Вечером Неборак дал команду двигаться в Шарчино. Пока Артемка отсутствовал, их отряд здорово пополнился. Двадцать шесть партизан стало в нем. Местные мужики наконец решились взяться за оружие. Вступил в отряд и желтоусый мужик. Сейчас он ехал верхом на своем единственном коньке, которого хотел отобрать Бубнов.
Артемка подремывал на тряской, скрипучей телеге, думал, где они найдут Колядо, как встретят их партизаны... А еще больше мечтал свидеться с веселым черноглазым Костей Печерским.
9
Колядо осматривал винокуровских коней, которых только что пригнали партизаны, отбив их у белогвардейцев. В этом деле участвовала лишь небольшая группа партизан во главе с Костей Печерским. Партизаны полностью разгромили отряд колчаковцев, а сами не понесли никаких потерь. Колядо, молодой, невысокий, но статный, шагал между коней широко и легко. Останавливался возле особенно поглянувшихся. Говорил громко, с легким хохлацким акцентом, восхищался бурно, не стесняясь:
- О це конек! Ой, мама моя! Да на такого и царю-императору сесть не стыдно. А цей! Не конь - лебедь белая! А побачьте того, со звездочкой на лбу.- И вдруг обернулся, позвал громко: - Костик! Где Костик?
Подошел Костя, вопросительно глянул на Колядо:
- В чем дело?
- В том, шо молодцы вы усе! Спасибо, хлопцы, за коней. Теперь можно и кавалерию при отряде заводить. Самых лихих в седла посадим - нехай гоняют беляков по степу. Верно?
- Верно! - раздались веселые возгласы.
- Берегите коней,- между тем говорил Колядо.- Они - наша быстрота. А быстрота - наша сила. Быстрота, внезапность, смелость - вот оружие, которого боятся враги, як огня. Народ назвал нас красными орлами, так давайте и будем орлами...
Отряд Колядо, дерзкий и неуловимый, наводил страх не только на сельские власти, но и на карательные отряды. Он появлялся там, где его никто не ждал, громил колчаковцев, судил предателей. Одно упоминание о Колядо бросало в дрожь сельских богатеев.
Зато для бедняков партизаны были желанными гостями. Они выставляли на столы все, что имелось в захудалых кладовых. Но не только продуктами снабжали они партизан - отдавали брички, лошадей, сено, а зачастую и сами шли с Колядо в бой.
Однажды - это было ранней весной - отряд Колядо, тогда еще небольшой, плохо вооруженный, нарвался на казачий эскадрон. Четыре дня гонялись казаки за партизанами, и если бы не крестьяне, которые снабжали Колядо свежими лошадьми, лег бы порубанным отряд.
Ушел тогда Колядо от беляков. Ушел, но не испугался вражеской силы. Наоборот, еще жестче стал громить врага.
Как-то раз пришли в отряд двое пожилых мужиков, усталых, обтрепанных.
- Нам бы самого,- хрипло выдавил один, высокий, с длинной бородой.- Федю Коляду... Дело спешное...
Костя внимательно осмотрел мужиков, их осунувшиеся лица, молча повел к командиру.
Увидели мужики Колядо, согнули натруженные спины в низком поклоне:
- Помоги, родимый... От народа кланяемся и просим...
Колядо, смущенный таким обращением, грубовато сказал:
- Я не куркуль. Мне поклоны не нужны. А помочь рады, коли сможем. Якое дело у вас?
- Оборони от колчаков,- заговорил все тот же, с длинной бородой.- Начисто обирают... Скотину увели, почитай, всю, теперь телеги, упряжь забрали...
- Коней отнимать зачали,- произнес второй.- Околеем с голода... Нету сил наших боле. Чем жить? Чем хлебушко добывать? Чем кормить рты голодные?.. Помоги.
Посуровело лицо у Колядо. Глаза холодные и острые, как ножи. Молчит. Что он скажет обездоленным людям? Как поможет им, если сейчас вся Сибирь стонет тяжким стоном от колчаковских поборов. А крестьяне бередят, бередят сердце, будто скребницей водят по нему.
