- Здравствуйте, уважаемая Клеопатра Зиновьевна. - Это произнес уже второй мужчина, обладающий необычными глазами: его веки были похожи на два спущенных воздушных шарика, так они одновременно и вздулись и сморщились. Он указал Кумировой на кресло, привинченное к полу. - Садитесь, пожалуйста. Вам здесь будет удобно и все видно. Меня зовут Нестор Валерьевич Загубин, а моего коллегу - Илья Титанович Брюкин.
- Спасибо. Все так странно. - Клеопатра устроилась в кресле, а корзинку поставила себе на колени. - Никогда не думала, что стану героиней детектива про собственного мужа.
Для вас, конечно, представит серьезное испытание узнать горькую, но полноценную правду о человеке, с которым вы столько лет бескорыстно прожили вместе, но нам кажется, что в раскрытии его тайной, простите меня, сугубо порочной и криминальной жизни давно настала необходимость. Одним словом, уважаемая, мужайтесь! - Нестор внимательно и вдумчиво всмотрелся в лицо слушательницы, цвет его одутловатого лица при этом изменился от желтого к пунцовому. - Если вас интересует компромат, которым мы располагаем, то мы готовы представить вам целый архив документов, убедительно доказывающих, что ваш муж - опасный преступник, виновный во многих злодеяниях, в том числе и в гибели вашей сестры, ее мужа и детей. Вы извините, за ради Господа, что я так на вас все оптом вываливаю, но, поверьте профессионалам, время, как говорится, не терпит. А для начала давайте посмотрим то, что называется "хоум видео". Запускай, Илья Титанович!
На экране одного из мониторов возникло несколько обнаженных мужских и женских тел. Представшие Кумировой в большинстве своем оказались переплетены в различных хитроумных композициях на фоне искусственных гротов и пальм. На пластиковых столах, да и просто на кафельном полу мерцали разнокалиберные бутылки, дымились шашлыки и гордились своей зрелостью заморские фрукты. Объектив камеры продвинулся вперед к краю бассейна и коснулся воды цвета медного купороса. Там, на покрытом кафелем дне, сквозь серебристо-изумрудную воду можно было различить довольно крупного и полного мужчину с острой бородкой и очень смуглую, вполне изящную женщину, очевидно мулатку. Несмотря на водную рябь, Клеопатра Зиновьевна сразу поняла, в чем состоит обоюдорадостное занятие этой пары. Узнала она, конечно, и участников: это были ее законный супруг, Игорь Семенович Кумиров, и отвергнутая Игорем Семеновичем подруга их сына Сашеньки, мулатка легкого поведения Наташа Бросова.
"Идиотка, слепая курица! - Клеопатра чувствовала, даже видела, как ее лицо заливается сквозь пудру густым кармином. - Я не должна выдавать этим подонкам свое состояние! Зачем они компрометируют Игоря? Какая же я была дура! Сколько же он за эти годы… А все эти поездки! И эту шлюшку он же сам приказал Сашеньке бросить и никогда не вспоминать. Что он, ревновал ее? В какой же грязи я живу! Что они хотят: поссорить нас, развести? Как я обойдусь без Кумирова? На что буду жить? Неужели для меня это главное? Может быть, я просто с собой покончу? Или с ним? Интересно знать, а меня оправдают? Я вроде бы слышала какую-то историю, когда одну женщину, довольно зверски казнившую своего мужа за измену, признали невиновной?"
Изображение остановилось на самом откровенном кадре.
- Я понимаю, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, ваше теперешнее состояние. Вне всяких сомнений, увиденная вами сейчас съемка - страшный, нечеловеческий удар, и в самое, понимаешь, бескорыстно любящее женское, так сказать, сердце. Это ведь буквально смерти подобно - узнать истинный облик человека, с которым связана лучшая часть жизни. К тому же общие дети… - Лицо Нестора стало огненно-рыжим, а глаза воспалились. Казалось, он сейчас заплачет. - Простите нас, если сможете, но у нас имеется для вас еще кое-какая информация. Илья Титанович, стартуй, голубчик!
