Кроме тети Липы Марго привязалась и к отцу Паисию, и к его дочери Нюре. Ежедневно бегала она в домик священника, где вдовый отец Паисий жил со своей девочкой Нюрой. Теперь малютка Марго уже понимала по-русски настолько, что Нюре не приходилось больше быть переводчицей при разговорах со священником. И много хорошего, светлого почерпнула из этих разговоров Марго.
Через месяц малютка должна была ехать в далекий Петроград, в семью генерала Гордовцева, с письмом от Олимпиады Львовны, в сопровождении Ванюши, которого добрая учительница отправляла в столицу для дальнейшего обучения.
Способный, прилежный и умный мальчик очень заинтересовал Олимпиаду Львовну, и она уговорила Ванюшиных родителей отправить сына в Петроград.
С ним и должна была ехать малютка Марго в августе. А пока отец Паисий наставлял маленькую француженку, как жить, как вести себя у чужих людей.
Глава XII
Диковинная птица
Жаркий июльский полдень.
Горячее солнце страшно печет. Но в тени леса хорошо и прохладно.
На лесной полянке собрались дети. Нюры нет с ними, но зато Ванюша остался за старшего. Малютка Марго только что набрала всевозможных цветов и плетет из них красивые гирлянды. Груня, Анюта и Ганя помогают ей в этом. Мальчики сидят отдельною группою. Они чем-то сильно заинтересованы сейчас. Никитка и Алексаша поминутно поглядывают на небо и как будто таинственно совещаются. К ним подошли Ванюша, Сенька-большой и Сенька-маленький. Все они указывают пальцами вверх, в далекое небо… О чем-то оживленно болтают, чему-то смеются.
- А я тебе говорю - орел это! - кричит Никитка-шалун и так энергично запрокидывает голову, что засаленный картуз валится у него с головы.
- Никитка, голову потеряешь. Гляди, другая не вырастет! - острит Алексаша.
- Братцы, глядите, да это вовсе не птица, - вставляет свое слово Ванюша.
- Не птица, так что же? Кошка али корова, по-твоему, по небу бежит? - усмехается Сенька-большой.
- Корова по небу… Скажешь тоже, - хихикает Митюха.
Марго, заинтересованная разговором мальчиков, поднимает голову, смотрит на небо и видит: какой-то черный предмет с большими крыльями летит под самыми облаками. Марго всматривается пристальнее. Птица? Нет, не птица… Крылья белые… В середине темно… Ну, да, конечно, это - аэроплан. Марго даже знает, какой аэроплан. Она столько раз бывала с мамой на полетах воздушных машин в Париже, так интересовалась всегда узнавать, как называются эти машины-аэропланы - монопланами или бипланами, что умеет отличить их один от другого. И теперь, гордая своей опытностью в этом деле, она весело сообщает окружающим ее детям на своем ломаном русском языке, поднимая пальчик над головою и указывая им в небо:
- Этая… аэроплян… Я знай… Это в Париж видаль… Oui, Oui! C’est ça. C’est çа! Да, да! - и она даже подпрыгнула от удовольствия и забила в ладоши.
- И впрямь аэроплан, братцы… Француженка наша правду говорит, - первый произнес умненький Ванюша.
- Верно, верно! - подхватили и остальные ребята.
Теперь все головы задрались кверху. Загоревшиеся жадным любопытством глазенки впились в бело-черную диковинную птицу, парившую высоко под облаками.
- Гляди, гляди, спускается ниже, братцы! На низ идет. Никак к нам сюда?.. - захлебываясь от волнения, кричали, перебивая друг друга, ребятишки.
Действительно, описывая правильные и красивые круги в воздухе, воздушная машина приближалась к земле.
Замирая от нетерпения, дети ждали.
Вот все ниже и ниже спускается аэроплан… Теперь уже ясно слышен шум машины. Яснее видны белые крылья и сам авиатор.
В деревне и на поле его заметили тоже. Крестьяне прекратили работы и смотрели на спуск машины.
Вот зашумела еще сильнее диковинная птица. Еще немного и человек в теплой кожаной куртке и такой же фуражке замахал платком, сидя в своем крошечном помещении посреди белых крыльев.
