* * *
Перед ними стояла рослая, крепкая девочка в шляпе, в высоко подоткнутой юбке, с перекинутым за плечи узелком, привешенным на конце палки-дубинки, которую она держала, как коромысло. На другом конце дубинки болтались сапоги с засунутыми внутрь чулками и подвязками. Из-под гриба-шляпы можно было только рассмотреть нижнюю часть лица, пышущие румянцем щеки и дочерна загорелую шею. Такими же загорелыми были и руки, длинные, сильные пальцы крепко держали дубинку. Дно шляпы-гриба отстало за ветхостью, и сквозь образовавшееся отверстие можно было разглядеть на голове коротенькую, но густую-прегустую шевелюру темно-русых волос.
На вид новенькой можно было дать лет двенадцать-тринадцать, она на целый вершок, казалось, была выше Липы, Веры и Мани, самых больших девочек. А среди худеньких, хрупких воспитанниц казалась настоящим богатырем.
Странная девочка не спеша вылезла из кустов, степенно переступая босыми ногами, и, ни к кому не обращаясь, спросила:
- А где здесь будет начальница?
Она сдвинула на затылок шляпу, как это делают мальчики, и внимательным взором обвела присутствовавших.
Глаза у нее были маленькие, смеющиеся и задорные, а голос грубоватый, как у мальчика.
Когда шляпа девочки съехала на затылок, на лоб упал презабавный хохолок.
- Начальница "Лесного убежища" - я. Что тебе от меня надо, девочка? - ласково обратилась к странной посетительнице Валерия Сергеевна.
- Очень приятно познакомиться с вами, - произнесла девочка, бесцеремонно разглядывая госпожу Симановскую и кивая ей головой, как равная равной. - Я о вас слышала много, очень много хорошего! И хотя я не очень-то обрадовалась, когда мне велели ехать сюда, ну да делать нечего, пришлось, как видите, покориться! Позвольте представиться: меня зовут Кодя Танеева. Мне девять лет. Приехала поступить в "Лесное убежище" к вам, хотя, повторяю, я не очень-то рада этому! Но, надеюсь, как-нибудь привыкну, да и вы останетесь мной довольны, хотя я большая шалунья.
Тут девочка схватилась за концы своей высоко подобранной юбки и отвесила изумленной Валерии Сергеевне глубокий и почтительный реверанс.
- Кодя! Кодя! Неужели это она?! Неужели тринадцатая девочка?! Неужели это и есть та сиротка, которую мы так долго ожидали?! - зазвучали вокруг взволнованные детские голоса.
- Она и есть, - уверенно произнесла Кодя и быстрым взглядом обежала снова лица будущих подруг. - Ба! Мальчуган! - неожиданно весело вскричала она при виде Славы, и радостная улыбка озарила ее некрасивое, большеротое, мальчишеское лицо. - Вот-то не ожидала, что встречу здесь мальчишку! Очень рада! Очень рада! Я люблю мальчишек больше, чем девочек. Девчонки - плаксы, трусихи, ревут из-за всякого пустяка. А мальчуганы - молодцы. Совсем иное дело! Как тебя зовут? Хочешь быть моим приятелем и другом? - она подбежала к Славе и изо всех сил хлопнула его по плечу.
- А ты любишь играть в индейцев? - в свою очередь осведомился Слава.
Но новенькая не успела ему ответить. Валерия Сергеевна решительно взяла ее за руку и притянула к себе.
- Послушай, однако, Кодя, как ты попала сюда? Я искала тебя на станции, в вагонах, всюду! И вдруг ты появляешься перед нами из кустов! Скажи мне, по крайней мере, как это все случилось!
- Как случилось? Гм-гм-гм, как случилось… - девочка отчаянно затеребила хохолок на лбу, посмотрела на небо, потом по направлению леса и тогда только начала говорить.
- Меня посадили в вагон вместе с друзьями покойного папы, - уже иным, серьезным тоном сказала Кодя, - они должны были довезти меня до места… Но город, куда они ехали, оказалось, находится на несколько станций раньше вашего "Убежища"! Они вышли, таким образом, на три часа раньше меня, строго-настрого приказав мне ехать смирнехонько до вашей станции и ждать вас в вагоне, словом, быть умной и во всех отношениях благовоспитанной девицей. Ну, хорошо, я и поехала… А по дороге мне пришла мысль - сделать приятный сюрприз, явившись в "Убежище" самым неожиданным образом. Я незаметно выскользнула из вагона на вашей станции, прошмыгнула к вашей коляске и, незамеченная вами, проехала с вами же три четверти пути…
- Как со мной? В моей коляске? - удивилась Валерия Сергеевна.
