Лев не слушал Решетова и смотрел на Тоню с нежностью. Налил себе коньяка, оставив в бутылке чуть-чуть, на донышке.
- Да уж выливай весь, - подсказал Решетов.
- Не-ет, - запротестовал Лев. - Так меня еще дед учил - оставляй на донышке. Для близиру. А косточки - это хорошо, Тоня, ты - человек.
Тоня выпроводила Иринку спать, молча подала чай.
- Кушай, Лев, кушай, - рассеянно сказала она. - Вот варенье, вот сахар...
Решетов вышел проводить гостя. Свернул в сторону гаража, но Лев стал отказываться:
- Пешком пойду, хочу проветриться. Тепло, хорошо.
- Не лишай меня удовольствия посидеть за баранкой, - сказал Решетов. - Я только этого и ждал весь вечер.
Он вывел машину, открыл дверцу Льву, тот сел, поехали.
- Сколько лет она у тебя, а все новая, - подивился Лев.
- Технику надо любить, Лев. Как женщину. - Теперь, в машине, Решетов стал другим. Странная улыбка блуждала по его лицу. Слабый свет со щитка приборов шел чуть снизу и делал лицо Решетова неузнаваемым. - Как женщину, ее надо любить и даже больше. Она и похожа на женщину, Лев. Посмотри на капот, как живот у женщины, а боковые утолщения для фар - как бедра, особенно ночью, посмотри внимательней. - Глаза его похотливо светились, и Льву стало неприятно.
- Я пил коньяк, - сказал он, - а тебя развезло.
- А на сиденья глянь, - продолжал Решетов не слушая, - какие они округлые, какие упругие, так и тянут к себе - наваливайся, слушай, как вздыхают пружины, особенно ночью, когда тихо, интимно...
Лев старался на него не смотреть. "Волга" шла плавно, перед перекрестками тормозила мягко. Льва даже не качнуло ни разу. И руки Решетова не дергались, не метались к рычагам, а делали едва заметные плавающие движения.
- Когда будут приличные скорости, километров триста, - продолжал Решетов, - произойдет отбор, шваль в сторону, за баранкой останутся боги техники, избранники, крылатые ангелы...
- Черти, - продолжил перечисление Лев, не желая сдавать позиций, - рвачи, маньяки.
- Ха и еще раз ха! - отозвался Решетов и неожиданно сменил тон. - А техпаспорт ты мне так и не достал. Год прошел. Или обещанного три года ждут?
- Ты же не просил больше! - возмутился Лев. - Не напоминал, а я подумал, значит, отпала нужда.
- Левицкий опять звонил, перед маем.
- Какой Левицкий?
- Да тот, с авторемонтного, нужный человек, просил помочь. Они там опять левую машину собрали, документ нужен. Ты для себя-то хоть достал техпаспорт?
Лев помедлил с ответом.
- Ты только не ори на меня, Игорь, не надрывай голосовые связки, если можешь.
- Ну?
- Я променял свою машину без документов на старый "Москвич" с техпаспортом. От греха подальше.
- Кузов от "Победы", волговский мотор, всё в ажуре, променять на старый "Москвич"! - возмутился Решетов. - Ну и олух ты, Лев, прости меня, олень рогатый, кто так делает?!
- Вот брошу пить, - осторожно пообещал Лев, - и начну ездить, стану богом техники.
- Ладно, променял так променял, - примирительно сказал Решетов. - Но если ты пока не ездишь, может быть, сможешь дать мне свой техпаспорт? Через неделю-другую верну.
- Да пожалуйста. Только не понимаю, зачем тебе чужой паспорт на чужую машину?
Решетов поморщился.
- Не мне, а Левицкому этому самому. Имеешь свою машину, имей связи с технарями, помогай им, отзывайся на просьбы, унижайся.
- Избранники, - пробурчал Лев. - Крылатые ангелы!..
26
Лев угадал, ссора все-таки состоялась, хотя супруги к этому и не стремились. Тоне просто хотелось отвести душу и прийти к мирному соглашению. За пять лет совместной жизни, наверное, в пятый раз ей захотелось выслушать доводы Игоря, высказать также свои и на том успокоиться.
