- Дафнию продают дальше, вон там, в углу,- сказал Кожар.- Тебя как зовут? Юра? А меня - Сергей Ермолаевич. Идем вместе, мне тоже нужно корм посмотреть. Ты, поди, даже не знаешь еще, как большинство рыбок называются, правда?
Юрка благодарно улыбнулся.
- Понятия не имею. Рыбок столько - прямо глаза разбегаются. Вот уж не думал, что их так много.
- Э-э, здесь еще не так-то и много,- протянул Серп Ермолаевич.- Ты бы походил по зоомагазинам в Одессе или в Москве! Вот там рыбок так рыбок! Ну да ничего, для первого знакомства с тебя и этих хватит... Кстати, Василь Федорович, почему Сашки нет?
- Придет еще,- равнодушно ответил дядя Вася.- С неонами что-то мудрит.
Кожар и Юрка нырнули в толпу, а дядя Вася поднял банку со сверкающим жемчугом и хрипло закричал на весь рынок:
- Жемчужные гурами! Жемчужные гурами! Совсем бесплатно - три рубля парочка. Подходи, народ честной, забирай к себе домой! Рыбки дома поживут и малечков принесут!
- Интересные рыбки - гурами,- негромко говорил Сергей Ермолаевич Юрке, пока они пробивались сквозь толпу. Родом они с Малакского полуострова, в Индии водятся, в Индонезии. В Европу их еще в прошлом веке привезли. И такая с ними приключилась удивительная история. Наловят рыбок, посадят в бочки с водой, плотно запечатают и - на корабль. Привезут - часть рыбок уже мертвая, часть за какую неделю погибнет. Ломали аквариумисты головы, отчего да почему,- ничего не могли понять. Ну, начали наблюдать за ними. Смотрят: рыбки поплавают, поплавают, потом - раз на поверхность. Вроде как воздуха вдохнут. Оказалось, они и вправду воздухом дышат. Конечно, в первую очередь кислородом, который в воде растворен, но и обычным воздухом тоже. У них для этого такой специальный орган есть - лабиринт. Из-за того-то они, оказывается, и гибли, что их воздуха лишали. Нальют бочку водой доверху, запечатают - откуда там воздуху взяться...
Совсем недавно вычитал все это Сергей Ермолаевич сам, и одно удовольствие было ему наблюдать, с каким восторгом слушает его Юрка.
- А что, одни гурами такие... с лабиринтом? - запинаясь, произнес Юрка и крепче сжал свою баночку для дафний в потной ладони.
- Что ты,- засмеялся Кожар.- Их, этих лабиринтовых, больше дюжины. Одних только гурами вон сколько! - Не обращая внимания на толчею, он остановился и принялся загибать пальцы: - Жемчужные - раз, пятнистые - два, голубые, мраморные, карликовые - вот тебе уже пять. А еще рыба-ползун есть, петушки, лябиозы, лялиусы, макроподы, купанусы... Их пропасть, этих лабиринтовых. Хорошие рыбки. Ухаживать за ними просто, аквариум продувать не надо...
Сергей Ермолаевич двинулся дальше, и вскоре они пробрались к Анне Михайловне Казаковой.
Перед Анной Михайловной стояли четыре банки с рыбками. В первой безостановочно метались крохотные рыбешки. По их телам тянулись соломенно-желтые и черно-синие полоски. Чередуясь, эти полоски делали рыбок похожими на детские чулочки. Сергей Ермолаевич сказал Юрке, что рыбок так и называют - чулочками, но вообще это данио pepио. А еще есть малабарские данио, они побольше этих и иначе окрашены, и данио альболинеатус - розовые.
Сергей Ермолаевич нараспев произносил звучные латинские названия (все-таки не зря его прозвали "профессором"!), а Юрке эти слова казались тяжелыми шершавыми кирпичами. "Альбо... альбо..." - пытался он повторить, но пота махнул рукой: в памяти оставались не слова, а музыка, возникавшая, когда их произносили.
А Кожар уже показывал ему огненных барбусов и втолковывал, чем они отличаются от суматранусов и пентазонов, но Юрка глядел на них вполглаза. Огненные барбусы был и впрямь огненными, лучше не скажешь, но мальчика больше поразили рыбы, которые плавали в третьей банке. Это были рыбы-чудовища, серо-стальные, с черной каймой вокруг яростных глаз, с кроваво-красными жабрами. Юрка нагнулся, чтоб получше их рассмотреть, но чудовища, распушив плавники, так решительно бросились к стеклу, что он невольно отшатнулся.
