- Ты нарочно заставляешь меня ждать.
- Вы знаете, что это неправда.
Голос ее прозвучал достаточно вежливо, но в какой-то момент Йоси захлестнуло дикое желание придушить старую каргу. "Хотела бы я, чтобы ты простудилась, - подумала она. - Хотела бы я, чтобы ты подхватила воспаление легких и умерла. Какой бы груз свалился с моих плеч". Впрочем, она тут же подавила в себе нечаянный порыв. И что только лезет в голову? Как можно желать смерти тому, кто нуждается в твоей помощи? Это все равно что беду кликать.
В соседней комнате прозвенел будильник. Почти семь. Мики пора вставать и собираться в школу.
- Мики, поднимайся, - громко сказала Йоси, приоткрывая раздвижные двери в спальню дочери.
Девушка подняла голову, недовольно посмотрела на мать и, состроив гримасу, отвернулась.
- Без тебя слышу, - пробормотала она. - Только не открывай дверь, когда у тебя в руках это.
Йоси извинилась и направилась к расположенной возле кухни ванной. Отсутствие понимания со стороны Мики огорчало и расстраивало ее. Раньше она была доброй, заботливой девочкой и даже помогала ухаживать за бабушкой. Йоси знала, что, став старше, дочь начала сравнивать свое положение с положением друзей и, естественно, такое сравнение заставляло ее чувствовать себя обделенной. Знала Йоси и то, что никогда не сможет укорить дочь за это чувство, чувство стыда за то, как они живут. Ей и самой порой становилось стыдно.
Но что она может сделать? Кто спасет их от всего этого? Им ничего не остается, как только жить. Пусть иногда она сравнивала себя с рабыней, пусть иногда ей казалось, что вся жизнь - это лишь тяжелая, грязная работа, - на кого еще она может положиться? Так что работай, терпи, не опускай руки, а как только остановишься, так все сразу же и сломается. Йоси понимала, что ей нужен план, нужен какой-то выход, но прежде чем она успевала что-то придумать, наступало время идти на работу.
В ванной плескалась Мики. И не просто плескалась, а протирала лицо новой очищающей пенкой. О том, что новой, Йоси догадалась по запаху. Ее, а также мусс для волос и контактные линзы Мики купила на свои деньги, заработанные на стороне. Теперь ее волосы приобрели тусклый каштановый цвет.
Закончив стирку и продезинфицировав руки, Йоси посмотрела на дочь, которая осторожно расчесывала пряди, пристально всматриваясь в зеркало.
- Покрасила волосы?
- Немного, - ответила Мики, продолжая свое занятие.
- Теперь ты похожа на юную правонарушительницу.
- Сейчас никто не пользуется такими словами. Никто, кроме тебя. Юная правонарушительница. - Мики громко рассмеялась. - Я уже и забыла, когда такое слышала. И, кроме того, волосы красят все.
- Да, похоже, что так, - неуверенно пробормотала мать. В последнее время дочь стала шумной, крикливой, ее вкус изменился в сторону вульгарности, и это тревожило. - Что у тебя с работой на лето? - спросила она, чтобы сменить тему.
- Кое-что нашла, - ответила Мики, брызгая чем-то на волосы.
- Где?
- Тут неподалеку есть один фаст-фуд.
- И сколько же там платят?
- Старшеклассники получают восемьсот йен в час.
Йоси открыла рот, но ничего не сказала - шок был слишком силен. Названная Мики сумма составляла семьдесят процентов от часовой оплаты работающих на фабрике в дневную смену. Неужели для того, чтобы столько зарабатывать, нужно всего лишь быть молодым?
- Что-то не так? - поинтересовалась Мики, заметив, как изменилось лицо матери.
- Нет, ничего. Как прошла ночь у бабушки? - спросила Йоси, снова меняя тему.
- Наверное, снились кошмары. Несколько раз звала дедушку, кряхтела, стонала.
Йоси вспомнила, что накануне свекровь была особенно раздражительной, жаловалась и хныкала, как ребенок, и все не хотела отпускать ее на работу. Старухе не нравилось оставаться дома одной, совершенно беспомощной, без присмотра. Поначалу, сразу после того как паралич лишил ее возможности передвигаться, она вела себя тихо и покорно, однако в последнее время эгоизм и инфантилизм проявлялись все сильнее и заметнее.
