Грегори Пендлетон, сорока пяти лет, работал помощником окружного прокурора, занимал верхний этаж шестиэтажного дома на Стейт-стрит и являлся безоговорочным владельцем своих апартаментов. Билл Митски жил в собственном частном доме и владел бухгалтерским бизнесом, специализирующимся на налогообложении. И так далее, и так далее… Всего несколько мужчин из "джентльменского патруля" оказались закоренелыми холостяками. Большинство же столь пострадали от развода, что, как говорится, обжегшись на молоке, стали дуть и на воду. Шугамен, Митски, Новак и фон Фалендорф называли себя холостыми, что не говорило, будто они не в состоянии добиться славы Синей Бороды. Если развод оформлен, мужчина законно считается холостым.
После тщательного размышления Кармайн решил, что всей его команде, включая Хелен, следует присутствовать на встрече с "джентльменским патрулем", назначенной на шесть часов вечера на седьмом этаже Сасскинд-Сайнс-тауэр в Сайнс-Хилле - университетском городке Чабба. Кампус был детищем Генри Блэкберна, и одним из лучших. Став президентом Университета Чабба сразу после окончания Второй мировой войны, Блэкберн отделил двадцать девять акров земли в восточной части лужайки и отдал их Архитектурной школе Чабба для возведения кампуса. Обе башни - Берк-Биолоджи и Сасскинд-Сайнс - выросли здесь лишь после 1960 года, до этого территория могла похвастаться лишь множеством маленьких зданий и массивной усеченной пирамидой, поросшей травой, - бункером для физиков, где все работы проводились под землей в прохладном и отфильтрованном воздухе. Ухоженная лужайка на вершине пирамиды вызывала постоянное раздражение Комитета борьбы за ядерное разоружение, знающего, что под ней скрывается; им негде было нарисовать свою символику и приходилось довольствоваться плакатами с надписью "ЗАПРЕТИТЬ БОМБУ".
Услышав разошедшиеся новости об изнасиловании Мэгги Драммонд, все члены "джентльменского патруля" явились на встречу. С подиума Кармайн отчетливо видел лица мужчин, расположившихся на изогнутых рядах кресел.
Хелен и Делия сели с одного боку от Марка Шугамена, в то время как Кармайн и Ник - с другого. Члены клуба напряженно разглядывали их, особенно Хелен, которую знали лучше остальных. "Возможно, наличие двух женщин и чернокожего мужчины не делает нас похожими на полицейских", - подумала Делия.
- Уверен, вы знаете об изнасиловании Мэгги Драммонд, - начал Марк. - Но вы не знаете, что до нее насилию подверглись еще шесть девушек. Я не буду называть их имен, но некоторые из нас могут предположить, о ком идет речь. Сегодня вечером мы встречаемся с представителями полиции, занимающимися этим делом, чтобы ответить на их вопросы и задать свои.
Пока Шугамен представлял Дельмонико и его команду, капитан бегло осматривал собравшихся. Было легко догадаться, кто из них Мейсон Новак и Курт фон Фалендорф - они сидели бок о бок в первом ряду рядом с мужчиной в возрасте; последний, таких Кармайн обычно называл "холеный Дэн", немного напоминал звезду 30-х годов Уильяма Пауэлла - даже маленькие усики имелись.
Курта фон Фалендорфа везде сочли бы красавцем: рост шесть футов, отличное телосложение и красивая нордическая внешность, в которой поклонник тевтонских мифов нашел бы определенное сходство с Зигфридом. Коротко стриженные волосы были такими светлыми, что сверкали словно посеребренные инеем, - и никаких длинных стрижек в стиле "Битлз"! Его глаза имели такой же льдисто-голубой оттенок, как у Дездемоны, а безукоризненно четкие черты лица, включая высокие скулы, позволяли с легкостью вообразить Курта в фуражке генерала вермахта. Странно, что он не вызывал ассоциаций с гестаповцем. Может быть, потому, что Хелен рассказала о его прусских корнях? Он виделся капитану холодным рациональным ученым, в его глазах светился высокий интеллект, но не было чувств в отличие от Мейсона Новака, сидящего рядом. Вот это был страстный человек. Примерно такого же роста и телосложения, как и фон Фалендорф, он оказался владельцем рыжеватых волос и внешности, которую предпочтут большинство женщин. Несмотря на некоторую неправильность черт, Мейсон выглядел очень привлекательным. Душа и сердце "джентльменского патруля"? Да, пожалуй, именно так он и выглядел. То, как расположились рядом друг с другом эти двое, говорило об их близкой дружбе и взаимном доверии, весомо характеризуя мужчин. Наверное, это не Додо.