Это заметили. Анна Михайловна так и заколыхалась от смеха, Сергей Ермолаевич запыхтел трубкой, чтоб скрыть невольную улыбку.
- Цихлозомы мееки,- пояснил он.- Это еще молодые, ты бы посмотрел на старых - вот страшилища! В общий аквариум лучше не пускать, всю рыбу перекалечат.
- Внука привели? - вволю насмеявшись, поинтересовалась Анна Михайловна и кивнула на красного, взъерошенного Юрку.
- Да нет,- улыбнулся Сергей Ермолаевич.- Внуки мои далеко. Это любитель начинающий, Юрой зовут. Тоже рыбками интересуется. Вы мне в следующее воскресенье семейку кардиналов захватите?
- Можно,- кивнула Анна Михайловна.- А тебе, молодой человек, чего захватить?
- И мне этих... кардиналов,- неуверенно пробормотал Юрка. "Ну и названьице,- подумал он.- Поповское какое-то! Это ж надо так рыбок назвать!"
Сергей Ермолаевич повел Юрку дальше. Как заведенные, топтались они на продолговатой площадке, останавливаясь то у банок с бойцовыми петушками, то у похожих на серебристых красноперок тетрагоноптерусов, то у тернеций с бархатно-черными нижними плавничками, напоминавшими юбочки...
Наконец Кожар помог ему выбрать хорошего корма.
- Шагай-ка ты, брат, домой, на сегодня хватит. А то насмотришься, потом даже глянуть не захочешь. Приходи в следующее воскресенье, помогу тебе хороших рыбок выбрать. А хочешь, загляни ко мне, посмотришь мои аквариумы, поговорим. Живу я на Заозерной, дом 8, квартира 41. Запишешь где-нибудь или так запомнишь?
- Запомню,- ответил Юрка,- дом 8, квартира 41. Легко - у нас дом 9, а квартира 42, на один номер больше. Заозерную я знаю.
- Вот и хорошо,- улыбнулся Сергей Ермолаевич.- Так Что приходи, не пожалеешь.
Домой Юрка пошел пешком: сутолока в трамвае, дребезжание колес мешали бы ему думать о том, что он увидел. А обдумать Юрке надо было многое. И он шагал по улице, натыкаясь на прохожих, и бормотал случайно запомнившиеся названия рыбок и водорослей, и люди с улыбкой поглядывали на него: совсем обалдел мальчишка!
Вспоминая свои хождения по рынку за Сергеем Ермолавичем, Юрка горестно вздыхал. Конечно, там можно купить все - от аквариума любых размеров и рыбок любых пород до водорослей, улиток и всяких причудливых гротов... купить-то можно, но самая крохотная рыбка стоит тридцать копеек, и даже за стебелек валлиснерии или за щепотку риччии какой-то небритый парень с красными, как у кролика, глазами просил по гривеннику.
Рыбки стоили дорого, очень дорого, а мама обычно давала Юрке пятнадцать копеек на завтрак в школьном буфете, да еще по воскресеньям тридцать копеек на кино и на мороженое - вот и все его деньги. Выходит, чтобы купить, скажем, компрессор для подачи в аквариум воздуха, надо экономить на завтраках ни много ни мало два с половиной месяца.
"И все-таки я заведу себе настоящих рыбок,- упрямо решил Юрка.- Всяких. И данюшек, и барбусов суматранусов, и этих... альбо... альбо... ох, язык сломать можно. И моторчик куплю, и все, что надо".
ЛИХА БЕДА НАЧАЛО
Чем только не увлекался Юрка за последнее время! То электровыжиганием - и тогда он по целым вечерам не выходил из школьной мастерской, выводя тоненьким раскаленным жалом на фанерке всякие узоры. То выпиливанием - и тогда кухню густо устилали тонкие, как мука, золотистые опилки, а квартиру загромождали полочки, шкатулки, забавные, но никому не нужные фигурки зверюшек и птиц. Потом на смену лобзику пришел паяльник, и Юрка роздал шкатулки и фигурки зверюшек малышам-соседям, а в доме запахло канифолью и расплавленным оловом...
