- Да ты знаешь, уже отстреляли. Нас-то сюда десантировали для помощи милиции, а сами бы и не полезли: Плещей обычно в политику не лезет. А это все, на мой взгляд, игры олигархов, очередной виток переделки того, что они называют "обломки социализма". Извини, я тебе, кажется, уже говорил, что меня сегодня вечером пригласили выступить в клубе "Вечная мерзлота". Все это состоится. Так что, если сможешь, приходи. Ладно? И воспитанника своего бери, пусть посмотрит. - Весового вдруг стало плохо слышно, очевидно, он закрыл трубку, а сам начал с кем-то переругиваться, потому что до Морошкиной доносились только неясные звуки. - Сонь, ты извини, я тебе потом перезвоню. Я сейчас уже освобождаюсь. А вообще, нам с тобой очень надо поговорить. Вдвоем. Но это только после разговора с другими людьми. Я никогда бы не подумал, что всех нас так закрутит. Пока! До связи!
- До связи, Стасик! Береги себя! - Морошкина положила трубку. - Спаси нас и сохрани Господь! Прости, Господи, меня грешную!
Женщина подошла к дивану и села на его край, стараясь не потревожить своего "трудного" подростка, если он действительно успел так крепко уснуть. Она стала внимательно рассматривать представленные ее взору части тела, на котором, словно в подробном жизнеописании, запечатлелись все беды и невзгоды Ивана Ремнева. Магнитола, которую Паша обычно брал с собой на работу, озвучивала сцену одним из последних весенних хитов:
Не гаси сегодня свет,
Шторы занавесив,
Не сказав ни "да", ни "нет", -
Это ведь нечестно!
Ждал я долго и терпел,
Больше силы нету.
От тоски я зол и смел
И хочу ответа.
Не гаси сегодня свет, -
Я приду под окна.
Полосой мне дай ответ
Света через стекла.
Ваня, словно повинуясь мыслям ласкающей его своими глазами женщины, с жалобным стоном перевернулся на спину. "Он такой хитрец, или ему что-то такое приснилось?" - подумала Софья и поняла, что она себя больше не контролирует…
Глава 6. На златом крыльце…
Простившись с Офелией у дверей черного хода, Еремей ощутил серьезное желание курить. Он похлопал по карманам камуфляжа, который, конечно, ничем не мог его утешить, вспомнил про сегодняшний бой и подумал, что нужно заставить себя воздержаться. Вообще-то он уже не раз бросал курить, но через неделю-другую, а то и целый месяц начинал вновь, причем с еще большей страстью. Иногда становилось стыдно своего безволия, но молодому человеку казалось, что при настоящей необходимости он заставит себя отказаться от никотина мгновенно. Даже не заставит, а просто прекратит это вредное баловство. Раз - и все! Как отрезал. На всю жизнь.
"Это все из-за нервов, - оправдывал себя Уздечкин. - Живу тут без всякой поддержки, что случись, даже никто из родных не узнает! Говорят, в нашей конторе уже не один пацан на сто первый откомандирован, а трудкнижки их до сих пор в отделе кадров пылятся, и никто ни гу-гу. Шито-крыто!"
Он вышел на крыльцо черного хода и посмотрел в сторону заброшенной стройки, куда окрестные проститутки постоянно водили своих клиентов. Сейчас железобетонный недострой сиял в позолоте солнечных лучей, а остальное, недоступное планете-спонсору пространство, словно в наказание, оказалось затоплено жирными фиолетово-черными тенями. Людей не было видно. Могло даже показаться, что все это нарисовано или кем-то придумано.
- Ну что, любишь ты наше крылечко золотое, откудова все, что надо, увидеть можно? - Корней Ремнев, который работал в больничном морге, объявил перед Еремеем свое лицо, похожее, по мнению охранника, на памятного ему по школьным учебникам одного из предков современного человека. - Девчонки-то тобой довольны? Калибр их твой утешает?
- А твои, Корней, курочки, потрошенные тобой, довольны? Никого еще не обрюхатил? - Уздечкин дернул головой. Было заметно, что он слегка заикается и сносная речь дается ему с некоторым усилием, выраженным в непроизвольном напряжении лица. - А что отсюда увидеть-то можно?