Марк Шугамен попросил каждого из патрулирующих подняться и назвать свое имя. Для Кармайна, проехавшего по Кэрью со списком, данная предусмотрительность оказалась приятным сюрпризом, которого он не ожидал. Если бы ему пришлось потребовать, чтобы каждый член клуба представился, это привнесло бы иную, несколько враждебную атмосферу. Марк действительно оказался хорошим парнем.
Дэйв Фейнман был энергичным мужчиной шестидесяти восьми лет, подтянутым и обаятельным; для него, по-видимому, не представляло проблемы, найти себе женщину. Арнольд Хедберг был серьезным и сосредоточенным, Майк Донахью выглядел так, словно с удовольствием готов заняться скалолазанием. Красота Грегори Пендлетона казалась несколько мрачной, греховной, а Билл Митски выглядел "золотым" мужчиной - светлые волосы, глаза, кожа.
Всех их объединяла замечательная физическая форма; среди патрулирующих не было невысоких мужчин, вероятно, потому, что низкорослому мужчине было бы неловко находиться среди длинноногих собратьев - ведь рост зависит от длины ног, а не туловища.
- Наши тройки общительные и дружные, потому что мы всегда ходим в одном и том же составе, - рассказал холеный Дэйв Фейнман.
- Дежурят все до одного? - спросила Делия.
- Да, каждый второй вечер, будь хоть дождь, хоть град, - ответил Шугамен. - Мы выпускаем в патруль двадцать четыре тройки, двое остаются в резерве. Как уже сказал Дэйв, люди в тройке всегда одни и те же. Состав утрясся полюбовно в течение первых шести недель и с тех пор не менялся. И каждый вечер мы прочесываем район, вот почему не можем понять, как смогли пропустить насильника.
- Вы ходите не в то время, мистер Шугамен, - ответил Ник. - Он выступает раньше вас, а когда вы выходите на улицу - он уже находится в доме своей жертвы.
- Но потом же он должен уйти!
- Если бы перед нами был заурядный насильник, вы бы оказались правы, сэр, - он покинул бы дом еще во время вашего патрулирования. К несчастью, он занимается своим грязным делом долго, - пояснил Ник. - Вместо того чтобы наброситься, а потом убежать, он остается и насилует несколько раз, примерно в течение четырех часов. Поэтому он попадает в дом еще до вашего патрулирования и не выходит до тех пор, пока вы не разойдетесь по домам.
- Мы бесполезны! - в волнении воскликнул Мейсон Новак.
- Нет, сэр, не бесполезны, - уверенно и доброжелательно ответил ему Кармайн. - Только посмотрите, чего вы уже добились! Пока вы патрулируете улицы, женщины Кэрью знают, что на улице им ничто не угрожает. Вы схватили троих потенциальных насильников. И пока это вам доставляет удовольствие, продолжайте патрулирование. Ваши действия не останавливают Додо, но зато они делают Кэрью безопаснее.
Его слова заставили мужчин почувствовать себя лучше: они начали распрямлять спины и тихо переговариваться меж собой.
- Вы патрулируете район между шестью и семью тридцати, что сейчас особенно важно, так как световой день сокращается, - добавила Делия. - Женщины обращаются к вам с просьбой проводить их?
- Да, в последние пару дней, - ответил Грегори Пендлетон.