Загорался Юрка быстро - стоило ему наткнуться в пионерской газете на описание планера, и он тут же готов был биться над Ним неделями,- но так же быстро и остывал. Готовый планер, готовая шкатулка уже не интересовали его, они могли месяцами пылиться в кладовой. Стоило Юрке почувствовать, что научился что-либо делать, и ему становилось скучно, и новое увлечение заставляло его, забыв обо всем на свете, то часами корпеть над станком для заточки коньков, то над игрушками из спичек, желудей и яичной скорлупы.
Мама видела, как легко и быстро Юрка менял свои увлечения, и это не на шутку огорчало ее.
- Разбрасываешься ты, сынок,- вздыхала мама.- Силы воли у тебя нет, настойчивости. Так можно верхоглядом вырасти.
А сила воли у Юрки была. Он просто настойчиво искал занятие, которое захватило бы его надолго. В таком деле должно быть много трудного, непонятного, чтоб было над чем поломать голову, чтоб, сколько ни учись, натыкался все на новые и новые загадки.
Увидев на рынке рыбок, Юрка почувствовал: вот о чем он мечтал! Рыбки - это вам не какая-нибудь фанера или жесть. Это живые существа, не похожие друг на друга, и к каждому надо приспособиться, изучить повадки, особенности. Надо, чтоб в одном небольшом аквариуме барбусы чувствовали себя, словно в реке Муси, на Суматре, а меченосцы - будто в Мексике, откуда они родом.
Вернувшись с рынка домой и покормив своих рыбок (теперь он был осмотрительнее и горстью корм в аквариум не сыпал), Юрка тихонько вздохнул. Блеклыми, некрасивыми показались мальчику его меченосцы и гуппи по сравнению с Рыбками, околдовавшими его на Кисловке. Но делать было нечего, и Юрка отправился в библиотеку. Там ему дали толстую книгу про аквариумы и аквариумных рыб.
Он набросился на эту книгу, как на приключенческий роман, читал, нетерпеливо перескакивая со страницы на страницу и тут же забывая прочитанное.
К полуночи, когда мама забрала книгу и погасила свет, Юрка твердо знал только одно - аквариумами он займется всерьез. Не беда, если понадобятся месяцы, чтоб запомнить названия и научиться различать рыбок, водоросли, улиток, всяких там дафний и циклопов... Это целая наука, и, будь он хоть семи пядей во лбу, ни за день, ни за два ее не выучишь. Каждую чепуховинку надо не только по книге знать, а и на практике, а то принесешь вместе с дафнией каких-нибудь гидр или карпоедов - и пиши пропало: подохнут рыбки. А карпоедов этих самых, хоть год рассматривай, пока живьем не увидишь, ни за что не научишься от другой мелюзги отличать.
Всю неделю Юрка переоборудовал свой аквариум "по-научному" и всю неделю пытался добыть денег, чтоб в следующее воскресенье купить новых рыбок.
С первым делом он справился довольно просто. Сначала развинтил старую настольную лампу и укрепил рефлектор на боковой стенке аквариума. Получилась подсветка. Конечно, лучше бы рефлектор пристроить так, чтоб аквариум освещался сверху. Тогда - об этом написано книге - и растения, рыбки выглядели б красивее. Но Юрка прикинул, что, если рефлектор подвесить у боковой стенки, пониже, он будет не только освещать, но и обогревать воду. Нагретая вода, поднимаясь вверх, перемешается с холодной и станет богаче кислородом - в верхних слоях кислорода всегда больше. Ради этого временно можно было пожертвовать красотой. По крайней мере, до тех пор, пока не появятся деньги на компрессор.
Когда с подогревом и освещением было улажено, Юрке срочно понадобился термометр. Он вдруг с ужасом спохватился, что не знает, какова температура воды в его аквариуме. Ну это уж совсем никуда не годится! Ведь тепловодные рыбки лучше всего себя чувствуют в воде плюс 20-22 градуса. Если температура упадет ниже 16 градусов, они могут заболеть и погибнуть. Нельзя, чтобы вода нагревалась выше 35 градусов, даже не заметишь, как получится "уха".