- Ну не совсем в коляске! - улыбнулась Кодя. - Я примостилась позади коляски, знаете, как это делают ловкие мальчуганы.
- Ах! - вырвалось с неподдельным ужасом у воспитательниц. - Она ехала, прицепившись у задка коляски, как уличный мальчуган!
"Лесные девочки" раскрыли рты при таком заявлении. Одна только Софочка тихонько засмеялась, прикрыв рот рукой и бойко переглянулась с Люсей и Славой, по-видимому, очень сочувствующим поступку новой воспитанницы.
Кодя продолжала:
- Недалеко отсюда я соскочила с моего неудобного сиденья и решила пройтись пешком, чтобы поразмять ноги. Да ведь интереснее пешком прогуляться в такую погоду. Вот я сняла сапоги, подыскала палку и превратилась, как видите, в настоящую странницу, каких рисуют на картинках. И вот я здесь…
- Очень жаль, что ты появилась таким образом, - проговорила Марья Андреевна. - Мы готовили тебе здесь торжественную встречу, а ты предпочла другой способ явиться сюда!
- Это ничего! - бойко ответила новенькая. - Встречу можно устроить и сейчас! Никогда не поздно устраивать встречи. Для начала я сяду на этот пень, а вы подходите ко мне и приветствуйте меня с приездом… Подношения и речи я принимаю от сердца… Однако медлить нечего! Раз! Два! Три! Не томите меня, пожалуйста, так как сидеть долго на одном месте я не умею!
Кодя, быстро перебирая своими босыми пятками, подбежала к широченному пню, преважно расселась на нем, поджав под себя босые ноги, расправила тщательным образом юбку и приготовилась к встрече.
* * *
Первыми подошли Ляля-малютка и белокурая Наташа с двумя огромными букетами незабудок в руках. За ними шла Софочка и, скосив глаза в сторону, усиленно твердила слова ею же самой выдуманной речи.
- Здравствуй, новенькая! - произнесла скороговоркой Софочка, приблизившись к Коде и отвесив ей низкий поклон. - Мы тебя ждали, ждали, цветы тебе рвали, рвали, другом тебе быть обещали. Тебя решили любить и ласкать, всячески вместе тебя развлекать. Делиться с тобою каждой конфеткой, а при случае, может быть, и котлеткой. Отнюдь тебя не сердить и подругами верными быть…
- И вместе шалить… - подсказал Слава, а Софочка подхватила его слова к общему удовольствию.
- И вместе шалить!.. Ха-ха-ха! Непременно! - отозвалась новенькая. - Шалить я люблю! Шалю, когда вздумается! И вот я какая зато здоровячка! Глядите, какие у меня мускулы!
Она живо отвернула рукав своей кофты до самого плеча и крепко сжала в локте руку.
Слава, как знаток, подошел и с многозначительным видом посмотрел на Кодины "мускулы" - небольшой шарик, налившийся у нее на руке. И тут же одобрил его.
Подошел и Жучок, с глубокомысленным видом взглянул на "мускулы", обнюхал их тщательно и тоже одобрил, неожиданно взвизгнув от удовольствия.
Потом подошли Вера, Сара Блюм и Оля Хмурова со своими сладкими подарками.
- Это мы тебе гостинцы приготовили: пастилу, пряники и лесную землянику, - просто сказала Вера.
- Земляника, пастила, говорите! Очень хорошо! Если бы я знала, что получу такие вкусные вещи, я бы поступала в "Убежище" не менее трехсот шестидесяти раз в году! - весело вскричала Кодя, складывая вокруг себя поднесенные лакомства.
- А вот и живой кузнечик, которого я поймала нарочно для тебя в лесу, - произнесла в свою очередь Катя и протянула ей тщательно обвязанную бумагой банку.
Новенькая с живейшим интересом схватила подарок.
- Живой кузнечик! Он стоит того, чтобы рассмотреть его хорошенько со всех сторон!
Она осторожно развязала банку и заглянула в нее.
- Осторожно! - вскричали девочки. - Он улетит.
- Он улетит! - вторил им Слава.
- Гав-гав-гав! - сделал то же предположение на своем собачьем языке и Жучок.
- Да где же он, наконец, кузнечик? Банка пуста! - разочарованно протянула новенькая.
Дети окружили банку.
Она оказалась на самом деле пустой. В ней не было никакого кузнечика.
- Господа, - воскликнул Слава. - Он или улетел, или его съел Жучок. Жучок, открой рот! - приказал он тут же своему другу.
Обиженный Жучок предпочел отойти прочь с оскорбленным видом, нежели открывать рот. Его собачье самолюбие не допускало никаких обидных подозрений.
