- Как прикажешь это понимать? - грозно вопросил Чемпион.
- О чем это ты? - зевая, осведомился Водохлеб.
- Почему ты подслушиваешь?
- И не думал, - ответил тот, - я в этой канаве оказался по чистой случайности. Если вы хотите ссориться при свидетелях - дело ваше, но не можете же вы требовать, чтобы все заткнули себе уши и забились в угол.
- Мы и не думали ссориться! - негодующе воскликнула Торопыжка.
- Ну и зря! Этот парень бросил тебя, когда ты в нем нуждалась, побоялся, как бы Морская не поставила ему в вину, что он с тобой дружит. Я бы на твоем месте задал ему как следует.
- Мы в твоих советах не нуждаемся, - сказал Чемпион, - так что можешь не тратить сил и помолчать.
- А мне своих сил не жалко. Это ты у нас очень уж их бережешь.
По сравнению с плечистым Чемпионом Водохлеб казался слабым и тщедушным.
- Если ты немедленно не уберешься отсюда, - прорычал Чемпион, - придется тебя укусить.
- Ой как страшно! - протянул Водохлеб, почесывая ухо задней лапой. - Ладно, я пойду, но имей в виду, голубая шкурка, если я тебе понадоблюсь - только позови. И поосторожнее с этим парнем. Он хорош, когда все хорошо, а чуть что не так - глядь, а его и след простыл.
Водохлеб пробрался сквозь изгородь и поскакал через пастбище к ручью. Торопыжка смотрела ему вслед со странной смесью возмущения и благодарности. Ей, конечно, понравилось, что он заступился за нее перед Морской зайчихой, но он не имел никакого права делать такие скоропалительные выводы из того, что Чемпион ходил проведать свое поле. Она поверила объяснениям своего друга. Скорее всего, он действительно не знал, что ей пришлось пережить без него. Чемпион был красавец заяц, быстрый и ловкий, и, в отличие от Водохлеба, пользовался в колонии всеобщим уважением. Сама Морская зайчиха не раз обращалась к нему за советом.
А Водохлеба все считали грубияном и нахалом. Вернее, почти все - исключением были две-три зайчихи, которые сами пользовались сомнительной репутацией. Никто из старейшин не подумал бы спрашивать его совета. Правда, он часто предлагал его сам, без всяких просьб.
- Мне жаль, что так вышло, Чемпион, - сказала Торопыжка.
Чемпион смотрел на удаляющийся хвостик Водохлеба.
- Мне тоже. Когда-нибудь придется малость проучить этого парня. Слишком уж он наглый - это вредно для здоровья. Как ни откроет рот, обязательно вылетит какая-нибудь дерзость.
- Но он все-таки заступился за меня, когда тебя не было.
Чемпион повернулся и посмотрел на нее сверху вниз:
- Интересно, с чего бы это ему за тебя заступаться?
- Морская сказала, что он так развлекается.
Чемпион кивнул:
- Похоже, так и есть. Водохлеба не заботят интересы колонии, и вообще ничьи. Он думает только о себе.
Торопыжка не сомневалась, что Чемпион прав, однако что-то в поведении Водохлеба заставило ее задуматься - неужели, когда он дерзит старшим или задирает таких уважаемых зайцев, как Чемпион, им движет только эгоизм? За его грубостью ощущались искренность и честность. Он явно не любил, когда кто-то из зайцев важничает, и считал, что с зазнаек полезно сбивать спесь.
Нет, она не станет обращаться к нему за помощью. Ведь у нее есть Чемпион! Но все-таки что ей делать? Морская и Небесный хотят, чтобы она что-то придумала для спасения от Убоища. Она показала русакам, как рыть норы, но это не обещало полной безопасности.
И что же все-таки стало с бедным Кувырком?
Тяжело приходится им обоим!