"Может,- у Юрки захватило дыхание,- может, в моем аквариуме температура уже давно близится к какой-нибудь критической точке, а я сижу и ничего не знаю?!"
Дома было три термометра. Градусник и комнатный термометр Юрка решительно забраковал. Оставался термометр для ванны. Это было то, что надо. Юрка тут же расколол деревянный футляр - все равно термометром уже давно никто не пользовался - и вытащил стеклянную трубку с красным спиртовым столбиком. Сунул в аквариум, и сразу отлегло от сердца - 19 градусов, почти норма.
Теперь термометр нужно было укрепить - не станешь же каждый раз опускать его рукой. Надо, чтоб так: глянул - и видно, какая температура. Но стеклянная трубочка упрямо выскакивала из воды, пока Юрка не сообразил привязать к наконечнику камешек, который выудил из аквариума. После этого термометр сразу угомонился и спокойненько стал в уголке. Сквозь прозрачное стекло было хорошо видно каждое деление, и Юрка смахнул со лба капельки пота.
Последнее, что сделал Юрка для аквариума,- кормушку и сачок. Выстрогал четыре палочки, связал нитками четырехугольник и опустил на поверхность воды. Вообще-то кормушку надо было сделать из стеклянной трубки, запаяв и загнув ее над газовым огнем, но он отложил это до той поры, когда достанет в химкабинете трубку,- дома ничего подходяще не было. А кормушка, хоть и из палочек, служила исправно - не давала сушеной дафнии расплываться по всему аквариуму и портить воду. Теперь, если бы корм остался, Юрка мог бы запросто убрать его сачком.
Сачок из куска проволоки, бамбуковой палочки от удилища и почти нового еще, но все-таки старательно выстиранного маминого капронового чулка получился у Юрки просто замечательный. Ну, а что мама ему за этот чулок целый вечер шею мылила, так ради стоящего дела и не такое ста петь можно. Тем более что она в конце концов Юрке с горя и второй чулок отдала, на что он, между прочим, твердо рассчитывал. Зачем маме, на самом деле, один чулок? А ведь из него можно сделать еще великолепный сачок для циклопа и дафнии, правда?
Сейчас по утрам Юрку будили рыбки. Меченосец капитан Гаттерас подплывал к термометру, который стоял у переднего стекла, и тыкался в него носом. Термометр ударялся о стекло и тоненько звенел. "Вставай, хозяин,- казалось, сигналили рыбки.- За ночь растения забрали из воды почти весь кислород, нам плохо, мы задыхаемся. Включай поскорее свет, разотри помельче сушеную дафнию - проголодались мы. Сам небось ешь три раза в день, а то и четыре, а нас кормишь всего один раз. Хватит валяться в кровати, вставай!"
Повинуясь этому едва уловимому сигналу, Юрка вскакивал с постели и торопился к аквариуму. Прежде чем умыться и застелить кровать, он включал подсветку и, затаив дыхание, наблюдал, как на его глазах происходило чудо.
Ярко освещенные водоросли, словно капельками пота, покрывались пузырьками воздуха. Это они поглощали на свету скопившийся в аквариуме углерод и выделяли кислород. Бисеринки воздуха взлетали к поверхности и бесшумно лопались, как мыльные пузырьки. И через некоторое время рыбки, только что медленно скользившие у поверхности воды, там, где ночью больше воздуха, вялые, будто еще не проснувшиеся от сна, опускались в нижние слои, ко дну, оживали...
А когда Юрка бросал в воду щепотку корма, аквариум, казалось, закипал, с такой жадностью рыбки набрасывались на сушеную дафнию. Наблюдать за ними в эту минуту было так интересно, хоть ты вовсе не умывайся и в школу не ходи, а только стой да гляди во все глаза.
И Юрка целыми днями стоял бы у аквариума, и это нисколько не наскучило б ему, но мама начеку. Она решительно выпроваживает сына, приговаривая, как все мамы, что делу время, а потехе час и что она вообще скоро выбросит аквариум, потому что из-за него Юрка стал хуже учиться да и дома что-нибудь сделать его не допросишься.
В глубине души Юрка понимает справедливость маминых слов и, в последний раз глянув сквозь стекло на рыбок, собирается на занятия.
Достать денег было куда труднее, чем развинтить настольную лампу или набраться смелости и порезать мамин чулок.