- Ура! - закричал Ванюша, первый приветствуя появление авиатора.
- Ура! - подхватили за ним остальные школьники.
- Ура, русские дети! - ломаным языком крикнул со своей машины авиатор.
Еще несколько минут, и воздушная машина опустилась среди поляны.
Глава XIII
Авиатор
- Здравствуйте, добрые люди. Эта железная птица занесла меня к вам, - очутившись на земле и раскланиваясь направо и налево, сказал сбежавшимся со всех сторон крестьянам невысокий молодой авиатор.
Все жители села Дерябкина оказались вскоре в поле, посреди которого опустилась невиданная еще ими до сих пор машина. Женщины ахали, причитали, удивлялись. Мужчины самым подробным образом рассматривали машину и самого авиатора, смелого человека, примчавшегося к ним с облаков.
- Добрые люди, - на плохом русском языке произнес авиатор, - я спустился к вам потому, что у меня вышли все съестные припасы. И я твердо надеюсь, что вы дадите мне, конечно, за деньги, кое-чего съестного, чтобы я мог лететь дальше. Мой путь далекий, - я лечу из Петербурга в Париж.
Черноглазая маленькая девочка протиснулась вперед из толпы детей и бросилась к авиатору.
- Вы в Париж? Вы - француз? Парижанин? - залепетала девочка по-французски, хватая незнакомца за руку и глядя на него с восторгом.
- Да, я - парижанин, авиатор Жан Дюи. Но ты откуда взялась, малютка-француженка? - удивляясь этой необыкновенной встрече, произнес авиатор.
- О, - громко и быстро защебетала Марго, - как я счастлива!.. Как я счастлива!.. Вы мой соотечественник, вы тоже парижанин… Вы летите на мою родину… Вы завтра уже будете там… Ради Бога, возьмите меня с собой… Я не хочу ехать в Петербург… У меня там никого нет… Чужая семья ждала там меня с моей мамой. Но моя мама погибла во время крушения поезда. А я не хочу туда ехать одна… Я хочу на родину, в Париж… У меня там есть близкие, Поль и его дедушка Ришар. Вы их не знаете? Господин Ришар служит на одной фабрике. Я им писала, что умерла мама, что я одинока… Они ответили мне, что хотели бы приютить меня у себя, что покойная мама, наверно, ничего не имела бы против этого. Я недавно только получила от них письмо… Так возьмите же меня к ним в Париж, прошу вас, возьмите! Тут я так одинока!..
Марго сложила ручки и молящими глазами смотрела авиатору в лицо. А он молчал, не зная, что ей ответить, что сказать.
- У кого живет теперь эта девочка? - обратился он к окружавшим его крестьянам.
- У учительницы Олимпиады Львовны… Да вот она и сама бежит сюда, - ответили крестьяне.
Действительно, сюда быстро приближалась Олимпиада Львовна. Появление аэроплана заинтересовало молодую учительницу, и она поспешила на место спуска авиатора.
Марго, завидя ее, кинулась ей навстречу.
- Тетя Липа… Тетя Липа… - лепетала она, - отпустите меня с этим господином на родину в Париж… К Полю… и его дедушке Ришару… Я хочу на родину… Я хочу в Париж… Я не хочу ехать к Гордовцевым… Я их не знаю… Они чужие… А дедушка Поля хороший и добрый… Он всегда так добр был ко мне. О самом Поле и говорить нечего. Вы же читали их письмо, присланное на прошлой неделе. Они зовут меня туда, вы же знаете. Отпустите же меня… Бог вам пошлет счастье за это… - со слезами на глазах молила Марго.
Олимпиада Львовна ничего не поняла в первую минуту. Она видела только, как волнуется девочка, и сама взволновалась не менее Марго.
Объяснил все Жан Дюи. Он подошел к учительнице, назвал себя. Его имя уже гремело по свету. Это был знаменитый, известный всему миру авиатор.
Он рассказал Олимпиаде Львовне, зачем он спустился тут, с какой просьбой обратился к крестьянам и о чем хлопочет маленькая француженка.
