* * *
Нахохлившись, как воробьи в непогоду, Атнер, Ванько и Ксанка сидели на куче дров и смотрели на дверь одинокого жилища Евгении Карповны. Утром ее увезли в больницу. И уже вся школа говорила, что ей грозит туберкулез.
- Это все из-за нас, - вздохнул Ванько. - Она дни и ночи думала про нашу затею, переживала.
- Туберкулез всегда начинается от переживаний. Это правда, - согласилась Ксанка. - Не надо было трогать ее дверь. Пусть плотник сделал бы, а если мы сами, то без всяких "С. 3.". Ее эта тайна совсем доконала.
- Понимаете вы! - насупившись, возразил Атнер. - Раз у нее такое плохое здоровье, ей нельзя было жить в этой сырой "хижине дяди Тома". Вот что!
- Ей сто раз предлагали переселиться в новую квартиру! - ответила Ксанка, сердясь на Евгению Карповну.
- Так чего же она?
- Не знаешь - чего! В новом доме кошкам будет плохо!
- Так и там можно было сделать для них лаз под домом, - ответил Ванько.
Атнер посмотрел на друга, в душе завидуя умной мысли. И вдруг тоже придумал не худшее:
- Ребята, а давайте директора просить, чтоб он переселил Евгению Карповну, пока она в больнице!
- Правильно! - обрадовалась Ксанка, и на глазах у нее даже слезы проступили. В оправдание она тихо добавила, глотая слова: - Мне ее жалко. Ведь больная… - И вдруг спросила: - А где Валерка?
- В столярке, - ответил Атнер. - Он, конечно, жалеет ее. Больных всегда жалко. Но и обида еще не прошла…
- Да мы, если что надо, так и сами справимся, - кивнула Ксанка. - Валерку не надо, конечно, трогать. Придет время, он все обиды забудет. По-моему, он, как и я, долго не обижается…
* * *
Учительская была полна народу, собрались все: и учителя, и воспитатели, и технический персонал школы-интерната. Вопрос был важный - надо срочно выяснить, что такое "С. 3.", из-за которого вот слегла в больницу воспитательница.
Не было здесь только Виктора Семеновича. А директор без него не хотел начинать собрания.
Некоторые уже начали нервничать, спрашивали, знает ли он вообще, что тут ждет его весь коллектив. Директор успокаивал, уверенный, что тот с минуты на минуту явится.
Наконец Виктор Семенович шумно вошел, раскрасневшийся, запыхавшийся, словно бежал.
- Что случилось? - удивленно спросил Сергей Георгиевич. - Почему задерживаешь?
Опоздавший виновато развел руками и ответил только одним словом:
- Дела!
Директор встал и, сообщив, зачем так экстренно все здесь собрались, попросил Виктора Семеновича рассказать о своих догадках насчет пресловутого "С. 3.".
Тревожно посмотрев в открытое окно, Виктор Семенович попросил дать ему немножко отдышаться.
Многие нетерпеливо зашаркали, зашевелились. У всех из-за этого внезапного собрания остановилась работа.
Понимая нетерпение товарищей, Виктор Семенович встал. Непривычно ему было выступать на собрании. Поэтому он долго молчал в установившейся тишине.
И вдруг в эту тишину ворвались резкие, заливистые звуки горна, барабанный бой и лязг железа.
Все всполошенно бросились к окну. На месте остался только Виктор Семенович. Он блаженно улыбался и поглаживал свои усы.
Мимо школы шел весь седьмой класс. Сгибаясь под тяжестью, ребята несли железный лом. Впереди всего отряда шли Валерий Рыбаков и Ксанка. Они высоко поднимали натянутое на древке красное полотнище, на котором, как эмблема, красивыми огромными буквами было написано: "С. 3.".
Следом за этими "знаменосцами" шли Атнер и Ванько. Эти несли длинную ржавую трубу, на которой один за другим были нанизаны замки самых разных форм и размеров.
- Валентина Андреевна, - обратился, директор к старшей воспитательнице, - что все это значит?
- Я ничего не понимаю, - бледнея, ответила та.
К окну неторопливо подошел Виктор Семенович и коротко пояснил:
- Вишь ты, Егорыч, "С. 3."? Это сокращенное, значит: "Смерть замкам".
- Черт возьми! - воскликнул директор, шире распахнув окно. - Чего ж ты мне раньше этого не сказал? Это же здорово! А многие ведь думали об этом не очень хорошо…
- Я партизанил в отряде "Смерть фашизму!". А теперь с удовольствием вступил бы и в этот отряд, - добавил Висеныч, задумчиво покручивая ус.
