Медведь хотел что-то возразить, но не решился. Он грустно посмотрел в зал, потом повернулся и ушел. Публике сразу стало его жалко. Теперь было непонятно, чью сторону принимать - Лауры с любовником или медведя с обедом. Жалко было всех, и становилось ясно, что добром все это не кончится.
- Подумать только, какой нелепый брак! - с горечью кинула в зал Лаура.
- Да уж, - хихикнул Константин. - Медведь и гусыня, куда нелепей.
Что-то неопределенно крякнул Евгений. Похоже, у него имелось предположение, что может быть нелепей союза медведя и гусыни.
Внезапно на сцене появился новый персонаж, никто даже не заметил, откуда он взялся. Словно он материализовался из воздуха рядом с Лаурой. Им оказался заяц в черном трико, зеленой куртке и огненно-красном колпаке. Гнусно ухмыляясь, он глазел на гусыню.
- Какой мерзкий тип, - пробубнил себе под нос Константин. - К тому же, он похож на Кроликонне. Лаура, поосторожней с ним!
Гусыня неожиданному визитеру тоже не обрадовалась.
- Ах, кто вы? Так внезапно появились, напугали…
- Простите, не нарочно, - ответил заяц елейным тоном. - Я добрый дух лесов.
- Так это вы! - обрадовалась Лаура. - Про вас, про вас мне говорил любимый!
- Да, это я. Избранник ваш был так вчера любезен, что мне поведал все о ваших затрудненьях. Не мог же я остаться безучастным, ведь я никто иной как добрый дух лесов!
- Что делать, друг мой, как нам поступить?!
- Поможет вам лишь Озеро Страстей. Тот, кто из него испьет, имеет право загадать желанье. И озеро желанье то исполнит в сей же час!
- О где, о где же этот водоем?! Скажи, и я, немедля ни секунды, к нему отправлюсь!
- В подземном мире.
- Где?! - Лаура с ужасом отпрянула.
- В подземном мире, в царстве тени, - с хитрой гримасой пояснил заяц. - Но если страх сильней любви, то можно просто отказаться.
- А… а что любимый мой? Что сам он не пошел?
- Он не дойдет. Я чую это, не дойдет…
- А я?
- А вы дойдете. В вас есть талант, он скрыт внутри - от всех, от вас самой, но от меня не скрыт. Ведь я никто иной как добрый дух лесов!
- Я… Я согласна…
- Превосходно! - воскликнул заяц. - Возьмите, это карта, она укажет путь.
- Ужель это оно?! - жарко зашептал Улисс. - Неужто это знак?!
- Знак? О чем ты, друг мой милый? - спросила Берта.
- И я хотел бы это знать! - добавил Константин.
- Карта! Карта - это знак! Ключ к нашей тайне, ключ к успеху! Нам надо раздобыть ее во что бы то ни стало!
- Но как? - полюбопытствовала Берта.
- Через кого-нибудь из труппы. Через Изольду, например.
- Вот это приключение! Конечно, карта - это знак, как я сама не догадалась! - обрадовалась Берта.
- Что ж, все понятно. Неясно лишь одно, - промолвил Константин.
- Что, друг мой? Поведай, я отвечу!
- Неясно мне, какого черта мы так странно говорим!
- Ой, - сказала Берта. - И правда…
- Это из-за спектакля, - ответил Улисс. - На нас так искусство действует.
- Кошмар какой! - воскликнул Константин. - Да это, оказывается, заразно!
Тут на них со всех сторон зашикали и друзьям пришлось прекратить обсуждение. Между тем Лаура удалилась, оставив зайца одного. Тот подошел к краю сцены и негромко произнес:
- Я добрый дух лесов… - он захихикал, а потом резко и зло рассмеялся. - Я - добрый дух лесов?! Я?! Ну да, пускай же так меня зовут. Но пусть пока никто не знает, кто на самом деле я.