Глава двадцать девятая
Дождавшись темноты, Торопыжка отправилась на остров, в церковь, надеясь разузнать что-нибудь о судьбе старого друга. Ночь была беспокойная. С моря дул резкий ветер, шевелил кусты. Услышав какой-то жалобный скрипучий визг, Торопыжка замерла и прижалась к земле, не понимая, что это за звук. Оказалось, большая ветка трется о ствол дерева. Со вздохом облегчения Торопыжка отправилась дальше.
В полной темноте, пронизываемой ветром, она выбралась с распаханной земли и вышла на дорогу, ведущую к перешейку. Время от времени по дороге проезжали машины, пугая зайчиху вспышками фар. Ради безопасности она держалась поближе к кювету. Один раз Торопыжка наткнулась на горностая, но без труда от него убежала. Горностай не способен догнать зайца. Этот грациозный убийца старается подкрасться к зайцу, когда тот дремлет, что редко удается. Торопыжка слышала, как оставшийся позади хищник ругается себе под нос.
Волны негромко плескались о каменное ограждение перешейка - хотя ветер был сильный, он дул с моря и гнал воду к берегу. Шум воды не пугал Торопыжку, в нем было даже что-то утешительное, и зайчиха остановилась на полпути полюбоваться игрой световых бликов на морской поверхности - темно-зеленая вода сверкала, как грани огромного самоцвета.
Попав на остров, Торопыжка прямиком побежала на холм, к церкви. Серая громада колокольни нависала над темнеющими купами деревьев, под сенью их густой вечнозеленой листвы лежали влажные, замшелые могильные плиты. С тех пор как Убоище покинуло свое гнездо на вершине колокольни, животные стали снова наведываться на кладбище ради сочных грибов, в изобилии растущих среди могильной травы.
Было темно, ветер шуршал по камням, стонал в пастях горгулий, заставлял опавшие листья плясать на могилах, раскачивал верхушки хмурых кладбищенских кипарисов. Торопыжка заглянула в полую плиту, где встретилась с Кувырком несколько дней назад. Там никого не было. Зайчиха выбралась наружу и подняла глаза к колокольне. Сейчас, когда чудище покинуло башню, она казалась безжизненной, нестрашной, не столь таинственной - просто старой. Изгнанные Убоищем мыши, летучие и нелетучие, без сомнения, рано или поздно вернутся в свой старый дом - если и не те самые, что некогда жили здесь, то их потомки.
Торопыжка поняла, что здесь ничего не узнает. Она отправилась дальше через поля, решив встретиться с предводительницей местной колонии. Горной зайчихе не доводилось встречаться с Догоникой, но по отзывам она составила о ней мнение, и не слишком благоприятное.
Догоника жевала брюкву на поле, примыкающем к Букерову, и ее мех колыхался на ветру, как поверхность озера. Увидев приближающуюся Торопыжку, она вздрогнула, выпрямилась и воскликнула: "Кувырок!"
- Нет, я не Кувырок. Меня зовут Торопыжка. Я тоже с гор. Мы с Кувырком из одного клана. А ты здешняя Морская зайчиха?
Догоника не сразу поняла ее. Потом поправила:
- Я Лунная. Ты что, пришла сюда с гор?
- Нет, не прямо с гор. То есть пришла, но раньше. Сейчас объясню. Понимаешь, нас с Кувырком вместе поймали, но я убежала еще до того, как люди устроили травлю. Я живу в колонии у болота, на большой земле…
- Ах, с этими… - протянула Догоника.
- Ну да, - подтвердила Торопыжка, взъерошив мех, - но мне удалось поговорить с Кувырком перед тем, как он поднялся на колокольню. Он, как я понимаю, не вернулся.
Лунная зайчиха вздохнула:
- Боюсь, он ушел в Другой мир.
- У тебя есть доказательства, что он погиб?
Догоника покачала головой:
- Доказательств нет. Но клянусь красным сараем, мы искали его повсюду. Его нигде нет. Одно из двух: или его тело лежит внутри колокольни рядом с трупом Убоища…
- Убоище живехонько, - перебила Торопыжка. - Оно перебралось в круглую башню у болота.
Догоника поморгала глазами.
- В таком случае, - сказала она, - Кувырок определенно умер. Чудище его съело. У болота, говоришь?
