Кройдон исполнил команду, не теряя ни секунды, и Мэтью подумал, что один из Корбеттов вдруг сделался царственной особой - в некотором роде.
Башмаки с трудом, но натянули, воняющую дымом одежду надели, и пришло время встать. Мэтью сделал долгий глубокий вдох. Слез с кровати, принял собственный вес на ноги, чувствуя, как ноют колени, как напрягаются и вопят мышцы бедер, простоял несколько мучительных секунд и, качнувшись всего-то чуть-чуть, сумел сохранить равновесие в этом безумном мире.
- Очень хорошо, - прокомментировал убийца.
Вернулся Сквиббс с коричневым плащом и серым одеялом. Он помог Мэтью надеть плащ и обернул сверху одеялом с кропотливой заботой человека, которому вдруг захотелось выглядеть очень услужливым. Сирки небрежно сунул носилки под мышку, прижав их длинной, внушающей необыкновенный страх рукой.
- Кройдон, - сказал он, и к этому даже не пришлось ничего добавлять.
Кройдон сорвался с места и побежал с фонарем в руке к молочной, где жил Мэтью, чтобы взять вещи, необходимые для путешествия юного сэра.
- Куда мы едем? - спросил юноша, ковыляя по сковывающему холоду Кинг-стрит. С одной стороны шел с фонарем Сквиббс, с другой индиец.
- На корабль, который доставит вас на остров, - любезно ответил Сирки. - Вы увидите, что погода там куда приятнее. Ступайте осторожнее, юный сэр. Не хотелось бы, чтобы вы что-нибудь себе растянули.
Поддерживая Мэтью, они направляли его в сторону порта, и вскоре троица неспешно идущих людей превратилась в два желтых фонарных блика в темном сонном городе.
Так как она все еще злилась на Мэтью Корбетта, то и не стала к нему заходить. Раз не стала заходить, то и не видела его сегодня и скучала по нему, а от этого злилась на саму себя. Так как она злилась по стольким разным поводам, то и спала не слишком крепко и встала с постели - выпить кружку воды и съесть кукурузную лепешку. И тут Берри Григсби увидела из кухонного окна блики света - кто-то выходил с фонарем из дома Мэтью. Первой ее мыслью, совершенно не подходящей для леди, было: "Черт побери, что это значит?"
Она задула свечу, чтобы ее не увидели. Сердце забилось чаще, дыхание стало шумным. Человек с фонарем зашагал прочь, унося какой-то узел.
"Куда он его понес? - подумала Берри. - И кому? Мэтью? В такое время? Наверное, это Хадсон Грейтхауз, - успокоила она себя. - Ну, конечно, Хадсон Грейтхауз. Иди спать", - велела она себе.
Качающийся фонарь, уходящий по Квин-стрит к югу, все еще был виден. В сторону Кинг-стрит, общественной больницы, разумеется. Но… в такое время?
Кто-то грабит дом Мэтью?
На решение этой задачи у нее было лишь несколько секунд, и девушка не замешкалась. Хотя и мелькнула мысль, что при свете дня она его не одобрит, сейчас оно казалось совершенно естественным. Берри метнулась в спальню, ушибла колено о стол, поспешно одеваясь. В спешке натянула нижнюю рубашку, потом нижнюю юбку и старое синее платье с желтой каймой, которое обычно надевала, когда писала картины. Так же молниеносно надела чулки и башмаки, темно-синий шерстяной плащ и шапочку того же цвета и материала. Перчатки на руки - и туалет завершен. Она намеревалась догнать вора, если это удастся, и закричать, призывая констебля. Берри зажгла фонарь от свеч, засомневалась, направляясь к выходу, не разбудить ли ей Мармадьюка, но храп деда из-за двери свидетельствовал о крепком сне, и Берри решила не терять времени. Это будет ее… приключение, так? И никому в голову не придет сказать, что высокомерный Мэтью Корбетт не оценил бы ее порыв спасти его имущество.
Вот именно.
Берри вышла из дому на трескучий мороз и направилась, подсвечивая себе фонарем, по Квин-стрит туда, куда скрылся вор. Мелькнула мысль, что она выставит себя полной дурой, крадясь в зимнюю ночь за - скорее всего - Хадсоном Грейтхаузом, несущим одежду Мэтью, но все же… если никогда не делать глупостей, какой в жизни смысл? А если… если не Грейтхауз, то кто? Ладно, сейчас сама посмотрит и увидит. И докажет Мэтью, что она может быть надежной помощницей, а не обузой.