- Да, милок, не все ты еще понимаешь, о чем тебе толкуют. Ладно, подрастешь, когда-нибудь вспомнишь. - Санитар внимательно, даже как-то вожделенно посмотрел на охранника. - Мои-то топ-модели, дружбачок, все рядком лежат, тихохоньки, как сосиски в целлофане, - бери любую, если голову завьюжит, и к станку! Что мне в них симпатично - они за любую ласку благодарны. Не избалованы. А как они мой карман берегут! Их ни в кабаки, ни на дискотеки водить не требуется! Затраты - ноль!
- И гондонов не надобно? - Без видимого смущения улыбнулся Еремей. - И позу любую держат, да?
И откуда вы теперь, молодые, такие всеведущие? - Ремнев запустил руку в карман белого халата, поверх которого был надет ватник, и извлек сигарету. - Слышь, богатырь, курить-то будешь? Чего-то я тебя давно дымящим не видел. Ты никак бросил?
- А я теперь свои не курю, только чужие. - Охранник хлопнул себя ладонью по груди. - Угостишь - не побрезгую!
- Юморной ты парень, одно слово - Ерема! - Санитар вновь засунул руку в карман, достал вторую сигарету и протянул ее молодому человеку: - На, держи цигарку! Травись на здоровьечко!
- Твои-то девчонки эту цигарку не слюнявили? - Еремей принял угощение и приготовился прикурить от собственной зажигалки, которую предварительно выставил перед Ремневым. - Давай, нос не обожги!
- Если я тебе, друган, всю правду доверю, что там у нас творится, так ты побежишь отседова аж до полюса! - Корней сунул сигарету в рот, зажал узкими и, как казалось, очень твердыми губами и потянулся к огню. - Давай уж лучше без правдивых историй. Одно скажу тебе: ты тут не первый, кто своим характером хвалился!
- А если не побегу? - Охранник с вызовом уперся взглядом в глаза санитара, которые постоянно сновали по орбитам, словно их обладатель пытался воспринимать окружающий мир в жанре клипа, а смотрели они куда-то сквозь собеседника, будто на слишком близко расположенный экран телевизора. - Мы за свои неполные двадцать два тоже кое-что повидали!
- Ну что ж, приходи ко мне, как говорится, на рабочее место. Там и посмотрим, кто из нас чего стоит. - Ремнев, кажется, собирался еще что-то добавить, но обратился уже к кому-то другому: - Вот, человек с того света, можно сказать, своим ходом вернулся. Наше местное, понимаешь, чудо света!
- Да нет. Все было не так уж страшно. - На крыльцо вышел парень, которого Еремей видел в свое прошлое дежурство: его доставили по "скорой". Он был щуплый, с интеллигентным лицом и в очках, а в больничном халате вообще походил на мультяшное привидение. - Я вначале даже и не понял, что это со мной такое приключилось! Думал, он меня чем-то облил или только одежду испортил.
- Чего, Паша, за живот-то держишься? - Еремей отщелкнул сигарету, чтобы не дымить на больного, и стал машинально подкручивать длинными пальцами светлую челку, оставленную на коротко остриженной голове. - Несварение?
- Да меня один бандюга в ресторане "Касатка" ножом пырнул. - Павел отвел от живота руку, словно проверяя, не вываливаются ли кишки, и снова вернул ладонь на место. - Хотел еще по горлу полоснуть, да мой напарник его обезоружил. Мы в одной смене на этой злосчастной подлодке в ту ночь стояли. Хорошо, что у человека чисто боевой опыт, а то бы и не знаю…
- Это на той, в которую "Норд" врезался, и они вместе затонули? - Уздечкин мельком взглянул на санитара, который теперь с нескрываемым удовольствием рассматривал Павла. - Мы там вчера тусовались с пацанами, слышали, что их, пока весь лед не сойдет, и трогать не будут. А в ту ночь один человек, которого я знаю, всю эту катастрофу своими глазами видел.
- Да, а на "Норде" в то время как раз моя мама с одним знакомым была, представляете, какое совпадение?! - Морошкин улыбнулся, словно все происшедшее носило исключительно комический характер. - Он потом ее в больницу привез, только тут ее врачи и успокоили, а то она уже себе таких кошмаров насочиняла, что просто конец света!