- Оно нападает на нашу колонию каждое утро и каждый вечер.
- Ну и ладно! Ушло, по крайней мере, отсюда - уже хорошо! Мы-то думали, что Кувырок погиб, убив чудовище в смертельной схватке. Оказывается, он его прогнал. Тоже неплохо! Так уж и быть, пусть он и дальше считается героем.
Торопыжка не верила своим ушам. С трудом сдерживаясь, она мудро решила промолчать - все-таки чужая колония.
- Так значит, вы не знаете, что на самом деле произошло?
- Понятия не имеем. Предполагаем, что Кувырок выполнил свой долг, был пойман и съеден. Зайцы умирают каждый день - печальный факт, а что делать? Кувырок был нашим другом, мы его оплакиваем, но жизнь продолжается.
И Лунная зайчиха снова набила рот брюквой.
Торопыжка подошла к ней поближе:
- Послушай, а если он спасся, куда он мог пойти? Есть тут кто-нибудь, кто мог его приютить? Может, он ранен и где-нибудь отлеживается? Мы должны рассмотреть все возможности.
- С какой стати? - Догоника явно считала, что она ничего никому не должна.
- Я хотела сказать - я должна.
Догоника смягчилась и соизволила еще на минутку оторваться от еды и направить усилия своего могучего мозга на решение проблемы.
- Я вижу две возможности, - сказала она наконец. - Во-первых, есть тут одна ежиха по имени Джитти, с которой он очень дружен. Я тебе расскажу, где ее можно найти. Во-вторых, когда он еще только убежал от борзых, он жил вместе с кроликами, в их подземельях. Это было в лесу на большой земле. Когда он вырыл у нас норку, мы решили, что он подцепил эту привычку у кроликов. Не знаю точно, где они живут - где-то недалеко от перешейка. Думаю, ты их найдешь без труда. Теперь слушай, где живет ежиха. Только ты с ней поосторожнее, характер у нее скверный.
Торопыжка молча выслушала объяснения, вежливо поблагодарила и ушла с поля, думая, что все Лунные и Морские зайчихи похожи друг на друга. Во всяком случае, те две, которых она знает, одинаково эгоистичны, бестактны и самодовольны. Может быть, таков неизбежный результат занятий политикой и до того, как они взвалили на себя бремя власти, обе были вполне приличными зайчихами? А может быть, наоборот - только обладая определенным набором качеств, можно стремиться к высоким постам? Но природа власти не слишком интересовала Торопыжку, и скоро она выбросила эти мысли из головы.
Следуя указаниям Догоники, она скоро нашла ежихину нору, но самой Джитти там не было. Над пустым гнездом нависало большое дерево, и его ветви угрожающе скрипели. Обнюхав хорошенько гнездо, Торопыжка пришла к выводу, что оно давно пустует. Ежиха, видимо, его покинула.
- Что же, - сказала себе Торопыжка, - надо искать кроликов.
Она снова миновала церковь, прошла по перешейку и стала искать лес. В темноте ей попалась зайчиха из чужой колонии.
- Где-то тут должна быть кроличья нора, - сказала Торопыжка. - Не знаешь, где она?
Зайчиха остановилась, жуя капусту.
- Кроличья? А ты что, крольчиха разве? Что-то непохожа! Вернее, похожа, но не очень.
- Я не крольчиха! Я голубая горная зайчиха. Я ищу своего друга. Его зовут Кувырок, он одно время жил тут с кроликами.
- Ах, Кувырок! Он же, говорят, умер.
- Может, и так. Но я хочу узнать точно.
- Я слышала, они с Убоищем прикончили друг друга в сражении.
Торопыжка не собиралась снова обсуждать эту тему. Она повторила свой вопрос.