Если бы дома был отец, он сразу дал бы Юрке денег. Для Дела он никогда денег не жалел. А отец понял бы, что рыбки - это не пустая затея. Только отец в командировке. Не в Пуховичах, не в Молодечно, откуда можно вернуться через два-три дня,- в далекой стране Египет на строительстве высотной Ассуанской плотины сейчас работает инженер-автостроитель Алексей Петрович Бариканов начальником колонны белорусских самосвалов. Вот уже семь месяцев не видел Юрка отца, и еще четыре-пять месяцев нужно дожидаться того дня, когда он приедет в отпуск.
Очень завидовал Юрка отцу. Сами подумайте, раскаленную Сахару, голубой Нил, вековые пирамиды фараонов - все он увидел своими глазами. А что Юрка видел? Кроме Замостья, куда ездил в пионерский лагерь, ровным счетом ничего. Эх, ему бы туда, в удивительную, знакомую только по учебникам истории и географии страну! А отец - вот чудак!- пишет, что скучает по их Кленовой улице, и просит: "Напиши мне, Юрка, в Египет, как там Жвира моя течет…"
А что с этой Жвирой сделается, скажите на милость!
Течет себе грязная речушка, даже циклопов в ней не наловишь.
Последние дни Юрка изо всех сил подлизывался к матери. Он старался предупредить любую ее просьбу: бегал в магазин за хлебом и убирал квартиру, разогревал к ее приходу обед и мыл посуду...
- Юра, ты что-то замышляешь,- смеялась мама.- Чует мое сердце, не зря ты стал таким хорошим. Признавайся: хочешь из настенных часов самокат сделать или в ванной собаку поселить?
Юрка загадочно молчал или притворно обижался.
- Ладно, мама, можно подумать, что я хуже всех ребят,- ворчал он.- Я ведь понимаю: тебе одной трудно. Значит, надо помочь
- Ох, если б ты всегда это понимал,- вздыхала мама.- А то займешься опять какой-нибудь чепухой, даже мусорное ведро не вынесешь.
К субботе у Юрки было полтора рубля: девяносто копеек сэкономил на завтраках, за шестьдесят продал Вовке Дмитриеву лобзик - все равно без дела валялся в кладовой. Но этого было мало, и вечером, глядя в сторону, он нерешительно попросил:
- Мама, дай три рубля.
- Так я и знала,- засмеялась мама.- Значит, вот чем объясняется приступ трудолюбия! Три рубля... А не многовато ли?
- Нет,- покачал Юрка головой,- скорее, маловато.
- Вот как? - удивилась мама.- А зачем же, если не секрет, тебе нужно столько денег?
- Рыбок для аквариума купить.
- Ах, рыбок! - прищурилась мама.- Твое новое увлечение... То-то я смотрю, что термометр из ванны исчез, а от настольной лампы одни только рожки да ножки остались. Нечего сказать, удружил дядя Гриша новую заботу на мою голову. Не хватало в доме опилок, стружек и коротких замыканий, теперь добавятся рыбки!
Юрка знал - с матерью лучше не спорить. Пусть говорит что хочет. Выскажется - отойдет, она добрая. Поэтому он просто повторил:
- Понимаешь, мама, мне просто позарез нужны три рубля.
- Очень мило! - Мама насмешливо посмотрела на Юрку и уперла руки в бока.- Тебе нужны три рубля! Чтоб купить рыбок! А знаешь ли ты, мой дорогой, что за три рубля я смогу купить в магазине во-о-от такую щуку?! Величиной с тебя. Мы ее не съедим даже за неделю. А тех рыб, что ты купишь, я смогу зажарить? Ты ими будешь сыт?
- Сыт не сыт...- Юрка пожал плечами.- Разве в этом дело?
и Он подвел маму к аквариуму и включил свет. Мягкие электрические лучи пронзили желтоватую прозрачную воду и искрами вспыхнули на рубиновой чешуе пецилий. Трепетным огоньком засветилась красная полоска на боку зеленого меченосца, и серебристые точки на гуппешках вдруг засияли дрожащим переливчатым. светом. Затеплился зернистый желтый песок на дне, изумрудная зелень водорослей дохнула из глубины такой весенней свежестью, что мама растерянно заморгала.
- Красиво? - негромко спросил Юрка.
- Красиво,- ответила мама.