- Странно, - заметила Йоси. - Ты не думаешь, что у нее развивается старческое слабоумие?
- Ох. Надеюсь, что нет. Мне никак не хочется за ней ухаживать.
- Не говори так. Без тебя мне не справиться. Ты должна о ней заботиться.
- Вот уж нет, - рыкнула Мики. - Я и без того устаю. - Схватив с холодильника пакет с напитком, она вставила трубочку и принялась сосать.
Приглядевшись, Йоси узнала купленный дочерью в магазине так называемый "заменитель завтрака", который, похоже, пользовался популярностью у всей молодежи. "Вполне могла бы съесть нормальный завтрак, - подумала Йоси. - Я же приготовила рис и суп мисо. А стоило ли так стараться?" Ей стало не по себе при мысли о бездумной, совершенно пустой трате денег. И с ленчем будет то же самое. Раньше Мики ела вместе с ней то, что готовилось из имевшихся в доме продуктов, но теперь, беря пример с подруг, переключилась на фаст-фуд. И где только она берет деньги?
Сама того не замечая, Йоси пристально посмотрела на дочь.
- Что ты смотришь? - Мики повернула голову и бросила на мать недовольный взгляд.
- Ничего.
- Не забыла насчет денег? Ну, тех, на школьную экскурсию, про которую я тебе говорила. Отдать надо завтра.
Йоси, у которой экскурсия совершенно вылетела из головы, растерялась.
- Сколько надо?
- Восемьдесят три тысячи.
Йоси негромко ахнула.
- Так много?
- Я же тебе говорила! - неожиданно зло закричала Мики.
Йоси промолчала, лихорадочно соображая, где взять деньги. Тем временем дочь быстро оделась и выскочила из дому. "Ничего не попишешь, - с отчаянием подумала Йоси, - нужно больше зарабатывать".
- Йоси, - с ноткой нетерпения позвала свекровь.
Йоси подобрала только что выстиранную подкладку и вернулась в заднюю комнату. Не без труда стащив со старухи грязную сорочку и облачив ее в чистую, она накормила больную завтраком и снова сменила подкладку. Когда Йоси, покончив наконец с горой стирки, доползла до матраса и растянулась рядом со свекровью, часы показывали уже девять. Она знала, что сможет поспать до полудня, пока старуха не проснется и не начнет требовать обед.
Выкроить на сон удавалось не более нескольких часов в день. После полудня вздремнуть не получалось из-за нескончаемых домашних дел, и лишь вечером, перед тем как отправиться на фабрику, Йоси позволяла себе немного расслабиться и передохнуть. В итоге выходило около шести часов разбитого на части, фрагментарного сна, только-только чтобы держаться. И так изо дня в день. Она лишь беспокоилась, что скоро, очень скоро дойдет до точки, исчерпает запас прочности и сломается.
До зарплаты, которую выдавали в конце месяца, было еще далеко, но Йоси все же решила позвонить в контору и узнать, нельзя ли получить аванс.
- Извините, мы ни для кого не делаем исключений, - ледяным тоном ответил бухгалтер.
- Знаю, но ведь я работаю уже давно и…
- Правила есть правила, - не меняя тона, продолжил он. - Кстати, госпожа Азура, вам нужно брать хотя бы один выходной в неделю, иначе у нас будут проблемы с бюро по труду.
- Понимаю.
В последнее время ради сверхурочных она работала по семь дней в неделю.
- Вы ведь получаете пособие, не так ли? Если превысите установленный уровень доходов, вам его урежут.
Йоси поймала себя на том, что готова извиняться и кланяться, и положила трубку. Выход оставался только один: обратиться к Масако. Сколько раз она уже прибегала к ее помощи, когда нужда стучалась в дверь?
- Алло.
Голос прозвучал немного хрипло, как будто Масако только что проснулась.
- Это я, - сказала Йоси. - Не разбудила?
- А, Шкипер. Нет, я как раз поднималась.
