– Прости, дорогая. Просто у меня новая аспирантка… И еще куча дел. И все свалилось на голову в один день. Как там Джек?
Сегодня Джек в первый раз отправился в детский сад и очень волновался. Поэтому Джо пообещал ему, что придет домой пораньше и они вместе будут строить мост из конструктора "Лего".
– У него все нормально, – ответила Карен, не вдаваясь в подробности. – Только что звонил Блейк, он не сможет в среду играть в сквош. – Карен недолюбливала Блейка, она говорила о нем так, будто только что съела целый лимон.
– А… хорошо, спасибо. Я приеду, как только освобожусь. – После небольшой заминки он решился спросить: – Так Джеку понравилось в детском саду?
– Вроде понравилось…
– Могу я с ним поговорить?
– Он уже в постели, – сказала жена. – Скоро восемь.
– Значит, ему понравились и воспитательница, и другие дети?
– Он проплакал весь вечер, потому что ты не пришел.
От ее замечания у Джо сделалось отвратительно на душе. Он всегда терзался, если видел сына в слезах.
– Я вернусь сразу же, как только освобожусь.
– Твой ужин я поставлю в духовку. У меня болит голова, я тоже пойду лягу. – С этими словами Карен повесила трубку.
Джо все чаще в последнее время ловил себя на мысли, что Карен находится с ним в состоянии войны. Это противостояние началось через несколько месяцев после смерти Барти в ту трагическую поездку на Ниагару. Перекладывая на него всю тяжесть вины, она стремилась облегчить свою собственную ношу.
Джо полагал, что во всем виновата ее религия. В христианском учении существует понятие первородного греха. А согласно иудейской вере – должно существовать чувство изначальной вины. Семья Карен жила под гнетом этого разросшегося чувства вины. Вина стала неотъемлемой частью их жизни, их силой и их слабостью.
Поведение Карен соответствовало представлению привилегированных богатых семей о нравственности: и мать и отец были учителями. Однако ее нищие одноклассники считали Карен дочкой богачей, и она чувствовала себя виноватой, виноватой за те возможности, которые открывало перед ней образование. Теперь она превратилась в респектабельную женщину, однако сохранила прежний образ мыслей.
Впрочем, у нее были и сильные стороны, которыми Джо не переставал восхищаться, за которые особенно уважал ее. Например, ее решительность… Она нашла в себе силы решиться на переезд в Англию, когда Джо предложили новую должность и финансовое обеспечение его исследований. И это несмотря на то, что здесь для нее не было работы, что она никого здесь не знала…
Джо вошел в компьютерную комнату в глубокой задумчивости. К нему с жужжанием подъехал Клинтон. Проговорив свою неизменную фразу, робот вернулся на свое место. Джо ничего вокруг не замечал – перед его глазами стояло лицо сына. Ему вдруг отчаянно захотелось увидеть Джека, бегущего ему навстречу с протянутыми ручками, захотелось обнять его, прижать к себе изо всех сил. Так он завтра и сделает, завтра он приедет домой пораньше. Нужно будет в обеденный перерыв выскочить в магазин и купить ему какой-нибудь подарок, обычную механическую игрушку, чтобы Джек мог сам ее разбирать, а собирали бы они ее вместе.
– Можно начинать? – спросила Джулиет, вернувшая Джо к реальности, к анализу расшифровок АРХИВа.
– Начинайте.
Он сел и стал наблюдать за бегущими по экрану цифрами. Вспомнилось, как он чувствовал себя в сканере. Память… какая же чертовски сложная штука. Такой давний, хранимый с детства образ, как дерево или дом, требует, наверное, от одного до двух миллионов минимальных элементов изображения, так называемых пикселов. Это не менее миллиона байт, даже если отбросить всю остальную память…
На проверку ушел час. В итоге машина выдала заключение: в ранее отобранной секции идентичные участки отсутствуют. Джулиет очень огорчилась.
– Добиться успеха с первого же раза было бы невероятной удачей, – попытался подбодрить ее Джо.