- Я сам не прочь снять хотя бы один замок! - задорно заявил Сергей Георгиевич.
- На вашу долю еще один остался, - не глядя на директора, ответил Висеныч.
- Где?
- На вашей квартире. К нему невозможно подобрать ключи, фасон допотопный.
- Ну уж это я сам подберу! - засмеялся директор и повернулся к улыбавшимся сотрудникам: - Может, на этом наше собрание и закончим?
- Кто все это придумал? - как протест, раздался голос старшей пионервожатой.
- Ксанка, - ответил Виктор Семенович.
- Самая дисциплинированная девочка в классе! - с ужасом воскликнула вожатая.
- Плохому ученику такая идея в голову не придет, дорогая Вера Павловна, - заметил директор. - Одно неладно, что все это втихую, тайно.
- А какая жизнь ребятам без тайны! - удивленно посмотрела на него все время молчавшая Валентина Андреевна. - Я бы хотела, чтоб за этой у них появилась новая тайна, еще более интересная!
Этот разговор заглушила веселая, задорная песня, которую во всю силу голоса вдруг запели ребята, когда поравнялись с открытым окном:
Живем в комарином краю
И лучшей судьбы не хотим.
Мы любим палатку свою,
Родную, сестру бригантин.
6. Не сдаваться!
Черная непроглядная ночь. Студеный осенний дождь льет как из ведра. Все живое попряталось в свои жилища. И лишь один кто-то неугомонный медленно и неуклюже шагает по полю. Вспыхнувшая возле школьных ворот электролампа осветила странную приземистую фигуру в одежде, похожей на скафандр космонавта, только шлем на нем не круглый, а цилиндрический.
Кто его знает, может, он не землянин. А какие скафандры у космонавтов с других планет, поди узнай.
Провода опять замкнулись, лампочка погасла, неуклюжий ушел в поле, в сторону совхозной пасеки.
Ветер качает, дергает провода, ноет, скулит и кружит дождем, как пургой.
Опять вспыхнула лампочка. С поля бежит человек в скафандре.
* * *
Утром дождь утих, но грязища была непролазная. Не надеясь на улучшение погоды, директор школы-интерната мобилизовал всех ребят на уборку дров под навес. В хоздворе было как на огромной муравьиной куче. Одетые в черные спортивные костюмы, все таскали белые березовые поленья. Работали все - и большие и маленькие.
Дежурный по школе Атнер вышел за ворота узнать, о чем это Висеныч так горячо спорит с усатым, розовощеким пасечником из совхоза. Пасечник рассказывал, видно, очень недоброе, потому что учитель разводил руками, ахал и повторял:
- Не может быть, Антоныч! Да не может этого быть. Ведь они еще дети. Это же для них опасное дело!
И вдруг Висеныч заметил Атнера.
- А ну-ка, дежурный, иди сюда! - поманил он пальцем.
Атнер, чувствуя беду, быстро подошел к мужчинам и поздоровался.
- Ты Ивана Антоновича знаешь, конечно? - кивнув на пасечника, спросил Висеныч. - Ну так вот, минувшей ночью кто-то разорил у него два улья.
- Унесли много меда? - в тревоге спросил Атнер.
- Да не в меде дело! - сокрушенно почесывая затылок, заметил Иван Антонович. - Пчелок жалко. Лежат в грязи, побитые дождем, как дети после бомбежки! А пчелки-то опытные. Я их специально на зиму не прятал, держал на морозе, закалял. Две зимы они уже выдержали. А тут… - И вдруг старик сам подошел к Атнеру и доверительно положил руку ему на плечо. - Да ты, милок, не бойся, я ведь не собираюсь в милицию тащить. Мне главное что? Там еще уцелели два улья. Так мне бы просто договориться по-хорошему с этими разорителями, чтоб не трогали больше. А медку если хочется, так я могу сам принести вдвое больше. Мне ведь дорог сам опыт. Ну и пчелок жалко.
Видя, что Атнер внимательно слушает, пасечник решил, что мальчишка что-то знает, и пригласил:
- Вот идемте, посмотрите. Там и след от сапог остался, может, признаете. Милиция, она, конечно, все узнала бы по следу. Но нехорошо по-соседски тяжбу заводить. Ребята-то у вас хорошие, не раз помогали мне. А это… какая-нибудь одна паршивая овца завелась.