- Ай-ай-ай!.. И незабудок нет, и земляники тоже! - неожиданно вскричала Люся.
Действительно, ни земляники, собранной в лесу Олей, ни незабудок, сорванных всеми детьми вместе, не оказалось около пня, на котором сидела Кодя. Зато на их месте стояла Болтушка и с довольным видом поглядывала на детей.
- Ах, какая чудесная дурочка! - вскричала Кодя и с размаху обняла овечку.
Болтушке это не понравилось. Она отскочила от Коди и опрометью помчалась в чащу.
- Что? Удираешь? Как бы не так! - весело вскричала новенькая и стремительно помчалась за Болтушкой.
- Я тебя поймаю! Сейчас поймаю! Вот увидишь, глупышка!
За Кодей, в свою очередь, помчался Жучок, заливисто лая, не имея достаточно воли удержаться при виде бегущих людей.
За Жучком кинулся Слава, отчаянно выкрикивая:
- Назад! Назад! Тубо, Жучок! Разбойник ты этакий! Тубо, тебе говорят!
И все четверо скрылись в кустах.
- Какая странная девочка! - проговорила Валерия Сергеевна, задумчиво глядя вслед Коде.
- И весьма! - поддакнула Анна Васильевна. - Судя по первым ее шагам в нашем "Убежище", отчаянная шалунья, но превеселая девчушка, очень живая, бойкая, смелая…
Марья Андреевна покачала головой.
- Боюсь одного только: не причинила бы она слишком много хлопот нашему тихому "Лесному убежищу" своей слишком буйной натурой.
Няня Ненилушка, поправив очки, сползшие на нос, проговорила ворчливо:
- Поздравляю вас, государыньки мои! Приняли мы башибузука! Сорвиголову! Я бы ее ни за что не оставила здесь!
- А все-таки ее нельзя отослать обратно! - тихо, чтобы не быть услышанной детьми, произнесла Валерия Сергеевна. - Девочке некуда деваться - это раз, а пересылать ее в другое, более подходящее ее характеру воспитательное заведение тоже нельзя. Ее мать и бабушка, насколько я слышала, умерли от чахотки. Кто знает, может быть, и в этой здоровой, крепкой девочке таится тот же недуг! Наш же лесной воздух не может не принести ей пользы.
- Ишь, ты… Чахоточная и впрямь! Щеки, того и гляди, лопнут от здоровья! - заворчала снова няня Ненилушка и, неожиданно всплеснув руками, закричала отчаянно: - Глядите-ка! Батюшки мои! Да где ж это ты портрет свой так попортила, государынька ты моя?! - и она бросилась навстречу выбежавшей из чащи Коде, тащившей за рога Болтушку.
Впрочем, выскочившая из леса девочка была похожа сейчас на недавнюю Кодю, как может разве походить негритянка на жительницу европейской страны.
Однако и Болтушка ей не уступала в этом. И девочка, и овца были сплошь покрыты черными комьями грязи. Светлое платье Коди, белая шерсть овечки, руки и ноги девочки - все это было чернее ночи. Но глаза девочки сверкали неподдельным восторгом, когда она, размахивая руками, похожими на руки трубочиста, только что вылезшего из трубы, закричала громким голосом, заставившим снова отчаянно забеспокоиться сторожевых псов, Рябчика и Полкана:
- Это ничего! Мы выкупались чуть-чуть канаве, но это ничего, уверяю вас… А все-таки я ее поймала в конце концов. Видите - поймала!
И она с торжественным видом толкнула Болтушку.
- Ну не башибузук ли это? - воскликнула в новом порыве отчаяния няня, и ее круглые очки совсем соскочили с носа. - Угодники, святители Божий! Не в наказание ли за грехи какие прислана к нам эта дикая девчонка, сорвиголова?
- Тринадцатая девочка по счету, вот отчего происходит все это! Тринадцатая она, нянюшка, а это не к добру, - шепнула ей Маня Кузьмина.
- И личность, портрет свой, и платье, и ноги, все, как есть, в грязи обваляла, бесстыдница! - причитала нянька.
- Ну ничего, ничего! - успокаивала расходившуюся Ненилушку Марья Андреевна. - И лицо, и платье, и ноги можно вымыть сейчас же… Кстати, приготовь ванну для новенькой, нянюшка, я ее сейчас пришлю.
- Да уж ладно, присылайте, - отозвалась та, - да мыла побольше выдайте. Чтобы на трех трубочистов хватило мыла-то, а уж вымою ее на славу! - приходя в свое обычное добродушное состояние, заключила няня.
