- Очень интересно… - промолвил Улисс. - Ладно, оставим это на потом. У меня для вас новость, друзья. Сегодня вечером мы все идем на первый в нашем городе спектакль Большого Трагического Театра!
- Ой, как здорово! - Берта захлопала в ладоши.
- За что?! - ужаснулся Константин. Ему не нравилось слово "трагический". Оно навевало грусть, а грустить кот не любил.
А Евгений не знал, как отнестись к этой новости, поэтому промолчал.
- Да-да. Пьеса называется "Трагическая судьба и прекрасная смерть несчастной Лауры". В главной роли Изольда Бездыханная.
Константин застонал.
- Шеф, а можно, я чем-нибудь другим займусь, а? Чем угодно. Могу даже сходить к Кроликонне и потребовать еще денег. Все лучше, чем трагический поход в театр несчастного Константина.
- Друг мой, это не просто поход в театр. Это разведка. Неужели непонятно?
- Я сейчас расплачусь, - уныло вымолвил Константин. - Это мне за грехи мои наказание.
- Перестань. Ты же не один пойдешь, а с друзьями, - подбодрил его Улисс.
Кот скорчил жалостливую гримасу, но промолчал.
- Что ж, друзья! - воскликнул Улисс. - Объявляю перерыв. Встречаемся у меня в шесть часов. Нас ждет встреча с искусством!
Глава пятая
Роковая предопределенность классической трагедии
Ближе к назначенному часу Лисс Улисс нарядился в черный, под цвет ожидаемой на сцене трагедии, костюм и стал с чашкой кофе у окна, задумчиво глядя на улицу. За окном лениво возился с электрическим кабелем коала в рабочем комбинезоне. Он то разматывал моток, то снова сматывал, время от времени поглядывая на Улиссовские окна. Лис вздохнул, задернул занавеску и уселся в кресло. Часы пробили шесть. Почти сразу же раздался стук в дверь. Это явился Евгений. Пингвин облачился в черный фрак и выглядел бы весьма внушительно, если бы не вездесущий ранец за спиной. Но в ранце лежал дневник, а с ним Евгений никогда не расставался, даже рискуя выглядеть нелепо.
- Тебе очень идет, - улыбнулся Улисс, решивший ничего не говорить про ранец.
Пингвин смутился. Фрак он одолжил у соседа-индюка, ведь у него самого ничего подобного в гардеробе не было.
- Все-таки, театр, - объяснил он.
- Ну, конечно, - согласился Улисс.
- Хорошо, что дождя нет, - заметил Евгений.
- Да, - кивнул Улисс.
- Теплый вечер, - добавил Евгений.
- Действительно, - сказал Улисс.
Евгений прокашлялся и произнес:
- Улисс… Я все хочу спросить… - но договорить не успел, потому что в этот момент раздался стук, лис крикнул "Войдите!", и в дом ввалился Константин - все в тех же потертых брюках, куртке и шарфе, что и утром.
- А вы чего это вырядились? Праздник какой? - с недоумением спросил он друзей.
- Мы же идем в театр! - ответил Евгений с благоговением.
- Это я помню, - поморщился кот. - А разве мы идем туда не зрителями? Что-то я не помню, чтобы речь шла о нашем участии в спектакле.
- Ты что?! - воскликнул Евгений, патетически вскинув правое крыло. - Это же театр!
Константин некоторое время в упор разглядывал пингвина, затем вздохнул и сочувственно произнес:
- Бедняга…
- В театр полагается идти нарядно одетым, - объяснил Улисс. - Но это не закон.
- Хорошо, что не закон, - сказал Константин. - А то страсть как не люблю нарушать закон. Но иногда иначе просто никак.
- Ты нас позоришь, - тихо произнес Евгений.
- Я?! Да я хоть за рабочего сцены сойти могу! А ты на себя посмотри!
- Стоп! - Улисс вскинул лапу. - Каждый одевается, как хочет. Это не маскарад. Давайте без взаимных упреков.