На пасеку шли по вязкой грязи гуськом, следуя за Иваном Антоновичем, чтоб не затоптать след разорителя ульев.
В сотне метров от дома пасечника стояли четыре улья, похожих на миниатюрные домики. Один из них был перевернут, в стороне от него валялась крышка и соты, перемешанные с грязью. К этому улью даже не подошли. Остановились возле второго, который внешне был в порядке. Но, когда пасечник приподнял крышку, он оказался пустым. Лишь на дне чернела куча погибших пчел.
- Вот! - развел руками пасечник. - Это я утром закрыл, а всю ночь крышка лежала в грязи и дождь бил пчелок насмерть! - И, видно, не в силах больше смотреть на это разорение, пасечник ушел домой.
- Следы большие, - робко сказал Виктор Семеныч, приседая возле улья. И вдруг он закричал на Атнера, закричал со злобой, какой ребята никогда в нем не замечали: - А ну-ка, предводитель, глянь сюда! Глянь! Что это? - Брови Висеныча вытянулись, словно ими одними он хотел уничтожить виновника беды. - Я тебя спрашиваю, атаманище, что это такое?
Атнер увидел под крышкой пчелиного домика приклеенный алый флажок со знакомым шифром "С. 3.".
Увидел и остолбенел. Он быстро перебрал в уме всех членов своей бригады, гадая, кто бы это мог сделать. Но сказать ничего не мог.
Молча, как враги, вернулись они с Висенычем на территорию школы-интерната, где ребята уже возвращались с хоздвора.
- Собери сейчас же свою бригаду в мастерской! - сквозь зубы сказал Висеныч. - Но ничего заранее не говори, иначе буду считать предателем.
* * *
Висеныч сидел на верстаке и каждому члену бригады "С. 3.", входившему в столярку, молча указывал рукой на другой верстак, - садись. Ребята усаживались тесной семейкой, в середине Ксанка. И когда все сошлись, Висеныч тихо сказал:
- Н-да. - И опустил взгляд на кучу стружек под ногами.
Ребята робко и выжидающе смотрели на любимого учителя, стараясь угадать, что произошло.
На черном осунувшемся лице Висеныча пуще обычного выделялись сизоватые мешочки под глазами. Сегодня эти мешочки подрагивали. Что у него случилось? Может, кто из родных умер? А поделиться не с кем, вот и собрал их, самых близких. Ксанка тихим, робким голосом спросила:
- Виктор Семеныч, что у вас случилось?
- Не у меня одного, ребятки, - печально качнув головой, ответил Висеныч. - У всех нас… - и он рукой очертил круг, объединяя себя с сидящими напротив детьми. - У всех…
Ребята молча и как-то испуганно переглянулись. Низко опустив голову, словно виноватый, ни на кого не глянул только Атнер.
- Ходили мы с Атнером на пасеку, в совхоз. Пришли, смотрим - вокруг ульев черным-черно, все пчелы погибли.
- Мыши забрались? - привстав, спросил Валерка. - Они головки отгрызают пчелам.
- Один улей совсем разворочен, крышка лежит в грязи, рамки валяются. Другой тоже раскрыт. Пчелы замерзли, в грязь втоптаны. - Висеныч всей пятерней провел по затылку, тяжело вздохнул и вытащил из-за пазухи красный флажок. - Вот это было прикреплено к разграбленному улью.
Все, кроме Атнера, увидев флажок со знакомыми буквами, словно по команде, спрыгнули и подбежали к Висенычу.
Ксанка, как бомбу, взяла флажок из рук учителя и стала его рассматривать со всех сторон.
- Что ты им любуешься?! - сердито бросил Атнер. - Ясно, что это подделка. Кто-то на нас наклепал.
- Что-то подделка, а что-то и нет… - тихо и деловито, словно стоит у разгадки страшной тайны, возразила Ксанка. - Вот смотрите, зеленое пятнышко на обороте.
- Ну и что? - вырвав из рук флажок, задорно спросил Атнер.
Ванько спокойно взял у него флажок и, рассмотрев со всех сторон, передал Валерке, а тот - Ахмету.
- Ну что, ты что сама на себя наговариваешь? - подступил Атнер.
- Это наш флажок. Тот, что висел на двери у Евгении Карповны, - уверенно ответила Ксанка.
- Значит, ты разорила пасеку? - закричал Атнер. - Или я! Больше некому!
- Да ты не кипятись! - с досадой махнула Ксанка. - Я только о флажке говорю, что это наш, а все остальное - подделка, поклеп на нас!