На другом мониторе возникла голова бизона: она двигалась, продираясь сквозь ветки. Масштаб головы стал уменьшаться, и ее продолжением предстала человеческая фигура, бегущая среди деревьев. На экране начался хаос: очевидно, камера искала другой объект. Вот объектив уперся в странный инструмент, в котором Клеопатра узнала арбалет, похожий на тот, что висел в суздальском особняке ее мужа. Оружие держал мужчина в охотничьем костюме. Господи, да это же опять ее Кумир! Охотник с улыбкой прицеливался в отслеживаемую лишь им одним дичь. Экран заполнил наконечник стрелы, который внезапно исчез. В объективе пронеслись неопознаваемые лесные виды и вдруг возникла человеческая фигура с нахлобученной бизоньей головой. В левое плечо человека вонзилась арбалетная стрела, - он продолжал двигаться, но уже не бегом, а несколько рассеянно, словно во сне, и, наверное, был на грани обморока, но держался из последних сил. Тело человека вдруг сотряслось, словно его ударило током. Кумирова различила стрелу, которая пронзила жертву в правой части груди и пригвоздила к березе.
Женщина ощутила себя в оболочке умирающей жертвы и очутилась вдруг в полной темноте. Провал в небытие длился недолго. По крайней мере, так считала Клеопатра. Во всяком случае, ей казалось, что она тотчас пришла в себя, хотя все окружение представало перед ней словно через полиэтиленовую, несколько влажную пленку - обычно такую вешают в ванной.
- Отставить, Илья Титанович! - Резкий, несколько истеричный голос Нестора еще ближе подвинул женщину к реальности. На экране застыло кровоточащее тело. - Извините, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, такая уж у нас работенка. Может быть, прервать?
- Может быть… - немного сонно повторила Кумирова вслед за хозяином проклятого фургона. - Это не монтаж?
- К сожалению, нет. Вам дать нашатыря или валидола? Вы в состоянии продолжать нашу встречу или мы пригласим вас в другой день? Вы курите? - Нестор протянул гостье пачку заморских сигарет. - Кофе, коньяк? У нас тут, видите, все удобства, - что значит частный бизнес!
- Если не трудно, дайте мне воды. - Кумирова внимательно слушала собственную речь, полагая, что произнесла очень банальную фразу, которую сама не раз слышала во многих дешевых фильмах. Да, но ей сейчас действительно хочется именно воды - простой, чистой, прохладной!
- Будьте любезны. - Илья Титанович в меру изящно предлагал ей стакан прозрачной жидкости. - Держите? Не спешите!
- Спасибо. - Клеопатра сделала несколько глотков и почувствовала, как отступает пугающее, но тем не менее чем-то приятное чувство обморока. Она нервно достала из сумочки коробочку с таблетками, высыпала в мелко дрожащую ладонь две желтые таблетки размером с душистый перец и втянула их в рот крупными губами. Мужчины быстро переглянулись. Женщина посмотрела в мутно-зеленые глаза Нестора. - Вы меня не отравите? Да, пожалуй, так оно и лучше!
- Клеопатра Зиновьевна! О чем вы говорите?! Окститесь! - Нестор улыбнулся, оголив крупные желтые зубы. - Поймите меня правильно: если бы мы хотели вам что-нибудь причинить, то не устраивали бы никаких церемоний и просмотров. Мы же профессионалы! Во внутренних органах, худо-бедно, до пенсии дослужились! И звания высокие имеем, и награды правительственные! Так уж судьба сложилась, что мы тут с вами вынуждены в такое болото окунаться!
- Да, это я уже поняла. Простите, я так, просто еще не сообразила, как женщины ведут себя в подобных ситуациях. - Кумирова глубоко вздохнула. - Теперь все? Я свободна?
Даже не знаю, как вас к этому подготовить, но у нас осталось для вас еще одно сообщение, которое, может быть, окажется тяжелее всего предыдущего. - Нестор Валерьевич посмотрел на женщину с сочувственным выжиданием, вдруг выкатил глаза, округлив красноватые белки, и резко втянул в себя слюну. После этого мужчина сделал судорожный глоток и, не разжимая губ, негромко рыгнул. - Илья Титанович, у нас питьевая сода имеется? Не в службу, а в дружбу, оформи мне стаканчик, а то что-то изжога одолела после этих гамбургеров с Макдональдсами!