Он сорвал с головы колпак, бросил его в зал и крикнул:
- Я демон из страны теней! Подземный мир - мой дом, а зло - мое призванье! О, глупая, прекрасная Лаура! Проделаешь такой далекий путь, чтобы испить из Озера Страстей. Но чтобы ты ни пожелала, свершится лишь одно: ты станешь навсегда моей! Сама! Сама! - заяц демонически захохотал. - О, сколько раз проделывал я эту штуку! Там, там внизу их сотни - глупых самок и девиц, пришедших воплотить свои желанья, а воплотивших лишь мои! Я - демон зла, властитель царства тени! Я - рок, я - фатум, я - судьба!
Константина бил озноб. Он повернулся к Улиссу и дрожащим голосом произнес:
- Шеф… А может, нам лучше соскочить, а? Еще ведь не поздно. Ты только посмотри, как выглядит эта самая судьба! Это же демон зла, властитель царства тени! К тому же он как две капли воды похож на Кроликонне!
- Константин, это же всего лишь спектакль. А заяц - не более, чем персонификация рока.
- Не более?! Ну, конечно! Подумаешь, это же так, мелочь! Всего-навсего!
- Ты слишком серьезно все воспринимаешь, - назидательно сказал Улисс. - Так нельзя. Надо сохранять способность различать грань между реальностью и вымыслом.
- Фатум с мордой Кроликонне, - простонал кот. - А ты мне талдычишь что-то про вымысел.
- Константин, продолжим потом, ладно? А то нас скоро из театра выставят. Давай лучше посмотрим, что дальше.
А дальше фатум на сцене творил, что хотел, и никто не мог с этим ничего поделать. В результате легкомысленного согласия Лауры отправиться в подземный мир, пришлось умереть ее мужу, любовнику, семье троюродного дяди, армиям двух королевств, их королям с придворными и многим обитателям подземного мира, которые и так были мертвы. Но проступок Лауры был настолько ужасен, а козни "духа лесов" - так коварны, что им пришлось умереть еще раз. Лаура, увидев, что случилось по ее вине, утопилась в Озере Страстей, а "дух лесов", прежде торжествовавший, лопнул от злости.
В конце спектакля на поверхности озера, в том самом месте, где утопилась Лаура, появились две кувшинки. Они плавали в нескольких сантиметрах друг от друга, но никак не могли соприкоснуться. Улисс сказал, что кувшинки символизируют Лауру и ее возлюбленного-шакала. Берта предположила, что Лауру и ее мужа-медведя. Константин заявил, что "духа лесов" и шакала, чем вызвал недоуменные взгляды друзей. Но больше всех отличился Евгений, предложивший смелую версию: кувшинки - это Лаура и некий пингвин, которого в спектакле не было, но чей дух витал над сценой. Он-то и есть подлинный возлюбленный главной героини, но эта истина доступна лишь особо тонким и чувствительным натурам, к которым его ухмыляющиеся друзья никак не относятся.
Успех был грандиозный. Публика стояла, отказываясь уходить, рукоплескала и вопила "Браво!" Самой поразительной оказалась реакция Константина: кот рыдал, даже не пытаясь сдержаться, то и дело крича в ухо Улиссу: "Я очистился! Я чувствую, что очистился! О, как я благороден и великодушен сейчас!"
К сцене устремились зрители с букетами цветов. Берта и Константин тоже рванулись было, но Улисс их удержал:
- Нет, так не годится. Недостаточно просто подарить цветы, надо еще попробовать завести знакомство. Поэтому бегите за кулисы и попробуйте каким-то образом остаться с актерами наедине.
- Я к Тристану! - быстро объявила Берта.
- Нужен мне твой Тристан, - фыркнул Константин. - Разумеется, я возьму на себя Изольду!
- А ты, Евгений? - спросил Улисс.
- Я… нет. Я не пойду. Извините, я лучше вас на улице подожду, - с этими словами пингвин уныло поплелся к выходу.
- М-да… Попал Евгений, - заметил кот. - Прямо как Лаура. Даже хуже, потому что по правде.
- Улисс, а ты кому подаришь букет? - спросила Берта.
- Пока не знаю, - ответил Улисс. - Думаю, мне лучше остаться в зале. Вдруг здесь что-то произойдет, а мы не заметим.
- Ладно, - кивнул Константин. - Тогда мы пошли, - он взял Берту под лапу и увел за кулисы.
Улисс принялся с интересом озираться по сторонам.