- И не только у нас: в Гоноховой такое же. Позабирали бандюки телеги и в Вылкове, и в Овечкиной, и в Мостовом. Свезли их теперича в Овечкино, чтобы отправить на Камень... Без лошади телега-то не поедет. Вот и взялись отбирать коней... Завтра-послезавтра всех угонят. Снизойди к горю народному, отбей наше кровное... Век благодарить будем...
- Погодите, мужики, - хмуро перебил их Колядо. И, обернувшись к партизанам, сгрудившимся вокруг, спросил глухо: - Слышали все, шо сельчане говорили?
- Слышали, Федор! - раздались голоса.- Не глухие.
- А коли слышали, то яка ваша думка?
Ответы посыпались сразу:
- Чего думать? Идти надо!
- Помочь народу!
- Отбить добро!
Колядо повернулся к крестьянам с доброй белозубой улыбкой:
- Ну вот и мой ответ вам.
Вскоре к Овечкиной ушло пятеро разведчиков с Костей Печерским.
Овечкино гудело, словно потревоженный улей. Всюду сновали верховые и пешие колчаковцы, сгоняли к сборке коней, сносили упряжь, свозили телеги. Крик, ругань, плач смешались с ржанием лошадей, скрипом колес, щелканьем бичей.
Разведчики разбрелись по площади, бродили между повозок, поругиваясь с солдатами. Нужно было точно узнать численность карательного отряда, когда он выйдет из Овечкиной и какой дорогой пойдет.
За полдень Костя послал в отряд донесение: белых в Овечкино человек пятьдесят. Есть пулемет. Когда выйдут они на Камень - неизвестно, но по всему видно - торопятся.
Костя оказался прав: каратели торопились. И торопились сильно. Уже вечером вдруг, безо всякого шума, будто даже без подготовки, они тронули огромный, длиной, пожалуй, в две версты, обоз из телег и погнали его по дороге на Паклино.
То, что белогвардейцы пошли по степной дороге, осложняло операцию: в степи труднее подобраться незамеченным. Куда лучше, если бы они пошли приборовой вылковской дорогой. Там разделаться с ними было бы проще.
Обо всем этом Костя сообщил Колядо, как только вернулся в отряд.
- Видал, Федор, как дело обернулось? Не по зубам, пожалуй, нам этот орешек. Не подпустят беляки, перестреляют из пулемета.
Но по всему было видно, что Костина тревога не тронула Колядо. Он слушал командира разведки и посмеивался. Потом вдруг спросил:
- А шо, Костик, мы с тобою зовсим дураки?
Костя опешил, недоуменно уставился в чуть озорные глаза Колядо, медленно произнес:
- Будто бы нет... Не совсем...
Колядо захохотал весело, задорно:
- То-то, Костик. Не зовсим дураки!.. Давай-ка клич отряд на совет. Побачим, про який ты мне орешек балакав. Раскусим его або нет?
...Степь просыпалась. Вот медленно-медленно, брызнув ослепительными косыми лучами, из-за горизонта выкатилось красноватое солнце. Увидев его, где-то в траве неуверенно свистнул суслик. Ему откликнулся другой, третий... Взмыл к небу жаворонок и зазвенел над необозримой, как зеленый океан, степью. Не торопясь выплыл, будто из-под самого солнца, степной бродяга-орел и пошел, пошел подниматься широкими кругами вверх.
Ползет по петлистой дороге колонна. После бессонной ночи тепло разморило солдат, дремлют, сидя на пустых телегах. Дремлет, покачиваясь в седле, офицер. Только временами поднимет отяжелевшую голову, осмотрит тихую безжизненную степь и снова уронит ее на грудь. Лошади, утомленные, не слыша понуканий, едва-едва плетутся, понурив морды.
Лишь далеко впереди колонны, слева и справа, рыскают разъезды, неутомимые, настороженные.
Вот один из них, что слева, остановился. Солдаты обеспокоенно привстали на стременах: прямо к ним по плохо наезженной дороге двигался, вздымая пыль, какой-то обоз. Он находился еще далеко, и было трудно угадать, чей он, кто ведет его.
На всякий случай солдаты сняли винтовки, передернули затворы. Старший в дозоре пока соображал, что предпринять - дать сигнал своим или не тревожить зря,- от обоза отделились двое верховых и поскакали к дозорным. Солдаты заволновались, кое-кто уже стал поворачивать коней.