- Давайте закончим, и я пойду домой, а то у меня коты не кормлены. Хотите ягод? - Клеопатра водрузила на стол корзинку, в которой краснела рыночная клубника. - Только помойте, а то мало ли какая зараза пристанет.
- Мы вот, простите за такие интимные темы, должны вам сообщить про болезнь, которая… - вкрадчиво начал обитатель микроавтобуса, - как бы вам грамотно сказать, да так, чтобы в полный шок не ввести?
- Если вы о СПИДе, то я знаю и про болезнь, и про лечение. - Кумирова извлекла из корзинки пластиковую упаковку с ягодами и поставила перед мужчинами. - Покушайте. При вашей работе это полезно. Я постоянно общаюсь с его лечащим врачом. А про меня он написал, что мы уже несколько лет живем в формальном браке. Я пойду?
- Спасибо за угощение. - Нестор Загубин осторожно потянул наиболее крупную клубничину за черенок, привлек ее, внимательно осматривая, ко рту и аккуратно надкусил неровными зубами с налетом. - Видите ли, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, - продолжил он, прожевывая ягоду, - у следственных органов имеются определенные указания на то, что Людоед Питерский и ваш супруг - одно и то же лицо.
- Представляете, в какой опасности находитесь вы и ваши дети? - Илья выбрал по виду наиболее спелую ягоду и с наслаждением размял ее во рту.
- Игорь? Людоед? - Женщина, очевидно, уже справилась с постигшим ее потрясением, к которым, как могли догадаться мужчины, она уже научилась относиться в своей совместной жизни с господином Кумировым как к чему-то неизбежному. - Ребята, а вы не увлеклись своим шпионажем? Что ему, еды, что ли, не хватает? Он, знаете ли, может себе такое позволить, о чем вам, не в обиду будь сказано, и не мечталось!
Простите меня, но мы ведь вам не сказали, что вина вашего супруга доказана, - продолжил первым справившийся с ягодой Илья Брюкин. - Как всем нам известно, вину человека может доказать только суд, и то ведь бывает, что людей через полвека оправдывают. Что делать, правосудие устанавливают люди, а истина существует в природе!
- Мы считали своим профессиональным долгом обеспечить вас объективной информацией, а также ознакомить с некоторыми предположениями наших специалистов. - Загубин поднес ко рту перезревшую, красно-черного цвета ягоду и, опасаясь быть обрызганным переполнявшим ее соком, стал подсасывать губами ее раскисший бок.
- Хорошо, я понимаю, что вы пригласили меня в свой штаб не ради знакомства. - Кумирова передернула плечами, обозначая свою готовность покинуть микроавтобус. - Что вы от меня хотите? Чтобы я его сдала, отравила, подставила?
- Уважаемая Клеопатра Зиновьевна, решение вопроса, конечно, остается за вами, единственное, что мы обязаны предпринять, - это обеспечить вам безопасность. - Нестор Валерьевич отвел руку вместе с надкушенной ягодой в сторону и стал мелко трясти ею, словно настраивая никому не видимый инструмент. - Как вы уже знаете, мы установили за вашей квартирой, да и другими местами обитания Игоря Семеновича стационарное наблюдение. Но это, знаете, может и не оказать желаемого эффекта. В практике встречаются настолько кошмарные случаи проявления психозов у маньяков, каким, возможно, - простите, я подчеркиваю, возможно, - является ваш законный супруг, что никакая профилактика не может сработать. - Говорящий скорбно уставился на Брюкина, словно ожидая от него продолжения.
- Был такой случай. Жили муж и жена. Жили довольно-таки долго и очень дружно. Двое детей. Сыновья. Два и четыре года. И вот мужчине кто-то вдруг позвонил и сказал, не то чтобы очень конкретно, а, скорее, просто намекнул на то, что его добрейшая жена ему уже давно самым бессовестным образом с кем-то там, довольно абстрактным, изменяет. - Илья не решался во время речи обременить свой рот ягодой, и у него их оказалось уже две - по одной в каждой руке. - Мужчина выслушал, повесил трубку и как бы не придал этому звонку никакого значения. Прошло какое-то время - неделя-месяц, - в подобных историях срок особого значения не имеет. Однажды семья в полном составе сидит дома: все тихо-мирно. Дети то ли уроки учат, то ли телевизор смотрят. Папаша прессу просматривает. В общем, идиллия. Матушка говорит: схожу-ка я за хлебом. Хорошо, сходи. Вышла. Ну сколько до булочной дойти и обратно вернуться? Минут десять? Ну пятнадцать. Возвращается. Муж лежит на диване, спит. А дети кусками по квартире развешаны.