Впереди, совсем неподалеку, ближе к судам, что стояли в гавани, виднелись три фонаря. Берри замедлила шаг. Будь она зверем, она бы сперва понюхала воздух, не пахнет ли воровством, но увы, ей приходилось полагаться только на зрение. На всех перекрестках девушка останавливалась и тщетно высматривала зеленый фонарь констебля, но нет - все они расползлись кто куда поближе к теплу, и Берри Григсби в эту морозную полночь пришлось стать самой себе констеблем.
Она подошла достаточно близко, чтобы различить у причалов четыре фигуры. Одна из них принадлежала великану в разноцветной не то мантии, не то плаще и в чалме. Все они шли к ней спиной, шагая вдоль причала.
А третья фигура, в середине… да, так оно и было. Она узнала бы его походку где угодно. Он шагал скованно, все еще страдая от боли, и был завернут в какое-то серое одеяло. Мэтью шел за великаном, а за ним - незнакомец с узлом одежды под мышкой и с фонарем в другой руке. Направлялись к маленькой весельной лодке у причала.
Ей все это не понравилось.
Поднимался ветер, неся с собой ощущение льда. Или же она чувствовала, как лед касается ее сердца, потому что не сомневалась: Мэтью увозят против его воли. Она отчаянно оглядывалась, высматривая зеленый фонарь констебля, но даже лучика не было видно. В эту ночь она была предоставлена самой себе.
Как и Мэтью. Во всяком случае, так он мог думать. Его вели в лодку - достаточно вместительную для пяти-шести человек, если только один из них - не великан в чалме. Мэтью шел, опустив голову. Ну, как бы там ни было… а она не даст его похитить глубокой ночью неизвестным негодяям. Потому что только негодяи могут красть у нее мужчину, которого она любит!
Она двинулась вперед. Сперва шаг - осторожный шаг, потом еще шаги, быстрее, потому что время уходило, и Мэтью уже сажали в лодку, и в следующую секунду кто-то из похитителей готовился отдать швартовы, и весла уже вставляли в уключины, и…
- Мэтью! - окликнула она его прежде, чем началось это страшное путешествие, и громче, еще раз: - Мэтью!
Великан, стоящий покуда на досках причала, резко развернулся к ней. Мэтью встал - его лицо под синяками было пепельным. Двое других подняли фонари, чтобы поймать ее в перекрестье своих мерзких лучей.
- Назад! - крикнул Мэтью, чуть не поперхнувшись этим словом. - Назад!
- А! - спокойно и ровно произнес голос Сирки. Великан улыбнулся, стремительно сокращая разделявшее их расстояние в сорок шагов. - Мисс Берил Григсби, если не ошибаюсь?
- Берри! - У Мэтью не было ни голоса, ни сил, чтобы передать девушке предупреждение, вложив в него весь свой страх. - Беги!
- В этом нет необходимости, - сказал Сирки, оказываясь рядом с ней быстро и незаметно, как кобра. Она попятилась, повернулась бежать, и тут же поняла, что он ее догонит. - Нет необходимости, - повторил он. - Мы здесь все друзья, как видите.
- Мэтью! Что тут происходит?
Сирки держался между ними - массивная преграда.
- Мэтью, - ответил он, плавно подходя, - собирается предпринять небольшой морской вояж. По своей собственной воле. - Он уже был на расстоянии вытянутой руки. - Я думаю, что вы тоже могли бы насладиться прогулкой, мисс. Не так ли?
- Я закричу, - сказала Берри, потому что ей показалось правильным это сказать, когда кровь бросилась в лицо.
- Кройдон? - сказал Сирки через плечо, но взгляда от Берри не отводил. - Если эта девушка закричит, я прошу вас изо всех сил ударить Мэтью по лицу. Вы меня поняли?
- С удовольствием! - отозвался Кройдон, и ясно было, что это ему по нраву.
- Он блефует! - крикнул Мэтью. И сам услышал усталость в своем голосе. Силы вновь покидали его, и он знал, что в теперешнем жалком виде ничем не может ей помочь.
