Создавалось впечатление, что деньжата у Берсеньева водились, но наличие их он всячески скрывал. Башуров задумчиво покачал головой: да ты, Мишаня, видно, темная лошадка. Конечно, следовало бы устроить генеральный шмон, разнюхать, чем дышал покойный, но, вспомнив о Кате, печальной, одинокой и томящейся, Виктор Павлович махнул рукой, - успеется. Вздохнув, он совсем уж было собрался на выход, как вдруг в серванте проснулся "бенефон".
- Салам, Хвост. - Голос в телефоне звучал отрывисто и злобно. - Люди на фонаре сидят, психа кидают, а ты трубку отключил! Почему сам не прорезался? Память отшибло, номер подзабыл? Так смотри, напомним. - На краткий миг монолог прервался, потом уже тоном пониже спросили: - Как прошло, по железке?
- Нормально все. - Виктор Павлович сглотнул, он уже догадался, что с головой окунулся в какое-то очередное дерьмо, и жалобно заскулил в трубку: - Траванулся чем-то в дороге, выворачивает так, что ни до чего на свете. Бог даст, завтра нарисуюсь.
- Скурляешь, Хвост, потому что захезал. - Голос стал презрительно-насмешливым. - Жду завтра поутряне, опоздаешь - рога обломаю. Адья. - И связь прервалась. Артикуляция была блатной, интонация тоже.
"Да, свинья грязи всегда найдет". Ликвидатор нехорошо усмехнулся. И что бы этому Берсеньеву не быть как все - министром, летчиком, водопроводчиком… Нет, милейший парень Мишаня, как видно, был контрабандистом. Таскал из Амстердама что? Правильно, наркотики. Виктор Павлович быстро оделся, погасил в комнате свет, чисто из профессионального интереса подхватил берсеньевский чемоданчик, "бенефон" и выскользнул в темноту лестничной клетки, - проницательный внутренний голос советовал ликвидатору линять незамедлительно. Не получилось.
В подъезде было тихо, однако уже возле самой входной двери от стены отделились двое; один, оказавшись мощным, широкоплечим амбалом, профессионально въехал Виктору Павловичу прямо в челюсть. Движение было настолько неожиданным и быстрым, что киллер не смог отклониться, успел только подставить под удар верхотуру черепа. В голове сразу зашумело.
- Надумал товару захарлить на сто кусков, сука? А ну-ка, Клест, пусти ему ква, чтобы ботало распряглось.
Голос был Башурову уже знаком - только что общались по сотовому, без особой сердечности.
- Сука, на! - В руке амбала щелкнула пружина накидыша, на свет божий выскочило дюймов пять остро заточенной стали. Шуточки закончились: нога Башурова без промедления нанесла мощный, чем-то напоминающий движение метлы удар, и выбитый нож врезался в стену с такой силой, что пластмассовая рукоять разлетелась на куски. Этакой прыти от Мишани, видимо, никто не ожидал, - блатной остолбенел, а амбал инстинктивно отшатнулся назад. В следующее мгновение Виктор Павлович, вложившись, впечатал основание ладони ему в область носа. Самые опасные удары всегда те, которые не видны, - амбал, не пикнув даже, ткнулся рожей в бетон пола. Он уже был мертв, костяные осколки пронзили ему мозг.
Звук от упавшего тела еще висел в воздухе, а Башуров, действуя подобно автомату, уже сломал телефонному знакомцу кадык, - будто клин забив, приласкал ребром ладони под подбородок.
"Сейчас, ребятки, у меня не залежитесь". Тут же ликвидатор метнулся под лестницу, где обычно находится дверь в теплоцентр, без особой надежды подергал замок: черт бы побрал эту кампанию по борьбе с терроризмом! Тем не менее массивная кованая дужка легко щелкнула под его пальцами, дверь со скрипом подалась. "Замок дерьмо". Башуров волоком, словно мешки с цементом, втащил трупы внутрь, прихватил и Мишанин чемоданчик. Прикрыл за собой дверь, обыскал убитых и, не обнаружив автомобильных ключей, расстроился: видимо, на улице, в машине, есть кто-то еще. Значит, двумя трупами не обойтись.
"Как вы мне надоели, ребята". Подсветив циферблат, Башуров глянул на часы - время ужина. "Ладно, самому не пожрать никак, так хоть крысам праздник желудка устроил". Судя по количеству дерьма, их здесь действительно хватало.
- Приятного аппетита, хвостатые. - Борзый усмехнулся, прислушавшись, вылез из подвала. Навесил замок на прежнее место и осторожно выглянул на улицу.
