Ллойд не отвечал. Он просто стоял у перил и смотрел вниз. Прямо на глазах элегантный нефтяной танкер, шедевр кораблестроения, превращался в потрёпанный перевозчик руды, который завершает свой последний рейс на кладбище погибших кораблей. Передняя часть судна представляла собой прекрасный, чистый простор окрашенного металла, сварки и плит в живом геометрическом совершенстве: все те блистательные детали новизны, присущие кораблю в возрасте шести месяцев. Но задняя часть, от центра судна и до кормы, не могла явить более разительный контраст. Она выглядела как после кораблекрушения. Строение на корме, казалось, было покрыто двадцатью слоями краски, каждый из которых отслаивается с разной скоростью. На капитанском мостике один из странного вида коридоров, с которого начинали реконструкцию, очевидно, рухнул - и его восстановили заново. Реки ржавчины слезали с помятого корпуса. Поручни искорёжены, а недостающие секции безжалостно залатаны сваренными трубами, старыми брусьями и железными уголками.
- Потрясающая маскировка, - сказал Ллойд. - Как будто мы и впрямь готовимся добывать руду.
- Я в особенности доволен радарной мачтой, - заметил Глинн, указывая на корму.
Даже с такого расстояния Ллойд видел, что почти вся краска облезла, и ошмётки металла свисают со старых проводов. Несколько антенн были поломаны, порезаны на кусочки и затем сломаны снова. Мачту покрывали полосы застарелой сажи.
- Внутри этой пародии на мачту, - продолжил Глинн, - самое современное оборудование: P-код, дифференциальная GPS, Spizz-64, FLIR, LN-66, Slick 32, пассивная ESM, прочие радарные установки, Tigershark Loran C, INMARSAT и станция связи Sperry GMDSS. Если мы столкнёмся с какой-либо из, э-э-э, особых ситуаций, у нас имеется дополнительная электроника, которую можно поднять по нажатию кнопки.
Пока Ллойд стоял и смотрел, кран с подвешенным к нему огромным металлическим шаром качнулся в направлении корпуса; с изящной осторожностью шар столкнулся с левой стороной судна, причиняя кораблю новые унижения - один раз, второй, третий. Маляры с толстыми шлангами толпились по центру палубы, превращая безупречно чистую поверхность в мешанину дёгтя, масла и песка.
- Настоящая работа, уборка всего этого, - сказал Глинн, - предстоит позднее, когда мы выгрузим метеорит и будем готовы к тому, чтобы продать корабль.
Ллойд отвёл глаза от корабля. Когда мы выгрузим метеорит… Меньше чем через две недели корабль направится в море. И когда он вернётся - когда, наконец, можно будет сдёрнуть покров тайны с его, Ллойда, приза - весь мир будет говорить о том, что они совершили.
- Конечно, мы не сильно меняем внутренние помещения, - сказал Глинн, как только они продолжили двигаться по помосткам. Там всё достаточно мило - большие каюты, деревянные панели, освещение, которым управляет компьютер, салоны, тренажёрные залы, и всё в том же духе.
Ллойд ещё раз остановился, когда заметил активность в отверстии, прорезанном в передней части корпуса. Ряд бульдозеров, дизельных грузовиков, экскаваторов, буксиров с шинами размером с дом и прочие тяжёлые горнорудные машины расползались от отверстия. Автомобильная пробка, где каждый ожидает свою очередь подняться на борт. С рёвом двигателей и скрежетом механизмов машины одна за другой въезжали в отверстие и исчезали из вида.
- Ноев ковчег промышленной эпохи, - заметил Ллойд.
- Оказалось дешевле и быстрее проделать новые ворота, чем переносить все тяжёлые машины краном, - ответил Глинн. - "Рольвааг" построен, как типичный танкер. Ёмкости для нефти занимают три четверти корпуса. Остальное занято разными помещениями, отсеками, оборудованием и так далее. Мы встроили специальные пролёты для того оборудования и материалов, что нам потребуются. Уже загрузили тысячу тонн самой лучшей ковкой манншаймовской стали, четверть миллиона однофутовых досок и всякую всячину, от самолётных шин до генераторов.
