- А кровь - это, - перебил меня незнакомый мужчина, - это жидкость, циркулирующая в кровеносной системе животных и человека и переносящая вещества в организме, является одним из видов ткани внутренней среды. - Мужчина остановился и спросил: - Хватит или продолжать?
Лекцию о крови я дослушал уже стоя на ногах, думая о том, уж не тот ли это мужчина, что должен будет сегодня выяснить, чем я дышу, и затем внушить соответствующие мысли? Интересно, кто он по профессии? Врач, что ли?.. Уж больно точно знает, что такое кровь.
- Ну, здравствуй ещё раз, племянник, - сказал дядя Петя, похлопав меня по плечу. - Пошли варить уху. Я такую уху сварю, брат, пальчики оближешь! Так вот, старики, - сказал дядя Петя, обращаясь к отцу и, видимо, продолжая ещё в кухне начатый разговор, - рыба - хороший барометр. Иногда она не берёт в самую, казалось бы, рыболовную погоду. Не клюёт, и всё тут! И никакие насадки, прикормки не помогут. И вот ты пустым возвращаешься домой, и вдруг как наскочит на тебя шквальный ветер или хлынет из невесть откуда набежавшей тучки проливной дождь, и лишний раз убеждаешься в правоте рыбацкой мудрости: рыба - лучший барометр! И сама не клюёт, и тебя ещё задолго до наступления ненастья предупреждает об этом, представляете?
И дядя Петя снова стал распространяться о рыбалке. Сколько раз он был в гостях, только про рыбалку и рассказывает, а мне в нём это не нравится. По образованию он химик, окончил Институт тонкой химической технологии имени Ломоносова, но о химии никогда не разговаривает.
Я прервал его рассказ и неожиданно спросил:
- Дядя Петя, кстати, о рыбе. Знаете ли вы, что есть рыба, которая задыхается в воде?
- Да такого и быть не может! - воскликнул дядя Петя.
- Вот, оказывается, вы и о рыбе не всё знаете! - сказал я, довольный собою. - Оказывается, есть такая рыбка, которая задыхается в воде. И зовут её периофтальмус кельрейтери. Или по-русски рыбка-прыгун. Это странное существо с посаженными близко друг к другу башенками-глазами, длиной не более пяти сантиметров, она может совершать прыжок на расстояние свыше метра. На суше она ловко ловит насекомых.
- Не может быть! - опять воскликнул дядя Петя.
А я сказал:
- Таких знатоков рыб, как вы, дядя Петя, надо бросать к пираньям… во время отлива!
Отцу наш разговор, видимо, не понравился, потому что он оборвал дядю Петю в самом начале рыболовецкой истории, которую он начал было снова рассказывать.
- Хватит тебе про рыбалку, я тебя не для этого позвал.
- Ах, да! - всплеснул руками дядя Петя и хотел уже обратиться ко мне, но я посмотрел на часы и сказал:
- Ребята! Даю вам на себя полчаса времени. Я очень занят. Так что коротенько! Конспективно! С полуслова! Засекаю время!..
Я посмотрел на часы, потом я посмотрел на отца, потому что он сразу же впал в какую-то истерику:
- Вы слышите, - "ре-бя-та", - обратился он к дяде Пете и его знакомому, - "ре-бя-та"! Вот так!.. У него на нас только полчаса времени!..
- Уже не полчаса, а двадцать девять минут, - внёс я поправку, от которой мой отец чуть не задохнулся; хорошо, что дяди Петин знакомый успокоил папу словами:
- Вы не волнуйтесь… я уже говорил вам по телефону, что среди наших подростков с общественной направленностью есть те, для кого важнее всего - достичь какого-то блага для других, своих товарищей, класса, для родителей, иногда для всего человечества…
При словах "для всего человечества" я насторожился.
- Я в одной школе познакомился с пареньком, которого одолевают планы переустройства не только своего класса, но и всей вселенной!.. Растут деловые подростки.
Дослушав слова дяди Петиного знакомого, я успокоился: я сверхподросток, и я сверхделовой, и ко мне всё это не относится.