- Я понимаю, - сказал Сирки, оказываясь совсем рядом с Берри. От его одежды шел запах сандаловых благовоний. Свет фонаря блестел на жемчужно-бирюзовой броши, скреплявшей чалму. - Вы хотите, чтобы вашему другу не причинили никакого вреда. Ведь он же действительно ваш друг?
- Берри, беги! - из последних сил крикнул Мэтью.
Кройдон стиснул ему плечо, что означало: "Заткнись".
- Ваш друг, - повторил Сирки. - Знаете ли, у меня есть дар прозревать в сердце вещей. В сердце, - подчеркнул он. - Вас бы здесь не было, если бы вы не волновались о нем, не правда ли? Такая забота - вещь серьезная. Я хотел бы предложить вам присоединиться к нам в нашем путешествии, мисс. Не будете ли вы столь любезны проследовать к лодке? Я пойду за вами.
- Я позову констебля! - сказала она.
Но не двинулась с места, и гигант тоже. Он смотрел ей в глаза, и на губах у него играла улыбка снисходительного интереса.
- Проследовать к лодке, - повторил он. - Ваша воля к сотрудничеству была бы мне весьма приятна.
Девушка уловила движение справа от себя. Глянув на запад вдоль Уолл-стрит, Берри на пересечении ее со Смит-стрит увидела зеленый свет фонаря констебля.
- Обещаю вам, - сказал Сирки холодным ровным голосом, - возвратить вас и Мэтью домой в целости и сохранности, когда он закончит свою работу. Но если вы позовете на помощь или попытаетесь бежать, я вас убью прежде, чем крик сорвется с ваших губ или вы сделаете два шага.
Он молча ждал ее решения. Мэтью отчаянно переживал, проклиная себя за то, что не может ей помочь.
Берри глядела вслед уходящему зеленому свету. Крик почти сорвался с ее губ, но она понимала, что стоящий перед ней человек сделает именно то, что сказал, а идти этой ночью на смерть - бессмысленно. Она повернулась к гиганту:
- Какую работу должен сделать Мэтью?
Голос у нее дрожал, но девушка не позволяла себе рассыпаться, собрав в кулак всю свою волю.
- Ту, которой обычно занимается, - ответил Сирки. - Решить проблему. Не последуете ли вы к лодке, если не трудно? Вам совершенно не полезно стоять на таком холоде.
На миг мелькнула мысль, что можно было бы ударить его фонарем в лицо. Но он протянул руку и охватил ее запястье, будто прочитав эту мысль в момент ее зарождения, и странно-мягким понуканием повел девушку по пирсу к лодке, где грубая рука Кройдона толкнула Мэтью назад, заставляя сесть.
- Сквиббс, - сказал Сирки, когда Берри зашла на борт и села на скамью, - отдайте швартовы, будьте добры.
Сквиббс поступил, как было велено, и вновь занял свое место. Фонари повесили на крючья на носу и корме. Две пары весел опустились в уключины. Кройдон и Сквиббс погребли в темноту, а Сирки сел между Мэтью и Берри.
- Куда вы нас везете? - спросила она у великана.
На этот раз сила воли подвела девушку, и голос задрожал.
- Прежде всего - на остров, который вы называете Устричным. Там мы просигналим кораблю. А потом - в открытое море.
Когда он улыбался, в свете фонарей вспыхивали бриллианты в передних зубах.
- Зачем? - хрипло прошептал Мэтью. Вопрос был адресован к Берри, которая не ответила. И он повторил распухшими губами: - Зачем?
Она не могла ответить, зная, что на самом деле он не желает услышать, зачем женщина - любая женщина - может покинуть безопасный кров в холодную полночь и предпринять путешествие рядом с мужчиной, которого она желает более всего на свете. Если в ее силах предохранить его от опасности - или сохранить ему жизнь, это именно та миссия, которой стоит посвятить себя. Черт с ним, с Нью-Йорком, подумала она. Черт с ним, с миром безопасного крова и теплых постелей. Черт с ним, с прошлым, черт с ним, с привычным. Перед ними обоими лежит будущее, и хотя сейчас оно - неизведанный простор темной воды и неотвратимая судьба, Берри Григсби чувствовала себя более живой и более нужной в этот момент, чем за всю предыдущую жизнь.
