- Ребята, - сказал он, - вы извините, но я сегодня вечером с вами не могу быть там, в шалаше.
- Сдрейфил! - не то удивился, не то возмутился Лёха.
- Да нет! Вы не понимаете…
- Конечно, где уж нам… - язвительно бросил в сторону Сашка.
- Он мой брат… - упавшим голосом сказал Денёк.
Сначала Деньку никто не поверил. Даже посмеялись, а Петька возмутилась:
- Какой еще брат!
- Двоюродный… Папин племянник, Герман Щеколдин. Он в сороковом доме живет. В пятнадцатой квартире. А эту жилетку ему моя сестра сшила, между прочим.
- Да-а, история… - протянул Олежка.
- Разве я виноват, что он мой брат! - с отчаянием сказал Денёк.
- Никто тебя не винит, Денёк, - мягко сказала Ленка. - При чем здесь ты? Ты же не можешь отвечать за его поступки.
Лёха же спросил непонимающе:
- Ну а почему вечером-то не сможешь?
- Ну как же я… Он ведь брат.
- Подумаешь!
- Вот и подумай! - яростно вступилась за Денька Петька. - Тебе, Лёшенька, этого все равно не понять: у тебя братьев-сестер нету.
- Будто я виноват, что нету! - полушепотом ответил Лёшка.
Петьку будто мокрым полотенцем хлестнуло по щекам: все знали, что Лёшкину маму с его еще не родившимся братишкой сбила машина. Случилось это пять лет назад, еще до школы. Водителя той машины так и не нашли, да и не искали толком.
Ребята замолчали, глядя кто куда. Только Денёк, ничего не знавший про Лёшкину беду, спросил:
- Что же делать, ребята? Их, конечно, надо наказать. Они сами виноваты, но не могу я так… брату.
И Денёк тяжело вздохнул.
- Ладно, чего там… - сказал Сашка. - Не можешь так не можешь. Ясное дело, что не можешь. Нам-то Щеколда - заклятый враг, а тебе - брат. Пойдемте на Утес, чего здесь стоять.
Идти совсем расхотелось и радоваться тоже, поэтому, наверное, ничего интересного не нашли: Утес не любил делиться своими сокровищами с теми, у кого тяжело на сердце.
Когда пошли обратно, Денёк сказал:
- Ребята, я с ним поговорю! Я ему объясню, что он гадости делает. Ну не дурак же он!
Лёха усмехнулся, все отвели глаза, а Олежка сказал:
- Он тебе, Денёк, конечно, брат, но он, извини, совершеннейший дурак.
- Тогда я… Ребята! Я с дядей Мишей поговорю! С его отцом! Он знаете какой… Он что-нибудь обязательно сделает!
- Ты, главное, Щеколде не проболтайся, - хмуро сказал Сашка, - потому что засаду мы все равно сделаем.
Денёк сразу поник.
- Ну тогда я пойду.
- Почему?! - вскинула голову Петька. - Не уходи, Денёк! До вечера же далеко!
Денёк потоптался на месте и тихо сказал:
- Вы же все равно ловушку будете доделывать, а я не могу.
Петьке не хотелось, чтобы он уходил, да еще вот так, как будто и не друг он вовсе. Она растерянно смотрела на мальчишек, будто ища поддержки. Олежка поймал ее взгляд и не то спросил, не то сказал утвердительно:
- Ну тогда… До завтра?
Денёк чуть-чуть улыбнулся.
- До завтра!
Все как-то сразу повеселели и разбежались в разные стороны, долго оборачивались, махали друг другу, пока Денёк не скрылся за углом многоэтажки.
Только Лёха хмуро щурил желтые глаза, пиная по дороге камушек. А Петька даже боялась посмотреть в его сторону.
3
А вечером случилось вот что.