Учительница то краснела, то бледнела от волнения и, наконец, собравшись с мыслями, произнесла, обращаясь к Марго:
- Ты хочешь оставить нас, малютка, и возвратиться на родину?.. Это вполне понятное желание. Но… твоя мама распорядилась иначе, она поручила тебя мне, моим заботам. Правда, она перед смертью сожалела, что взяла тебя с собой, сожалела, что не оставила тебя у старика Ришара и Поля в Париже. Значит, твоя мама, если бы жила, была бы рада твоему возвращению в Париж. Но пустить тебя лететь на аэроплане я не могу. Ты знаешь, что воздушный путь очень опасен. Авиаторы часто падают со своими машинами и разбиваются насмерть.
- О, что касается этого, - вмешался Жан Дюи, - вы не беспокойтесь… Я достаточно опытен, чтобы не подвергнуть малютку опасности воздушного пути. Я уже совершил два таких полета с пассажирами и, уверяю вас, малютка будет в полной безопасности среди облаков.
- Да, но ведь могут быть случайности, - возразила Олимпиада Львовна.
- Но разве не может быть случайностей и в поезде, и на пароходе?.. Сама малютка сообщила мне о случайной гибели в поезде. Не так ли? Вот идет сюда ваш русский священник, посоветуйтесь с ним, пусть он скажет, отпустить со мной девочку или нет…
Последние слова Жан Дюи произнес уже в присутствии отца Паисия, подошедшего со своей дочкой Нюрой. Авиатор почтительно поклонился ему, рассказал вкратце о просьбе девочки, показал имевшиеся при нем бумаги и документы, из которых видно было, что он - опытный авиатор, совершивший на своей машине много полетов.
Отец Паисий пригласил авиатора к себе отдохнуть и закусить перед дорогой.
Пригласил туда же и Олимпиаду Львовну и некоторых старых крестьян, чтобы обсудить совместно - отпустить в Париж с Жаном Дюи маленькую француженку или нет.
Долго длилась беседа в домике отца Паисия. Дети и сама Марго ждали решения своей судьбы в палисаднике.
Но вот на крылечке показалась Олимпиада Львовна. Глаза ее были заплаканы. Лицо расстроено. Она подошла к девочке и крепко обняла ее.
- Мы решили отпустить тебя, крошка… - произнесла она далеко не спокойным голосом. - Жан Дюи - надежный человек и прекрасный опытный авиатор. Только слушайся его во всем во время пути… Когда вы достигнете Парижа, он обещал уведомить нас тотчас же телеграммой о благополучном вашем прибытии. Пиши почаще, малютка, и помни, что и в бедном русском селении у тебя есть большие друзья, которые тебя будут всегда любить и помнить. А теперь ступай к отцу Паисию. Он хочет благословить тебя перед дорогой.
Поцеловав от всего сердца обрадованную девочку, Олимпиада Львовна взяла ее за руку и повела в дом.
Отъезд Жана Дюи с Марго был назначен через несколько часов.
Глава XV
Малютка Марго поднимается за облака
Все село высыпало на большую поляну провожать маленькую француженку.
Каждый принес ей что-нибудь на дорогу: кто парочку печеных яиц, кто жареного цыпленка, кто просто свежего домашнего хлеба.
Олимпиада Львовна плакала. Бабы тоже вытирали слезы на глазах, жалея девочку.
Дети с жадным любопытством ловили каждое движение авиатора, заканчивавшего последние приготовления к отлету.
Марго же была очень весела. Она то ластилась к Олимпиаде Львовне, к которой она уже успела сильно привязаться, то подходила к отцу Паисию и Нюре и выслушивала советы священника.
Тут же собрались все ее друзья: Ванюша, Груня, Никитка и другие.
Вот, наконец, все готово. Жан Дюи подошел к собравшейся на поляне толпе и, сняв свою кожаную фуражку, стал прощаться со священником, Олимпиадой Львовной и крестьянами.
- Ну, малютка, пора садиться, - сказал он Марго.
