Мишаня этот намек оставил без внимания, и скоро хозяин с гостем уже восседали за столом, хлебали чай с блюдечек, прикусывали вареньем и вели беседу.
- Хороший у тебя дом, - одобрил Глеб обстановку.
- Это что… - скромничал Мишаня. - У нас у одного дом знаешь где? На дереве! Растет у них край забора вяз такой (я тебе потом покажу), а он сделал себе гнездо из веток и сидит-посиживает!.. Ну, ночевать ему в гнезде, конечно, не велят: боятся, что кувыркнется вниз с гнездом вместе… А днем может сидеть. А кто мимо идет, кидается зелеными, яблоками или водой обольет - смотря какое у него настроение в это время! Большой чудак!..
- А мы в сибирской тайге, - небрежно сказал Глеб, - живем… в дупле!.. Старый дуб в двадцать обхватов, а в нем дупло… с комнату!.. Там и живем… А стоит этот дуб посреди непроходимой чащи, где ни одна человеческая нога не ступала!..
Мишаня сначала не очень поверил, но Глеб, рассказывая, разволновался, начал заикаться, и таращить глаза, и махать руками, что не поверить было нельзя.
Мишаня спросил только:
- Всю жизнь и живете?
- Нет, зачем?.. Поживем дома, надоест - мы в дупло. В дупле поживем, надоест - мы обратно… Ручной ястреб там с нами живет!.. Он нам живых птичек носит… Ну, мы их отпускаем… Посмотрим и отпустим…
- Пти-ички? Скоро поглядишь одну вещь, что не только у вас в тайге птички разные имеются, еще кое-где, может, побольше… - загадочно начал Мишаня, но Глеб не слушал:
- Собака там с нами живет!.. Караулит от волков, от медведей… У нее и порода такая - волкодав!.. Не отличить от волка!.. Все так и думают, что это волк! Но если ей настоящий волк попадется - цоп его за горло, и только успевай шкуры снимать!.. С медведем возни, конечно, побольше…
Глеб хитро взглянул на Мишаню и вдруг заговорил на каком-то чудном языке:
- Чего-чего рыба кушай, потом медведь рыбу кушай, потом наша медведя кушай…
Мишаня удивился, а Глеб объяснил:
- Это я по-таежному… Моя постоянно охота ходи, тайга живи. Как дома живи? А здесь охота ходи нету, соболя гонят не могу, голод живи - моя скоро пропади… Мы с Русланом в тайге всегда так разговариваем… так как-то удобнее…
Таежный язык понравился Мишаие своей простотой и легкостью.
- Надо будет у тебя подучиться, а сейчас - моя понимай нету… Так вот у нас, у одного мальчишки, собаку замещает петух! Звать - Петухан Курлыканыч! Кто приходит - сразу набрасывается и клюет! Так прямо на спину и вспрыгивает!.. Главное, своих никого не трогает - только чужих. Красоты немыслимой. Видел фазана на картинке? Так он покрасивше будет.
- А почему это место называется Гусиновка? - спросил Глеб. - Тут что - гуси водятся?..
- Не знаю. Гусей тут не живет, не считая одного… Только это не птица, а человек. Мальчишка, вернее. Его так дразнят, что шея у него длинная, толстая, как у гуся, нос здоровый, толстый и голос… Он у нас знаешь кто? Атаман! Потому что любит кого-нибудь бить!..
В это время кто-то, старательно топая, прошел по ступенькам, и сверху на угощение посыпался разный сор.
- Сестра Верка, - ловко прикрыв рукой варенье, объяснил Мишаня. - Она всегда так ходит, зло ее берет, что эта квартира мне досталась, а не ей! Ничего, в скором времени я все щелочки тут позаклею - топай, хоть надорвись!.. А у тебя сестры есть?..
- Нет. Да они мне и не нужны! У меня брат - Руслан! Он мне ровесник, только больше гораздо! Илью Муромца на картинке видел? На него похож, только без бороды! Но силы неимоверной! Один раз…
- Ладно, это ты потом доскажешь, а сейчас дай я доскажу про Гуся! Он, этот Гусь, хоть и здоровый, но сам ничего придумать не может, все придумывает Братец Кролик. Это тоже не настоящий кролик, а мальчишка. Большой любитель колдунов, утопленников и прочего… Это его Петухан Курлыканыч. А Гусь любит только чего-нибудь ломать… Но Братец Кролик тоже не сам все придумывает, ему ихняя квартирантка, тетка Федотьевна, все говорит… Ты завтра приходи ко мне, я тебя поведу с ребятами познакомлю… Колдуны - чепуха это, все равно что суеверие какое… А вот хочешь, я тебе открою секрет?..