- Может, партизаны?
- Тикаем, ребяты. Как бы не попасть в лапы.
Но старший прикрикнул:
- А ну, замолчать! Это наши, из сельской дружины. Повылазили глаза, что ли? Не видите повязок на рукавах?
К дозору в самом деле скакали два молодых мужика с белыми повязками. Первый - могучий, почти квадратный парень, с густым чубом и веселыми карими глазами, другой - помельче, но, видать, тоже не из слабых.
Чубатый на полном скаку осадил коня перед фельдфебелем, козырнул:
- Здравия желаем! А мы до вас... Подводы вот гоним.
- Откуда?
- Из Ситниковой...
- Ну, как там, спокойно?
- Никак нет. Пошаливают мужики. Насилу утянули подводы.
- Сколько?
- Штук тридцать. Да коней к ним... Примете?
- На кой черт они нам. Сами ведите.
У чубатого на лице отразился испуг.
- Боязно самим-то. Да и староста обнадежил: гоните, каже, подводы до паклинской дороги, там поручику Бурцеву сдадите.
Фельдфебель захохотал:
- Ну, лбы! А дрожат, как бабы! - Потом добавил снисходительно: - Ладно... Дожидайтесь нашей колонны. Ежели Бурцев согласится - возьмем.
В это время обоз, что вели дружинники, подошел к стыку дорог.
- Останавливай! - рявкнул чубатый.- Здесь ждать будем. Господин фельдфебель разрешил.
Проводники - дружинники и крестьяне - пососкакивали с телег, в которые заботливо было набросано по нескольку охапок сена, стали разминать ноги, вытаскивать из карманов кисеты.
- Жарынь какая...- вздохнул кто-то.
- На дождь,- нехотя откликнулся другой.- Добраться скорей бы до Камня, сдать телеги...
Подскакал офицер:
- В чем дело?
- Да вот реквизированные брички гонят. Тоже в Камень,- ответил фельдфебель.- Да боятся одни. К нам пристать просятся.
Офицер мрачно оглядел дружинников и весь их обоз:
- Пусть в хвост пристраиваются.- Потом повернулся к чубатому: -С нами пойдете. Домой никого не отпускай, не то душу выбью. Из нас няньки плохие...
Медленно подошла колонна и, не останавливаясь, продолжала пылить по дороге. Солдаты на секунду поднимали глаза на толпившихся у обочины, равнодушно оглядывали их и снова впадали в полусонное состояние.
- А ну, живей, дьяволы! - рявкнул офицер.- Надбавь ходу!
Солдаты встрепенулись, схватились за вожжи, кнуты, запонукали коней, зачмокали губами. Колонна оживилась, телеги быстрее затарахтели по дороге.
- А вы шо раскуриваете?- заорал чубатый на своих.- Давай разворачивай коней, подтягивай сюда. Дармоеды! Бездельники!
Дружинники и крестьяне, видно, крепко боялись чубатого. Его окрик обжег всех, будто кипятком. Они вдруг забегали, бестолково суетясь. Ударили по коням и поломали строй - одни помчались по обочине к голове колонны, другие - к хвосту.
- Вы что, с ума сошли? - взбесился офицер.- А ну на место!
Но чубатый добродушно хлопнул офицера по погону:
- Нехай порезвляться. Засиделись...
Офицер с силой откинул руку чубатого и, дрожа от гнева, закричал:
- Прочь руки, свинья вонючая! Или плетей захотел?
- Ну-ну,- так же добродушно заулыбался чубатый, хотя глаза его сверкнули недобрым огоньком.- Не горячись, поручик. Это вредно для здоровья.
Офицер задохнулся от негодования:
- Как разговариваешь, сволочь?! - и схватился за кобуру.
Вынуть наган не успел - чубатый в упор застрелил его. Не оглядываясь на сползшего поручика, рванул коня к фельдфебелю, который в это время отъехал к своим солдатам. За ним, не отставая, поскакал и другой его товарищ.
А вдоль белогвардейской колонны уже гремела на все лады пальба. Откуда у возниц появились винтовки, солдаты так и не поняли. Они только с ужасом видели, как свалился с коня офицер, как, нелепо взмахнув руками, упал фельдфебель и еще один солдат из разъезда, как с возов, из-под охапок сена, выскакивали с винтовками все новые и новые люди, сжимая в кольцо колонну.