- Вам понравился спектакль? - раздалось за его спиной. Улисс обернулся и встретился глазами с волчицей Барбарой.
- Да, понравился.
- Немного грустный, не находите?
- Да… Пожалуй, можно и так сказать.
- В конце я плакала…
- Понимаю…
- А где ваши друзья?
- Пошли дарить цветы актерам.
- О… Я вижу, у вас тоже букет. Для кого? Для Изольды Бездыханной?
- Нет, - ответил Улисс и внезапно для самого себя добавил: - Это для вас…
- Для меня? - удивилась Барбара. - Но почему? Я же не актриса.
- Ну и что? Разве цветы дарят только актрисам? - возразил Улисс и протянул Барбаре букет.
- Спасибо, конечно, - сказала волчица смущенно, принимая букет. - Несколько неожиданно, правда…
- Вот… - произнес Улисс, почему-то чувствуя себя не в своей тарелке.
- Скоро, наверное, вернутся ваши друзья? - предположила Барбара.
- Возможно.
- Тогда я пойду, пожалуй…
- Да.
- Если что, вот мой адрес и телефон.
- Спасибо.
- Всего хорошего.
- До свидания.
Барбара двинулась к выходу. Улисс проводил ее взглядом, вздохнул и сел, пытаясь разобраться в своих чувствах. В последний раз он был влюблен несколько лет назад и тогда это закончилось печально. Нельзя сказать, чтобы он соскучился по состоянию влюбленности. Но образ Барбары стоял перед глазами и не желал исчезать. "Я начинаю понимать Евгения", - подумал Улисс.
Тем временем на улице пингвин высматривал в выходящей из театра публике возлюбленную. Он-то знал, кому следует дарить цветы. Уж точно не какой-то незнакомой Бездыханной, когда рядом лучшая самка на свете. Нет, он, конечно, к ней равнодушен и ненавидит, но это не имеет никакого отношения к букетодарению.
В толпе мелькнул знакомый брючный костюм, и Евгений на мгновенье воспрял духом. Сейчас он снова подарит ей цветы, и она не устоит. Самок следует безостановочно забрасывать букетами, тогда они сдаются. Об этом во многих книгах написано.
И тут все рухнуло. Свет померк и грянул гром. Правда, слышен этот гром был одному Евгению. Пингвин увидел, что его избранница несет в лапах букет. "Странно… - подумал он. - Откуда у нее букет? Ведь я ей его еще не подарил". Но в душе зрела уверенность: ему перешли дорогу. Кто-то более удачливый, и от того - ненавистный.
Евгений с яростью швырнул букет в ближайшие кусты…
За кулисами Константин оставил Берту и отправился вылавливать Изольду Бездыханную у гримерок. Лисичка же решила дождаться Тристана у выхода на сцену. Она прислонилась к стене, стараясь казаться незаметной (это в ее-то красном платье), а то вдруг прогонят. Но на нее никто не обращал внимания, хотя вокруг и сновали туда-сюда разные звери: актеры, рабочие сцены, поклонники… Наконец появился Тристан. Шакал ступал важно, с гордо поднятой головой. Он знал себе цену. Следом за ним шагали два ежа - рабочих сцены, они несли кучу букетов, подаренных герою-любовнику благодарными поклонницами.
Берта прокашлялась и сказала, сгорая от смущения:
- Здравствуйте, Тристан… Вот… Цветы.
- О, спасибо, спасибо! - отозвался актер. - Как это мило!
Он взял букет в лапы и восторженно понюхал его, закрыв глаза.
- Ах, какой запах!
Это выглядело так наигранно и фальшиво, что Берте стало противно. Тристан ей тут же разонравился. И что только девушки в нем находят? Это вам не Лис Улисс.
- Меня зовут Берта, - скучно представилась лисичка. Можно подумать, ему это интересно… У него таких Берт пруд пруди.
Но Тристан внезапно заинтересовался.
- Хм… Что-то вы не выглядите особенно радостной, Берта.
Ну конечно! Он же привык к восторгам и горящим взорам, а тут нескрываемая скука. Вот, что вызвало его любопытство.
- Да вы понимаете… - сказала Берта, чувствуя подступающую злость. Ей захотелось сделать этому Тристану какую-нибудь пакость. - Мне не понравился спектакль.
