Мэтью попытался проанализировать голос. Возраст?
Трудно сказать. Под пятьдесят или за пятьдесят? Голос спокойный, ровный, абсолютно лишенный зловещих оттенков. В нем слышится образованность и состоятельность. Совершенная уверенность в себе и власть привлечь к себе слушателя, как привлекает огонь мотыльков из темноты.
Перед Мэтью сидел человек, который хотел его убить. Человек, который никогда ничего не забывает, который заказывает смерть, как деликатес к обеду, который создал криминальный парламент, для Мэтью непостижимый. Губитель жизней, состояний и душ. Страх Воплощенный, и Мэтью в его присутствии казался себе очень-очень маленьким… и все же за этой маской - человек с образованием и эрудицией, и любопытство Мэтью, его врожденная жажда ответов запылала жарким пламенем.
- Вы напоминаете мне одного человека, - тихо сказал профессор Фелл.
- И кто же это?
- Мой сын, - был ответ, произнесенный еще тише. - То есть… он мог бы стать таким, если бы остался жив. Вы заметили витраж на лестнице? Конечно, заметили. Это портрет моего сына, Темпльтона. Я назвал этот поселок его именем. Мой любимый Темпль. - Он тихо и грустно рассмеялся. - Отцу хочется увековечить память о сыне.
- Что с ним случилось? - спросил Мэтью.
Фелл не ответил. Потом человек в маске испустил вздох, прозвучавший как дуновение ветерка в конце всех времен.
- С вашего разрешения, я расскажу, зачем вы здесь. Вы называете себя решателем проблем. Я называю вас всадником авангарда, потому что мне нужен дозорный, разведывающий дорогу вперед, тот, чья задача найти тропу, по которой можно двигаться дальше. От этого многое зависит, Мэтью. Чтобы вас доставить сюда, пришлось пойти на большие затраты и… преодолеть трудности, как вы сами знаете.
- Я знаю, что пострадали многие.
- Да, это так. Но это ваша вина. Вы же отклонили приглашение на обед? Вам следует понять, Мэтью… что мне не говорят "нет".
Сказано человеком, который уверен, что ему никогда не понадобится бог побольше, чем он сам. Но Мэтью решил не облекать эту мысль в слова.
- Сейчас вы здесь, и только это имеет значение, - сказал профессор. - Вы видели часть моего мира. Видели, чего я достиг. А я ведь из университетской среды. Поражает воображение, не правда ли?
- Да.
- Разумное согласие. Вас я сюда привез, потому что в этом меду моих достижений завелась муха. Мелкая муха, которая досаждает мне днем и ночью. Джонатан Джентри не был предателем. По крайней мере, меня он не предавал. Можно считать, что он предавал себя - своими растущими пристрастиями. Некоторое время тому назад я убедил его записать формулы ядов и других полезных зелий, и после этого он стал бесполезен. Ну, кроме сегодняшнего вечера… когда он был очень полезен.
Мэтью ничего не сказал. Лучше не соваться в эти зыбучие пески.
- Польза была в том, - продолжал профессор Фелл, - что его смерть создала у настоящего предателя впечатление, будто грех против меня сошел ему с рук. А предатель между ними есть, Мэтью. Я подозреваю троих, один из которых и есть эта зловредная муха. Адам Уилсон, Сезар Саброзо и Эдгар Смайт. У любого из них была возможность - а быть может, и мотив, - совершить то, что было проделано этим летом.
Фигура чуть подалась вперед, руки в перчатках стиснули подлокотники. У Мэтью создалось впечатление, что лицо под маской все так же спокойно, но губы, возможно, сжались в ниточку, а в глазах горит свирепый огонь.
- Ваше искусство мне нужно, чтобы раскрыть этого предателя, - произнес рот, и чуть-чуть заколыхалась покрывающая его материя. - Я был бы вправе казнить всех троих подозреваемых, как их владыка, но это было бы нецелесообразно. Так что… мне нужно одно имя. Более того, я хочу видеть какое-нибудь доказательство измены, если оно существует и находится в руках предателя. Итак, я отвечаю на ваш вопрос: будет отрезана еще одна голова, и чья она будет - скажете мне вы.