- Давайте. Давайте без упреков, - проворчал кот и уселся в кресло, закинув лапу на лапу. - А где же наша собственная примадонна? Опаздывает, конечно? Ну, нам, простым смертным, негоже роптать. Им, примам, можно всякое, что простому зверью… - его речь прервал стук в дверь. Константин вскочил, подпрыгнул к двери и ловко распахнул ее. На пороге стояла незнакомая молодая лиса в красном платье, черных полусапожках на высоких каблучках и изящной шляпке с перышком.
- Берта?! - охнул изумленный Константин, но тут же взял себя в лапы. - Ну, ничего, ничего…
- Вот это да… - восторженно произнес Евгений.
Лис Улисс поднялся с кресла, подошел к Берте и протянул ей лапу.
- Берта, ты совершенно обворожительна. Думаю, сегодня вечером в театре будут разбиваться сердца.
Лисичка покраснела, подала лапу Улиссу и смущенно сказала:
- Я просто подумала… Ведь театр - это храм искусства, правда?
- Несомненно, - кивнул Улисс, проводя ее в комнату и усаживая в кресло.
- Определенно, - поддакнул Константин. - Театр - это храм искусства театра.
- Вы тоже хорошо выглядите, - сочла нужным отметить Берта.
- Конечно! - воскликнул Константин. - Ведь мы тоже в некотором роде служители муз и каждый сыграет свою роль. Лис Улисс будет дипломатом, послом в стране саблезубых тигров. Евгений - дирижером большого птичьего оркестра. А в ранце у него партитура, - последнее слово пришлось ему по вкусу, и кот счел нужным повторить: - Да, партитура. Ну а я играю простого рабочего парня с окраины, который так обожает трагедии, что ночами не спит, переживает.
Берта рассмеялась.
- А я кого играю?
- А ты играешь музу опасных авантюр. Нашу музу!
Лисичка захлопала в ладоши.
- Мне это нравится!
В ответ Константин усмехнулся, а Евгений с Улиссом улыбнулись.
- Друзья, нам пора, - произнес лис. - Но прежде я хочу вам кое-что сказать. Мы не знаем, где именно, у кого искать фрагменты карты. Мы можем только довериться судьбе - в том, что она подаст нам знак. Не укажет на местонахождение искомого - это не в ее привычках, - а тонко намекнет. Поэтому прошу вас, будьте бдительны. Обращайте внимание на все, что хоть чуть-чуть выходит за рамки привычного, и сразу сообщайте мне. Если мы не сумеем распознать подсказки судьбы, то рискуем блуждать в потемках до скончания времен. А теперь - пора!
Заговорщики вышли из дома и направились в сторону центра города по вечерней улице, освещенной фонарями. Коала-электрик не обратил на них никакого внимания, но когда четверка свернула за угол, тихо положил моток кабеля на землю и двинулся следом.
В фойе было полно народу. Повсюду на стенах висели фотографии известных актеров и плиты с эмблемой Большого Трагического Театра - двумя грустными масками. До начала спектакля еще оставалось время и звери чинно прохаживались, выискивая в толпе знакомых и попивая прохладительные напитки. Наши театралы тоже не стали спешить в зал.
- Давайте прогуляемся по фойе, - сказал Улисс. - Может, заметим что-нибудь любопытное.
И любопытное не заставило себя ждать. Внезапно Евгений стал как вкопанный, судорожно вздохнул и глухо произнес:
- Пожалуй, пойду в зал…
- Что случилось? - встревожился Улисс, а Константин перехватил взгляд Евгения и понимающе сказал:
- Ага…
Тут уже все заметили - в их сторону направлялась красивая молодая волчица в элегантном брючном костюме и черных лакированных туфлях. Через плечо волчица перекинула маленькую дамскую сумочку, а в лапке ее пристроилась программка.
Вот она подошла ближе и заметила дрожащего пингвина.
- Здравствуй, Евгений, - смущенно улыбнулась волчица. Она чувствовала себя неловко и жалела незадачливого влюбленного.
- Здравствуй, Барбара, - отозвался Евгений, чувствуя, как его перышки пробирает антарктический холод.
Волчица кивнула спутникам пингвина, и тот счел нужным их представить:
- Вот… Мои друзья. Это Константин.
- Очень приятно, - сказал кот. - Константин, специалист по кошачьим цивилизациям. В том числе и внеземным. Прошу меня любить и жаловать.
- Очень приятно. Барбара, - улыбнулась волчица.