- Теперь подобные просьбы участятся, - заметил Кармайн. - Поверьте, женщины Кэрью благодарны "джентльменскому патрулю".
- Мы можем как-нибудь улучшить эффект от наших дежурств? - спросил Марк Шугамен.
- Вы можете разбить патрулирование на две смены, пусть вторая будет длиться с семи тридцати до девяти часов; правда, Додо это нисколько не помешает.
- Додо - его полицейский псевдоним? - поинтересовался Билл Митски.
- Так он сам себя называет. Didus ineptus - старое латинское название дронта. Мы же используем английское название - додо.
Мейсон Новак недовольно поморщился:
- Пресса будет в восторге.
- Верно, мистер Новак. И в этом есть свои преимущества. Благодаря броскому имени мы получим широкую огласку дела именно тогда, когда она нам нужна. Возможно, потому Додо его и выбрал.
- Тоже получит свою долю внимания, - добавил Арнольд Хедберг.
- Если вы полагаете, что Додо стремится к популярности, то ошибаетесь, профессор Хедберг, - ответил Кармайн, с усилием вспомнив вставившего реплику. - Додо скрытно играл свою роль в течение семи месяцев - так что огласка ему не нужна. Мэгги Драммонд стала его ошибкой, он не предполагал такой храбрости. Он не смог запугать ее и заставить молчать. Теперь и полиция в курсе его преступлений, и более ранние жертвы нашли в себе мужество, чтобы рассказать о случившемся. Так что Додо будет гораздо труднее.
- Следует ли нам распустить "джентльменский патруль"? - уныло поинтересовался Мейсон Новак.
Кармайн удивленно посмотрел на него:
- Зачем полицейскому желать роспуска вашего клуба? Разве я уже не отметил, какую хорошую работу проделал "джентльменский патруль"? Давайте больше не будем упоминать о роспуске… пожалуйста.
"Слишком подвержен перепадам настроений, нестабилен, - оценил Кармайн Мейсона Новака, произнося успокаивающие слова. - К счастью, Марк Шугамен хорошо знает его и может им управлять".
Капитан заговорил снова, но на этот раз его голос был жестким, даже агрессивным.
- Я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь, господа. Додо - не подглядывающий в окна извращенец и не фетишист, ворующий нижнее белье. Он - сексуальный хищник, хитрый, осторожный, изобретательный и безмолвный. Не достаточно просто увидеть его, чтобы распознать. Его коллеги, друзья и знакомые вряд ли способны увидеть в нем насильника, садиста и убийцу. Я не имею в виду, что вам следует на всех знакомых смотреть иначе. Рано или поздно эта вымершая птичка попадется на крохотной ошибке. Но если вы обнаружили в ком-то некое несоответствие, которому нет объяснения, скажите нам.
- Когда мы сможем увидеть Мэгги? - спросил Арнольд Хедберг.
- Через некоторое время, сэр. Сейчас мы поселим ее в охраняемое место, хотя не думаем, что она в опасности, - ответила Делия, чья прическа сегодня напоминала парикмахерский шест. - Однако не стоит давать насильнику такой шанс.
- В клинике Чабба работает доктор Лиз Мейерс - одна из ведущих в мире психиатров, занимающихся реабилитацией жертв насилия, - сказал Кармайн, когда встреча уже подходила к концу. - Она начала вести специальную программу для жертв Додо.
Курт подождал, пока Хелен спустится с подиума.
- Не ожидал увидеть тебя здесь, - заметил он, шагая рядом с девушкой к выходу.
- Почему бы мне не быть здесь, если я детектив из команды капитана Кармайна, - неохотно ответила Хелен. Сейчас был не тот момент, когда Курту стоило вслух заявлять о своих правах на нее, да еще в присутствии всех этих мужчин! И все же он такой душка! Ей нравились его безупречные манеры, а его доброта не требовала доказательств, особенно после тех восьми месяцев, что они встречались. Его гениальность замечательным образом сочеталась с очень редким качеством: Курт в общении с легкостью мог снизойти до уровня простака. Она до сих пор не пригласила его к себе в постель, и ему это на самом деле нравилось. Почему? Потому что он искал жену, а не любовницу. Каждое свидание заканчивалось несколькими восхитительными поцелуями и объятиями, без каких-либо продолжений. Он считал ее добродетельной. Она находила его поиски добродетельной невесты чрезвычайно удобными. Отталкивание излишне пылких влюбленных не было любимым времяпрепровождением Хелен.