Глеб тотчас кивнул, и Мишаня зашептал:
- У нас шайка… Я в шайке состою… Атаман - Гусь…
- А что она делает? - шепотом спросил Глеб.
- Разное. Вернее, пока еще ничего… Она недавно только организовалась… У нас и трубач есть! Играет на такой длинной дудке, наподобие горна, забыл, как ее… Он вообще в музыкальной школе учится, а там тоже уроки на дом задают… Уроки учить он, когда тепло, во двор выходит… Как начнет выть - хуже собаки! Еще даже жалобнее!.. Он сильно не хотел учиться, от этого, может, играет так жалобно… Скажешь: "Сыграй что веселое", а он: "Мы этого не проходили!" Глянь!
Мишаня достал из тайной щели громадный самодельный нож и брусок. Глеб протянул было руку, но Мишаня в руки ему нож не доверил, а, поплевав на брусок, принялся точить, кровожадно приговаривая:
- Точись, точись, ножичек, будет тебе работа!..
Потом несколько раз махнул им в воздухе, будто отсекая голову невидимому противнику, попробовал пальцем лезвие и засовал обратно в щель.
Глеб молча и серьезно смотрел, потом спросил:
- А меня туда примут?
Мишаня поразмыслил и кивнул:
- Если я похлопочу, могут принять… Много народу туда старается, но мы отбираем кто посмелей… Испытания будут устроены сильные…. А ты небось сразу испугаешься, заплачешь…
- Сибиряки ничего не боятся! - гордо сказал Глеб.
- А ты в колодец падал? - рассердился Мишаня.
- Нет…
- А у нас один так падал!
- И что?
- Ничего… Достали его, а у него нога сломана! До этого он был мальчишка так, средний, а теперь погляди-ка, какой важный стал!.. Идет себе на костылях! Захочет - даст походить, не захочет - не даст! Ну, конечно, Гусь ходит, пока не надоест. Мне тоже дает, редко когда откажет… У меня вообще сильный авторитет!.. А какие поплоше - хоть и не проси. Я попрошу его, он и тебе даст.
Но Глеба, как видно, трудно было чем-нибудь удивить:
- А я на своих костылях ходил два месяца!
- Хе, два месяца! Может, год? - не поверил Мишаня.
- Не вру! Я хоть в колодец не падал, но зато в тайге с кедра падал. В сто метров кедр! Вот!
Глеб поднял штанину и показал глубокий шрам выше коленки.
Мишаня потрогал шрам пальцем: ничего не скажешь! Шрам налицо…
- Та-ак… - сказал он, не зная, чем сбить спесь с Глеба. - Та-ак… А ты терпеливый?
- Терпеливый…
- Тогда давай друг дружке уши тереть, кто дольше вытерпит.
- Давай.
Они взяли друг друга за уши, Мишаня крикнул:
- Пошел! - изо всех заработал ладонями.
Хоть уши у Глеба были мягкие, но зато ладони твердые, так что Мишаня и света не взвидел, а Глеб, подняв беленькие бровки, страшно выпучив глаза, все тер и тер…
Мишаня хотел уж сдаться, но тут, на его счастье, послышался голос матери:
- Глеб, а Глеб! Вы где? За тобой пришли!
Красные, с ушами, горящими так, что даже слышно было, как они распухают, вылезли ребята из-под крыльца.
- Ба-атюшки! - удивилась мать. - Что это у вас уши то?..
- Так… - небрежно махнул рукой Мишаня. - Это мы играли…
КАК ГЛЕБ БОРОЛСЯ С ПРЕДРАССУДКАМИ
Гусиновская шайка предстала перед Глебом во всей мощи, когда она по берегу своей родной речки Гусиновки перекочевывала на новое место расположения.
Атамана Гуся везли па тележке, причем он сидел еще и на стуле с отпиленными ножками и высокой спинкой.
Сзади рыжий Огурец нес вместо знамени вздетый на длинную палку лошадиный череп, серый от времени и без зубов. Череп нашел в кустах сам Гусь и, удостоверившись, что гробовая змея, которая, всем известно, любит жить в лошадиных черепах, на этот раз куда-то отлучилась, взял его себе. А зубы были повыдерганы при помощи зубоврачебных щипцов, которые Братец Кролик тайно позаимствовал у своего квартиранта-аспиранта. Каждому досталось выдернуть по два зуба. Из этих зубов Гусь намеревался сделать себе ожерелье по моде первобытных людей, только просверлить их было нечем, потому что машину для сверления зубов аспирант-квартирант пока не имел.
И сам Братец Кролик находился тут же.