- Это Берта, - Евгений указал на лисичку.
- Здравствуйте, Берта. Вы замечательно выглядите.
- Спасибо, Барбара, - с довольной улыбкой ответила Берта.
- Лис Улисс, - представился Улисс, все это время заинтересованно разглядывавший новую знакомую.
- Барбара, - в глазах волчицы зажглось любопытство.
- Улисс - знаменитый путешественник! - добавил Евгений с гордостью. Мол, видишь, какие у меня друзья! А ты мне в любви отказала.
- Вот как?
- В некотором роде, - к удивлению своих спутников Улисс смутился.
- Очень приятно, - искренне сказала Барбара.
- Мы не могли раньше встречаться? - негромко спросил Улисс.
- Могли… - ответила Барбара. - Но не встречались.
- Жаль, - сказал Улисс.
- Думаете?
- Убежден!
- Может, вы и правы…
- Да… Рад, что этот недочет со стороны судьбы теперь исправлен.
Барбара улыбнулась.
- Извините, мне пора… Рада была познакомиться, - и она продолжила свой путь, несколько раз обернувшись и взглянув на Улисса. А лис проводил ее задумчивым взглядом…
- Вот, - счел нужным сказать Евгений. - Это Барбара…
Пингвин заметно погрустнел, и Улисс решил, что наилучшим способом отвлечь его от скорбных мыслей будет хоть какое-то дело.
- Евгений, вот тебе немного денег, купи четыре букета цветов. Могут пригодиться.
- Шеф, тебе, конечно, видней, но не жалко тратить общак на какие-то веники? - поморщился кот.
- Нет, не жалко. Твой друг Кроликонне нас деньгами не обидел. А букеты действительно могут пригодиться. Кстати, будет неплохо, если составишь Евгению компанию, и ему не будет скучно одному.
- Запросто, - уныло отозвался Константин. - Скучать одному это не дело. Будем скучать вдвоем.
А расстроенному пингвину было совершенно все равно, чем заняться, и он дал коту увести себя к цветочным лоткам.
- А эта Барбара ничего, - заметила Берта.
- М-да… - задумчиво произнес в ответ лис.
- Вы только посмотрите! Берта! - раздалось внезапно за их спинами. Улисс с Бертой обернулись и оказались мордой к морде со стайкой девушек - лисичкой, ежихой с куницей.
- Здравствуй, Берта, - лукаво улыбнулась лисичка и многозначительно посмотрела на Улисса. Ежиха с куницей хихикнули.
- Здравствуйте, девочки, - приторно промурлыкала Берта и демонстративно взяла Улисса под лапу. Лису эта мизансцена была абсолютно понятна и он счел нужным подыграть Берте. Иначе та могла бы оказаться в дурацком положении. Он мило улыбнулся всем трем девицам:
- Здравствуйте.
- Здрасссь… - ответили девушки и прыснули.
- Познакомьтесь, это Лис Улисс, мой… друг, - сказала Берта.
- Очень приятно. Это замечательно, что у Берточки есть такие солидные… друзья, - заметила лисичка. Похоже, она была в этой компании запевалой.
- Улисс, это мои одноклассницы: лисичка Марианна, ежиха Дора и куница Анабелла.
- Очень приятно, - кивнул Улисс. - Рад знакомству. Значит, одноклассницы?
- Да, - подтвердила ежиха Дора и хихикнула.
- Подружки, - добавила Марианна.
- Лучшие, - конкретизировала куница Анабелла.
- Прекрасно выглядишь, Берточка, - отметила Марианна. - Тебе так идет это красное платье.
- Спасибо, милая Марианна.
- Не за что, Берточка. А знаете, девочки, говорят, красный - цвет страсти!
- Да что ты! - изумилась ежиха.
- Точно-точно, я тоже слышала, - энергично закивала куница.
- Вы правы, девочки, - подтвердила Берта. - А разве вы не знали, что театр - моя страсть?
- Что ты говоришь! - с наигранным удивлением развела лапами Марианна. - Нет, я этого не знала. Ну, тогда все понятно. Девочки, дело в том, что наша Берта страстно любит театр.
- О, это многое объясняет, - прокомментировала Анабелла, и все три девицы рассмеялись.