- Ксанка права, - пряча флажок, сказал Висеныч, и все затихли. - Идемте на улицу, еще что-то покажу.
За дверью мастерской лежал дном вверх какой-то старый фанерный ящик. Висеныч осторожно поднял ящик и отбросил. На маленьком куске фанеры, которую так бережно укрывал Висеныч, ребята увидели комок густой грязи с глубоким отпечатком большого ботинка или сапога.
- Вот это след того, кто разорил пасеку, - сказал Висеныч. - Я принес его оттуда.
Ребята обступили след и, затаив дыхание, внимательно его рассматривали.
- Взрослый, - заметила Ксанка.
- Конечно, - подтвердил Атнер. - Да еще какой! - Обувь носит, наверное, сорок третий размер.
- Вот бы Евгения Карповна, - вздохнул Атнер, - та сразу бы все узнала.
- И мы узнаем, - серьезно сказал Валерка, низко наклоняясь и искоса рассматривая четкую вмятину каблука.
- Что ты узнаешь? - недовольно пробурчал Атнер.
- Думаешь, у каждого ботинка или сапога на каблуке такой вырез в середине? - заметил Валерка.
- Где ты видишь вырез? - недоверчиво спросил Атнер.
- Правда, и я вижу! - поддержала Валерку Ксанка и опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть след. - Валер, смотри, смотри, тут рядом с фабричным вырезом еще немного и ножом отрезано.
Валерка опустился на то место, где только что на колене стояла Ксанка.
- Это каблук резиновый, - заключил он.
- А ну погоди, - Атнер присел и внимательно присмотрелся к отпечатку каблука. - Да, этот след надо запомнить.
- Запомнить и везде искать! - сурово сдвинув широкие брови, тихо молвил Ванько.
- Ну, запомнили? - спросил Висеныч и опять прикрыл след ящиком. - Отнесу его в милицию, пусть ищут, чтоб напраслину на нас не валили.
- На милицию надейся! - скептически протянул Атнер. - Мы скорее найдем.
Висеныч хитро усмехнулся и стал просить:
- Да нет уж, вы не отнимайте кусок хлеба у работников уголовного розыска. Там ведь и капитан Федоров.
О, Федоров - это фигура! Бывший снайпер. Его вся округа знает.
- Если передадите в милицию, все шишки свалятся на "С. 3.", - печально сказала Ксанка.
- Ты права, - согласился Висеныч не менее огорченно. - Но что же делать? Ваша борьба с замками - хорошее дело. Но привить это дело можно только там, где все друг друга знают, как в одной семье. Надо приучить людей жить без замков. Трудное это дело. Очень трудное. Тут будет, пожалуй, как в коллективизацию… А все равно надо. Не падайте духом от таких вот каблуков.
- Пока что от этой затеи всем только плохо, - рассудительно сказал Ванько. - Евку…
- Опять - Евку! - оборвала его Ксанка.
- Ну, Евгению Карповну, - поправился Ванько, - ее в больницу свезли, от пасечника поклеп на всю школу.
- И ты уже скис? - хмыкнул Висеныч. - По нас в коллективизацию из обрезов палили, а мы знай свое!.. - И Висеныч подбадривающе похлопал Ванька по плечу.
- Нельзя в милицию! - настаивала Ксанка.
- Ну почему же? - удивился Висеныч.
- Стыдно будет, если кого-то из образцовой школы потащат в милицию, да еще с флажком.
- Так потому я вас и собрал втайне, что про флажок никто ничего не знает. Даже сам пасечник его не видел, иначе сорвал бы. Я как увидел его, аж в глазах помутилось. Неужели мои ребята? И скорее в карман. - Висеныч долго молчал, рассматривая ребят, потом решительно отрубил рукой: - Ладно, на первый раз попробуем без милиции, я тоже думаю, что это вас кто-то спровоцировал.
- Кто и за что нам может мстить? - сердито спросил Атнер.
- Да та же Нина Пеняева, за то, что не принимаем ее в "С. 3."!
- Пеняиха в таких сапогах утонула бы, - возразил Атнер. - А потом она одной пчелы боится, и не полезла бы к улью!
- Это правда! - согласилась Ксанка, задумываясь.
- Дождь лил такой, что пчелы из улья не могли подняться, и, к сожалению, не искусали разорителя, - заметил Висеныч.
- Ладно, будем искать, - решительно сказал Атнер. - А Евгения Карповна выздоровеет, поможет нам.