- Хочу попросить об одолжении, но ты сразу скажи, если не можешь.
- Скажу, - пообещала Масако. - Что у тебя?
Йоси медлила, не уверенная в том, что подруга будет откровенна. Но такая уж она была, Масако. Не раз и не два она поражала ее своей открытостью, полным отсутствием притворства.
- Не могла бы ты одолжить мне немного денег?
- Сколько?
- Восемьдесят три тысячи. Мики нужно на экскурсию, а у меня совсем ничего нет.
- Без проблем, - сказала Масако.
Йоси не думала, что подруга может так легко найти лишние деньги, но все равно обрадовалась.
- Спасибо. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
- Заеду в банк и принесу вечером, - сказала Масако.
Йоси облегченно вздохнула. Брать деньги в долг всегда унизительно, зато как хорошо, когда есть такая подруга.
Она едва успела задремать, положив голову на низенький стол, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Масако. Солнце светило ей в спину, и лицо женщины казалось темной маской.
- Привет, - сказала Масако. - Я подумала, что тебе вряд ли захочется носить деньги с собой на работе, вот и приехала.
Она протянула банковский конверт. Йоси решила, что планы у ее подруги, должно быть, изменились в тот момент, когда она снимала деньги со счета. И надо же, не сочла за труд, приехала. Еще, наверное, и потому, что знала: Йоси будет неудобно брать деньги на фабрике, у всех на виду. Масако всегда отличалась здравомыслием, практичностью и способностью входить в чужое положение.
- Спасибо. Обязательно отдам в конце месяца.
- Не торопись.
- Нет-нет, я же знаю, что ты сама в долгах.
- Не беспокойся.
Масако едва заметно улыбнулась, и Йоси уставилась на нее так, как будто стала свидетелем чуда - на работе эта улыбка появлялась в самых редких случаях.
- Но… - с запинкой произнесла она.
- Не беспокойся, Шкипер, - повторила Масако, закрывая тему.
Лицо ее стало вдруг серьезным, а возле правой брови проступила вертикальная линия, возможно небольшой шрам. Йоси знала: шрам - знак того, что у Масако свои проблемы, свои причины для беспокойства, и от этой мысли ей стало не по себе. Она и представить не могла, что тревожит подругу, и боялась, что даже если что-то узнает, это будет нечто такое, чего ей, простой, обычной женщине, никогда не понять.
- Почему ты работаешь на фабрике? Это место не для тебя, - внезапно сказала Йоси.
- Не говори глупостей. Ладно, пока, увидимся.
Масако махнула рукой, повернулась и направилась к красной "королле".
Едва она скрылась из виду, как на дорожке появилась возвращающаяся из школы Мики. Когда дочь подошла ближе, Йоси протянула ей конверт.
- Здесь деньги.
- Сколько? - спросила Мики с таким видом, словно ничего другого и не ожидала, и быстро заглянула в конверт.
- Восемьдесят три тысячи.
- Спасибо, - небрежно бросила Мики и сунула конверт в кармашек черного рюкзачка.
Поймав мелькнувшее на лице дочери довольное выражение, Йоси вдруг почувствовала, что ее провели, что стоимость экскурсии меньше названной суммы. Но, как всегда, инстинкт подсказывал, что открытой конфронтации лучше избежать. Мики не имела никаких оснований лгать, тем более что хорошо знала, в каких стесненных обстоятельствах находится ее мать. Зачем ей обманывать?
4
Мицуёси Сатакэ не сводил глаз с движущихся серебряных шариков. Кто-то шепнул, что в казино устанавливают новые игральные автоматы, и он пришел пораньше, чтобы опробовать новинку. Сатакэ играл уже три часа, так что у него были все основания рассчитывать на успех. Нужно только набраться терпения. Может быть, из-за недосыпания или из-за того, что он слишком долго смотрел на яркий экран, в глазах появилась неприятная резь.