Глаза у него были круглые, и щеки как у зайца оттопыривались, и два верхних зуба торчали, и уши стояли торчком, хоть не такие длинные, как у настоящего зайца.
Далее печальный Музыкант издавал своей трубой такие пронзительные и печальные звуки, что все понимали, как тяжело бывает человеку, когда его заставляют ходить в музыкальную школу.
Колюнька, принятый в шайку учеником, отгонял большой веткой мух от атамана.
В самом хвосте плелись несколько рядовых членов.
Далеко впереди скакал на одной ноге Лаптяня, падавший в колодец: один свой костыль он метал, как копье, чтобы научиться владеть им не хуже одноногого пирата из книжки "Остров сокровищ", а другой только мешал быстро передвигаться, поэтому приходилось таскать его под мышкой.
При виде Мишани, идущего с мальчишкой, не только чужим, но и невиданно толстым, конопатым, процессия пришла в расстройство.
Гусь так повернулся, что чуть не опрокинулся вместе с тележкой и стулом.
Музыкант прервал дуденье на самой тонкой и жалобной ноте.
Огурец чуть не уронил череп.
Лаптяня, даже не подобрав улетевший костыль, без передышки прискакал обратно.
Только Колюнька запел:
- А я знаю, это кто! А я знаю! Я его еще вчера видел!
От такого любопытства Мишаня почувствовал себя неловко, а Глебу хоть бы что: идет и ухмыляется, будто давно здесь жил, уезжал на время, а теперь вот приехал…
Подойдя, Мишаня козырнул атаману:
- Товарищ атаман, вот я привел новенького. Хочет записаться…
Все молча ожидали, что скажет атаман: сразу можно приниматься за толстяка, который, видно, лопух и баба, или с этим удовольствием малость повременить, покуда атаман изобретет для него штучку почуднее.
Гусь оглядел Глеба с ног до головы и снисходительно кивнул:
- Ладно… А откуда он здесь взялся?.. Жирный, как барашка.
Мишаня принялся рекомендовать новичка с самой лучшей стороны.
- Он приехал из Сибири, из тайги прямо. Он там в дупле жил. Ястреб у него был ручной… птиц носил… Брат тоже… Руслан. Здорово умеет говорить по-таежному. Потом он с кедра падал, со страшной высоты… Покажи им, Глеб!
Глеб поднял штанину и показал шрам. Все поглядели, а некоторые потрогали пальцем. Однако на атамана ни шрам, ни выдающиеся факты из Глебовой биографии особого впечатления не произвели. Он сказал:
- Ладно. Это дело мы еще разберем. Пускай идет с нами. Трогай!
Процессия двинулась к обычному месту купания, называемому Чертовой ямой.
Лаптяня сразу проникся к Глебу уважением и поскакал с ним рядом, чтобы подробнее расспросить, что переживал он, когда падал с кедра, и сравнить с собственными переживаниями в колодце.
Прекрасная речка Гусиновка текла среди прекрасных зеленых берегов!
Какая мягкая и сочная травка, пахучие и душистые веники росли на них! Какая тень была под ивами, какие студеные капли беспрестанно падали с их плакучих ветвей!
Какой белый и чистый песочек просвечивал сквозь воду и сверкал на солнце по берегам! Какие громадные стаи мальков резвились в чистейшей воде! Как трещали крыльями стрекозы!
Нет на свете речки лучше Гусиновки!
И до чего хорошо устроена: вся мелкая до колен, чтобы малыши могли купаться где хотят, ловить тряпками мальков, ничего не боясь, а для уважающих себя храбрецов имелась яма, широкая и такая глубокая, что в старинные времена, когда, по преданию, Гусиновкой могли плавать лодки, в ней даже лошади тонули, а человек и сейчас мог утонуть вполне свободно. Уже тонули Братец Кролик, Мишаня, сам Гусь и несколько мелких личностей.
Возможно, в яме и черти водились (иначе откуда взяться названию?), но в связи с развитием техники какие вымерли, какие переселились в более глухие и недоступные места. Одного тетка Федотьевна, квартирантка Братца Кролика, прошлой осенью своими глазами видела: он стонал и вздыхал в зарослях веников, а потом булькнул в воду и больше никогда не показывался - может, утопился с горя!..
Все посбрасывали одежду и начали валяться по песку перед первым окунанием в речку. Только Гусь, раздевшись, собственноручно снял с тележки свой трон и сел на него.
Палку с черепом воткнули на самом видном месте.
Посидев с минуту молча, Гусь придал своему добродушному лицу зверское выражение и крикнул:
- Огурец!
- Чиво? - независимо отозвался рыжий Огурец.
- Встань перед моими глазами!
- А чиво?