Весла загребали воду, лодка шла ровным ходом к черному силуэту Устричного острова, и Мэтью Корбетт, решатель проблем, даже ценой собственной жизни не мог бы сейчас решить проблему, как вытащить Берри из этой переделки.
Глава одиннадцатая
Днище лодки заскрежетало о гальку.
- На выход, - скомандовал Сирки, и послушные морские псы - Кройдон и Сквиббс - тут же выпрыгнули из лодки, став по колено в ледяную воду, и выволокли суденышко на берег.
- Джентльмен и леди? - Сирки широким жестом отвел руку и поклонился - то ли в насмешку, то ли всерьез, Мэтью не понял. - Мы пробудем здесь очень недолго, - объяснил великан, поднимая фонарь и светя им в лица. - Я сожалею о холоде и неприглядной обстановке. Выходите, прошу вас, и осторожнее - берег здесь неровный, к тому же камни.
Выход на твердую землю прошел благополучно, только Берри слегка оступилась, а Мэтью выдал сквозь зубы приглушенное ругательство, которое встретило бы горячее одобрение в самой грубой таверне Нью-Йорка. Он подхватил Берри под локоть и повел ее по камням, осыпающейся гальке и вездесущим осколкам устричных раковин, скрипящим под подошвами.
Сирки, остановившись среди сухих стеблей и дикой травы берега, повозился и развязал кожаный мешок, откуда извлек квадраты красного стекла. Ловко вынув прозрачные стекла своего фонаря, он, прикрывая трепещущий фитиль собственным могучим телом, вставил вместо них красные.
- Следите за ними, - бросил он своим дворнягам, и зашагал в сторону башни, до которой было, вероятно, где-то около сотни ярдов пути через лес.
Сейчас он подаст сигнал, подумал Мэтью, и на корабле узнают, что все прошло по плану.
Он почувствовал, что Берри дрожит, и обнял ее одной рукой, укутав краем одеяла.
Свет фонарей, которые держали Кройдон и Сквиббс, начал блуждать по телу Берри. Плохой признак, подумал Мэтью.
- Куда мы поплывем? - спросил он, чтобы как-то отвратить их мысли от их теперешнего - и очень опасного - направления.
- Туда, где потеплее, - ответил Кройдон. - Слава Богу.
- Трехнедельное путешествие? В теплый климат? - Мэтью стал вспоминать географию: вызвал в памяти карту Атлантики и попытался найти подходящую гавань. - Не Флорида, это наверняка, там испанская территория. Значит… - В открытый океан, говорил Сирки. - Бермудские острова, - объявил Мэтью. - Не так ли?
- А ты красоточка, - сказал Сквиббс, светя в лицо Берри. - Сними-ка шапку, распусти волосы.
- Нет, - ответил Мэтью. - Она этого не сделает.
- Эй, ты, там! - Кройдон шагнул вперед и едва не опалил Мэтью брови горячим стеклом фонаря. - Тебя кто спрашивает, нет? Сквиббс попросил девушку быть поласковее, только и всего. В такую холодную ночь - вреда не будет от ласковости, нет?
Он посветил фонарем на Берри, и она сжалась, отступив назад, потому что поняла: эти двое не так послушны, когда индийский великан не отдает им приказов.
- Распусти волосы, - повторил Сквиббс голосом севшим и полном слюны.
- Сирки вернется с минуты на минуту, - сказал Мэтью.
Его тело было напряженной массой боли. В таком состоянии он не мог бы ни нанести удара, ни выдержать его.
- С минуты на минуту - это не прямо сейчас, - возразил Сквиббс. Он протянул руку, схватился за шапку Берри и стянул ее. Медные пряди свободно упали на плечи. - Красивые волосы, - сказал Сквиббс, выдержав минутную паузу. - И пахнут наверняка отлично.
- Давненько уже, - сказал Кройдон. - Давненько я женских волос не нюхал.
Мэтью встал между этими двумя и Берри. Выставил вперед подбородок, провоцируя удар.
- Сирки это не понравится. Мы тут гости.
Это слово он произнес так, что оно сочилось язвительностью.