Сатакэ достал пузырек с глазными каплями из кожаного итальянского несессера, лежавшего рядом, на перильцах, и, оторвавшись на мгновение от автомата, капнул в каждый глаз по капле. Уже через несколько секунд из пересохших глаз потекли слезы, и Сатакэ, не плакавший с раннего детства, неожиданно испытал приятное ощущение от теплых капелек на щеках. Он даже поборол в себе естественный для мужчины импульс смахнуть их с лица.
У соседнего автомата сидела молодая женщина с рюкзачком за спиной. Она взглянула на его заплаканное лицо, и в ее глазах мелькнуло смешанное с любопытством откровенное желание оказаться подальше от странного человека в модном костюме. Влажная пелена не помешала рассмотреть гладкие щеки. Лет двадцать, решил Сатакэ, давно научившийся определять возраст и характер женщин, не вступая с ними в прямой контакт.
Самому ему было сорок три. Коротко подстриженные волосы, могучая шея, крепкое тело делали его похожим на бандита, якудза, но в слегка раскосых глазах светился ум, нос удивлял своей правильностью, а руки были просто красивы. Такое несоответствие между грубым телом и тонким, чувственным лицом и руками смущало одних и поражало других.
Сатакэ вынул носовой платок из кармана сшитых на заказ черных брюк и промокнул глаза. Потом, заметив, что несколько капель упало на черную шелковую рубашку, осторожно промокнул и их. И дорогой пиджак, и шикарная рубашка, и надетые на босу ногу мокасины от Гуччи были его рабочей формой, заменявшей строгий деловой костюм.
Он взглянул на массивный золотой "ролекс" - почти два часа, пора идти. И надо же так случиться, что именно в этот момент удача наконец пришла к нему: из автомата хлынул поток шариков-жетонов, в одну секунду заполнивших и переполнивших неглубокий лоток.
- Черт! - выругался он.
Надо же так не вовремя! Сатакэ дотронулся до локтя соседки, и та, повернув голову, с тревогой посмотрела на него.
- Мне нужно идти. Они ваши, если хотите.
- Спасибо, - пробормотала женщина, явно обрадованная подарком и в то же время настороженная необъяснимой щедростью.
Было видно, что фишки она возьмет не раньше чем убедится в том, что он ушел. Грустно улыбнувшись, Сатакэ забрал несессер, поднялся и направился к выходу мимо грохочущих автоматов, думая о том, каким предстает сорокалетний мужчина в глазах молодых женщин.
За автоматической дверью его встретила следующая волна шума: громкоговорители кричали о премьере нового фильма, уличные торговцы на углу вовсю расхваливали свой товар, из студии караоке доносилась популярная мелодия. И хотя атмосфера Кабуки-Тё была хорошо знакома ему и даже чем-то приятна, Сатакэ не давало покоя неясное ощущение того, что сейчас он здесь чужой. Взглянув на клочок серого, затянутого облаками неба, большую часть которого заслоняли высокие мрачные здания, он нахмурился - сколько же еще будет продолжаться эта невыносимая, угнетающая жара?
Сунув под мышку несессер, Сатакэ зашагал по улице, но, проходя мимо театра Кома, заметил, что к подошве его кожаного мокасина приклеилась жевательная резинка. Остановившись у тротуара, он попытался избавиться от серого комочка, однако размякшая от жары жвачка не поддавалась. Вроде бы мелочь, а настроение испортилось. Теперь уже все вызывало раздражение: грязный, заплеванный и замусоренный тротуар, шумная молодежь, заполнившая улицу с приближением темноты, валяющиеся тут и там банки и пакеты.
Пробиваясь сквозь толпу, Сатакэ едва не налетел на очередь перед входом в театр, состоящую в основном из пожилых дам. Подняв руку, он попытался пройти напрямик, но занятые разговорами женщины как будто и не замечали его. На секунду Сатакэ остановился, удивленно разглядывая их, потом улыбнулся и, пожав плечами, свернул в сторону. Что толку злиться на тех, кого не знаешь. Нет, в данный момент куда большей проблемой была прилипшая к подошве жвачка.
Люди замечали его. Парень, раздающий афишки с рекламой какого-то веселого гёрл-шоу, стайка гогочущих, неряшливо одетых школьниц - все уступали ему дорогу. Эти знали язык улиц и не пропустили исходящие от мужчины сигналы опасности. Сунув руки в карманы, с хмурым, как серое небо, лицом, Сатакэ свернул на боковую улицу.