- Через два поля отсюда к северу будет лесок. Там есть кроличья нора. Предводителя зовут Эрб. Говорят, Кувырок и вправду одно время жил с ними - я считаю, ему это чести не делает. У этих человечьих выкормышей хорошему не научишься! Лично я к их норе и не подойду! Им разве можно доверять? А уж вруны-то! Я бы не советовала к ним ходить, как бы тебе это не повредило. Я-то, понятно, у них в норе сроду не бывала, но говорят, у них такое творится! Они там черной магией занимаются - собственных детенышей приносят в жертву, я слышала. Никчемные лодыри, все до одного! Так говорила моя мамочка - мне что же, родной матери не верить? И воры они, даже друг у друга воруют. Да их и за животных-то нельзя считать, низшая форма жизни, больше ничего. Разве люди что путное создадут?
Торопыжка давно ушла, а зайчиха все продолжала трещать - жуткие создания кролики, от них надо держаться подальше, она слышала, что…
Торопыжка добралась до леса. Ветер выл и свистел, вершины деревьев ударялись друг о друга, словно сражаясь. Здесь было очень темно, пахло лисами, барсуками, плесенью, гниющими листьями, грибами. Было страшно - Торопыжке понадобилась вся сила воли, чтобы не выскочить назад в поле. Пришлось напомнить себе, что она привыкла жить среди скал и камней. Что если представить себе, подумала она, что деревья - это большие, высокие камни? Может быть, тогда сердце перестанет так стучать?
Она пробиралась в густой чаще, нюхая воздух: не пахнет ли кроликами? Скоро она набрела на кроличью тропу со свежим пометом, а по ней дошла до входа в нору. Торопыжка уже собиралась войти туда, как вдруг большая тень отделилась от ближайшего куста и метнулась к другому отверстию в земле. Барсучий запах ударил Торопыжке в ноздри. Она остановилась, ожидая, пока зверь пройдет. Торопыжка не очень боялась - знала, что всегда обгонит барсука, но не собиралась лезть в нору, пока рядом ходит хищник. Она неподвижно стояла под дубом, зная, что запах кроликов так силен, что барсук ее не учует. Зверь что-то бормотал себе под нос на странном древнем языке - барсуки, упрямые, консервативные существа, не желали менять его ни на какие новые наречия.
Она ждала, а барсук все ворчал, к чему-то принюхивался и морщил свой резиновый нос. И тут Торопыжка поняла, что он собирается влезть в другой вход той самой норы, у которой она стоит. Она отпрянула и притаилась за кустом. Большой зверь полез внутрь. Перед ней явно было барсучье логово. Судя по запаху, внутри были и другие барсуки. Что же это все значит? Она постаралась припомнить, что рассказывал Кувырок о жизни с кроликами. Упоминал ли он барсуков? Не говорил ли, что они жили рядом или нападали на нору? Она посмотрела на отверстие в земле, куда влез барсук, - для кролика оно было слишком широко.
Барсучье логово? Но тогда почему так сильно пахнет кроликами? Торопыжка не знала, на что решиться. Конечно, идти в нору нельзя - там, скорее всего, полно барсуков, а эти звери не погнушаются сцапать зайчиху, которая сама лезет в лапы.
Торопыжка стояла в нерешительности и тут увидела кролика - он вприпрыжку выбежал из зарослей и скользнул в одно из отверстий, ведущих в барсучье логово - или это все-таки кроличья нора? Может быть, барсук полез туда, чтобы убить кроликов? Может быть, их надо предупредить?
- А что это ты тут делаешь? - раздался чей-то голос у нее за спиной.
Торопыжка вздрогнула и быстро повернулась. На нее с подозрением глядела крупная крольчиха.
- Шпионишь? - спросила крольчиха.
- Нет, нет! - воскликнула Торопыжка. - Я не шпионю. Я ищу нору, где предводитель Эрб. Я туда попала?
- А зачем ты засела в кустах?
- Я не засела! Я просто спряталась. Только что в нору залез громадный барсук. Надо предупредить клан… колонию… семью!
- Барсук? Барсуки живут с нами в одной норе. Зато к нам сюда не лезут лисы и горностаи! А, я теперь понимаю, что ты подумала. Нет, нас барсуки не трогают. Они могут схватить кролика из чужой норы, но не из той, где живут сами.