Паника охватила солдат. Одни, прячась за возы, попытались отстреливаться, другие же, бросив винтовки, кинулись в степь. Но не многим удалось убежать в то утро. В полчаса все было кончено. И грохот выстрелов снова сменился тишиной и покоем. Только кони продолжали испуганно косить глазами.
Чубатый вытер рукавом пот с лица, спросил у своего товарища:
- Як, Костик, по зубам оказався нам цей белогвардейский орешек?
- По зубам, Федор.
- Ну вот, а ты бал акав! - И, весело засмеявшись, Колядо хлопнул Костю по плечу, да так, что тот чуть не слетел с коня.
Из степи возвращались партизаны. Одни несли трофейные винтовки, гранаты, сумки с патронами, другие вели разбежавшихся коней с бричками. А еще через полчаса колонна двинулась в обратный путь.
Колядо подозвал Костю.
- Разошли хлопцев по селам. Нехай мужики идут в Овечкино да разбирают своих коней и телеги.
Весть о разгроме белогвардейцев на паклинской дороге, о подвиге красных орлов, вступившихся за крестьян-бедняков, летела впереди отряда. Каждое село ждало к себе красных орлов, готовое отдать им последние куски хлеба.
В одной деревне мужики преподнесли Колядо красивую боевую шашку, невесть как попавшую к бедному мужику. Деревенский кузнец-умелец, как мог, выточил и вделал в рукоять две медные буквы: "Ф. К."
Подарок крестьян до глубины души тронул Колядо. Он нацепил новую шашку взамен своей прежней и больше никогда не расставался с ней.
Но не в любое село мог зайти Колядо. Во многих стояли крупные гарнизоны карателей и кулацких дружин. И чтобы выбить их, приходилось вести жестокие и трудные бои.
Как-то раз, когда на исходе были продукты и боеприпасы, Колядо решил попытать счастья - взять все необходимое без боя. Это было под селом Харитонове. Вызвал к себе Костю Печерского, дал бумагу, карандаш, сказал:
- Пиши, Костик, ультиматум старосте да его толстобрюхим подлипалам.
- Какой ультиматум? - удивленно поднял брови Костя.
- Пиши, узнаешь. Так... С чего бы начать? Ага... Пиши: "Старосте села Харитонове. Ультиматум. Боевой партизанский отряд "Красных орлов", во избежание ненужного кровопролития, приказывает: к двум часам сего дня подготовить хлеб, крупу, а также другие продукты..." Написал? Так... Теперь потребуй, штобы бинтов и разных лекарств припас. А еще напиши, шо, если вин хоть крошку для нас возьмет у бедняков, худо будет. И про то скажи, штобы якое есть оружие - усе собрав к тому же часу. Написал? А теперь давай сюда бумажку.
Колядо аккуратно сложил листок, сунул в карман.
- Покличь до меня трех добрых хлопцев, да нехай приоденутся, як подобает, ленты красные нацепят. Оружие штоб у каждого самое наикращее было... Как-никак в гости к старосте едем.
- Может, я поеду? - просительно произнес Костя.- Тебе бы и ни к чему рисковать.
- Потом и ты съездишь,- добродушно откликнулся Колядо.- Дюже интересно, як староста примет нас.
И вот Колядо с тремя отчаянными партизанами, до зубов вооруженные, с развевающимися на груди алыми лентами, поскакали в Харитонове.
У села их остановили обалдевшие от партизанского нахальства постовые, забегали, засуетились, защелками затворами винтовок.
Один закричал, срывая голос:
- Куды прете? Стой! Стрелять будем.
Колядо махнул белой тряпкой.
- Мы к старосте. Не бачишь - парламентеры.
Долго совещались дружинники: что делать? Такого еще не было, чтобы партизаны посылали парламентеров. Может, сдаваться хотят? Наконец решили: четыре партизана ничего не сделают, пускай едут.
Партизан окружили шесть дружинников и повели с винтовками наперевес к управе. Колядо и его хлопцы ехали на конях, строгие и молчаливые, не выказывая тревоги и беспокойства. Из домов выглядывали сельчане, многие увязывались за партизанами и их конвоем. Пока дошли до сборни, собралась большая толпа.