- Ты меня прости, Игорь, но нам надо поговорить, - сказала Тоня, как только муж, проводив Льва, вернулся из гаража.
- Надеюсь, не о трех рублях снова, - спокойно отозвался Решетов.
Они жили на лимите - три рубля в день на троих. Игорь все рассчитал сам, составил калькуляцию, что и почем брать на каждый день, учел наличие витаминов и число калорий и даже оставил копейки на "прочие расходы". Ему нравилась такая работа, своего рода хобби, делал он ее с увлечением и говорил, что знакомство со справочником по витаминам и калорийности помимо всего прочего расширяет кругозор.
- Можно и о трех рублях тоже, - сказала Тоня. - Эта частность выражает кое-что общее. Только ты не сердись сразу, я, возможно, заостряю, у меня сейчас такое состояние неустойчивое, то одного хочется, то другого, то от всего тошнит. А тут еще мама опять прислала посылку...
- Понимаю тебя. Давай пересмотрим свои планы, вместе сядем, возьмем бумагу, карандаш, пофантазируем, - охотно предложил Решетов.
- Бумагу, карандаш, - неприязненно повторила она, - пофантазируем в пределах трех рублей.
- А что, это интересно. Ты беременна, надо разнообразить наш стол.
- А мне не это интересно, - сумрачно отозвалась Тоня. - А другое.
- Что же другое?
- Все то же, Игорь, к сожалению, все то же - для чего мы копим деньги?
Решетов терпеливо вздохнул, как бы желая сказать: дитя ты неразумное, бестолковое, хотя и жена моя.
- Я знаю, сейчас ты мне все исчерпывающе и вразумительно объяснишь, - продолжала Тоня. - Но я никогда все-таки не пойму - для чего мы копим деньги? Ты получаешь двести пятьдесят, не считая премиальных, я получаю сто тридцать. Каждый месяц мы откладываем по пятьдесят рублей. Ты мне не показываешь сберкнижку, и я не люблю считать, даже боюсь, но думаю, что у нас уже наверняка больше трех тысяч.
- Наверняка больше, - согласился Решетов.
- В этом году у тебя страховка кончилась, значит, еще тысяча.
- Еще тысяча, - согласился муж. Странно, ему такой разговор нравился - подсчеты.
- У нас хорошая квартира, гараж, своя "Волга", специальность, как ты сам говоришь, надежная и у меня и у тебя, мы любим свою работу, у нас дочь, семья, вот скоро, может быть, сын будет... - На глазах у Тони навернулись слезы, она торопливо достала платок, но сдержалась, не заплакала. - Все у нас вроде бы хорошо, но зачем мы копим? Зачем? Тысячи, тысячи, у меня от этих нулей просто круги в глазах. Ты вот сказал сегодня: большие числа сами по себе имеют притягательную силу. А я встревожилась. Мне кажется, это мания, причем нездоровая.
- Ты права, - сдержанно сказал Решетов. - У нас все есть, все хорошо. Вот потому мы и откладываем. А если бы у нас ничего не было и все было бы плохо, то мы бы тратили и тратили, это логично.
- Все у тебя логично! - с досадой сказала Тоня, не зная, чем его можно пронять, какие убедительные факты привести. - Ты хотя бы вспомнил, как приезжала мама прошлым летом. Ты нас повез на Кок-Тюбе, мы там за один только обед заплатили четыре рубля.
- Но это же ресторан. Повышенные расценки.
- Я понимаю, что ресторан. Но ты не заметил, что мама уехала и стала мне высылать посылки. Окорок, домашнюю колбасу, сало, мед и даже крупу гречневую. Как будто я студентка. - На глазах ее снова заблестели слезы. - И все пишет: хороший у тебя муж, такие сейчас редкость, не пьет, не курит и все в дом несет.
- Но ты же сама говорила, на Алтае всего полно, богатый колхоз и прочее.
- Говорила, а... все равно. Почему-то, пока мама не побывала у нас, она не думала присылать посылки.
- В таком случае, давай напишем ей, чтобы не присылала больше, если тебя это так беспокоит.
- Меня не это беспокоит, вернее, не только это.
- А что?
- Для чего мы копим, почему ты не ответишь мне на такой простой вопрос?
- Я не вижу в этом ничего плохого.