Ллойд показал рукой:
- А те вагоны на палубе?
- Их поставили специально. Как будто "Рольвааг" сшибает несколько лишних баксов на перевозке контейнеров. Внутри довольно мудрёные лаборатории.
- Расскажи мне о них.
- Серый вагон, ближайший к арке, - подводная лаборатория. Рядом помещение с особо чистой атмосферой, для сборки приборов. А там, дальше - высокоскоростной кластер CAD, тёмная комната для фотографии, технические склады, морозильник, электронный микроскоп и кристаллографические рентгенолаборатории, рундук с оборудованием для подводных работ, изотопная и радиационная комнаты. Под ними - операционная, лаборатория биологически опасных веществ и две машинные мастерские. Боюсь, без окон вы мало что разберёте; но если бы мы сделали окна, то рисковали бы провалом.
Ллойд помотал головой.
- Я начинаю понимать, куда уходят все мои деньги. Не забывай, Эли, я заказываю, грубо говоря, операцию по доставке. Наука может подождать.
- Прекрасно помню. Но, учитывая высокую степень неизвестного, и тот факт, что у нас будет лишь один шанс на эту операцию, мы должны быть готовыми ко всему.
- Конечно. Именно поэтому я и посылаю Сэма МакФарлэйна. Но до тех пор, пока всё идёт по плану, его знания будут нужны лишь с точки зрения инженерных проблем. Я не желаю, чтобы вы тратили время на долгие и никому не нужные научные эксперименты. Просто откопайте метеорит и выметайтесь из Чили ко всем чертям. Потом у нас будет сколько угодно времени на науку.
- Сэм МакФарлэйн, - ответил Глинн. - Интересный выбор. Чудак-человек.
Ллойд посмотрел на него.
- Так, вот только ты не начинай говорить мне о том, что я допустил ошибку.
- Я этого не говорю. Я просто выражаю удивление вашим выбором одного из планетарных геологов.
- Это лучшая кандидатура для этой работы. Я не желаю, чтобы на корабле сновали толпы учёных зануд. Сэм работал и в лаборатории, и в полевых условиях. Он может делать всё. Он силён. Знает Чили. Тот парень, который обнаружил камень, был его партнёром, чёрт возьми! Анализ данных, который провёл МакФарлэйн, был блестящим. - Он доверительно склонился к Глинну. - Ну ладно, он допустил ошибку в суждениях пару лет назад. И, да, это была не настолько уж маленькая оплошность. Но неужели это значит, что никто не может доверять ему до конца жизни? Кроме того, - тут Ллойд положил руку на плечо Глинна, - вы будете рядом и сможете за ним присматривать. На тот случай, если он вдруг почувствует искушение.
Он убрал руку и повернулся к судну.
- Кстати, об искушении. Где именно будет лежать метеорит?
- Пойдёмте со мной, - сказал Глинн. - Я покажу.
Они вскарабкались по нескольким лестницам и продолжили свой путь по высокому помостку, свисающему вдоль оси судна. У перил на их пути стояла одинокая фигура: молчаливая, прямая, одетая в форму капитана, до последнего дюйма - вылитый морской офицер. Когда они приблизились, человек отошёл от перил и стал ждать их приближения.
- Капитан Бриттон, - представил Глинн. - Господин Ллойд.
Ллойд протянул руку, затем замер.
- Женщина? - Невольно вырвалось у него.
Она без промедления схватила его за руку.
- Вы очень наблюдательны, господин Ллойд. Салли Бриттон.
Её рукопожатие было кратким, но твёрдым.
- Ну да, - промолвил Ллойд. - Я просто не ожидал…
Почему Глинн его не предупредил? Глаза Ллойда задержались на элегантной фигуре, на пучке светлых волос, выскользнувших из-под фуражки.