Последние объятия, поцелуи, наставления, советы…
- Сиди смирно, Марго, не высовывайся через край машины. Будет холодно там высоко в небе, дай, я укутаю тебя платком, - говорил летчик своей маленькой спутнице, усевшейся у него в ногах.
Олимпиада Львовна еще раз бросилась к малютке и поцеловала ее.
- Будь умницей, Марго, не забывай нас… пиши! - прошептала она сквозь слезы.
- Как прилетите в Париж - телеграфируйте тотчас же. Я записал адрес в вашу записную книжку, - сказал отец Паисий.
- Да, да! - поспешил ответить Жан Дюи. - Тотчас же, как прилетим, дадим вам депешу сюда.
Зашумела машина аппарата, и воздушная птица, пробежав по полю, стала плавно подниматься в воздух. Вот все выше и выше парит она над Дерябкинским полем, вот все меньше и меньше делается она в глазах людей.
Мальчики кричат "ура!" и машут шапками.
Еще выше взлетела к облакам воздушная птица. Жан Дюи управлял машиной. Малютка Марго притихла на своем месте, не отрывая глаз от бегущих впереди облаков. Хорошо было на душе Марго.
Последние объятия, поцелуи, наставления, советы…
Аэроплан несся с быстротой ветра высоко-высоко над землей, над домами и деревьями, полями, оврагами и холмами… Над головою девочки синело небо… Внизу клубились облака.
Скоро стало холодно. Марго съежилась на своем месте.
- Закутайся хорошенько, малютка, и сиди смирно. Через несколько часов мы будем в Берлине, - произнес летчик, продолжая управлять машиною.
Девочка немедленно исполнила то, что посоветовал ей авиатор. У нее на душе было очень хорошо. Она только и думала о том, что скоро-скоро увидит маленького Поля, родину, Париж…
Далеко внизу извивалась широкая синяя полоса.
- Это - река, - пояснил Жан Дюи малютке.
Но Марго уже не видела ничего. Глаза ее слипались… Легкий ветерок, лаская лицо, навевал сладкие грезы. И девочка, мерно укачиваемая движениями машины, крепко уснула на своем месте.
Глава XVI
Опасность
Марго проснулась от каких-то толчков.
Что-то сердито шумело перед самыми ее ушами.
Она открыла глаза. Был вечер, когда она уснула, а теперь стояло серое холодное утро. Значит, она проспала беспробудно всю ночь.
"Почему, однако, машина идет не так плавно, как вчера, а толчками?.. Почему у авиатора такое бледное, расстроенное лицо?" - подумала вдруг Марго.
Вокруг гудит и воет ветер… Носятся черные, черные тучи… Ничего, кроме туч, не видно, ни вблизи, ни вдали.
- Куда мы летим? - с испугом спрашивает Марго.
- Мы летим обратно, малютка… слишком силен встречный ветер… Крепнет с каждой минутой. Нельзя бороться против него. Приходится повернуть назад.
- Ах! Значит, мы не скоро попадем в Париж? - вздохнув, произносит девочка, и у нее становится на душе тяжело-тяжело.
- Закуси хорошенько, подкрепи свои силы, - советует ей Жан Дюи, - да закутайся, теперь холодно… Настоящая зимняя стужа… Бррр…
В корзинке заботливыми руками Олимпиады Львовны уложена провизия: холодный цыпленок, тартинки, хлеб. Марго, не шевелясь, протягивает руку к летчику, кладет ему что-то в рот и ест сама.
А машина все больше и больше качается в воздухе, делает скачки прыгает и дрожит, словно живая.
Жан Дюи без устали следит за работой машины… Лицо у него сосредоточеннее и бледнее прежнего. Он давно уже раскаивается в том, что взял девочку с собой.
А ветер все крепчает и крепчает. Далеко назад отнесло машину.
Еще несколько часов проходит в мучительной борьбе человека с ветром…
- Надо спуститься на землю… - говорит Жан Дюи, когда наступил второй вечер их воздушного путешествия.
Марго, затихшая в своем уголку, вся дрожит, чувствуя опасность.