- А я вижу, я чувствую - это гадко!
- Но если ты мне докажешь, что транжирить деньги лучше, чем их беречь, то мы так и сделаем, начнем транжирить. Но только, будь добра, докажи.
- Разве тебе докажешь? Это у вас родовое, семейное. Любимая поговорка отца: деньги не люди, лишними не будут. Из-за этого меня и твои родители не любят. Не могу забыть, как отец в день нашей свадьбы сказал: у нас с матерью "Победа", а у сына "Волга", такой семьи, чтобы сразу две машины, во всей Алма-Ате нет.
- Но так ведь оно и было, две машины, два гаража. Что тебя возмущает? Или ты не любишь поехать за город, а летом - на Иссык-Куль?
- Но это же совсем другое!
- Почему другое? Это взаимосвязано, вытекает одно из другого.
- С тобой невозможно говорить! - воскликнула Тоня.
Решетов пожал плечами, посмотрел на часы.
- А что мне твоя мать говорила? "Он у нас такой, еще когда студентом был, пятьсот рублей имел на своей сберкнижке".
- Так оно и было, имел. Чертил другим курсовые работы, а за это принято платить. И опять ничего не вижу плохого.
- А в первый год на восьмое марта ты мне книжицу подарил. Я ее всю жизнь не забуду. Разграфил сам, рейсфедером, тушью, красиво написал: "Дневные траты Решетовой Антонины Петровны". И каждый день проверял. Как дневник у нерадивой школьницы.
- В результате ты привыкла к системе, у тебя появилась рациональная мера. И ты даже увлеклась. Ты сама как-то показывала мне статью в "Литературной газете", где говорилось о семейном бюджете примерно в нашем плане.
- Все это гадко, гадко! - вскричала Тоня. Она исчерпала весь несложный запас своих доводов, ничего не добилась и наконец заплакала от бессилья. - Деньги не люди. Вот именно: не люди. А из-за них мы сами - не люди!..
Она разрыдалась. Решетов принес валерьянки, у них висела аптечка на кухне, и стакан воды.
- Успокойся, Тоня, успокойся... Тебе нельзя волноваться, подумай о ребенке.
Она жадно отхлебнула воды, зубы ее клацали о стакан.
Кое-как успокоилась, сказала тихо:
- Так бывает... при беременности. Я сама знаю, что нельзя... Но почему-то все волнует. Какие-то дурные предчувствия. А оттого, что нельзя волноваться, опасно для ребенка, я волнуюсь еще больше...
- Спать тебе надо, Тоня, спать побольше, - посоветовал Решетов. - Ложись спать и ни о чем не думай.
27
5 мая в управление внутренних дел города Алма-Аты поступил документ, присланный из Фрунзе, в котором, в частности, сообщалось:
"2 мая с. г. в 15 часов, около забора газгородка, при въезде в город обнаружена автомашина "Волга" М-21 без госномера. Кузов окрашен синей краской. Оборван кронштейн переднего бампера справа, значительно поврежден радиатор. Машина разграблена. Снят замок зажигания, приемник, крюк капота обломан, с мотора сняты стартер, бензонасос, карбюратор и другие детали. (Подробный перечень прилагается).
На ободке левой фары имеется отпечаток ладонной поверхности руки человека. В машине на зеркале заднего вида имеются следы пальцев рук. Обнаруженные следы ладони и пальцев опылены порошком черного цвета и перекопированы на дактилоскопическую пленку.
В пустом багажнике обнаружена скомканная газета "Вечерняя Алма-Ата" за 30 апреля с. г.
Просим вас проверить, не было ли угона автомашины на обслуживаемом вами участке. При обнаружении владельца машины направить его к нам".
28
Телеграмма из Алма-Аты во Фрунзе.
"Просим немедленно направить изъятые с места происшествия отпечатки рук на экспертизу в Научно-технический отдел УВД гор. Алма-Аты для определения их пригодности к идентификации".
29
На другой день, после того как отметили день рождения Тони, Лев Москвитин принес Решетову в служебный кабинет техпаспорт на свою машину и три банки соленых груздей.
- Передашь Тоне, - сказал он.
- Когда тебе деньги? - спросил Решетов.
- За грибы?