– А я уже подумала, что мне опять везет, – с унылым видом проговорила Джулиет. – К сожалению, судьба в последнее время меня не слишком балует.
– Ладно, на сегодня хватит. Давайте лучше пойдем куда-нибудь выпьем, – предложил Джо, прежде чем сообразил, что именно этого делать не следует.
– Благодарю вас, это было бы очень кстати, – обрадовалась Джулиет, и лицо ее просветлело.
– Пора спать, – неожиданно раздался за спиной металлический голос.
Они резко обернулись.
Сообразив, в чем дело, Джо усмехнулся. Это был голос Клинтона, который вытащил из своего корпуса шнур с трехфазной вилкой и приставил вилку к розетке в стене. Он работал от батареи, и в нейтронной части его мозга была заложена команда подзаряжать ее.
– Какой умница, – восхитилась Джулиет.
– Да уж, – кивнул Джо. – Держу пари, что президент Соединенных Штатов не отказался бы от такого советника. Скажите, как у вас со временем? Вы должны успеть на лондонский поезд, верно?
– Нет, – покачала головой Джулиет. – Я живу в Брайтоне, в квартире для уик-эндов. Квартира принадлежит моим родителям, но они ею почти не пользуются, поэтому там живу я, вернее, буду жить.
– Отлично. Мы можем посидеть здесь, в университетском кафе. Или поехать в один очень уютный бар в нескольких милях отсюда.
– Поехали в бар.
– Вы на машине?
– На машине.
– Тогда поезжайте за мной.
Дождь уже кончился, но на улице по-прежнему было холодно и дул пронизывающий ветер. Выруливая со стоянки, Джо глянул в зеркало заднего вида. Джулиет следовала за ним. И тут он подумал о том, что этой девушке осталось жить всего несколько месяцев. Может, в таком случае действительно… следует поощрять ее стремление наслаждаться жизнью, делать все, что заблагорассудится, – дурачиться, путешествовать, жить полной жизнью, а не сидеть за компьютером, растрачивая попусту драгоценное время.
Она уже решилась на криоконсервацию и умерла бы с уверенностью, что когда-нибудь, в один прекрасный день, ее разморозят и вылечат от аневризмы. Может, было бы справедливо все так и оставить?
Но он прекрасно знал, что в жизни нет справедливости и смерть – наибольшая из всех несправедливостей. Поэтому в борьбе со смертью допустимо использовать любое оружие… Исходя из этого и следует вести себя с Джулиет. С ней вместе он будет бороться со смертью. Да, бороться со смертью. Он твердо решил, что большего себе не позволит.
25
Джо полагал, что в понедельник вечером в баре будет тихо и уютно, однако длинная вереница машин, протянувшаяся вдоль узкой улочки, свидетельствовала о том, что он ошибался.
– Здесь что-то вроде местного клуба, – извиняющимся тоном пояснил Джо, входя с Джулиет в бар, битком набитый студентами и университетскими преподавателями.
Джулиет прошла в туалетную комнату. Джо, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы, пристроился в очередь. Он взял водку с тоником для Джулиет и ирландское вино со льдом для себя.
Пробираясь с бокалами в руках сквозь толпу, Джо увидел нескольких своих студентов и коллег, но он не задерживаясь продвигался вперед, отвечая на приветствия либо кивком, либо короткой фразой: "Привет, как дела?" Он направлялся в противоположный конец бара, в смежную комнатку, где обычно бывало не так многолюдно.
К его радости, Джулиет уже догадалась занять в углу двухместный столик. Она помахала ему рукой. Когда они сели, Джо поднял свой бокал и сказал: "Чиз".
Джулиет чокнулась с ним и сделала большой глоток.
– Может, что-нибудь съедите? – спросил Джо.
– Нет, спасибо, не хочется. – Она вытащила из сумочки пачку сигарет и прикурила от серебряной зажигалки.
– Вот и закончился ваш первый университетский день. Гарриет вам показала университет?
Джулиет сделала глубокую затяжку. Выпустив дым через ноздри, она кивнула:
– Она просто прелесть, ваша Гарриет.