- Да, тебе, паря, вдвойне повезло, - заключил Корней. - Не зарезали и не утонул! Свечку поставь, если в Бога веришь!
- Втройне, - продолжил Еремей. - Он не стал твоим клиентом!
- В этом ты, Ерема, прав на все двести процентов! - Ремнев коснулся рукой плеча охранника и несколько раз его мягко похлопал. - Ну ладно, молодежь, мы свое нынче отработали, пора и на покой. - Лицо его вдруг стало гневным, и Корней закричал: - Да какой он сейчас, покой-то! Каждую секунду кто-то может окочуриться, или внешнего околеванца притаранят, и давай-ка ты, Корней Степанович, приезжай разбираться!
- А вы что, в морге работаете? - Павел с удивлением посмотрел на мужчину и перевел взгляд на охранника. - Сразу бы никогда не сказал! У вас вид такой, ну, домашний, что ли.
Да, мил человек, именно там! А ты что себе думал, в таких местах черти с рогами заправляют? Такие же люди, ничуть не хуже вас, которых сюда по сто человек в день привозят. - Ремнев докурил и выбросил окурок. - Будет время, заходи.
- Спасибо, как-нибудь отважусь. - Морошкин тихо засмеялся, очевидно боясь потревожить швы. - С собой что-нибудь брать?
- Мы к тебе вместе зайдем. Ты, случаем, шаверму не готовишь? - Уздечкин повернулся к стоявшим широкой спиной, оперся руками о древние погнутые перила и начал отжиматься. - Раз, два, три…
- Для тебя, Ерема, я что-нибудь интереснее сварганю. - Ремнев пристально посмотрел на свои валенки, снабженные калошами, словно именно там находился предмет его поиска. - Ладно, ребятки, с вами да еще на нашем крылечке золотом, как говорится, хорошо, а дома все ж таки лучше. Зайду на дорожку в свой холодный цех, жмуриков проверю, не подался ли кто по неосторожности в бега, и - домой, баиньки! Счастливенько вам тут оставаться! Ты-то, Ерема, когда освободишься?
- Я еще не сел, Корней, а ты меня уже на свободу гонишь! - Уздечкин поставил на перила левую стопу и стал сгибать ее накатом своего тела. - Давай, отдыхай, а я смену жду; наши пацаны знаешь как свою работу любят - за пять верст объект обходят, тем более где такие лихие санитары дохлецов сутками кромсают.
- До свидания, Корней Степанович. - Павел слегка кивнул и ссутулил и без того сутулую спину. - В добрый путь!
- Бывай, Павлуха! - Ремнев начал спускаться с крыльца. - Поправляйся поскорее и не попадай сюда до самой смерти!
- Прикольный он мужик, да? Мне у него, главное дело, зенки нравятся: он их всю дорогу так выкатывает, будто сам дьявол на тебя смотрит. Не знаю, специально он так выделывает или у него какие проблемы со зрением. У Корнея вообще вид интересный: с одной стороны, чем-то жутковатый, а с другой - одновременно и жалкий, - даже не знаешь, чего больше, - разговорился Еремей, когда санитар скрылся за углом здания. - Ты тоже в охранной фирме работаешь? В какой, если не секрет?
- Не секрет! "Эгида-плюс" называется, - с готовностью ответил Павел. - Но я в ней недавно. Только что лицензировался. Еще и разрешение на спецсредства не выдали.
- А вы чего, только кабаки охраняете? - Уздечкин поменял ногу и начал накат. - За маму, за папу, за Люсю, за Марфу!
- Да нет, не только. У нас самые разные объекты. И магазины, и офисы. - Морошкин наблюдал за собеседником. - И потом, знаешь, нам-то начальство не всегда говорит, чем оно еще занимается.
- А-а-а… Ну наше, в общем-то, тоже. - Еремей опустил ногу и начал выполнять шпагат, держась руками за перила. - Здесь-то тебе как? Мужики в палате нормальные? Ночью не колобродят?