- А у меня тоже страсть к театру! - воскликнула ежиха.
- Ага, - хихикнула Анабелла. - А точнее, к Тристану.
- К кому? - удивилась Берта.
- Ну ты даешь! А еще театралка. Шакал Тристан - это же ведущий актер Большого Трагического Театра! Герой-любовник!
- Настоящий герой, - добавила Дора.
- А какой, говорят, любовник! - сказала Марианна, чем снова вызвала у подружек смех. - Что делать… Не у всех же есть… друзья, с которыми можно пойти на спектакль. Иным приходится довольствоваться лицезрением героев-любовников на сцене.
Девушки хором вздохнули и снова рассмеялись.
- Что ж, дорогая Берта. Пожалуй, оставим тебя наедине с твоей… хи… страстью. До встречи в школе. Всего хорошего, Лис Улисс. Берегите нашу Берту. Она нам очень дорога. Пока-пока!
- Не обращай на них внимания, - сказала Берта Улиссу, когда стайка подружек удалилась.
- Ну, почему же? Они очень занятные, - заметил Улисс.
Берта пожала плечами и высвободила лапу… Еще не хватало, чтобы Евгений с Константином увидели. Ей и так было тревожно из-за встречи с одноклассницами. Хотя было и приятно. Даже больше приятно, чем тревожно. Ведь подружки уже ей завидуют, хотя Улисс еще не ее.
Вернулись Константин с Евгением, каждый нес по два букета. Улисс с сожалением отметил, что пингвин выглядит еще грустнее. Видимо, ему сейчас не возможно исправить настроение.
Дали второй звонок и друзья проследовали в зал. Берта и Константин сели по бокам от Улисса, а Евгений пристроился с краю. Он смотрел в пол и жалел себя. Где-то здесь, в этом же зале, Барбара… Сидит и смеется над ним. Как же он ненавидит ее! Да, ненавидит! Хотя нет, он к ней равнодушен. И ненавидит тоже.
- Послушай, Улисс, а комедии этот театр не дает? - поинтересовался Константин. - А то мне чего-то трагедию не очень хочется…
- Зря, - ответил Улисс. - Трагедия будит высокие чувства.
- Ты это серьезно? А по-моему, от нее только настроение портится.
- Классическая трагедия помогает очиститься путем сопереживания.
- Э-э-э… То есть мы очищаемся, глядя, как другим плохо?
- Ну, это несколько упрощенный взгляд, но, грубо говоря, да.
- В каком ужасном мире мы живем, - проворчал Константин.
Улисс согласно вздохнул.
- Я вот чего еще не понимаю, - не успокаивался кот. - Зачем в названии говорится о смерти этой несчастной Лауры? Чего это зритель сразу знает, что она умрет?
- Это же трагедия! И так, ясно, что умрет. И, наверняка, не только она. Думаю, в конце пьесы не одно кладбище переполнится. Закон жанра.
- Какой подлый закон. Ты знаешь, я не любитель нарушать закон, но… - Константин развел лапами.
- Понимаешь, суть классической трагедии сводится к тому, что року нельзя противостоять, - пояснил Улисс. - Что бы ни делали герои, стараясь избежать тяжкой участи, они обречены. Року особо не возразишь… У него в этой игре все карты крапленые.
- Року, значит… Это ведь то же самое, что судьба, не так ли? - спросил Константин.
- Да, судьба. Только сильно обиженная.
- Улисс, поправь меня, если я ошибаюсь, - медленно произнес кот. - Мы говорим о той самой судьбе, которой ты нас все время призываешь довериться?
- Конечно.
- То есть доверяться судьбе, которая приведет к "прекрасной смерти" эту несчастную Лауру, как бы она не рыпалась?
- Ну, условно говоря, да.
- Знаешь, Улисс, мне почему-то не хочется ей доверяться… Что-то не тянет стать персонажем такого спектакля.
- И что ты предлагаешь? Противиться? Так ведь классическая трагедия как раз и говорит о том, что это бессмысленно. Поэтому лучше не, как ты говоришь, рыпаться, а, наоборот, следовать судьбе. К тому же, у каждого она своя. Совсем необязательно она является роком.
- А как это определить?
- В конце станет понятно.