Мэтью чуть не рассмеялся. Но сдержался, представив собственную свою голову на столе.
- То, что вы просите… это невозможно. Мне придется узнать намного, намного больше. И я не уверен, что мне хочется это знать, как не уверен и в том, что вы пожелаете мне рассказать. - Несмотря на свое тяжелое положение, он почувствовал, что щеки загораются жаром. Встал. - Не могу поверить! Вы привезли меня сюда раскрыть предателя, но я даже понятия не имею, с чего начать! Ладно, скажите мне: что этот предатель совершил?
- Он сделал так, что некое судно было перехвачено королевским флотом возле Портсмута. Оно шло в море на встречу с другим судном.
- Я так понимаю, что груз был важным? Что это было?
- Вам нет нужды это знать.
- Ну конечно! - Улыбка Мэтью была полна злости и ужаса. - Корабль какой страны нужно было встретить в море?
- Этого вам тоже знать не надо.
- Ну еще бы! - Мэтью решил зайти с другой стороны: - А что за "Цимбелин", о котором вы говорили за столом? Вы сказали: "Это связано с "Цимбелином"". Это название того корабля?
- Это, - ответил профессор Фелл ровным и спокойным голосом, выводящим из терпения, - название одной из пьес Уильяма Шекспира. Вы, возможно, знаете его пьесы?
- Знаю. И эту пьесу знаю тоже. Но вы же ничего мне не рассказываете - как я могу раскрыть предателя, не зная деталей предательства?
Пальцы снова переплелись, и лицо под маской обратилось к Мэтью в долгом молчании. Потом профессор сказал:
- Вы себя называете решателем проблем, не так ли? И вы действительно решили несколько проблем в своем городке. Разве у вас нет инстинктивного чутья на ложь? Разве не умеете вы читать правду по лицу или по голосу? В чужих манерах и предпочтениях разве не можете вы разглядеть вину или невиновность? Судить о человеке по его поведению с другими? По тому, как он воспринимает вопросы, как реагирует на давление? Я даю вам право задавать вопросы и применять давление. С условием, естественно, что вы будете сохранять маску Натана Спейда - ради собственной вашей безопасности.
- Моей безопасности? Я думаю, братья Таккеры с Мэтью Корбеттом обошлись бы чуть лучше, чем с Натаном Спейдом.
- Они вас испытывают. Такова их природа.
- Ну, тогда все в порядке. - Мэтью кивнул; лицо его было искажено все той же дикой улыбкой. - Лишь бы только они меня не убивали!
- Желание травить вас у них пройдет, если дадите им отпор.
- Все-таки вы требуете невозможного, - сказал Мэтью. - Сколько времени у меня на поиски предателя? Неделя, две?
- Три дня, - ответил профессор Фелл. - Как только все доложатся, конференция закончится.
Три дня, чуть не повторил Мэтью недоверчиво, но решил прекратить изображать пьяного попугая.
- Невозможно, - выдохнул он. - Этого никто не сделает!
- Вы думаете, Кэтрин Герральд тоже не смогла бы? - спросил профессор шелковым голосом.
Мэтью замолчал. Он смотрел на пол - колоссальную доску, где они с профессором играли сейчас в шахматы. К сожалению, никакой блестящий ход в голову не приходил.
- Поговорим о деньгах, - сказал профессор Фелл. - О вознаграждении, Мэтью. Вот что я вам предлагаю. Если вы не сможете обнаружить предателя за ближайшие три дня, я плачу вам триста фунтов и отсылаю вас, вашу подругу и этого черного дрозда в Нью-Йорк. Если вы все же сможете указать предателя и какие-либо улики, я перед вашим отъездом домой плачу вам три тысячи фунтов. Кроме того, сгорает ваша карточка смерти, а также карточка смерти вашего друга Натэниела Пауэрса в колонии Каролина. Все претензии к вам и к Пауэрсу будут сняты, что, все равно невозможно?
Мэтью потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после такой баснословной цифры. И факта, что бывший магистрат Пауэрс не должен будет больше бояться человека, который не забывает ничего.