- Да нет, пока все тихо. Да я ведь и недавно сюда попал. Один у нас лежит парень забавный. Он знаешь как пострадал? - Павел оживился. - Работает шофером. Ну и подвез одного клиента в какой-то "спальный" район. Тот расплатился. Вышел. Водила решил не разворачиваться, а вперед проехать. Пассажир ему говорит: ты там не проедешь, ремонт. А он очень самоуверенный, взял да поехал. Проезжает сколько-то метров, и действительно, рабочие с чем-то на дороге возятся. Он взял да промчался мимо них на большой скорости, ну и обдал всех грязью с головы до ног. Еще малость проехал, а там тупик: все разрыто, на танке не продерешься! Он назад, а машина буксует. Вдруг видит в зеркало, мужики идут, ну эти все, в оранжевых куртках. Короче, они ему арматурой по ребрам пару раз съездили, вот он здесь и оказался.
- А у него чего, ружья с собой не было? - деловито спросил Уздечкин. - На такие варианты нужен и отходняк достойный! Так человека унизить!
- Ну ты даешь! Откуда у него с собой ружье? Он же не на охоту ехал! - Морошкин усмехнулся и тотчас взглянул на свой живот. - Ему, наверное, мысль похулиганить внезапно пришла.
А вот и напрасно: у нас сейчас все как в глухой тайге происходит или как в вестернах, - кто первый успел волыну выдернуть да на курок нажать, тот и победитель. - Еремей вышел на свой максимальный шпагат, когда от паха до земли оставалось еще сантиметров сорок, и, держась за перила, начал двигать тазом вперед и назад. - Терпи, милая, сейчас кончу!
- Да, в этом ты прав, - согласился Павел. - Сейчас, наверное, от людей можно любой выходки ожидать! Как газеты почитаешь да телик посмотришь, думаешь, что любой человек может людоедом оказаться!
- А то нет?! - Уздечкин продолжал упражнение и глубоко дышал. - Случись у тебя в тот кон хоть какой самострел, ты бы здесь, надеюсь, не опухал. Согласен?
- Вполне… Тут такое дело… - Морошкин взглянул на солнце и тотчас сощурил серо-голубые глаза от его весенней яркости. - Я тебе честно скажу: я просто нарушил инструкцию своего старшего объекта. И потом, знаний-то у меня сам понимаешь сколько. Я бы знаешь у кого хотел поучиться?
- Ну? - Голос Еремея стал сдавленным, потому что он уперся ладонями в перила и пытался еще шире раздвинуть ноги. - Давай, милая, раздвигай ножки!
- У Скунса. Есть такой киллер, которого до сих пор никто не может вычислить, - откликнулся Павел. - А он над всеми этими горе-профессионалами просто насмехается! А если обнаглеют, убивает. Он, насколько я слышал, вообще ни с кем не церемонится!
- Да, я о нем вроде тоже что-то такое уже слышал. - Уздечкин начал постепенно сгибать и сдвигать ноги. - В нашей братве кто-то даже галчил, будто это он за два дня сотню бандюков в городе сжевал. Правда, с наших шмаратонов что взять, - они тебе и уши натрут, не покраснеют!
- _ Нет! Про него не врут! - воскликнул Морошкин. - Говорят, он у лучших мастеров всему обучался: и драке, и стрельбе, и гипнозу, и даже магическим ударам на расстоянии. Есть и такие! В общем, таких, как он, специалистов в мире всего несколько человек, и все они на учете: и у наших спецслужб, и у западных. Я иногда думаю: представляешь, едут, скажем, пассажиры где-нибудь в метро, и никто из них даже не подозревает, что в вагоне может находиться человек, обладающий уникальными знаниями в области убийства себе подобных. А если такой спец начнет вдруг применять свои навыки в толпе неподготовленного народа?
- Кому-то будет явно невесело. - Еремей посмотрел на собеседника через плечо вялоголубыми, слегка сощуренными, словно от дыма, глазами. - Ну, ты мне свой телефончик, если сможешь, оставь. Когда у Скунса чему-нибудь научишься, со мной поделишься, ладно?
- Если научусь. - В ответе прозвучала неуверенность. - У тебя сегодня бои?
- Да. В тяже много пар не бывает. Может, мы одни с Тараном и схлестнемся! - Уздечкин выпрямился. - Поеду отсыпаться, чтобы на ринге не задремать. А насчет силачей знаешь что я подумал: другой-то прыщ метр с шапкой, а ворочает такими деньжищами, что ими можно весь земной шар по экватору обклеить! И власть у него над людьми почти неограниченная: хочет - войну начнет, хочет - революцию устроит. Вот это - сила! Если б я так мог, я бы, наверное, и кулаками не махал!