- Спасибо, шеф, - мрачно ответил Константин. - Теперь мне совершенно ясно, с кем следует поговорить, если надо срочно испортить себе настроение…
- Ты просто пока не почувствовал, что судьба на нашей стороне, - сказал Улисс.
- А ты это чувствуешь? - спросил Константин.
- Тоже пока нет. Но стараюсь.
- Все, шеф! Давай замнем этот разговор, а то я предпочту помереть вместе с несчастной Лаурой, чтобы не продлевать муки.
Тут дали третий звонок, в зале стало темнеть.
- Друзья, напоминаю, будьте бдительны! Я чувствую, что во время спектакля судьба подаст нам знак! - громко прошептал Лис Улисс.
Занавес поднялся, явив публике дворик при двухэтажном домике. Во дворике на скамейке сидела печальная гусыня в белом платье. "Изольда Бездыханная", - пронеслось по залу и раздались аплодисменты.
Зазвучала тихая грустная музыка, гусыня поднялась со скамьи, простерла перед собой крылья и произнесла высоким голосом:
- О, нету мне, Лауре, счастья! Душа моя в потемках, и сердце полыхает, как костер!
- У нее что-то с сердцем? - шепотом спросил Константин Улисса. - У них в театре нет врача?
- Это метафора, - ответил Улисс.
- А… Никогда не слышал. Какая-то ужасная болезнь?
- Да нет же! Константин, я тебе потом объясню!
- Ну, потом так потом, - пожал плечами кот.
Тем временем Лаура продолжала:
- Тринадцать скорбных лет живу я с нелюбимым мужем здесь, в глуши тоскливой… как в могиле. И вот вдруг появился он, возлюбленный прекрасный мой! Но нам не быть вдвоем. Не суждено… Ах, лучше умереть!
- Хм, - сказал Константин, выражая сомнение по поводу последнего утверждения Лауры.
На сцену вышел, осторожно озираясь по сторонам, шакал в военной форме. Это и был герой-любовник Тристан. По залу пронесся женский стон.
- Лаура! - позвал шакал. - Любовь моя!
- Ах! - вздрогнула гусыня и бросилась в объятия возлюбленного. - Нет-нет! Тебе здесь быть опасно! Шпионы всюду, мужу донесут!
- Шпионы - это она про нас? - шепотом возмутился Константин.
- Нет, - ответил Улисс.
- Хорошо, - успокоился кот.
- Мне жизнь без тебя недорога! - воскликнул шакал. - Молю, бежим со мной в леса!
- В леса… - мечтательно произнесла Лаура и кинула в зал заплаканный взгляд. - О, как бы я хотела. Я собирала б ягоды, грибы, пока возлюбленный ходил бы на охоту. А на закате мы б играли в прятки, а на рассвете - в преферанс. Но нет, не смею я! Мой муж найдет нас и в лесах, я знаю, и убьет. Ах, жизнь свою отдам без сожаленья, но только не твою, любимый, только не твою.
- Нет, не найдет! Ведь нам поможет добрый дух лесов!
- Добрый дух лесов? - удивилась Лаура.
- Да, добрый дух лесов, - подтвердил шакал.
- Но кто он - добрый дух лесов?
- О, это славный малый, живет в лесах и нравом добр. Мы познакомились вчера, и он готов помочь. Сейчас я удалюсь, сама ты знаешь, быть здесь опасно. Ты жди его, посланника судьбы - придет и все расскажет. Доверься же ему, пусть даже странен он слегка.
- Лаура! - раздалось за сценой.
- Ах, это муж! - заволновалась гусыня. - Беги, беги скорей!
Шакал убежал, а с другой стороны сцены показался медведь. Он подошел к Лауре и нежно взял ее за крылышко. Гусыня продемонстрировала публике гримасу отвращения.
- Так вот ты где, родная, - произнес медведь глубоким басом. - А я ищу тебя, ищу… А ты, оказывается, здесь.
- Да, здесь. Я воздухом хотела подышать, - холодно ответила Лаура.
- Прекрасно, милая, прекрасно. Я разве ж против? Только за! Однако стол к обеду уж накрыли, и я жду.
- Сейчас приду. Ступай же в дом. Я додышу и тоже поднимусь.