- А вы разве знаете про эксперимент с деловыми подростками, о которых писали в журнале "Знание - сила"? - спросил я небрежно дяди Петиного знакомого.
Дяди Петин знакомый удивился.
- А ты интересовался этим экспериментом? - спросил он.
- Да так, - ответил я уклончиво. - Посмотрел статью под названием "Вы меня спрашивали?".
- Ну и как?
- Да так… но одна мыслишка есть стоящая, помните? Цитирую: "…деловые подростки могут быть просто детьми других масштабов, и их могут заинтересовать какие-то сверхважные и уж обязательно полезные для кого-то задачи: научные или хозяйственные, серьёзно меняющие жизнь людей. Одним словом, не "детские", а взрослые цели…"
Я посмотрел на отца лазерами своих глаз так многозначительно, что он даже слегка отпрянул от моего взгляда.
- Других, дру-гих масштабов, - повторил я. - И их могут заинтересовать какие-то сверхважные и уж обязательно полезные для кого-то задачи. Одним словом, не "детские", а взрослые цели. Добавлю от себя, - сказал я многозначительно, - и, может быть, даже сверхвзрослые сверхцели.
- Уж не собираешься ли ты стать врачом! - спросил меня несколько ошарашенный таким началом разговора дяди Петин знакомый.
А дядя Петя, который ничего не понял из моей короткой, но фехтовальной разговорной вспышки с его знакомым, сказал:
- Ты тут знанием и силой взрослым зубы не заговаривай! Ну и молодёжь пошла! Что не надо - они знают, а что надо - извините. Ты дело говори: чего это отец на тебя жалуется? Плохо учишься, ведёшь себя чёрт знает как?!
- Это ещё кто плохо учится? - удивился я.
Отец поморщился и сказал:
- Ты, Пётр, всё перепутал. Он учится так, что для него уже отметок не хватает. Это он когда-то плохо учился, четыре года назад, а теперь я даже не знаю, как назвать то, как он теперь учится. Ему один учитель ставит не пятёрки, как обычно отличникам, а целые восьмёрки и девятки! Он однажды десятку получил. Ты его дневник видел? Одни шестёрки и семёрки с плюсом. Он, понимаешь, как бы это тебе сказать… всё знает и про всё, уже за всю десятилетку!
- За всю десятилетку? - удивился дядя Петя.
"Кажется, придётся пустить в ход секретное оружие и доказать этому консилиуму, что я знаю не только за десятый класс, - подумал я. Конечно, со взрослыми справиться будет потруднее, но для сверхкосмонавта сверхпреград нет".
- Почему только за десятилетку, я могу и за вуз!
- Это за какой же вуз ты можешь? - удивился дядя Петя.
- Ну, например, за тот, который вы окончили! За институт тонкой химической технологии имени Ломоносова. Вот "Введение в химию и технологию полимеров", возьмите учебник Бильмейера. - Я протянул дяде Пете книгу в переплёте коричневого цвета. - Откройте на любой странице и задайте мне любой вопрос.
- Ну, это уже просто наглая самоуверенность! - возмутился отец.
А дядя Петя сказал:
- Так, так, так, - и расхохотался, и потом стал перелистывать учебник, видимо подбирая для меня вопрос потруднее. - Значит, за институт тонкой химической технологии? - сказал он с недоверием.
- Кстати, папа, - обратился я к отцу, - пока дядя Петя изообретает для меня вопрос, я бы хотел сразиться с твоей счетной машиной. Возьми свой арифмометр.
- Это каким образом ты с ним сразишься? - удивился отец,
- Перемножу в две секунды любые числа. Дай мне для начала два крупных двузначных числа!
- Ну, это вообще уже ни на что не похоже! - возмутился отец.
- Ты сначала дай два крупных двузначных числа, а потом уже будешь говорить - похоже это на что или не похоже!
- Нет, как и о чём он разговаривает со своим отцом! - закипятился отец, обращаясь к дяди Петиному знакомому.