- Может быть, не совсем невозможно. Но почти. С чем я смогу работать?
- Со своими инстинктами. Умом. Опытом. Догадками, если до этого дойдет. Я снабжу вас ключом для входа в комнаты трех наших подозреваемых. Сирки проинформирует вас, когда это можно будет сделать. Я также даю ему полномочия отвечать на дальнейшие вопросы - в пределах разумного. Возможно, вы сами выясните, в чем состояло предательство, но должен вас предупредить: если бы я сейчас сообщил вам все относящиеся к делу факты, мне пришлось бы принять меры, чтобы ни вы, ни ваши подопечные никогда не покинули этого острова. Итак, я прошу вас применить ваши умения, Мэтью. Достаточны они для этого задания или нет?
Ответ был вполне честный:
- Я не знаю.
- Решите к утру. Сирки придет к вашей двери перед завтраком.
- Тогда скажите мне вот что, - попросил Мэтью. - Это связано с человеком, которого вы ищете? Бразио Валериани?
- Нет, это другое дело. Но если вы преуспеете, я подумаю, не послать ли вас в Италию на поиски Валериани. И если вы его найдете, я заплачу столько, что вы сможете купить этот ваш городок.
- Обладание городом в мои намерения не входит.
- Хм, - отозвался профессор, и Мэтью услышал в этом: "А в мои входит обладание всем миром".
- К утру я приму решение, - ответил Мэтью, хотя уже знал, каким оно будет. Пусть придется работать вслепую, но попробовать он должен.
Профессор Фелл внезапно встал. Он оказался дюйма на два выше Мэтью и выглядел почти хрупким, но в его движениях чувствовалась элегантная сила.
- Я буду надеяться, что у вас есть вера в себя. Я знаю, на что вы способны. В конце концов, у нас с вами есть своя история?
У Черной Смерти тоже есть история, подумал Мэтью.
- Мы еще поговорим, - пообещал профессор. Он подошел к двери, остановился, взявшись за ручку. - Мне это важно, Мэтью. Жизненно важно. Найдите предателя - и можете быть уверены в вашем лучезарном будущем.
Поскольку Мэтью надеялся получить заверения, что у него есть хоть какое-то будущее, он оставил эту фразу без ответа. Но у него был еще вопрос:
- Перед тем, как вы вошли в зал, случилось какое-то… сотрясение. Толчок. Движение. Что это было?
- Земля дрожит. Тут иногда такое случается, но ничего страшного, - ничего, о чем стоило бы тревожиться.
- Замок висит на краю обрыва, и вы говорите, что о сотрясении земли нет нужды тревожиться?
- Дрожь едва заметная, а замок крепок, - ответил профессор. - Я знаю, потому что я его перестроил, когда вернул себе владение островом по праву рождения. В этом доме я родился. Мой отец был здесь губернатором.
- Губернатором? Темпльтона?
- Пора вам отдохнуть, - был тихий ответ. - Приятных снов.
- Спасибо, но не боитесь ли вы наткнуться в коридоре на кого-нибудь из ваших партнеров? Это не нарушит вашу маскировку?
- Нет. Именно для этого ванильный пирог, засахаренный миндаль и вино были сдобрены хорошей порцией снотворного. Сейчас, я думаю, все остальные отдыхают в комфортабельных креслах в патио. Вряд ли мисс Каттер решится бродить ночью по коридорам. Мадам Чилени за запертой дверью и тоже не будет выходить.
- Но вы знали, что я не захочу этого сомнительного десерта?
- После такого ужина вряд ли захотели бы. Но на всякий случай Матушка Диар наблюдала за вами, готовая вмешаться, а Сирки намеревался позвать вас из патио. Да и в любом случае я поднимался сюда не по главной лестнице и не по ней спущусь.
- А нет ли тут потайных ходов? - рискнул спросить Мэтью с некоторой поспешной непредусмотрительностью.
- Ни одного, - ответил профессор, - о котором вам следовало бы знать. Да… вы заметили, что обмочили бриджи? Оставьте ваш костюм за дверью, я распоряжусь, чтобы его вычистили. - Мэтью не понадобилось опускать взгляд: да, поздно уже бежать к горшку. - Доброй ночи.