– Вы пообедали? Я хотел заглянуть к вам, но не получилось.
– Мы с Гарриет сходили в университетскую столовую. Ели пасту. – Джулиет снова затянулась сигаретой.
Джо пригубил виски и остался доволен качеством напитка. Алкоголь почти сразу же подействовал успокаивающе.
– А что за квартира у ваших родителей? – спросил он.
– Она на набережной в Хоуве, – ответила Джулиет, выпуская в потолок струйку дыма. – Буквально в нескольких ярдах от прогулочной дорожки. Окна квартиры выходят на набережную, в сторону Ла-Манша. С этой же стороны расположен и балкон, летом там можно загорать, то есть просто сидеть. – После очередной затяжки она добавила: – Мне там очень нравится. Больше всего на свете я люблю сидеть на этом балконе. Сидишь и смотришь, как за горизонт уходят корабли.
– Я тоже люблю океан, – сказал Джо.
Пристальный взгляд девушки гипнотизировал его. Ему захотелось прямо сейчас поехать в эту квартиру, захотелось овладеть этой девушкой, а потом утром позавтракать с ней на балконе, любуясь восходом солнца, глядя на уходящие за горизонт корабли. Он усмехнулся, сообразив, что сейчас январь. Они бы окоченели на балконе. Видать, он окончательно рехнулся. Раньше ему такое и в голову не приходило. Верно, виной тому пристальный гипнотический взгляд его спутницы. В ней действительно было что-то… роковое. АРХИВ, пожалуй, прав. Однако какое же наслаждение – поддаться чарам такого прелестного создания…
Джулиет наконец загасила сигарету и покрутила бокал в своих нервных пальцах.
– Значит, вы полагаете, что это случайные шумы, а не активность мозга? Я имею в виду сканирование…
– Похоже на то… Во всяком случае, пока только это, – ответил Джо уклончиво. И тут прямо перед ним что-то взорвалось, осыпая их руки и плечи осколками стекла и льда. Джо вскочил со стула. На лице Джулиет появилось какое-то отрешенное выражение. Видимо, она не понимала, что произошло, не замечала, что держит в руке осколки стекла и по пальцам ее стекает кровь – она раздавила в руке бокал.
Джо вытащил из кармана носовой платок и приложил его к ранке на указательном пальце Джулиет.
– Простите, – пробормотала девушка.
– Все нормально, ничего страшного. Отсосите кровь из ранки, и все будет прекрасно. – Джо стряхнул с нее осколки льда.
Девушка лизнула пораненный палец и улыбнулась.
– Ну как? – спросил Джо.
– Спасибо, прекрасно.
– Может, заклеить пластырем?
– Нет, спасибо, все в порядке.
– Я принесу вам другой бокал, – сказал Джо.
Она с решительным видом поднялась:
– Нет, позвольте я сама принесу. И вам тоже.
Джо с улыбкой поднял руки и пожал плечами.
– Благодарю вас. Тогда мне, пожалуйста, "Джеймсонс" со льдом.
Пока она ходила, Джо собрал с пола осколки. В бокале, который она ему принесла, порция виски казалась тройной.
Джо вскинул брови:
– Туда что, долили воды?
Она покачала головой:
– Думаю, вам следует хорошенько выпить, чтобы вытерпеть меня.
Джо улыбнулся.
– Чиз, – сказал он, поднимая бокал.
Джулиет подняла свой и спросила:
– На это уйдет слишком много времени, да? – Она снова поднесла к губам порезанный палец.
– О чем это вы?
– О корреляции. На получение положительного результата могут уйти многие месяцы…
– Вполне возможно.
– А у меня этих месяцев нет. Прошлой ночью у меня случился очередной приступ, так мне показалось. Правда, пока они не очень серьезные. Просто чудовищная головная боль или головокружение. Но иногда становится так плохо, что не могу ни рукой, ни ногой пошевелить…
– Как часто это происходит?
– Все чаще и чаще.