Дяди Петин знакомый посмотрел на меня, укоризненно качая головой, но всё же посоветовал отцу назвать два крупных числа.
- Обязательно крупных? - спросил отец всё ещё с возмущением в голосе.
- Желательно, - сказал я спокойно.
- Ну хорошо, допустим… восемьдесят девять… на… девяносто два.
- Восемь тысяч сто восемьдесят восемь! - сказал я, не помедлив ни минуты.
- Как это ты смог так быстро?! - пробормотал отец совершенно растерянным голосом.
С этими словами он поднялся, быстро прошёл в свою комнату и вернулся, неся в руках арифмометр. Схватившись за ручку счётной машины, он завертел ею, затем записал результат. Потом взял лист чистой бумаги и стал вручную перемножать заданные цифры. Когда отец уходил за арифмометром, я успел сказать дяде Пете:
- Между прочим, время идёт, задавайте скорее вопросы!
- Да, да, да, - сказал дядя Петя, качая в недоумении головой. - Сейчас, сейчас!..
- Вас я тоже попрошу, между прочим, задать мне поскорее какой-нибудь вопрос, - обратился я к дяди Петиному знакомому, - чтобы мне ответить сразу вам обоим. Кстати, можете мне задавать вопросы и вы и дядя Петя одновременно.
- Раз вы интересуетесь вопросами психологии, то, может быть, вы читали статьи о групповом общении? - спросил меня дяди Петин знакомый.
- Мы не "может быть, читали", а мы, конечно, читали статьи о "групповом общении", - заявил я. - Я, знаете ли, вообще против общения, тем более против группового! Тому, кому много надо… (слова "успеть лично" я не сказал), тот не может тратить время на… (на "групповое общение" я тоже не договорил, поэтому вся фраза, как всегда, у меня получилась несколько загадочной: "Тому, кому много надо… Тот не может тратить время на…").
- А мне кажется, что вам как раз не хватает этого самого "группового общения", - сказал дяди Петин знакомый. - Тогда не было бы того, что я замечаю в вас: вы не умеете находить правильные реакции на своё окружение. Достойно приспособиться к нему, что ли. Речь идёт не о приспособленчестве в позорном смысле слова. Это ваше неумение - особенность характера: так вас воспитали, так сложилась ваша личная судьба… Короче, вы даёте неправильные реакции на людей, а люди дают неправильные реакции на ваши реакции… Может быть, вы думаете, что вам попадает от других не по заслугам, но на деле - всё нормально: как аукнется, так и откликнется.
- Вот, - сказал дядя Петя, отрываясь от учебника и вмешиваясь в наш разговор. - Ну-ка, скажи ты мне, что такое, к примеру, фрикция и чем отличается пластикация от пластификации?
- Фрикция - это характеристика вальцов (валковых смесителей), применяемых для приготовления и окрашивания полимерных смесей. Фрикцией называется отношение окружной скорости переднего валка к окружной скорости заднего. Вам понятно? - спросил я. - А чем отличается пластикация от пластификации? Пластикация - это размягчение полимерной смеси в результате перемешивания при мягком нагреве. Пластификация - это введение в полимерную смесь пластификатора.
- А ты что, - спросил меня дяди Петин знакомый, - собираешься поступать в институт тонкой химической технологии?
- Нет, не собираюсь, - ответил я.
- М-да, - сказал дяди Петин знакомый. - Тогда я попробую тебе внушить пользу "группового общения". Вот я замечаю в тебе неукротимое стремление к лидерству, но лидеры ведь бывают и отрицательными. Не так ли?..
"Это лидеры! - подумал я. - А сверхлидеры не могут быть отрицательными, так что на это можно и не отвечать. Не разгадал меня дяди Петин знакомый, не разгадал. У этих взрослых воображение выше лидера не поднимается. Они даже не могут представить, что среди обыкновенных лидеров может появиться сверхлидер".