Жан Дюи направляет машину так, чтобы она спустилась на землю. Но это не удается. Аэроплан то ныряет, то подскакивает… Ветер относит его все больше в сторону, где внизу шумит море… прыгают волны…
Отважный летчик старается всеми силами направить аппарат к берегу, но ветер, точно назло, увлекает воздушную птицу к воде, к морю…
С ужасом видит авиатор, что его аэроплан несется прямо туда… Теперь он ничем не может уже его остановить…
- Молись Богу, малютка, мы можем погибнуть, - говорит он, обращаясь к Марго.
И лицо его становится печальным и торжественным в эту минуту.
Вдруг отчаянный треск раздается в машине… сначала на один бок, потом на другой сильно наклоняется она и летит вместе с пассажирами в темные, бушующие волны моря.
В первую минуту Марго теряет сознание… Но прикосновение холодной воды заставляет девочку очнуться… Она чувствует, как, крепко прижимая ее одной рукой к груди, Жан Дюи другой упорно и сильно борется с волнами. Оглушенная падением, Марго чуть жива… Откуда-то издалека доносятся до нее крики… Кричит не один человек - много людей. Она ничего не понимает, не может различить, что им кричат люди из большой черной лодки, плывущей навстречу.
А ее спутник, выбиваясь из последних сил, борется с волнами, не выпуская ее из рук… Но вот его движения все тише, все слабее…
"Сейчас мы утонем"… - проносится быстрая мысль в голове девочки, и она снова теряет сознание…
Когда Марго опять приходит в себя, то с удивлением озирается вокруг.
- Где я? Что со мной? - шепчет она тихо.
Большая, светлая комната… Целый ряд чистых белых кроватей… Какие-то девушки, в белых передниках с красными крестами на груди и с белыми косынками на головах, скользят между кроватями, на которых лежат дети всех возрастов.
Марго хочет приподнять голову с подушки и не может: голова такая тяжелая, точно налита свинцом; хочет Марго двинуть рукой и тоже не может - ужасная слабость сковывает все тело… В усталой головке ползет целая вереница мыслей… Какие-то обрывки воспоминаний. Страшная картина гибели…
- Где я? - снова шепчет Марго, испуганная новой обстановкой, в которую она попала.
К ней подходит девушка в переднике, с красным крестом на груди.
- Милая малютка, - говорит она по-французски, наклоняясь над нею, - не бойся ничего. Ты среди друзей, в детской больнице. Ты не совсем здорова… Поправишься, тогда я объясню тебе, как ты попала сюда.
- А monsieur Жан? Где он? - с усилием спрашивает Марго. - Он умер? Утонул в море?
- О, нет. Он навешает тебя ежедневно все эти две недели, что ты лежишь у нас. Придет и завтра утром, ты его увидишь.
- Так, значит, я здесь уже две недели? Значит, я была серьезно больна? Но как же я сюда попала? - слабым голосом допрашивает девушку Марго.
Но той было строго запрещено разговаривать с серьезно больными. Она только прикладывает палец к губам, приглашая Марго молчать.
Да и сама малютка не может говорить больше, хотя ей еще хочется расспросить о многом. Снова непреодолимая слабость сковывает ее руки и ноги. И снова Марго впадает в забытье.
Глава XVII
Выздоровление. Опять Жан Дюи. Поручение в Париж.
- Ну, вот, мы, кажется, поправляемся. Здравствуй, крошка, - говорит вошедший только что в большую палату детской больницы Жан Дюи.
Марго сидит на своей кровати, обложенная подушками. Она так похудела за время болезни, что ее трудно узнать. Глаза, и без того большие, стали прямо огромными.
Жан Дюи не может без тоски смотреть на больную девочку. Он уже дал знать в село Дерябкино о происшествии с ними и ждал оттуда письма, куда доставить девочку. Сегодня письмо это получено от Олимпиады Львовны.
Чтобы как-нибудь порадовать малютку, он приносит ей ежедневно то апельсин, то плитку шоколада, то хорошенькие открытки или книжку с картинками.
Сегодня он издали протягивает ей небольшую коробку для бумаги с изображением парижской улицы.
- Ах, Париж! - вскрикивает Марго радостно, увидя знакомый вид, и хлопает в ладоши.