С освещением на Тракторной было негусто. Однако полированные бока "форда-таурус", прижавшегося к бровке тротуара, Виктор Павлович заметил сразу. Он не торопясь вышел из подъезда и, без всяких мудрствований рывком открыв переднюю дверцу, ударил кулаком водителя в висок. Профи всегда профи: череп треснул, острые осколки разорвали артерию, питающую мозг. "Все, пожалуй, на сегодня хватит". Закрыв иномарку, Борзый выбросил ключи и не оглядываясь направился к своей "восемьдесят третьей", - никто не обратил на него внимания, пусто и мрачно было на Тракторной. "Прощайте, родные пенаты". Виктор Павлович забрался в машину и, не жалея остывший двигатель, начал выруливать на проспект Стачек. Возле метро он остановился, не торгуясь, приобрел ведро роз и, затащив его в машину, принялся опустошать прилавки ближайшего супермаркета, - желудочный сок разгулялся уже не на шутку. Простые граждане смотрели на него с ненавистью: и как это у некоторых харя не треснет? "Не треснет!" Скупив полмагазина, Башуров украл фирменную корзинку, с удобством погрузил харчи в "восьмерку" и в предвкушении пиршества покатил в сторону Васильевского. А в подвале Мишаниного дома уже пировали большим дружным коллективом.
* * *
Увидев ведро с розами, Катерина удивленно изогнула брови:
- Ты, Берсеньев, начинаешь меня пугать. Старушку, что ли, на рынке грохнул?
- Да нет, бабушка здорова, оц-тоц-первертоц, кушает компот. - Виктор Павлович развеселился. - Просто украл. Я сейчас.
Он оставил ведро в прихожей и направился к машине за корзиной со жратвой. Мишанин чемоданчик он решил пока оставить в "восьмерке", авось не уворуют. Укрыв его от любопытных глаз доставшейся еще от прежнего владельца брезентухой, киллер, не дожидаясь лифта, помчался по лестнице на пятый этаж.
На этот раз Катя встретила его улыбкой.
- А это что такое? - Забирая из его рук корзину с едой и одновременно чмокая в щетинистую щеку, она указала на увесистый кусок гранита. - За пазухой места не нашлось?
Камень, очевидно, был положен в ведро для устойчивости.
- Булыжник - оружие пролетариата. - Башуров усмехнулся и принялся стаскивать куртку. - Давай поужинаем, а? Только я вначале смою с себя кровавый пот с трудовой грязью, целую вахту отстоял.
- Что-то не очень ты похож на пролетария. - Задумчиво посмотрев на гору продуктов, Катя с трудом потащила корзину на кухню, стройные ноги молочно белели соблазнительными икрами.
Завидев Башурова, рыжий Кризис, сладко почивавший в ванной на ящике с грязным бельем, опять распушил длинный хвост, выгнулся, зашипел и стремительно проскользнул у киллера между ног. Отношения их явно не заладились.
- Вот я тебя, Чубайс хренов, кастрирую! - Виктор Павлович беззлобно рассмеялся и с наслаждением залез под душ. Долго фыркал, отплевывался, с остервенением тер мочалкой намыленные члены и наконец, облаченный в махровый халат, появился на кухне.
Его ожидал приятный сюрприз. Катерина не только была обучена искусству любви, она еще и готовила. Сегодня к его приходу был потушен кролик в сметанном соусе с грибами.
"А нехило Берсеньев устроился! - Виктор Павлович, глотая слюни, окинул голодным взором стол: салат морковный, салат фруктовый, салат крабовый… На тарелках что-то дымится… Винище… - Хотя, может, я зря грешу на покойного? Может, это Амстердам пошел на пользу?"
Он с чувством обнял Катю, нарезавшую на другом столике сыр, и, ощутив, что под легким шелковым халатом на ней ничего нет, забыл и про накрытый стол, и про тяжелый день. Крепко сжав ее в объятиях, он принялся страстно целовать шею, грудь, соски, которые моментально сделались твердыми. Послышался сладострастный стон, затем Виктор Павлович ощутил, как женские пальцы коснулись его бедра и начали медленно подниматься вверх. "Ну уж нет, милая, сегодня командовать парадом буду я". Резко развернув партнершу спиной к себе, он одним мощным движением вошел в нее.
Когда все-таки дело дошло до ужина, соус, в котором плавал кролик, превратился в прохладное желе с кусочками шампиньонов. Вскоре с жарким и салатами было покончено, и ликвидатор ощутил, что голод желудочный вновь уступает место голоду любовному. Поглядывая, как обнаженная сотрапезница потягивает из пузатого бокала бордовую искрящуюся "Ностальгию", он не выдержал и потащил Катю на диван.
Но всему настает конец. Когда, обессилев, любовники угомонились, было уже далеко за полночь. Как это обычно бывает при заморозках, небо прояснилось, выглянули холодные, колючие звезды, диск полной луны казался фонарем, подвешенным прямо за окном.