- Не стоит, чтобы твое имя было связано с расследованием, - сердито сказал он. - Тебя может увидеть Додо.
- О, Курт! Я живу в охраняемых апартаментах, а не на верхнем этаже двухквартирного дома, - с раздражением ответила девушка. - И я - коп! Причем отучившийся в главной полицейской академии Нью-Йорка. Додо же не дурак. Как все хищники, он набросится на добычу, только зная, что сможет с ней справиться. Клянусь твоим чопорным лютеранским богом - со мной ему не справиться.
- Не упоминай имя Господа всуе! - с ужасом воскликнул он.
- Вздор! - ответила она, посмеявшись над его серьезностью.
Прямо за ними шли Кармайн, Ник и Мейсон Новак, а позади - Билл Митски, Марк Шугамен и Грегори Пендлетон.
- Вы были другом Ширли Констебл, верно? - спросил Ник Мейсона.
- Да.
- Поговорите с Делией Карстерс дней через пять. Она сможет вам что-нибудь посоветовать.
- Ширли так замкнулась в себе - мне кажется, ей уже не помочь, - уныло ответил Мейсон. - Она даже не позволяет находиться с ней в одной комнате.
- Слишком пессимистично, мистер Новак. Мы, полицейские, видели доктора Лиз Мейерс в деле. Это нечто!
Didus ineptus слушал этот разговор так же, как и все остальные, и бесшумно скрипел зубами. Какой смысл принадлежать к "джентльменскому патрулю", если не использовать все преимущества, которые дает этот клуб. Он не был среди первых его членов, не был и последним из вступивших; находиться в середине лучше всего - спереди и сзади всегда масса народу, можно сказать, что вокруг толпа.
"Мне следовало убить Мэгги Драммонд, - думал он. - Из-за того, что я оставил ее в живых, копы знают обо мне и моих методах. Охраняемое место, да? Значит, пока она в безопасности. Думай на несколько шагов вперед, Didus ineptus! Мэгги Драммонд узнала имя и классификацию, к которой оно относится. Будут ли копы считать его недоучившимся невежей, не знающим, что Didus ineptus теперь называется Raphus cucullatus? Этот итальяшка-капитан образован и умен, но достаточно ли он проницателен? Нужно обладать очень острым умом, чтобы распутать все нити отгадок, столь ловко завязанные и перепутанные Додо.
В глубине души он знал, что от Мэгги Драммонд стоит ждать неприятностей, но не мог не пойти. Какая великолепная шея! Длинная и нежная, с лебединым изгибом. Единственная в его списке женщина, на ком он смог впервые испытать удавку, - все остальные слишком жалкие. Да, да, да, от нее жди неприятностей! Но если бы он не оставил ее живой, то не смог бы прийти к ней во второй раз и проделать все снова. И тогда уже задушить.
При каждой встрече он начинал испытывать к ней сильную неприязнь, и, судя по эмоциональному накалу, она отвечала ему тем же. Он боролся со своей вымершей птицей яростно. Птица победила, и теперь полицейские знают о нем все. Нет, не все. Но много.
Помахав на прощание рукой, он сел в машину и поехал вниз по Сидар-стрит в Кэрью.
Расстроенный и раздраженный Курт фон Фалендорф свернул в небольшой тупик, в котором находился небольшой жилой комплекс Керзон-Клоуз и поставил свой черный "порше" в гараж. Убедившись, что дверь на электрическом замке полностью опустилась вниз, он направился не к дому, а к небольшому пятачку на обочине, откуда меж крон деревьев открывался вид на ночное небо. Как красиво! И все же не такое, как в Южном полушарии; без мешающих огней цивилизации там оно демонстрировало прозрачную роскошь Млечного Пути во всей красе. Получив степень по фундаментальной науке, он долго мучился выбором: заняться астрофизикой или физикой элементарных частиц?