- Продолжаю, - сказал дяди Петин знакомый. - Часто трудности в характере человека проявляются при столкновении противоречивых внутренних тенденций, одну из которых человек не хочет признавать у себя. Когда у подростка появляется завышенная самооценка (по сравнению с его реальными способностями и возможностями), его завышенные притязания, естественно, не могут быть удовлетворены. Эта неудовлетворённость травмирует психику подростка, у него возникает необходимость защищать свою высокую самооценку, а это в свою очередь…
- К чему это "в свою очередь" приводит, - это всем известно, вмешался я в разговор, - в свою очередь, это приводит к явлению, которое психологи называют "эффект неадекватности" - состояние, когда возбуждённая нервная система заставляет человека действовать не в соответствии с окружающей обстановкой. Я вас правильно понял? обратился я к дяди Петиному знакомому и, не дав ему опомниться, продолжал. - А вы знаете, - сказал я, обращаясь ко всем, - мнение человека о себе самом и мнение, которое имеют о нём другие, например мнения некоторых взрослых и некоторых подростков, очень часто значительно расходятся? Ибо люди видят лишь то, что человек сделал до сих пор, а он сам считает себя творцом как настоящего, так и будущего. Поэтому истина обыкновенно находится посредине: достоинства человека не только в том, что он уже сделал, но и в том, что он намеревается сделать.
- Точно! - воскликнул отец, занятый в основном проверкой моего вычисления. - Всё сходится! Но как ты всё это так быстро решил?
- Очень просто. А вы никому не скажете?
- Конечно.
- Сколько до ста не хватает в первом числе, в восьмидесяти девяти?
- Одиннадцать.
- А во втором?
- Восемь.
- А трудно умножить восемь на одиннадцать?
- Ну конечно, нет. Восемьдесят восемь.
- Это и есть конец результата.
- А как же ты нашёл начало? - спросил меня отец.
- А ещё проще, - ответил я. - От восьмидесяти девяти отнять восемь трудно?
- Нет.
- А сколько будет?
- Восемьдесят один.
- Ну вот, это и есть начало результата. А если тебе так нужно, то отними от девяноста двух одиннадцать, будет тоже восемьдесят один.
- М-да, - сказал дяди Петин знакомый. - Ты собираешься поступать в экономический институт?
- Нет, - сказал я, - не собираюсь. Теперь, ребята, разрешите мне задать вам один вопрос. Вы читали статью доктора медицинских наук "Мозг принимает решение"? Он пишет: "Среди многочисленных определений сущности живого мне особенно импонирует определение, принадлежащее академику А.И.Бергу: "Всё живое отличается от мёртвого наличием потребностей. Заметим, что потребности - это отнюдь не только голод, жажда, или…""
- Нет не читали, - виновато признался дяди Петин знакомый. - Разве всё успеешь прочесть, - тяжело вздохнул он.
- Надо, - сказал я, - надо успевать… Вот дядя Петя успевает и работать на пользу химии, и… успевает рыбачить. Кстати, дядя Петя, а что это у вас там в химии за кинетические кривые?
Дядя Петя задумался и сказал:
- Ну, кинетические кривые - это кривые…
- А кинетические прямые у вас в химии - это, значит, прямые? спросил я. - Ну давайте вместе со мной вспомним, что представляют из себя кинетические кривые?
- Что из себя представляют кинетические кривые? - повторил за мной вопрос дядя Петя.
- Нет, я прошу не повторять за мной, а ответить, что такое кинетические кривые?
- Кинетические кривые… - сказал дядя Петя и снова замолчал.
Тогда я ему подсказал:
- Кинетические кривые - это кривые зависимости свойств вулканизаторов от времени вулканизации. А дальше? - спросил я.
А дальше дядя Петя промолчал.
- Ну, в общем, что такое кинетические кривые, вы, дядя Петя, не знаете. Тогда, может быть, вы знаете, что такое специфика деформирования полимерных материалов?
Дядя Петя опять ничего не сказал.
- Так, - сказал я, - значит, вы не знаете и что такое специфика деформирования полимерных материалов. Это я понимаю. Но все-таки вы ведь кончили институт тонкой химической технологии и должны знать, что такое специфика деформирования полимерных материалов.