- Какое странное у тебя кольцо, что это за камень? - Катя нежно коснулась пальцем руки ликвидатора. - Я еще вчера заметила. Что, тоже из Голландии?
В полумраке комнаты от перстня исходило тусклое багровое мерцание.
- Достался по случаю, ничего особенного. - Башуров внезапно почувствовал, что стремительно проваливается в сон, усталость наконец брала свое, и зевнув, он повернулся на бок. - Спи.
- Постой, постой. - Катерина ухватила киллера за ладонь, вгляделась внимательнее. - Смотри, да здесь написано что-то!
Действительно, практически вся поверхность кольца была покрыта крохотными, будто острием иглы начертанными знаками, которые едва различимо светились в полумраке ночи. Однако Башурова это совершенно не трогало, - унесенный Морфеем, он уже пребывал далеко.
"Все вы, мужики, одинаковые: нажрался, натрахался и спать". Дух исследователя окончательно победил в Катерине желание выспаться. Она соскочила босыми ногами на паркет и, выудив на ощупь из сумочки шариковую ручку, принялась срисовывать непонятные знаки на обложку первой попавшейся книжки. Это был "Фараон" Болеслава Пруса. Провозилась она битый час. Наконец, отчаянно зевая, она зашвырнула "Фараона" на полку, сходила в туалет и, с комфортом устроившись под мышкой у Виктора Павловича, мгновенно уснула.
А через несколько часов пронзительно зазвенел будильник, и Катя, проклиная тяжелую женскую долю, принялась собираться на службу. Двигаясь на автопилоте, словно зомби, она посетила удобства, умылась, насыпала оголодавшему Кризису "Вискаса" и поставила на конфорку джезве. Пока кофе варился, Катя слушала по телевизору последние новости и старательно махала руками и ногами. Однако окончательно она проснулась только после второй чашки. Нанеся макияж по упрощенной схеме, оделась и, уже в дверях вспомнив о своем ночном трудовом подвиге, вернулась в комнату за "Фараоном". Увидев безмятежно спящего Башурова, она вдруг жутко захотела сорвать с себя одежду, нырнуть к нему под одеяло и уже никогда никуда не отпускать.
Но наши желания и наши возможности редко совпадают. Решительно утихомирив плоть свою окаянную, Катерина захлопнула квартиру и направилась на автостоянку. Иероглифы, срисованные ночью с перстня, она надеялась подсунуть своему начальству в лице профессора Чоха, который в области загадок древности уже не одну собаку съел.
Башуров же проснулся около полудня. С хрустом потянулся и, оценив по достоинству лежащее рядом на подушке послание: "Вечером жду", направился по утренним делам. Как следует вымокнув под душем, он минут сорок посвятил своим конечностям, позвоночнику и координации, а когда почувствовал, что организм после ночного сна пришел в норму, отправился на кухню завтракать.
Говоря откровенно, Катя готовила не очень, то есть, называя вещи своими именами, весьма посредственно. В крабовом салате было слишком много лука, отчего вкус членистоногих терялся, в оливье, наоборот, не хватало майонеза, а мясо было нарезано слишком крупно. Однако Башуров был не настолько гурман, чтобы из-за этого отказываться от доброкачественной домашней пищи, тем более приготовленной, хотелось бы надеяться, с любовью.
Завершив завтрак чаем с какой-то подзасохшей коврижкой, он вымыл посуду, зачехлил, надо думать ненадолго, ложе любви и, одевшись, захлопнул входную дверь, - ключей ему никто не оставлял. Внизу ликвидатора ожидал неприятный сюрприз: правое наружное зеркало на "восьмерке" было отломано. Ладно, зато хоть все остальное, слава труду, цело. Дав бедной "девочке" погреться вволю, Виктор Павлович в задумчивости порулил на Серебристый бульвар.
Как-то странно все складывается: в этом городе у него имелось два законных угла, а он ни в один из них даже сунуться не может, вынужден скитаться по приютам!
Залив по пути полный бак, Башуров запарковал машину неподалеку от гостиницы. Не торопясь поставил "восьмерку" на сигнализацию, подхватил Мишанин чемоданчик и размеренной походкой направился к себе в номер. Пока все было без изменений: деньги на месте, еле видимые волоски, прикрепленные в обычно шмонаемых местах, нетронуты. Ликвидатор запер дверь, задернул шторы и перенес настольную лампу с тумбочки на стол. Затем долго и тщательно осматривал Мишанин чемоданчик, сначала снаружи, аккуратно протыкая мягкую кожу иглой и обнюхивая, затем уже изнутри. Вскоре его внимание привлекли две продолговатые картонные коробки, красиво перетянутые лентами и обещавшие, если верить картинкам на упаковке, райское наслаждение любой женщине, в руки которой они попадут. Ликвидатор хмыкнул: покойник-то шутник, оказывается, тащил из Амстердама два здоровенных искусственных члена - угольно-черный и огненно-рыжий. На инструкции по применению значилось, что размер "дамской радости" соответствует детородному органу мамонта.