- Я рад, что вы нас встретили, - сказал Глинн. - Я как раз хотел, чтобы вы увидели судно прежде, чем оно будет полностью замаскировано.
- Благодарю вас, господин Глинн, - ответила она с едва заметной улыбкой. - Не думаю, что я хоть раз в жизни видела что-либо, настолько омерзительное.
- Просто косметический ремонт.
- Я хочу удостовериться, что это так - и буду заниматься этим ещё несколько дней. - Она указала на крупный выступ на боку громадины. - Что вон там такое, за передними шпангоутами?
- Дополнительное охранное оборудование, - ответил Глинн. - Мы предпринимаем все возможные меры предосторожности, и даже больше.
- Как интересно.
Ллойд с любопытством разглядывал её в профиль.
- Эли ничего мне о вас не говорил, - заметил он. - Вы можете рассказать что-нибудь о себе?
- Я служила морским офицером в течение пяти лет, и капитаном три года.
Ллойд уловил, что речь идёт о прошлом.
- Какой тип судов?
- Танкеры и ОБПН.
- Прошу прощения?
- ОБПН, сокращение от "очень большие перевозчики нефти". Водоизмещением свыше двухсот пятидесяти тысяч тонн. Грубо говоря, танкеры на стероидах.
- Она несколько раз огибала мыс Горн, - заметил Глинн.
- Вы плавали вокруг мыса Горн? Я не знал, что этот маршрут до сих пор используют.
- Крупные ОБПН не могут пройти по Панамскому каналу, - сказала Бриттон. - Обычно маршруты огибают мыс Доброй надежды, но время от времени приходится проходить мимо мыса Горн.
- Это - одна из причин, по которой мы её наняли, - сказал Глинн. - Тамошние воды могут быть обманчивыми.
Ллойд кивнул, продолжая смотреть на Бриттон. Она вернула взгляд со спокойствием, которое не могли поколебать звуки снизу.
- Вы в курсе, что за груз мы повезём? - Спросил он.
Она кивнула.
- Груз не представляет для вас проблемы?
Бриттон посмотрела на него.
- Он не представляет для меня проблемы.
Что-то в её чистых зелёных глазах сказало Ллойду обратное. Он открыл было рот, чтобы продолжить разговор, но тут его перебил Глинн.
- Пойдёмте, - сказал он. - Я покажу вам кроватку для малыша.
Он повёл их дальше, вниз по помостку. С этого места им открывался непосредственный вид на палубу, по которой клубились дым от сварки и дизельные выхлопы. Настил был убран, и взгляд упирался в огромную яму посреди судна. Мануэль Гарза, ведущий инженер ЭИР, стоял на её краю, одной рукой удерживая рацию около уха, а второй делая знаки рабочим. Заметив троицу над головой, махнул им рукой.
Всматриваясь в приоткрытое пространство, Ллойд мог различить поразительно сложную структуру, с элегантностью кристаллической решётки. Полосы жёлтого цвета по её краям придавали тёмному трюму блеск и свечение, наподобие глубокого, заколдованного грота.
- Это и есть гнездо для метеорита? - спросил Ллойд.
- Резервуар, а не гнездо. Центральный резервуар номер три, если быть точным. Мы поместим метеорит по самому центру киля, чтобы повысить остойчивость. А ещё мы добавили коридор под главной палубой, который идёт вперёд, для дополнительного доступа. Видите - вон те механические двери, мы установили их на каждой стороне прохода внутрь.
Гнездо располагалась глубоко внизу. Ллойд прищурился от света бесчисленных огней.
- Будь я проклят! - Внезапно воскликнул он. - Да оно же наполовину из дерева!
Он повернулся к Глинну.
- Уже стёсываете углы?
Тот приподнял уголки рта, лаконично улыбаясь.
- Древесина, господин Ллойд - уникальный инженерный материал.
Ллойд потряс головой.
- Древесина? Для веса в десять тысяч тонн? В голове не укладывается.