- Да я же в химии на общих хозяйственных вопросах сижу, - сказал дядя Петя, но как-то так виновато, что ли.
- А с тобой, папа, поговорить кое о чём из твоей бухгалтерии?
- Боже упаси, - сказал отец и поднял вверх обе руки. - Я сдаюсь! Вы видите, это просто какой-то ужас! Он же всех нас терроризирует своими знаниями. И никому не приносит никаких радостей! И всех приводит в отчаяние! А я, например, его боюсь! Боюсь всё больше и больше! У него просто, просто… какие-то безобразные природные способности ко всему на свете! - вскрикнул отец. - Юрка думает, что это позволяет ему просто безобразно вести себя в жизни. Вы посмотрите его дневник, только посмотрите, и у вас волосы встанут дыбом!
- У меня уже не встанут, - сказал дяди Петин знакомый, погладив свою лысую голову.
- А ведь было золотое время, было, и тройки получал, даже двоечки были. Мы всё ему говорили: "Юра, будь человеком, не получай двойки, не получай тройки". Вот и договорились! Был мой сын симпатичным недочеловеком, потом послушался нас, и в человека превратился, и учиться стал хорошо и вести себя тоже, а потом стал постепенно превращаться в какого-то перечеловека.
- А вы знаете, - сказал я, - учёные говорят, что коэфициент полезного действия мозга человек использует на шесть процентов!
- Значит, у всех шесть, а у тебя шестью два - двенадцать? спросил отец.
- А если шестью шесть - тридцать шесть? - спросил отца я.
- Это что же получается? Феномен Иванов, что ли? - вмешался в разговор дядя Петя,
- Так, так, так! - сказал дяди Петин знакомый. - Ах, вот в чем дело, в процентах!
- А по-моему, это какой-то трюк, - сказал дядя Петя. - Вот мне рассказывали, что на экзаменах по гражданскому праву на юридическом факультете Геттингенского университета один из студентов, получив экзаменационное задание, сразу же попросился выйти. Ну, вышел и вышел. Там по правилам во время экзаменов можно покидать аудиторию, поскольку в такие дни специальные надзиратели, на всякий случай, дежурят повсюду, даже в туалетах. Они и разоблачили злоумышленника, когда он в кабинке "тихо разговаривал сам с собой". Оказалось, что в ручных часах студента был вмонтирован мини-передатчик, а под курткой спрятан миниатюрный радиоприёмник. Студента к дальнейшим экзаменам не допустили, но, отдавая дань его инженерному таланту, комиссия порекомендовала ему заняться изучением технических дисциплин. Дело в том, что приёмно-передаточное устройство, "радиошпаргалку", этот будущий юрист сконструировал и собрал сам. Юра, встань, я тебя обыщу. Может, у тебя тоже что-нибудь вроде этого.
Я встал и позволил себя обыскать.
- Нет, это какой-то сверх… сверх… сверх… - сказал отец.
"Ну-ну, папа, поднатужься, ну, догадайся, кто у тебя сын, ну…" - хотелось мне сказать отцу.
- Это какой-то сверхумный, сверхзагадочный сверхбезобразник!
- Знаете, что, ребята, я хочу в конце нашей беседы внушить вам очень полезную мысль, - сказал я.
И эти слова просто взорвали моего отца.
- Минуточку! - воскликнул отец. - Что здесь происходит? Кто кого проверяет? Кто в ком разбирается? Кто кого воспитывает? Кто и что кому внушает? И кто кого здесь гипнотизирует?
"Ах, вот в чём дело! - мелькнуло у меня в голове. - Отец пригласил к себе на помощь не просто врача, а гипнотизёра".
- Нет, ему в нормальном состоянии ничего внушить невозможно, я вас очень прошу, загипнотизируйте Юру, с его согласия - сказал отец. - Ты согласен загипнотизироваться? - спросил меня отец.
- Конечно, согласен, - сказал я, - если дело приняло такой оборот.