- За грибы само собой, а за паспорт?
- Вернешь через неделю-другую, как обещал.
Решетов поблагодарил. Спросил, как Лев намерен отмечать день Победы.
- Достойно, - ответил Лев.
- Может быть, на рыбалку съездим?
- Посмотрим. Только ты не забудь: седьмого отмечаем фронтовиков, а то опять укатишь.
30
Начальнику Советского райотдела милиции г. Алма-Аты от сотрудника Министерства геологии Хабибулина Ф. Г.
З а я в л е н и е
7 мая в нашем Министерстве было собрание в честь Дня Победы над фашистской Германией. Я, как бывший фронтовик, принимал участие. В конце был концерт художественной самодеятельности. Вечер закончился в 10 часов, я вышел из здания своего Министерства и обнаружил, что принадлежащая мне автомашина "Волга" № 88-13 АТЖ угнана со стоянки. Машина была оставлена, как всегда, на площадке, справа от входа в здание.
Машина почти новая, прошла всего 20 тысяч км. Приметы: цвет светло-зеленый, чехлы на сиденьях желтые, шерстяные, на заднем стекле декоративная сетка из синтетики, цвет зеленый с желтым. В багажнике, кроме запасного колеса и инструмента, находится набор запасных частей, бензонасос, ротор прерывателя, индукционная катушка, ремень вентилятора, канистра с маслом на 5 литров и канистра с бензином на 20 литров. Наружный замок левой передней двери специально переделан под нестандартный ключ...
31
Утром в квартире Решетовых зазвонил телефон. Подошла Тоня.
- Нет, вы ошиблись номером. - Она положила трубку. Из туалета вышел Решетов, поинтересовался, кто звонил.
- По ошибке, - ответила Тоня, - какой-то Лев нужен.
- Может быть, кто-то Москвитина разыскивает? - предположил Решетов.
- У него есть свой телефон... Но, действительно, спрашивали Льва Ивановича, до меня как-то не дошло сразу. Незнакомый голос, говорит с акцентом.
Минуты через три снова зазвонил телефон.
- Я сам подойду, - предупредил Решетов. На этот раз звонил, вероятно, кто-то другой. Муж отвечал односложно:
- Да... Здравствуйте... Номера привезли? Хорошо... Сразу в ГАИ. Вверх по улице Космонавтов... Нет, лучше такси взять... Ровно в двенадцать.
Положив трубку. Решетов прошел к столу. Съел яичницу с колбасой, выпил чашку кофе.
- Тоня, ты не можешь сегодня отпроситься с работы?
- А что случилось?
- Ничего особенного, я хотел с тобой вместе съездить в ГАИ.
- Раньше ты меня никогда не приглашал в ГАИ. Что я там буду делать?
- Пустяки, поприсутствуешь - и все. Я за тобой заеду.
- Хорошо, во сколько?
- Без четверти двенадцать.
- Я постараюсь договориться с главным врачом.
- В твоем положении я бы каждый день отпрашивался, - пошутил Решетов. - Тошнит, то да се.
- Жена беременна, мужа тошнит. Раньше ты почему-то меня никогда не приглашал туда.
- Пустяки, - повторил Решетов. - Полчаса-час, не больше.
"Что тут особенного? - сказала себе Тоня. - Ничего особенного..."
И все-таки она с беспокойством ждала двенадцати. Договорилась с главным врачом. Без четверти приехал муж. И почему-то на такси, чего он себе никогда не позволял - лишняя трата.
- А почему не на своей машине? - спросила она. Решетов приостановился, они только что вышли из вестибюля больницы, взял ее за локоть.
- Тоня, у нас небольшая махинация. Надо помочь Льву. Я думаю, ты не откажешься помочь Льву?
- Нет, конечно. - Тоня немного успокоилась. Лев дурное затевать не станет.
- Он собрал машину. А ездить, как ты сама слышала, не желает. Мы условились эту машину продать. Но Льва ты знаешь, он рохля, непрактичный, попросил меня. Я продал его машину одному узбеку. Фамилия его Насыров. Знатный хлопкороб и все такое. Из Андижанской области сюда приехал. Мы договорились с ним встретиться в ГАИ, чтобы снять машину с учета. Только и всего.