- И как вы только можете жить рядом с врагом?
- Слушай, - сказала крольчиха нетерпеливо, - не жили бы они с нами, жили бы где-нибудь еще. Какая разница?
Торопыжка не нашла, что на это ответить.
- А зачем ты к нам явилась? - спросила крольчиха.
- Ах, да! Меня зовут Торопыжка, я голубая зайчиха родом с северных гор. Говорят, с вами одно время жил мой друг Кувырок.
Крольчиха мгновенно отбросила подозрительность и стала очень дружелюбной:
- Входи, входи скорее, не стой на ветру! Ну и ночка выдалась! Надо ходить осторожно, в любую минуту может обломиться какая-нибудь ветка и дать по голове. Меня зовут Фрамбуаза. Я очень хорошо знала Кувырка. Мы дружили - как говорится, не разлей водой. Пошли, пошли, такой ветер!..
Фрамбуаза первая вошла в нору. Недолго поколебавшись - у нее все еще стоял перед глазами громадный барсук, - Торопыжка полезла за ней.
- Как это понимать - не разлей водой? - спросила она. Они спустились глубоко, Торопыжке казалось, что она в ловушке. Душно пахнущая земля навалилась на грудь, каждый вдох давался с трудом. - Вы были больше, чем друзья?
Она шла по узкому проходу следом за Фрамбуазой, так что хвостик крольчихи маячил у нее перед самыми глазами. Хвостик дернулся, и до нее донесся сдавленный голос крольчихи:
- Не понимаю, о чем ты. Мы с Кувырком много беседовали. Он разговаривал со мной чаще, чем с остальными кроликами. Ты про это спрашивала? Он мне нравился, потому что не был предубежден против нас. Понимаешь? Он ко всему подходил с открытой душой.
- Вот как!
Торопыжка боролась с ужасным ощущением, что туннель все сужается и сужается и в любой момент она может застрять. Интересно, если она и впрямь застрянет, кролики сразу вытащат ее наружу? Или замешкаются, и она задохнется? Земля заглатывала ее, как пасть какого-то громадного зверя. Ей казалось, что громадный язык лижет ей спину. Стены прохода были гладкие, вытертые телами многочисленных кроликов, но Торопыжка не привыкла, чтобы что-то прикасалось к ее шкурке, стены казались ей грубыми, шершавыми. Она не знала, долго ли сможет сдерживать страх.
- Далеко еще? - с трудом проговорила она, глотая воздух.
Не успела она это сказать, как туннель расширился, перешел в галерею. Торопыжка вздохнула свободнее, страх немного отпустил. Она подумала, что назад идти будет легче - она хоть будет знать, что двигается к свежему воздуху. Было совсем темно, но оказалось, что она представляет себе окружающее с помощью других чувств - примерно как в горах в безлунные ночи.
Воздух здесь был спертый, сильно пахло землей. Над головой, как большая серая змея, тянулся толстый корень, из земляных стен выдавались округлые глыбы кварца с прослойками мела. Можно было подумать, что их нарочно воткнули в землю для красоты. Но они были слишком велики, кролики не смогли бы ими ворочать, они просто лежали в земле с незапамятных времен и обнажились, когда копали нору.
Жуткое очарование подземного мира охватило Торопыжку. Здесь все дышало древними воспоминаниями, которые, словно запахи, пробуждали в мозгу какие-то туманные образы, сцены таинственной родовой памяти, мелькающие за гранью узнавания. Эти образы, подобные мгновенным снам, которые невозможно вспомнить при пробуждении, обступили Торопыжку, и она подумала, что, возможно, и зайцы когда-то глубоко зарывались в землю, спасаясь от свирепых доисторических чудовищ. Она чуяла запах погребенных в земле железных и медных предметов и старых костей. Прямо над ее головой в земной толще проходила проложенная невесть когда гать - березовые ветви сгнили и почернели. В земле покоились громадные тяжелые камни, похожие на валуны горной страны. Многое скрывалось в земле.
Торопыжка находилась в брюхе исполинского зверя.