- Что случилось? Кто такие? - раздавались вопросы.
- Партизаны. К старосте зачем-то.
- Вот отчаюги. Ить порубить их могут!..
- Знать, не боятся. Знать, сила за ними...
Староста принял "парламентеров" немедленно. Он суетился, нервничал, не зная, что и как говорить. А партизаны, напротив, вели себя солидно, твердо, будто у себя дома. Это еще сильнее действовало на старосту и начальника дружины, и они в конце концов совсем растерялись.
- Мы от командира партизанского отряда "Красных орлов" Коляды,- сказал Колядо.- Слыхали?
Оба представителя власти торопливо закивали.
- Вот письмо от него. И загодя упреждаю: чуть шо - все зажиточные дворы спалим, а людей расстреляем. Отряд придет ровно в два. Ежели карателей вызовете, еще хуже будет. Поняли? То-то. А теперь читай.
Староста развернул листок, с трудом разобрал написанное. Прочел, перевел оглупелые глаза на начальника дружины.
- Эт-то как же?.. И продукты и оружие? Не разоружать же дружину и охрану?
- Разоружать,- спокойно произнес Колядо.- Сдадите оружие - никого не тронем.- Встал решительно, звякнув шашкой и шпорами.- Ну вот шо, граждане, вы тут думайте, да не прогадайте, а мы поехали. Запомните: в два часа отряд подойдет к селу. Ежели вы не выполните приказа - пеняйте на себя.
Колядо и партизаны вышли из управы, вскочили на коней. Кое-кто из дружинников хотел остановить их, угрожая оружием, но начальник дружины, выбежав на крыльцо, прикрикнул на расхрабрившихся не ко времени дружинников.
- Ну, хлопцы,- усмехнулся Колядо, когда село осталось позади,- и задали мы богатеям думку. Поубегут куркули из села, вот побачите.
Но ко всеобщему удивлению, никто не убежал. Напротив, остались и староста, и начальник дружины. Зато обед был приготовлен. Продукты, фураж и все огнестрельное оружие лежало возле управы.
Партизаны вошли в село в боевом порядке. Сначала прогарцевала к сборке конная разведка, затем потянулись подводы с пикарями (Пикарь - партизан, вооруженный самодельной пикой.). Колонну замыкала пулеметная тачанка, и снова кавалеристы.
Колядо подъехал к поджидавшему у крыльца управы старосте. Тот, бледный, взволнованный, смотрел, как заполняются войском площадь и улицы, как по-хозяйски снуют партизаны. И гнетущий страх сковывал сердце: не ошибся ли он, отдав красной банде село без боя? Может быть, сейчас они начнут расправу? Увидев Колядо, подбежал:
- Я сделал все...
- Добре, хозяин. Благодарим.- Заметил тревожный взгляд старосты: - А вы будьте спокойны. Через час-другой мы уйдем, - и поскакал, оставив старосту ошеломленным от радости.
- Вот те и партизаны...- пробормотал он.- Вот те и бандиты! Побольше бы таких...- И уже своему писарю громко: - Афанасий, скажи мужикам, пущай не прячутся. Партизаны с миром пришли...
Хоть и жестоко наказали колчаковцы харитоновцев, однако их примеру стали следовать и некоторые другие сельские управы: коли красные не причиняют богатым сельчанам особого зла, зачем кровопролитие? Лучше отдать им, что требуют.
Но, конечно, таких находилось не много. Поэтому партизанам приходилось почти все брать с боя.
Вот и сегодня, после осмотра трофейного табуна, Колядо созвал в своем временном штабе - в доме бывшей сельской управы - партизан на совет. Готовилась серьезная операция - налет на отряд капитана Гольдовича. Из многих сел и деревень то и дело приходили сообщения о зверствах этого карателя, о массовых убийствах ни в чем не повинных людей. Решили - довольно! Надо уничтожить Гольдовича, дать людям вздохнуть. Пусть видит народ, что и такие крупные силы врага уже не страшны партизанам.
- Вчера Гольдович стоял в Андроновой,- говорил Костя.- На днях, не знаю, насколько это верно, должен двинуться в Черемшанку.