– Джулиет, я помогу вам… как смогу. Но если времени осталось так мало, может, было бы лучше порадоваться жизни…
– Радоваться жизни? Если бы вы знали, что можете умереть в любую минуту, вам бы хотелось радоваться жизни?
"Какие уж тут радости", – подумал Джо.
– Простите, – сказал он. – Я просто неудачно выразился. Дело в том, что в нашей работе все так неопределенно… Даже если после расшифровки мы убедимся, что сумели записать информацию, – все равно останется масса проблем.
Она снова закурила. Затянувшись, сказала:
– Никому не известно, как криоконсервация воздействует на человеческий организм. Мы знаем только одно: незамороженные трупы гниют быстро и необратимо разлагаются. Но уже поэтому лучше быть замороженным, не так ли?
– Согласен, – с улыбкой подтвердил Джо.
– Буду с вами откровенна. Я готова сыграть роль подопытного кролика. Пусть меня никогда не оживят, пусть загрузка разума в компьютер – лишь несбыточная мечта, но я, возможно, помогу другим людям тем, что успею сделать в отпущенное мне время. Оставшийся мне… кусочек жизни я хочу потратить на это, а не на то, чтобы радоваться жизни.
Ее слова обожгли Джо, лучше бы она их не произносила.
– Просто я желаю вам добра, – пробормотал он.
– В таком случае оставьте мне надежду, – улыбнулась Джулиет.
Потом Джо проводил ее до машины. От большого количества виски, выпитого на голодный желудок, он захмелел и сильно сомневался, что сможет сидеть за рулем. Волосы Джулиет развевались на ветру, касаясь его лица. Они остановились у ее "фиата". Девушка открыла дверцу, но потом вдруг повернулась, обвила руками шею Джо и прижалась к нему.
– Вы удивительный человек!
Он ощутил прохладу ее кожи, потом почувствовал прикосновение ее губ…
Джо вдыхал запах ее духов, ее волос. Он видел ее закрытые глаза и совершенно безмятежное лицо. И тоже закрыл глаза. Он ощущал тепло ее тела даже сквозь пальто и толстый шерстяной джемпер.
Наконец Джулиет, чуть отстранившись, заглянула ему в глаза:
– В благодарность за сегодняшнее приглашение вы позволите мне завтра приготовить для вас ужин?
Прежде чем он успел ответить, она поцеловала его в губы и скользнула в машину, захлопнув дверцу. Потом завела мотор и, опустив стекло, сказала:
– Я не оставляю вам шанса ответить отказом, да?
– Во сколько? – спросил Джо, улыбаясь и сокрушенно покачивая головой.
– А когда вам удобно?
– Ну, пожалуй, в семь тридцать.
– Завтра утром я сообщу вам адрес.
Она послала ему воздушный поцелуй и отъехала со стоянки.
26
Джо понимал, что в таком состоянии ему лучше оставить машину возле бара и добираться домой в такси. Однако выпитое виски и убегающие вдаль огоньки "фиата" придали ему решительности – он вновь испытал давно забытые чувства. Все это живо напомнило ему первые месяцы его ухаживания за Карен. По прибытии домой восторгов заметно поубавилось. Джо невольно задумался: почему Джулиет пригласила его на ужин? Пошатываясь, он выбрался из своего "сааба", не без труда отыскал нужный ключ и открыл дверь. Войдя в прихожую, повесил на вешалку пальто и стал тяжело подниматься по лестнице.
Чертовщина какая-то, думал Джо. Ведь нет ничего предосудительного в том, что он поужинает со своей студенткой.
В спальне горел свет. Вообще-то Карен довольно часто засыпала при свете, поэтому Джо надеялся, что она уже спит. Однако надежды его не оправдались. Добравшись до двери, он услышал шелест переворачиваемой страницы.
– Привет, – произнес он, входя.
Карен сидела на кровати и читала иллюстрированное приложение к "Санди таймс". Это был дурной знак. Журналы она читала только в тех случаях, когда не могла сосредоточиться на книге, то есть когда сердилась. Джо растерялся, он не знал, можно ли поцеловать ее. Его терзало чувство вины. В конце концов он направился к шкафу, чтобы повесить пиджак.