Мужчины с деланной робостью посмотрели на Клеопатру: она замерла, не пытаясь смести с лица угольные ручьи слез, стекающие с ее обильно покрытых тушью ресниц.
- Еще раз извините нас, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, за наше, как выражаются, некорректное вмешательство в вашу личную жизнь. - Загубин посмотрел на свои мелко подрагивающие круглые колени. - Для вашей же безопасности и, скажем так, для снижения активности вашего супруга мы хотим предложить вам взять у нас один препарат, по сути - лекарство. Чтобы Игорь Семенович был спокойнее, добавляйте ему два раза в день по одной таблетке в питье или пищу.
Нестор протянул Кумировой крохотную пластмассовую баночку, в которой просматривались совсем уж микроскопические таблетки серебристого цвета.
- Только учтите один нюансик, Клеопатра Зиновьевна. - Мужчина заботливо заглянул в ее покрасневшие желто-карие глаза. - Старайтесь не превышать дозу. Это может вызвать непредсказуемые последствия. Вы меня понимаете?
Когда Кумирова отдалилась от машины, а Брюкин вернулся в салон и захлопнул дверь, Загубин победно пожал ему руку.
- Ты заметил, Илья Титанович, что она заглотила? - Нестор с хитрецой смотрел на собеседника.
- Сердечное, наверное. Шутка ли, мы ее с тобой с утра пораньше так контузили! Оглушили, можно сказать, как рыбу динамитом! - Брюкин упаковывал кассеты и наводил порядок на раскладном столе. - Мы можем ехать? Давать команду?
- Давай-давай! - безразлично махнул рукой Загубин и крикнул, покраснев: - Сердечное?! Да от такого сердечного можно на Марс без скафандра улететь, понимаешь! Я, между прочим, с наркотой десять лет проработал! Эх, знал бы я раньше! Она бы у нас с тобой тут как болонка танцевала!
- А что? Ты бы ее под колпак взял? - Илья постучал ладонью в переборку: - Поехали!
- Да все что угодно! Понимаешь ты, все что угодно!
Нашатырь, как за глаза звали Нестора, капризно сложил на груди руки и бросил подбородок на грудь, отчего его желто-лиловый зоб расплылся по аккуратному белому шарфу.
Автобус мягко двинулся с места.
Глава 8. С того света
- Раньше-то как было? Сами помните: выдавали специальную форму и на лето, и на зиму, а теперь вот только ушанки остались с кокардами, а остальное - извини-подвинься! - Антонина двигалась под руку с Зоей, за ними следовали в такой же связке Жанна с Митрофаном. - А льгот сколько разных имелось? Да тогда это и льготами никто не обзывал, просто жизнь была бесплатная, а теперь за любую мелочь приходится раскошеливаться!
Бесцеремонный морской ветер еще не потерял зимнего холода, но уже обрел весеннюю порывистость. Лиловое городское небо отбеливалось колким снегом: он бил идущих по их отрешенным открытым лицам, обретшим выражение некоторого героизма.
- Тонна, так то ж при советской власти, а мы ее, считай, сами и отменили, а теперь что, тоскуем, что ли? - Зоя отозвалась неожиданно громким низким голосом, очевидно пытаясь противопоставить его недружелюбной метели. - Жанка, вы там еще не кувырнулись?
- Да с Трошкой-то только и кувыркаться! - Махлаткина засмеялась и ухватилась за своего спутника второй рукой, невольно отмечая, что глухонемой настолько истощен, что ее пальцы, по кругу обхватившие его плечо, встретились друг с другом. - Мне, наверное, с пандусом и то веселее будет вожжаться!