- Дерево подходит идеально. Оно поддаётся очень мало, но никогда не деформируется. Тяжёлые предметы продавливают его и остаются на своём месте. Тип дуба, который мы выбрали, прослоенный эпоксидкой, обладает большей прочностью на разрез, чем сталь. К тому же дерево можно пилить, можно придать ему удобную форму и подогнать к кривизне корпуса. Оно не износится от трения о корпус и не устаёт, в отличие от металла.
- Но зачем создавать такую сложную конструкцию?
- Понимаете, нам надо решить маленькую проблему, - ответил Глинн. - При весе в десять тысяч тонн метеорит должен быть абсолютно неподвижен, должен сидеть в трюме на одном и том же месте. Если "Рольвааг" повстречается со штормом на обратном пути в Нью-Йорк, даже крошечный сдвиг метеорита со своего места может с фатальным исходом дестабилизировать судно. Вон та сеть досок не только закрепит метеорит на месте, но и равномерно распределит его вес по всему корпусу, симулируя заполнение нефтью.
- Это впечатляет, - сказала Бриттон. - Вы приняли во внимание внутренний скелет судна, перегородки?
- Да. Доктор Амира - гений вычислений. Она провела расчёты, которые заняли десять часов машинного времени на суперкомпьютере "Крэй Т3Д" - в итоге мы получили конфигурацию гнезда. Конечно, мы не можем сделать её законченной - до тех пор, пока не узнаем точных размеров камня. Всё построено на основе данных облёта, который предоставил нам господин Ллойд. Но когда мы откопаем метеорит, мы соорудим вторую "колыбель" вокруг него, и поместим всё внутрь этой.
Ллойд кивнул.
- А они что делают? - Спросил он, жестом указывая в самую глубь трюма, где группа рабочих, едва различимых с такой высоты, разрезала плиты корпуса ацетиленовыми горелками.
- Люк экстренного сброса, - ровно сказал Глинн.
Ллойд испытал приступ раздражения.
- Вы не пойдёте в рейс с этим люком.
- Мы это уже обсудили.
Ллойд приложил все силы к тому, чтобы его слова звучали рассудительно.
- Послушай. Если вы откроете люк на дне судна, чтобы сбросить метеорит в разгар какого-нибудь шторма, проклятый корабль утонет в любом случае. Это ясно даже полному идиоту.
Глинн пристально смотрел на Ллойда серыми, непроницаемыми глазами.
- Если люк активировать, то на всё про всё, уйдёт меньше минуты - чтобы открыть резервуар, отпустить камень и снова закрыть люк. Танкер не может утонуть меньше чем за шестьдесят секунд, неважно, насколько тяжёлый шторм. Наоборот, та вода, которая наберётся в трюм, компенсирует ту внезапную потерю балласта, когда метеорит окажется за бортом. Доктор Амира работала и над этим. Прелестное маленькое уравнение.
Ллойд в ярости сверлил его взглядом. Глинн, очевидно, получил удовольствие от решения вопроса, как сбросить бесценный метеорит на дно Атлантического океана.
- Я скажу так. Если кто-нибудь испробует этот люк на моём метеорите, то сам станет трупом!
Капитан Бриттон засмеялась - высокий, звенящий смех, поверх лязга внизу. Мужчины повернулись к ней.
- Не забывайте, господин Ллойд, - живо сказала она, - пока что это ничейный метеорит. И до него ещё плыть да плыть.
На борту "Рольваага", 26-е июня, 00:35
МакФарлэйн пролез в люк, осторожно прикрыл за собой стальную дверь и прошёл на смотровую площадку. То была самая верхняя часть судовых надстроек, и пребывание на ней вызывало такое чувство, будто стоишь на крыше мира. Гладкая поверхность Атлантического океана простиралась более чем в сотне футов под ним, пёстрая в слабом отсвете звёзд. Нежный бриз издали доносил до него крики чаек и восхитительный запах моря.