- А чего такого? - Сквиббс смотрел Мэтью за спину, на истинный предмет своего внимания. - Чё, понюхать нельзя? А ну, в сторону!
Мэтью сжал кулаки, хотя толку от них было мало. Руки - как свинцовые палки боли.
- Я позову его, - пообещал он. - Он…
- Тебя не услышит, - перебил Кройдон. - Давай, говнючок, в стороночку.
- С места не двинусь.
- Да ну? - Сквиббс быстрым мощным движением схватил Мэтью за грудки и отшвырнул в сторону. Мэтью запутался в собственных ногах и рухнул в бурьян и кусты, и тут же, лишь только он оказался вдали от света фонарей, о нем забыли.
Сквиббс и Кройдон бросились вперед, и хотя Берри отступила на шаг, но дальше было некуда, и, наверное, она подумала, что лучше замереть неподвижно и терпеть, потому что великан должен был появиться с минуты на минуту. Но, как справедливо заметил один из этих, с минуты на минуту - это не прямо сейчас.
Они встали по обе стороны от девушки.
- Прекратите! - крикнул Мэтью и попытался выбраться из переплетения колючек. Ноги не слушались.
Эти двое ткнулись лицами в волосы Берри, вдыхая ее аромат, а ей был навязан запах немытых тел, застарелого пота, соли и несвежей рыбы.
- Кайф, - выдохнул Кройдон и свободной рукой погладил Берри по щеке. - Ах, мать твою, кайф.
Мэтью попытался встать - ноги снова подломились.
- Прекратите! - повторил он, но с тем же успехом мог обращаться к камням.
Сквиббс медленно заскользил небритым лицом вдоль горла Берри. Она замычала от омерзения, отчаянно попыталась оттолкнуть Сквиббса, упираясь ему в плечо, но он не двинулся ни на дюйм, а серый обложной язык Кройдона зашевелился, высовываясь и прячась, касаясь веснушек на левой щеке Берри.
Мэтью было невыносимо. Он отчаянно шарил в темноте, нащупывая камень, палку, что угодно, чтобы швырнуть в этих мерзавцев, и в отчаянии открыл рот - звать на помощь огромного индийца.
Но не успел крикнуть, как его протащила сквозь кусты чья-то рука, вцепившаяся в воротник плаща.
В ту же минуту другая рука, шершавая как кора, зажала ему рот, предупредив любой возможный крик. Его поволокли назад, назад, через бурьян и меч-траву, колючки драли его одежду, потом его бесцеремонно бросили в сторону, как мешок, чтобы убрать с дороги. Чей-то палец плотно прижался к его губам, и смысл был понятен: Тихо!
И Мэтью понял - даже в таком одурманенном состоянии.
Это был призрак Устричного острова.
- Что там за шум, а? - Сквиббс посветил в кусты. - Эй, а куда пацан девался?
- Твою мать! - почти заорал Кройдон. Он тут же забыл о веснушках Берри и уставился на то место, где только что валялся Мэтью Корбетт. - Пропал, гад!
- Вижу, что пропал! - Сквиббс чуть не плакал. - Что толку говорить мне, что он пропал?
- Сбежал! Господи разрази! Эта обезьяна тебе голову за него оторвет!
- Мне? Тебе было сказано за ним приглядывать!
- Я так и делал, пока ты с девчонкой не начал возиться!
Кройдон попятился от Берри, чувствуя, что ему очень-очень не повезло.
- Иди туда и отыщи этого гаденыша! Он не мог далеко уйти.
Сквиббс растерянно посмотрел на темную, угрожающую чащу леса.
- Туда?
- Двигай, говорю! Ты мне еще должен за ту лажу в Лондоне!
Берри увидела, как Сквиббс беспомощно пожал плечами, будто "лажа в Лондоне" навеки сделала его рабом напарника. Потом этот мерзкий тип, от дыхания которого разило гнилым луком и лошадиным навозом (эту вонь Берри, к сожалению, будет помнить всегда), побрел в лес, светя себе фонарем.
Несколько секунд тишины.
- Ну что, взял его, Сквиббс?
В ответ - сочный глухой удар. Звук короткий, но грубый. Как будто кулак вспорол ведро, набитое грязью. Берри вздрогнула, слезы подступили к глазам. Она понимала, что Мэтью вряд ли переживет такой удар.