- Вот как? - шакал выглядел ошеломленным.
- Да. Скучно. И игра актеров не понравилась.
- Постойте, постойте, - встревожился Тристан. - И моя игра не понравилась?
- Ну… Так себе. Неплохо.
- Так себе?! Неплохо?! Тогда зачем же вы подарили мне цветы?!
- Ну, я их уже принесла в театр… Не нести же домой. А выбрасывать жалко.
Тристан выглядел растерянным. Он явно не знал, как реагировать на такую странную поклонницу.
- Ладно, я пойду, - сказала Берта.
- Да-да, конечно… - пролепетал шакал. - Спасибо за букет.
- Не за что, - ответила Берта, демонстративно зевнула и направилась в зал.
- Все газеты пишут, что я играю гениально! - донеслось ей вслед. Видимо, в герое-любовнике запоздало взыграла гордость. - Публика в восторге! Меня называют актером года!
Берта усмехнулась, но шага не замедлила…
Константин видел, как Изольда Бездыханная скрылась в одной из гримерок. Он выждал, когда рядом никого не было, и постучался.
- Да-да? - раздался из-за двери низкий хриплый голос. Странно… Вроде бы никого кроме примы там быть не должно. Константин поколебался пару секунд, затем толкнул дверь и вошел.
В гримерке действительно находилась только Изольда Бездыханная, но это была совершенно другая гусыня, ничем не похожая на несчастную Лауру. Актриса развалилась на диванчике, выражая снисходительное презрение ко всему миру, а в правом крыле она держала мундштук, из которого торчала наполовину выкуренная сигарета. Рядом с диванчиком на столике стояла бутылка коньяка и пара рюмок, одна из которых была наполнена.
- Что угодно? - поинтересовалась Изольда тем самым, поразившим Константина, хриплым низким голосом.
- Вот. Цветы, - с видимым усилием выдавил из себя шокированный кот.
- Спасибо, - равнодушно отозвалась прима. - Положи на стол и ступай.
- Ага, - ответил Константин, но выполнять приказ не торопился. Это не входило в его планы. Поэтому он топтался на месте, не зная, что предпринять.
- Что-то еще? - лениво спросила Изольда и сделала глубокую затяжку.
- Извините, но… ваш голос…
- Ты хочешь сказать, что он, - гусыня перешла на высокий тембр вечно удивленной Лауры, - не похож на этот?
- Да…
- Годы тяжелых тренировок, мальчик, - объяснила Изольда прежним басом. - Я же актриса.
- Для меня это, признаться, несколько неожиданно, - сказал Константин. - Вообще-то, я не театрал.
- Вот как?
- Да. Собственно, я сегодня впервые в театре.
- Ты подумай… - бесстрастно произнесла гусыня.
- И вы знаете, такой шок! Это оказалось так… так… потрясающе! А вы… вы просто… у меня нет слов! - Константин кривил душой. Слова запросто нашлись бы, но он решил, что их отсутствие продемонстрирует его восторг красноречивей.
Изольда издала тоскливый вздох.
- Ясно. Поди сюда, мальчик. Выпьем.
- Ага, - Константин сел на стул напротив примы, выпрямив спину и сложив лапы на коленях. Изольда налила коньяк во вторую рюмку.
- Ну, за искусство! - она залпом проглотила содержимое своей рюмки. - Значит, спектакль тебе понравился?
- О да! Это великолепно! - воскликнул Константин.
- Гадость, - сказала Изольда.
- Простите? - удивился кот.
- Спектакль - гадость, - пояснила прима. - Пьеса - туфта, постановка - позор.
Константин растерялся.
- Но… а как же вы?
- Я и спасаю этот стыд от полного провала, - заявила Изольда.
- А другие актеры? Тристан?
- Тристан - напыщенный индюк. С шакальими повадками. Но так говорить не принято, поэтому немедленно забудь, что я это сказала.
- А зрителям спектакль нравится! - выдвинул Константин последний серьезный аргумент.
- Зрители - наше все, - кивнула Изольда. - Давай еще по рюмашке. За зрителей!