А Слава восторженно шепнул на ухо своей сестре Люсе:
- Как она бегает! Как она бегает, если бы ты видела только! И канавы перепрыгивает не хуже любого мальчика. Нет, что ни говорите, а новенькая молодчина!
* * *
Кодя Танеева, чистенько умытая, в белой ночной кофточке и таком же чепце лежит в своей кровати, тринадцатой по счету, приставленной к остальным двенадцати, выстроенным в два ряда посреди просторной спальни, помещающейся во втором этаже здания.
После ужина, состоявшего из яичницы-глазуньи, стакана молока и вкусной домашней булочки, полагавшихся на каждую воспитанницу, всех девочек, но прочтении вечерней молитвы, привели сюда. Приняв теплую ванну и переодевшись, пришла сюда и Кодя.
Марья Андреевна приказала воспитанницам ложиться, а сама, присев на край Кодиной кроватки, стала посвящать новенькую в правила убежища.
Девочка внимательно слушала наставницу, таращила изо всех сил сонные глазки и добросовестно соглашалась со всем, что говорила ей воспитательница.
- Девочки, призреваемые в "Лесном убежище", должны быть трудолюбивы, ласковы и послушны.
- Да, понимаю…
- Они должны сами работать на себя, должны убирать свои постели и рабочие шкафчики, должны уметь сами причесываться и одеваться, должны быть всегда аккуратны и чистоплотны.
- Очень хорошо!
- Что хорошо?
- Да что они должны быть очень аккуратны…
- Им не следует лазить по деревьям и прыгать через канавы, как это делают уличные мальчишки.
- Ну понятно, раз они девочки!
- Воспитанницы встают в восемь часов, собираются на общей молитве, пьют молоко и занимаются, с маленькими промежутками, от девяти часов до одиннадцати летом, и от девяти до двух зимой, - продолжала наставлять Марья Андреевна. - Летом мы только читаем, пишем и повторяем пройденное по Закону Божию и арифметике. В двенадцать часов обед. После обеда девочки работают в саду и на огороде, играют и гуляют до четырех. У каждой из них есть своя грядка для овощей и клумба с цветами, за которыми они должны тщательно ухаживать. В четыре часа пьют снова молоко или едят простоквашу. До ужина, если стоит хорошая погода, мы совершаем дальние прогулки в лес. В дурную же погоду я читаю детям, а они работают, вяжут или вышивают что-нибудь. В восемь часов - ужин, молитва, и все должны ложиться спать. Я надеюсь, Кодя, ты скоро привыкнешь к такому распорядку дня.
Марья Андреевна ласково провела рукой по голове Коди.
Кодя молчала.
- Ты слышишь, что я тебе говорю, Кодя? - снова спросила воспитательница.
Новое молчание было ей ответом. Марья Андреевна тревожно наклонилась над девочкой и заглянула ей в лицо.
- Ах! Да она заснула! - сказала наставница.
Действительно, утомленная долгой дорогой, новыми впечатлениями и теплой ванной, Кодя Танеева спала непробудным детским сном.
* * *
В "Лесном убежище" постепенно стихают вечерние звуки. Девочки, вдоволь нагулявшись за день и разморившись на свежем воздухе, дремлют в своих постельках. Старый лес баюкает и нежит безмятежное спокойствие детского сна колыбельной песенкой - шепотом деревьев и скрипом вековых сосен…
Но слабые, хрупкие дети засыпают не скоро.
Липа долго ворочается на своей кровати. Наля-сказочница шепотом рассказывает Вере одну из бесчисленных своих историй. Катя давно уже перепрыгнула на постель сестры и, трясясь от страха, уверяет, что под окнами дома, наверное, бродят волки по ночам. Саша-растеряша ищет ночную кофточку, которая давным-давно надета на нее. Ляля-малютка и Наташа Чижова с самым серьезным видом укладывают в постель большую куклу с разбитым носом. Софочка шепчет своей соседке Гане:
- Какая странная эта новенькая! Ждали мы бедную, слабенькую, печальную сиротку, а приехал разбойник какой-то! Но она мне нравится, во всяком случае, больше, нежели если бы она была другой!
- Трудно ей будет привыкать к нашей тихой жизни, - отвечает несловоохотливая Ганя.
Сара Блюм тихо плачет, вспоминая больного отца. Маня перед тем, как лечь в постель, долго крестит все углы спальни, соскакивает с кровати, крестит порог у двери и снова возвращается в постель, смешно пятясь. Это она делает для того, чтобы не случилось какого-нибудь несчастья у них в "Убежище" за ночь.
Но вот к десяти часам вечера все стихло, наконец. Когда доктор Анна Васильевна прошла по спальне, делая свой обычный вечерний обход, все уже спали.