- Поди сюда, тебе говорят! А то сам встану, хуже будет!
Огурец нехотя встал, но близко не подошел, а остановился, в нескольких шагах, независимо отставив ногу.
- Ближе встань!
Огурец придвинулся на полшага:
- Ну…
- Ты там… говорят… на меня рисуешь?
- Чиво я рисую? - куражился Огурец. - Ничиво я не рисую и даже и не думал рисовать!..
- Лаптяня, рисовал он на меня?
- А как же! - отозвался Лаптяня. - Целую книжечку изрисовал. Сам мне показывал: и в виде гуся, и по-разному…
- Та-ак… А… похоже?..
- Сильно похоже и очень даже смешно! А где непохоже, там подписано… Он и Братцу Кролику на заборе нарисовал: заяц в шляпе курит! Прямо точь-в-точь похож!..
- Ничего не похож! - возмутился Братец Кролик. - А то б я стер! А то и стирать не стал - пускай… "Точь-в-точь…"
Но тут возмутлся сам Огурец:
- Почему же это не похож? Спроси хоть у кого, каждый скажет - похож! Чего бы ты понимал!
- Так вот, значит! - прервал спор атаман. - Ты эту книжечку мне принеси… немедленно чтоб.
- И никакой книжечки у меня нету… и не было никогда!..
- Нету?..
- Нету!
- Значит, нету? Русский воин Лаптяня!
- Здесь! - вскочил с песка Лаптяня.
- Казнить его! - приказал атаман, грозно показав на Огурца.
Лаптяня, взяв костыль за нижний конец, поскакал к Огурцу, но тот, не желая быть казненным, помчался прочь. Мишаня толкнул Глеба в бок:
- Понял? У нас большие строгости…
На бегу Огурец приостановился и мстительно прокричал, чтобы уязвить атамана:
- Га-га-га!
Атаман, забыв о своей важности, сорвался с трона и лично пустился вдогон, благодаря своим длинным ногам больше напоминая не гуся, а страуса. Однако Огурца он не догнал, вернулся и опять сел на трон, сказав:
- Ладно. Все равно не уйдет от моей могущественной руки!
Да Огурец уходить никуда и не собирался: он стал похаживать в отдалении, делая вид, что рвет и нюхает цветочки, дожидаясь, когда с атамана сойдет гнев и можно будет вернуться.
Отдышавшись, атаман спросил Глеба:
- Ну как? Очень испугался? Страшный я?..
Несообразительный Глеб, улыбаясь, покачал головой.
Атаман нахмурился:
- А ты бойся! Я грозный!.. Вот сейчас тобой займемся, посмотрим, что запоешь… Русский воин Лаптяня!..
Но заняться Глебом не пришлось, потому что кто-то крикнул:
- Тараканыч идет!
Вдоль берега неторопливо шел Иван Тараканыч в вышитой рубашке, со складным стульчиком в руке.
На Гусиновке он отличался своим умом, строгостью, уменьем обо всем рассуждать, всех учить, выражаясь при этом обстоятельно и научно.
Увидев диковинного мальчишку, Тараканыч сразу понял, что этот мальчишка приезжий, остановился около Глеба и, поведя рукой кругом, благожелательно сказал:
- Вот, молодой человек, это прямо курортное место, достойное современного внимания… Этот дикий, но исключительно привлекательный вид…
Но тут послышался чей-то крик, и ребята заметили вдалеке возле небольшой лужицы дородную краснолицую бабку - знаменитую квартирантку Братца Кролика, тетку Федотьевну, которая махала им рукой и кричала:
- Ребяты, эй, ребяты, слышь, бягите скорее! Чаго на шла-то! Чуду-то какую!
Разбойники побежали к ней. Даже Иван Тараканыч заспешил вслед за ними.
В лужице плавало что-то похожее на рыжий конский волос, но только волос этот был живой! Он извивался во все стороны, а когда тетка Федотьевна коснулась его палкой, упруго скрутился, как пружинка.
Тетка Федотьевна объяснила:
- Это, ребяты, зовется - живой волос! Ишь как он, ишь! Глянь-кось, глянь-кось!.. Так и завивается, чисто змей, прости бог! Таперя вам в речку надоть погодить лазить, а то он подкрадется откуда-нито, вольется да так весь, и влезя! А как до сердца дойдеть, тады человек и помирая!
Все смотрели на подоспевшего Ивана Тараканыча, ожидая, что скажет он.
Иван Тараканыч долго наблюдал за шевелением волоса, задумчиво жуя губами, потом значительно произнес:
- Чтобы сразу разрешить и ликвидировать обнаруженное недоразумение, могу сказать вполне соответственно и правдоподобно: это волос, живое вещество…