Человек в клобуке открыл дверь, замер на краткий миг, оглядел коридор и вышел. Дверь за профессором Феллом закрылась почти с тем же звуком, который издали пару секунд спустя легкие Мэтью.
Он заставил ноги шевелиться. Вышел на балкон - послушать прибой у скал. Непроницаемую черноту неба наполняли звезды. Величественно, но очень пустынно - и опасно.
В голове вертелось многое. Мэтью очень старался убрать из мозга видение желтеющего лица Джонатана Джентри, но это была невыполнимая задача. Он знал, что когда попытается заснуть, видение снова к нему явится, и наверняка он, в конце концов, зажжет все восемь свечей в потолочной люстре, и подсвечник тоже будет гореть всю ночь.
Ну и денек выдался! Интересно, как пережили его Берри и Зед и что с ними сейчас. Интересно, что это за таинственный форт и раскрашенные черепа, предупреждающие о смерти нарушителя запрета. Интересно, как сложится судьба капитана Джеррела Фалько, и удастся ли ему вырвать Штучку - если она та, за кого Мэтью ее принимает, - из цепких клешней братьев Таккеров. Кто такой этот Бразио Валериани и при чем тут "Цимбелин". И как раскрыть предателя всего за три дня. И неотступно зудела в голове главная мысль: как я во все это влип?
Но - факт остается фактом. По самую шею в пучину с хищниками и на нем самом - одежда, пахнущая кровью.
Приятных снов, пожелал профессор.
Пожалуй, не в эту ночь, подумал Мэтью.
Но сейчас он снимет заляпанный кровью костюм, свернет и выложит за дверь, растянется на кровати в комнате замка профессора Фелла и попытается как-то отдохнуть, потому что утром, когда придет Сирки, ему понадобится свежая голова.
Он таков, какой он есть. И когда-то Кэтрин Герральд сказала ему, принимая в свое агентство:
Вы нам нужны, Мэтью. Вам будут хорошо платить, и у вас будет интересная работа. Может быть, и путешествовать придется много, и довольно скоро. И потребуется очень хорошее знание сложностей жизни и извивов преступного ума. Я вас не отпугнула?
Глядя в темноту, Мэтью ответил вслух так же, как ответил тогда:
- Нет, мадам. Ни в малейшей степени.
Но опять же - утро вечера мудренее.
Часть третья
ПЕРЕВЕРНУТЫЙ МИР
Глава двадцать первая
Берри проснулась при свете горящей рядом свечи и лежала неподвижно, прислушиваясь. Где-то залаяла собака. Еще одна ответила ей с другой стороны. Но Берри не знала, этот ли шум пробудил ее от тревожного сна. Нет, было что-то еще…
Раздался звук, будто что-то звякнуло о стекло окна, выходящего во двор. Берри села. Опять удар в стекло. Сомнений не осталось - кто-то снизу бросает камешки. Она протерла сонные глаза, вылезла из удобной кровати с пуховой периной и розовым балдахином. Поправила синюю ночную рубашку, взяла свечу в оловянном подсвечнике и подошла к двери, открывающейся на балкон.
День был такой, что не забудется никогда. А кстати, какой из последних дней - начиная со дня ее похищения в доках здоровенным индийцем с бриллиантами в зубах, - когда-нибудь забудется?
Но хотя бы пытка в карцере "Ночной летуньи" осталась далеко позади, пусть из памяти и не изгладилась.
Их с Зедом высадили с корабля после темноты, поместили в закрытую карету и привезли в эту гостиницу, где под покровом ночи экипаж въехал в темно-зеленые ворота. Внутри их разлучили, и Берри провел в эту комнату коренастый шотландец с кочкой рыжих волос на темени и такой же кочкой на подбородке. Зеда увели двое охранников с мушкетами. Ужин, состоящий из печеной рыбы, кукурузных лепешек, чего-то вроде длинной зеленой дыни и черного чая принесла ей на подносе девушка с черными волосами и кожей кофейного цвета. Выйдя, служанка заперла за собой дверь. Потом она вернулась с ночной рубашкой, которую положила на кровать. И снова заперла дверь, когда уходила. Берри вышла на балкон и при свете факелов увидела сурового вида мужчин с мушкетами - они беседовали внизу, во дворе. Ее внимание привлекло движение где-то неподалеку - и она заметила Зеда. Он стоял на балконе комнаты этажом выше. На нее он не обратил внимания, наблюдая за охранниками с мушкетами.