"Больные люди". Киллер вставил в слоновью гордость батарейки, потихоньку крутанул регулятор и, сразу же ощутив, как резиновое чудо мелко завибрировало, усмехнулся, - нет уж, как бы там ни было, но на идиота Берсеньев похож не был. Тут же в его руках оказался нож, и, располосовав искусственный член со сноровкой маньяка, он обнаружил в толще латекса трубчатый контейнер, плотно набитый колесами в разноцветных рубашках. Произведя подобную операцию с другим мамонтовым органом, Виктор Павлович извлек второй тайник с наркотиками. "Хорошо придумано. - Он одобрительно качнул головой. - Запах резины забьет нюх у собак, а потрошить без наводки вряд ли станут". Теперь уже было совершенно ясно, в какое конкретно дерьмо Башуров залез по самое дальше некуда:
1) замочил курьера солидной наркоструктуры,
2) следом отправил туда же наркома с поддужным,
3) и, наконец, опустил вышеуказанную организацию тысяч на сто "зеленых".
Вероятно, теперь его начнут искать. Прежде всего попытаются достать по телефону. Будут предлагать на сладких условиях вернуть товар, а если он клюнет, конечно же, убьют. Значит, трубку вообще включать не следует, что нет его в природе, испарился.
Вздохнув, Виктор Павлович аккуратно развесил Мишанины шмотки в шкафу, наркоту убрал подальше и, разложив на столе трофеи из карманов наркодельцов, принялся за них.
Так, ключи от входных дверей, пирожидкостный комплекс "Удар" - хорошая штука, поэффективней газового ствола будет; потертый кожаный лопатник с пятью тысячами баксов. Да, ребята попались, видно, непростые. Портативный электрошокер в форме пачки "Мальборо" - тоже неплохо. Зажигалка, сигареты, нож-прыгунок с рукояткой в форме женской ноги - занятная вещица, да и движок им можно заглушить в шесть секунд. А это что такое?
В руке Башуров держал карточку-заместитель - кусочек плотной бумаги, хорошо знакомый каждому, кто по долгу службы имеет дело с боевым оружием. Все очень просто: берешь в ружпарке свой табельный ствол, а картонку с личными данными оставляешь на его месте в ячейке, чтобы, значит, пусто в ней никогда не было. "Ну и дела". Ликвидатор вздохнул и, поднявшись, начал мерить комнату шагами. Вот теперь лицо его сделалось по-настоящему мрачным, потому что на карточке-заместителе, изъятой из кармана едва не убившего его амбала, значилось: "МВД РФ", а чуть ниже: "Капитан Коршунов А. С."
* * *
"Здравствуйте, Дорогой Друг. Как у вас дела? Как здоровье, все ли в порядке?"
"Мое почтение, Аналитик. Дела идут - контора пишет. Здоровье в порядке, спасибо зарядке. Не томите, чувствую, у вас что-то интересное".
"Интуиция, Дорогой Друг, вас никогда не подводит. Пришел заказ на некоего Берсеньева Михаила Петровича, 1959 года рождения, адрес такой-то, денег столько-то, стопроцентная предоплата, однако просят сработать медленно и печально, чтобы клиент помучился. Что-нибудь вроде "боливийского галстука", поэтапной кастрации или накачивания быстродействующего герметика в задний проход".
"Полимер в толстую кишку? Чего ж тут интересного, дорогой Аналитик? Для педерастов разве что".
"Минуточку, Дорогой Друг, сейчас я вам покажу физиономию клиента, вот так, в фас и в профиль… Ну, каково?"
"Да, бывают чудеса на свете, это же Борзый, только шевелюра подлиннее. А что говорит компьютер, вы, надеюсь, задействовали программу двойников?"
"Обижаете, Дорогой Друг. Машина с девяностопроцентной вероятностью утверждает, что Башуров и Берсеньев однояйцевые близнецы-братья. Как Ленин и партия".
"Да, тайны мадридского двора. Я попрошу вас, Аналитик, узнать дату смерти и место захоронения матери Борзого. Без сомнения, он будет на кладбище на девятый день, ликвидаторы - люди до смешного сентиментальные. Глядишь, и братец его, Берсеньев, подтянется. Да… Благодарю вас, конец связи".
"Вам, Дорогой Друг, насчет ликвидаторов, конечно, виднее. Но что-то за вами особых сантиментов я не замечал. Всего хорошего. До свидания".