- А ты не скажи, подруга! - Ремнева с увлечением подхватила частую тему их разговоров. - У стариков, я слыхивала, как случается: болтяра на конце костенеет, и тогда уже без разницы - налитой или квелый, - считай, как наперсток на пальце!
- Да у него-то и точно, все богатство с наперсток! - Жанна говорила обычно громко, но не очень разборчиво, и смысл ее слов доходил до слушателя постепенно. - Пипетка торчит, как у моего Кольки, пока в сад ходил.
Нетаков не включался в разговор, хотя его слух был не настолько понижен, чтобы не понять общую тему разговора и, конечно, уловить свое имя. Глухонемой по очереди прикрывал глаза, о которые разбивались острые снежинки, и внимательно, с детским интересом осматривал территорию завода, куда они беспрепятственно проникли по ядовитому невскому льду.
- Опять не права! Я о чем всегда говорю: есть внешние балдометры, а есть нутряные. - Антонина завелась всерьез. - Внешний, он что? Как банан жохлый висит! Мнешь его, давишь, а он все как и не рабочий! А нутряные чем знамениты? Торчит, будто желудь, а напряжешь его - выпрет, как в той забаве, "тещин язык" называется. Мы еще в детстве их надували. У мамки, бывало, клянчишь: купи да купи, - она раскошелится, а мы с ними и балуемся. Вы таких что, не помните?
- Помним, Тоня, и нутряные и внешние! - перебила Бросова. - По мне, так лишь бы бабки засылали, а там пусть хоть отбойником или ледорубом долбят: мы люди привычные! Я вот только таких, как ты говорила, чтобы они крючком загибались, ни разу не встречала!
- Это, Зойчик, тебе просто по жизни удача не улыбнулась! - Ремнева возбужденно дышала и почти перешла на крик. - Поверь мне на слово, ты б от такого головастика ни за какие коржи не отказалась! А для мужика это - нешуточная болезнь! Мне мой Корней, мудила, сказывал название, да оно в моей дурной башке где-то затерялось!
- А сам-то, Корней, этой штуковиной не страдает? - Жанна сморщила отекшее лицо и громко чихнула. - Кто-то меня вспоминает!
- Я думала, кто-то пернул! Это уже по-нашему заблудившийся ик называется! - Антонина часто мигала слезящимися от едкого дыма глазами, но, подобно остальным путешественникам, еще не разгадала причину этого неудобства. - Если б страдал, так я бы его, как зубочистку, при себе держала!
- А гарью-то как тянет, все заволокло! - пожаловалась Зоя. - Откудова это несет-то? Аж глаза щиплет!
- Точно, милка, как в преисподней, где пидоров гнойных жарят! - согласилась Ремнева. - Тут не то что буркалы, тут и пирожок закоптится!
- А-бака! А-бака! - закричал Нетаков и, вырвав руку, побежал, спотыкаясь, вперед. - Ку-на а-ить!
- Вот скот! - ласково воскликнула Зоя. - Видать, псину какую заприметил. Теперь не отстанет, пока ей лапы не перебьет!
- Вы только теперь-то собак не жрите, а? Слышь, мать? Вы что, совсем обалдели?! Я ж тебе о чем толкую: наших всех перебили-перекалечили, а вы сейчас за тварью помчитесь! - Наташа, замыкавшая неуклюжий строй, подалась вперед и закричала: - Трошка, назад, сволочь!
- Натусик, крошка, что ты Митрофана Нетаковича так пугаешь: он же человек пожилой, заслуженный, и так, видишь ты, ни бе ни ме ни кукареку не бычит, а от твоих призывов, того гляди, еще и ослепнет, - кто с ним тогда будет возиться? Кто его до пивного зала проводит? - Антонина говорила степенно и весомо. Она попыталась догнать Наташку Хьюстон, но ее повело в сторону, а за ней и ее легковесную спутницу. - Натусик, да подожди ты, не скачи, я тебя за руку возьму!
- Мне еще Пелагея, покойница, сказывала, что Нетакыч себе собачатиной туберкулез в зоне вылечил. - Махлаткина поморщила лицо и снова чихнула. - Подумайте, девки, такое средство, а никто не использует?!