– Как твоя голова?
– Уже лучше, – ответила жена.
– Ну и хорошо. Ты приняла что-то новое?
– Да, гомеопатическое средство.
– Ну и правильно. Главное, чтобы лекарство помогало.
Карен увлекалась нетрадиционной медициной, но при этом, как считал Джо, слишком часто переходила от одного метода к другому, чтобы по достоинству оценить каждый. От своих головных болей она применяла ароматерапию, рефлексологию, акупунктуру, медитацию, методику Александера. Что-то помогало, что-то нет. Благодаря этим своим увлечениям она приобрела нескольких эксцентричных друзей. Тем не менее Джо полагал, что уж лучше пускай жена заводит новые знакомства, чем сидит наедине со своими мыслями.
Джо достал из шкафа деревянную вешалку. Ну почему он должен прятать от жены лицо? Ведь все, чего он хочет, – это помочь своей студентке. Да, они подзадержались на автостоянке, но что тут особенного? Только то, что ему это доставило удовольствие.
– Уже одиннадцать, – сказала Карен.
Голос ее звучал спокойно, и Джо удивился: он прекрасно помнил, как она говорила с ним по телефону.
– Я должен был посмотреть кое-что в АРХИВе. У одной моей новой студентки жизненная трагедия, она неизлечимо больна, диагноз – церебральная аневризма. Девушка добилась значительных успехов, в перспективе – важное открытие. Похоже, ей удалось загрузить в компьютер человеческий разум. Но дни ее сочтены, смерть может наступить в любой момент. И я должен… – Джо сбился, не находя нужных слов.
– И ты посулил ей бессмертие, не так ли, Джо? – съехидничала Карен.
– Ничего я не сулил.
– Ты так считаешь? Странно, что ты вообще что-то помнишь, учитывая, сколько ты выпил.
Вешая на плечики пиджак, Джо повернулся к жене и невольно сравнил ее с Джулиет. Он вспыхнул от охватившего его вдруг желания. Ему хотелось, чтобы в постели сейчас была не жаждущая мести Карен, а тоненькая, хрупкая, очаровательная Джулиет Спринг.
– Знаешь, в чем твоя беда, Джо? – продолжала жена. – Ты на весь мир смотришь как на свою лабораторию.
Джо нахмурился.
– Ты собственного сына будешь считать умственно отсталым, если он через год не научится расщеплять атом. А я не желаю, чтобы ты втягивал Джека… в свои теории. Я хочу, чтобы ребенок радовался детству.
– Ну и ну!.. Просто нам с ним очень весело вместе.
– Это ты так считаешь. Ты идешь с ним ловить рыбу, а на рыбалке учишь ребенка математике. А еще чему ты учишь его, а, Джо? Рассказываешь ему о бессмертии? Я хочу, чтобы у него сложилось свое собственное представление о мире, когда он станет взрослым.
Джо в раздражении сдернул с шеи галстук.
– Я ведь уже извинился перед тобой за опоздание. За что еще ты меня отчитываешь?
– Я знаю, Джо, как ты обходишься с людьми. Ты, вероятно, пытаешься эту несчастную умирающую студентку уговорить на криоконсервацию.
– Она записалась на нее еще до встречи со мной.
– Ну, бог с ней…
– Бог ей не поможет, Карен.
– Ну да, конечно, он оставит это тебе!
Джо посмотрел в зеркало в шкафу и вдруг увидел у себя на щеке едва заметный мазок губной помады. Неужели Карен тоже заметила? Он кинулся в ванную, чтобы поскорее избавиться от следов помады.
При ярком свете ванной комнаты Джо увидел, что лицо его горит краской стыда. Он заглянул в глаза своему отражению. Уже второй раз за эту неделю он огорчил Карен, которая всегда, во всех жизненных испытаниях служила ему поддержкой. А он обманул ее… Хотя что считать обманом, ведь поцелуй – это не то же самое, что…
"Вы позволите мне завтра приготовить для вас ужин?"