Хотя девушку одолевали мысли о том, где сейчас Мэтью и что с ним (и она понимала, что ее страхи преувеличены, поскольку Мэтью здесь - кто-то вроде гостя), но, надев рубашку и нырнув в кровать, она сразу заснула. Просто потому, что очень устала.
Но сейчас, после звякнувших в окно камешков, Берри проснулась и вышла со свечой на балкон.
Ночь была тихой и теплой. Внизу, во дворе, все еще горели факелы. Сколько Берри проспала, она не знала. Три часа или четыре? Но что-то тут изменилось за это время.
Она осторожно перегнулась через перила. Где вооруженные охранники - здоровенные парни, явные любители грубой пищи в больших количествах?
Внизу шевельнулась тень, вышла вперед и оказалась огромным бородатым чернокожим, лысым, с массивными плечами, втиснутыми в чистую желтую рубашку. Он был одет в мешковатые коричневые бриджи и на ногах имел поношенные сапоги.
Лицо в племенных шрамах обратилось к Берри. Руками он сделал жест, понятный не хуже слов.
Прыгай.
- Не могу! - прошептала она и только потом сообразила, что он не поймет.
Но он догадался по выражению ее лица, потому что повторил движение, а потом расставил руки.
Я тебя поймаю.
- Где охранники? - спросила она, опять же больше у себя, чем у него.
Зед смотрел на нее еще несколько секунд в оранжевом свете факела, потом несколько раз взмахнул руками на уровне груди, будто разгоняя воду.
Она поняла, что он хочет сказать.
Я их убрал.
Высота была около двенадцати футов. Поймает он ее? Естественно.
- Туфли, - сказала она и дернулась за ними. Зед быстро свел ладони.
Времени нет, поняла она.
Но если они уйдут из гостиницы, то куда? И если сбегут - увеличится или уменьшится опасность для Мэтью? Она подумала, что Зеда не так интересует судьба Мэтью, как возможность найти лодку и двинуться дальше в свое персональное путешествие. А ей прежде всего и больше всего надлежит беспокоиться о безопасности Мэтью, и, значит, остаться здесь, в этой бархатной клетке, но все же…
Клеток она очень не любила, хоть бархатных, хоть каких.
Зед ждал, драгоценные секунды уходили.
Берри подумала, что он хочет убежать в эту ночь, сорваться из плена прошлого в свободу будущего. Если он найдет местную рыбацкую гавань, достанет себе лодку и, быть может, рыболовную сеть… но далеко ли он уплывет? Однако ей казалось, что даже если он погибнет в море без провизии и без осмысленного плана, кроме как желания добраться до Африки, то именно так хотел бы он покинуть эту землю. Ведь он тоже клеток терпеть не мог.
Она решила, что поможет ему найти лодку, проводит в море, а потом вернется сюда - ждать вестей от Мэтью.
Берри перелезла через перила, следя, чтобы не зацепиться рубашкой за кованую решетку, и прыгнула.
Зед поймал ее без труда, словно девушка была перышком, поставил на землю. Потом кивнул - Да, мы вместе в этом деле, - и показал кольцо с четырьмя ключами. Подошел к воротам с висячим замком и начал проверять ключи один за другим. Пока Зед возился с замком, Берри огляделась по сторонам и увидела тела охранников, засунутые в какой-то декоративный кустарник около левого факела. Мушкеты их были поломаны. У одного отсутствовали ботинки.
Вдруг одно из тел зашевелилось, дернуло рукой, будто хватая что-то из воздуха, потом рука упала. Они не были мертвы, но пребывали в каком-то состоянии вынужденного сна.