- За зрителей…
Гусыня выпила, поморщилась и произнесла:
- А скажи-ка мне, котик. Чего это ты одет как забулдыга? Это театр вообще-то.
Константину стало стыдно. Но буквально на секунду.
- А что такого? Нормальная одежда!
- Не заводись, мой мальчик. Мне ведь это нравится.
- Да? - удивился Константин.
- Мне нравится, что ты не вырядился, как все эти индюки. Ты не стесняешься своего плебейского происхождения. Уважаю.
- Вообще-то, моя бабушка была сиамкой, - оскорбился Константин.
- Ерунда, - отмахнулась Изольда. - У всех нас кто-то там был сиамкой в десятом поколении. Важно не это, а то, что ты не испугался быть самим собой. Предлагаю выпить за честность.
Они выпили за честность.
- Если бы ты знал, котик, какое болото этот театр, - сказала Изольда уже немного заплетающимся языком. - Какие звери здесь работают… Животные. Зависть, интриги, подлость. Вот три кита, на которых стоит театр. Никогда не мечтай о сцене, мой мальчик!
- Ладно, не буду, - кивнул Константин.
- О, эта сцена. Она манит, манит… А когда ты наконец рядом, она отталкивает, отталкивает! - Изольда замахала крыльями, демонстрируя как именно отталкивает сцена. - Давай, за сцену!
Они выпили за сцену. Изольда покраснела, ее начало пошатывать.
- А ведь я великая актриса, котик. У меня толпы поклонников. Толпы! Вот ты - поклонник?
- Конечно, поклонник, - подтвердил Константин.
- Во-о-от, - протянула Изольда. - Такие у меня поклонники. Какие-то лисы, вороны, коты… Банальность всякая. Ты только не обижайся.
- Нормально, - махнул лапой Константин.
- А я верю, что достойна большего. Знаешь, я еще никогда не получала букета от павлина, - актриса мечтательно закатила глаза. - Павлины не ходят на наши спектакли. Ни одного не видела. Никогда.
- Может, потому что они живут далеко отсюда? - предположил Константин.
- Может быть. А ты знаешь, какие они, павлины? Это самые красивые птицы на свете! К моим лапкам готовы пасть гуси, ястребы, даже орлы! Но это все не то. Банально, понимаешь, мой мальчик? Вот павлин… Хотя бы один вечер провести с павлином…
- У меня есть приятель пингвин, - зачем-то вспомнил Константин. - Могу познакомить.
- Пингвин… - задумалась Изольда. - Тоже вполне экзотично. Но, увы, вовсе не так красиво. Так что не надо.
- Ладно, не буду, - согласился кот.
- За красоту! - воскликнула Изольда.
Они выпили за красоту.
- Всюду обман! - вскрикнула Изольда с надрывом. - И пошлость. Нас окружает пошлость, котик!
"Она совсем пьяна. Да и меня уже шатает, - подумал Константин. - Надо сваливать. Знакомство состоялось, а напиваться до чертиков с депрессирующими примадоннами в задание не входит".
- Мне пора… - робко сказал он.
Изольда кинула на него тяжелый взгляд.
- Ты так, да? - спросила она.
- Правда пора. Меня ждут. Я ведь только хотел цветы подарить.
- Цветы, - горько усмехнулась гусыня. - Хоть от себя дарил?
- Конечно! Вы поразили меня своей игрой!
- Ах, льстец, - сказала Изольда не без удовольствия. Она величаво простерла крыло в сторону двери. - Ступай.
- До свидания…
- Будь здоров!
Когда Константин вышел на улицу, к нему сразу кинулись друзья.
- Наконец-то! - сказал Улисс. - Мы уже начали беспокоиться.
- Да ты пьян! - возмутилась Берта. - Признавайся, с кем пьянствовал?!
- С Изольдой Бездыханной, - гордо произнес кот.
- Что?! - удивилась Берта.
- Да-да. С ней самой. И, кстати, я не пьян. Всего лишь немного выпил для поддержания дружеской беседы. Мы ведь с Изольдой теперь друзья, между прочим. А когда другу плохо, Константин всегда придет на помощь!
- Что за помощь - пьянство?! - возразила Берта.
- Фиговая помощь, - с готовностью согласился Константин.