Сегодня он намеревался сходить с Хелен в "Мотаун-кафе" - выпить и потанцевать, но она не захотела. Ее проклятая работа вмешалась в его планы на свободное время, но если он несколько минут полюбуется звездами в тишине и покое, то простит Хелен. Он всегда ее прощал.
- Созерцаешь звезды, Курт?
"О нет! Уорбертоны!"
- Весь день и вечер провел под землей и в помещении, на меня зажигающиеся звезды действуют лучше, чем бокал шампанского "Моет", - ответил он, стараясь, чтобы в голосе не слышалось раздражения. Если Уорбертоны решат, будто задели за живое, они никогда не уберутся.
- Не патрулируешь этой ночью?
- В такое время? Нет, был на встрече "джентльменов". Не хочешь вступить, Робби?
Раздался тихий смех, удивительно раздвоившийся. Горди тоже был здесь. А когда они бывали поодиночке?
- Душенька! - воскликнул Горди, появляясь в свете фонаря. - Так много тевтонской серьезности! Робби и я были бы так же полезны для "джентльменского патруля", как и Марго Фонтейн.
Курт не смог сдержать легкой презрительной усмешки.
- Вы правы, - ответил он, и в его голосе слышался только отдаленный намек на акцент. - Завтра я созвонюсь с Марго Фонтейн.
- Ты без Хелен? - процедил Робби.
- Хелен в полиции. Сегодня она на дежурстве.
- Подумать только! - сказал Горди. - Лицо, способное спускать корабли на воду, голубая кровь, а предпочла очищать клоаки Холломена.
Когда они сжимались в кулаки, можно было увидеть, какие большие у Курта руки. Сейчас они сжались.
- Возьми свои слова назад, скользкий червяк, а не то я запихну голову Робби тебе в задницу.
Близнецы были лишь слегка напуганы, но спешно попятились. Уж такая у них натура - дернуть кота за хвост и увернуться от его когтей.
- Глупец! - выкрикнул Робби. - Если бы ты лучше знал местные разговорные выражения, то понял бы смысл каламбура.
- Черта с два это был каламбур, - ответил Курт, демонстрируя отличное знание разговорных выражений. Развернувшись, он пошел прочь.
С улыбкой посмотрев друг на друга, близнецы проводили его глазами.
- Он такой толстокожий, - заметил Робби и, положив руку на пояс брату, повернулся к дому.
- Пруссаки никогда не были моей любимой нацией, - сказал Горди.
- А скольких пруссаков ты знал, моя радость?
- Курта.
- Говорят, он богат. Да еще такое лицо! Почему мать-природа не наградила нас лицами, как у Курта?
- Наши лица прекрасны, они соответствуют нашему стилю, - ответил Горди. - В них есть пластичность! А у Курта лицо мраморной статуи.
- Верно, верно. Говорят, его отец владеет громадной фабрикой.
- Какая птичка тебе это напела? - требовательно спросил Горди.
- Бэбс - официантка из забегаловки Джои.
- Есть что-нибудь, чего она не знает?
- Что за личность называется Додо.
- Тупая курица. - Горди пожал плечами.
Открыв покрытую красным лаком входную дверь, они прошли внутрь и скинули куртки: темно-серую у Робби и цвета экрю у Горди.
- Темная, светлая, темная, светлая, темная, светлая, - нараспев скандировал Горди, ловко прыгая по крупным плиткам - с черной на белую. Он напоминал собой карикатуру на ребенка-переростка.
- Прыгай только на белые, - сказал Робби, встав на черную плитку.
- Светлая! - воскликнул Горди, перескочив на белую.
- Темная!
- Светлая!
- Темная!
- Светлая!