Он подошёл вперёд, к перилам, и обхватил их руками. Он думал об огромном корабле, которому суждено быть ему домом в течение нескольких месяцев. Прямо под ногами располагался капитанский мостик. Под тем находилась палуба, непонятно зачем оставленная Глинном пустой. Ещё ниже - каюты для старших офицеров. А под ними, откуда представлялось, что МакФарлэйн стоит на высоте шестиэтажного дома, вдаль простиралась главная палуба, протянувшаяся к носу на одну шестую мили. Время от времени над палубой бака взмывали освещённые звёздами брызги. Сеть трубопроводов и клапанов для резервуаров осталась нетронутой, а вокруг неё, подобно детскому городку из деревянных кубиков, располагался лабиринт старых контейнеров - лабораторий и производственных помещений.
Через несколько минут ему надо спуститься на "ночной ланч", который станет их первым официальным ужином на борту. Но сначала ему было необходимо прийти сюда и убедиться в том, что путешествие и в самом деле началось.
Он вдохнул, пытаясь прочистить голову от суматохи последних дней, от обустройства лабораторий и повторной проверки оборудования. Ещё сильнее обхватил поручни, чувствуя, как внутри нарастает радость. "Вот так-то лучше", - подумал он. Даже время, проведённое в тюремной камере в Чили, казалось ему приятнее, чем необходимость постоянно чувствовать присутствие Ллойда, который беспрестанно заглядывает ему через плечо, пытается предугадать мысли, беспокоится о мелочах. Что бы они ни нашли в конце этого рейса - чем бы ни было то, что обнаружил Нестор Масангкэй - по крайней мере, путешествие уже началось.
МакФарлэйн повернулся и прошёл долгий путь через всю площадку, до перил у кормы. Хотя из глубин корабля до него и доносилось ворчание двигателей, на такой высоте он не чувствовал ни малейшего намёка на вибрацию. Вдали виднелся маяк на мысе Мэй, который подмигивал - коротко, длинно. После того, как Глинн резво, каким-то одним ему ведомым образом, оформил все бумаги для выхода из порта, они оставили Элизабет под покровом темноты, до самой последней минуты поддерживая завесу секретности. Вскоре они достигнут главных морских маршрутов, за чертой континентального шельфа, и тогда возьмут курс строго на юг. Через пять недель, если всё пойдёт как задумано, они достигнут пункта назначения. МакФарлэйн пытался представить, что может произойти, если они и в самом деле успешно откопают метеорит: бешеные протесты, научный мир встаёт на уши - и, возможно, его ждёт реабилитация.
Тут он цинично усмехнулся своим мыслям. В жизни нет легких путей. Намного проще снова представить себя в Калахари, с чуть большей суммой в кармане, чуть раздобревшего от корабельной еды, вновь выслеживающего неуловимых бушменов и возобновляющего поиск Окаванго. И ничто не сможет стереть того, что он сделал Нестору - в особенности теперь, когда его старый друг и партнёр мёртв.
Глазея за корму, МакФарлэйн почувствовал в морском воздухе ещё один запах: запах табака. Оглядевшись, он понял, что не один. На дальнем конце смотровой площадки на фоне темноты мигнул красный огонёк, мигнул и погас. Кто-то тихо стоял там; такой же бедолага-пассажир, наслаждающийся спокойствием ночи.
Затем красный уголёк вспыхнул и качнулся, человек направлялся к нему. С удивлением он увидел, что это Рашель Амира, физик Глинна и его собственный (лишь на словах) ассистент. Меж пальцев правой руки она сжимала последний дюйм толстой сигареты. МакФарлэйн испустил внутренний вздох над тем, что его одиночество бесцеремонно нарушили, а в особенности над тем, что это сделала эта ехидна.
- Чао, босс. Для меня есть какие-нибудь поручения?
МакФарлэйн молчал, чувствуя прилив раздражения при слове "босс". Он не нанимался быть управляющим! Амире не нужна нянька. Да и сама она, казалось, тоже не слишком-то довольна своим назначением. О чём только думал Глинн?
- Лишь три часа в море, и мне уже скучно, - она махнула сигарой. - Не желаешь?
- Нет, спасибо. Жду не дождусь ужина.