Клуб, владельцем которого он был, назывался "Мика" и располагался в здании, выходящем на соседний переулок. Взбежав по ступенькам, Сатакэ открыл дверь и оказался в коридоре второго этажа, где находился его офис. В зале уже горел свет, неестественно яркий в сравнении с теми бледными лучами, что проникали через матовое стекло окон. Выгравированный на стекле рисунок смутно напоминал некие греческие узоры. За столом у двери сидела женщина, явно ожидавшая хозяина. Она пришла пораньше, хорошо зная, что сам Сатакэ не терпит, когда ждать заставляют его.
- Спасибо. Ты молодец, что пришла сама.
- Все в порядке, - ответила женщина.
Она была китаянка с Тайваня, и звали ее Рэйка Цзё. Хотя в голосе ее иногда проскакивали непривычные интонации, Рэйка прекрасно говорила по-японски, что было одной из причин, по которым Сатакэ сделал ее менеджером своего клуба. Ей было около сорока, но она по праву гордилась гладкой белой кожей и предпочитала блузки с глубоким вырезом. Ее макияж ограничивался ярко-красной помадой. На высокой белой шее Рэйка носила изящную подвеску из жадеита и большую золотую монету. Перед его приходом она, вероятно, только что закурила сигарету и теперь, слегка наклонив в его сторону голову, выпустила изо рта длинную струйку дыма.
- Извини, что отвлекаю. Я знаю, как ты занята.
- Вовсе нет. Что может быть важнее встречи с Сатакэ-саном?
Тон, которым это было произнесено, содержал намек на флирт, но Сатакэ, сделав вид, что ничего не заметил, опустился в кресло по другую сторону от столика и с удовольствием оглядел зал. Выполненная в стиле рококо мебель покрыта темно-розовым лаком. Неподалеку от входной двери стояли музыкальный центр с караоке и белое пианино, окруженное четырьмя столами. Еще двенадцать столов размещались в нижней части зала. В общем, довольно просторное, стилизованное под старый Шанхай помещение.
Сложив перед собой бледные руки с длинными, тонкими пальцами, Рэйка посмотрела на владельца клуба. Один палец украшало широкое кольцо из жадеита. Однако вместо того, чтобы перейти прямо к делу, Сатакэ неожиданно для собеседницы указал на одну из ваз с цветами, которые стояли по всему залу.
- Рэйка-сан, я бы хотел, чтобы вы не забывали менять воду в цветах.
В подобранных со вкусом букетах самым неожиданным образом сочетались лилии, розы и орхидеи, но вода уже успела помутнеть, и цветы начали увядать.
- О! Да, вы правы, извините, - растерянно пробормотала китаянка, скользнув взглядом по залу.
- Уж с этим-то, по крайней мере, ты способна справиться, - добавил Сатакэ, оборачивая упрек в шутку, хотя для себя уже сделал определенный вывод.
В прочих отношениях никаких претензий к ее работе у него не было.
- Вы хотели что-то обсудить? - спросила Рэйка с улыбкой, спеша как можно скорее перевести разговор на другую тему. - Какие-то проблемы с отчетностью?
- Нет, дело касается одного клиента. У вас были в последнее время какие-то проблемы?
- Какого рода проблемы вы имеете в виду?
Китаянка напряглась, и Сатакэ подумал, что если прислушаться, то можно будет услышать, как вертятся колесики в ее голове.
- Я слышал от Анны… - сказал Сатакэ, слегка наклоняясь вперед.
Анна Ри, китаянка из Шанхая, работала в клубе хостесс и являлась одной из причин популярности заведения. Рэйка знала, как ценит, опекает и прислушивается к ее мнению хозяин.
- Что же она вам рассказала?
- Известен ли тебе клиент по фамилии Ямамото?
- Фамилия распространенная, у нас таких несколько… О, подождите, я, кажется, знаю, о ком вы говорите. - Рэйка закивала, показывая, что вспомнила. - Есть такой, я бы сказала, большой поклонник Анны.