- Так ты поступай учиться, получишь диплом, будешь в солидной фирме работать, - посоветовал Морошкин. - Сейчас классным специалистам по тысяче долларов платят. Жить-то на такие деньги можно?
- Ясный пень, что можно, да только кто вовремя с учебой не подружился, тому уже после двадцати лет трудно к этому привыкнуть. - Еремей усмехнулся. - Хорош базарить! Пойду я. Давай кардан! Болеть за себя не приглашаю! Если не забудешь - поругай меня на ночь глядя, авось выиграю.
- Счастливо тебе! - Павел протянул руку. - Будь осторожен. Говорят, на этих боях не только травмы разные бывают, но и людей убивают.
- Спасибо на добром слове. Пока!
- До свидания.
Глава 7. Компра на кандидата
Клеопатра Зиновьевна любила самостоятельно ходить на рынок, хотя эта процедура не составляла для нее ни обязанности, ни необходимости. Действительно, сейчас настали такие времена, когда достаточно лишь позвонить по телефону и заказать любые продукты. Или, еще проще, дать указания домработнице. И то и другое было для их положения элементарно. Возможно, именно поэтому она и выполняла еженедельный обряд.
Кумировой нравилось подойти к рынку, на глазах у суетящихся людей барственно раздать милостыню нищим, пройтись вдоль рядов, полюбоваться цветами и фруктами. Она старалась являться сюда без охраны, на присутствии которой почему-то все чаще настаивал Игорь Семенович. Вот и нынче она наказала телохранителям оставаться дома (который, кстати, в двух шагах от рынка), чтобы не превращать ее в музейную ценность, а сама с плетеной корзинкой наперевес (в этом Клеопатра также находила особую прелесть) отправилась, как она выражалась, цитируя свою покойную мамочку, "прицениться".
- Здравствуйте, Клеопатра Зиновьевна! - Женщина услышала мужской голос за своим затылком. Она не спеша оглянулась и встретилась с немного одутловатым усатым лицом. - Я уполномочен предложить вам неофициальный, но вполне серьезный разговор относительно вашего супруга. Вот, возьмите, пожалуйста, конверт. В нем - фотография из нашего досье на Игоря Семеновича. Незаметно откройте и посмотрите. Напротив рыночных ворот запаркован серый микроавтобус. Если я вас немного заинтересовал, будьте любезны в него зайти, там и побеседуем. Постарайтесь, чтобы на вас не обращали внимания, а если вам удастся что-нибудь заметить, пожалуйста, сохраните этот момент в вашей памяти.
Мужчина повернулся и направился к центральным воротам. Своей мешковатой одеждой он походил на пугало. На нем было светло-песочное длиннополое пальто, застегнутое, кажется, только на верхнюю пуговицу и оттого расходившееся книзу в разные стороны.
Клеопатра Кумирова отошла от торговых рядов и направилась к контейнерам, где складировали свой товар рыночные торговцы. Здесь обычно бывало достаточно пустынно, и женщина рассчитывала спокойно ознакомиться с содержимым бумажного конверта. На фотографии она увидела Игоря и Мстислава, с разных полюсов обрабатывающих молоденькую мулатку, похожую на одну знаменитую певицу с плаксивой мордашкой. Клеопатра бросила фотографию на дно корзинки и направилась к центральным воротам, в которых уже исчез незнакомец.
То, что ждало Кумирову внутри автобуса, оказалось для нее полной неожиданностью. Собственно, когда незнакомец деликатно прикрыл за ней дверь, она даже не сразу поняла, куда попала. Действительно, ей бы, наверное, никогда не пришло в голову, что в подобном задрипанном автомобиле может скрываться целая лаборатория. Осматриваясь, она постепенно, словно во сне, узнавала различные предметы: мониторы, компьютеры, видеомагнитофоны. Все это шипело, шуршало, даже как бы помигивало разноцветными огоньками. На одном из мониторов женщина узнала ворота рынка, на другом… окна собственной квартиры.