- А Лев где?
- Он меня попросил, - с легким раздражением пояснил Решетов. - Хозяин машины - это я.
- Артисты, - сказала Тоня и хотела было направиться к машине, но муж ее придержал.
- Подожди, тут еще одно обстоятельство... - Решетов слегка замялся. - Для Насырова я - Лев Иванович Москвитин, а ты его, то есть моя, жена.
- Ребячество какое-то! - Тоня хотела сказать "жульничество", мелкое, унизительное, но ради Льва не сказала, сдержалась. Не так уж часто Решетов выручает друзей, а Льва в особенности. Пусть уж хотя бы в такой форме да поможет кому-то.
- Ты должна это засвидетельствовать перед Насыровым, только и всего.
- Ясно, - сказала Тоня с досадой. - Вы со Львом просто гении. Гиганты мысли. - И тут же подумала, что муж наверняка договорился со Львом на какую-то часть выручки, наверняка. Скорее всего Лев сам ему предложил, а он-то уж отказаться не смог. "Лишними не будут". Тоня вздохнула.
- Все? Инструктаж окончен?
Так называемые мужские дела.
- Ты должна называть меня Львом.
Тоня промолчала. Достаточно того, что она его никак не будет называть. Прав Лев насчет автопсихоза. Пускаются во все тяжкие.
В двенадцать они подъехали в ГАИ. Встретились с Насыровым, смуглым сухопарым мужчиной лет сорока. В черном костюме, при галстуке, в тюбетейке и в сапогах. С небольшим чемоданом. Решетов их познакомил, был суетлив, любезен, кого-то, непонятно кого, играл.
- Номера захватили? - спросил он.
- Захватил, захватил, обязательно. - Насыров поставил свой чемоданчик прямо на землю, раскрыл его и подал номера Решетову, сначала длинный 09-76 АТЖ, потом квадратный и тоже 09-76 АТЖ. Тоне стало не по себе. Это же номер их машины, в чем дело?
- Завернули хотя бы в газету, что ли, - недовольно сказал Решетов.
- Зачем? Я их помыл, протер, они чистые, - оправдался Насыров.
Решетов сложил номера цифрами внутрь, сунул их в свой портфель.
- Вы пока здесь побудьте, - сказал он. - Я скоро вернусь. У меня начальник учета знакомый. А вы не скучайте без меня, поговорите пока. Моя жена - врач. - Решетов взял ее за локоть, и Тоня вздрогнула - такие у него были холодные, ледяные пальцы.
- Я с ним уже созвонился, - сказал Решетов и быстро пошел к длинному барачного типа зданию с вывеской.
- Как ваши дела? - с вежливой улыбкой спросил Насыров. - Как ваше здоровье?
- Спасибо, все хорошо...
"Почему наши номера, почему?"
- Красивый город Алма-Ата, - продолжал Насыров. - Зеленый, чистый. - Он был доволен покупкой, рад, что уже оформляется документ и через несколько минут он станет законным владельцем почти новой "Волги", которая прошла всего-навсего двадцать тысяч.
- Да, - согласилась Тоня, - зеленый город, чистый.
"Он снял номера с нашей машины и потому приехал на такси. Но для чего снял? Чтобы сдать их в ГАИ? А как же его... Наша машина? Осталась без номера?"
- У вас тут го-оры, - говорил Насыров с вежливой белозубой улыбкой. - У нас таких не-ету.
Горы хорошо были видны отсюда, темнели ели на склонах, сверкал снег на вершинах. Тоня тоже обернулась в сторону гор, посмотрела, сощурилась. Голова у нее кружилась. "Надо держаться... еще упаду, не хватало!"
- Краси-ивые, - негромко, удовлетворенно тянул Насыров. Как будто они для того и встретились, чтобы поговорить о природе. Он не считал возможным говорить с женщиной о деле, женщина есть женщина. И Тоню это устраивало, она боялась - а вдруг он спросит что-нибудь такое, и в ответ ей придется лгать. Но и молчать неудобно.
- А вы... в Узбекистане живете? - спросила она жалким голосом, решив спрашивать его и спрашивать, о чем попало, лишь бы он сам не спросил ее ни о чем.
- Да-а, в Андижанской области.