Санька, Генка и Петька были лучшими стрелками двора, поэтому они сидели по углам шалаша с рогатками и горохом наготове. Еще Лёха нарвал репьев и грозился так закидать ими врагов, что тем останется только подстричься наголо. Ленка и Олежка стояли у порога, рядом с ними были ведра с разведенной гуашью, красной и синей.
Перед самой темнотой Сашка поймал во дворе тихого Морюшкина и дал ему указания:
- Будешь стоять здесь и внимательно слушать: если я вот так свистну, - и он показал, как свистнет, - ты сразу - только сразу же! - беги к Петушковым. Знаешь Петушковых? Молодец! Беги к ним и зови всех к шалашу, а потом к Сумятиным. Пусть они тоже к шалашу придут. Ты все понял?
Морюшкин испуганно кивнул.
- Ты точно все понял? Не испугаешься? - на всякий случай уточнил Сашка и оставил Морюшкина у Камня.
Сами Бродяги притаились в шалаше и стали ждать Щеколду с дружками. Ожидание это было томительным.
- Может, они вообще не придут сегодня? Сидят сейчас где-нибудь в парке, пиво пьют, а мы тут…
- Тсс! - прервала его Ленка. - Слышишь?
- Идут! - прошептал Олежка.
Петька почувствовала, как в ней все жилки натянулись - вот-вот лопнут! Она даже всерьез испугалась: как бы не разорваться на мелкие кусочки.
В шалаш кто-то осторожно вошел. Во тьме и не разберешь кто. Впрочем, кто бы это ни был, ловушка сработала моментально: ведро с водой опрокинулось, загремело. Человек взвизгнул, метнулся в сторону, но споткнулся о веревки. На него сразу же обрушился поток синей и красной воды, гороховый обстрел и репейниковые бомбы. Человек тоненько завизжал, заругался, и наши мстители обомлели.
Это был не Шик! Не Щеколда! И никто из них! Это был Лёхин сосед, противный, вечно всем недовольный Ван Ваныч, которого все во дворе звали Скрипуном.
- Бежим! - крикнул Лёха, юркнув в специально приготовленную лазейку.
И ребята, побросав рогатки, бросились наутек. А за шалашом хохотали, улюлюкали и свистели им вслед все щеколдинцы.
- Они знали всё! - Сашка пылал справедливым гневом.
- Конечно! Они и Скрипуна туда направили специально! - кипела Петька.
- Да как?
- Подумаешь! Попросили, да и всё.
- Щеколда такой, он может, - тоскливо протянула Ленка.
- Мы пропали, - подвел итог Лёха.
Генка возмутился в ответ:
- Да мы-то при чем? Мы же не его хотели… Ничего нам не будет!
- Ну вам, может, и не будет… - вздохнул Лёха. - А моему бате он сегодня же напоет.
- Сегодня не напоет, - мрачно заметил Олежка. - Сегодня он отмываться будет.
Все тускло улыбнулись.
В дверь Хижины робко постучались.
- Это за нами, - обреченно сказала Ленка.
- Нет, если б за нами - не стучались бы, - резонно заметил Генка, открывая дверь.
Пришел Морюшкин. Он посмотрел на всех ясными зелеными глазами и наивно спросил:
- Ну мне куда? Бежать к Петушковым?
- Заходи, Морюшкин… - вздохнул Генка. - Никуда бежать уже не надо. Добегались.
На Морюшкина набросились с вопросами: что там и как у шалаша?
- Иван Иванович очень сильно ругался, сказал, что жаловаться будет, в милицию пойдет… А Щеколдин и все там эти… Они в шалаше сидят, и… - Морюшкин поморщился. - Ну всякие шуточки там отпускают. А что случилось-то? Я ничего не понял.
- Ты, Морюшкин, просто еще немного не вырос, - грустно и ласково сказала Петька. - Подрастешь - поймешь.
Больше Морюшкин ничего спрашивать не стал.
- Странно всё это… - сказал Санька. - Ну откуда они узнать про ловушку могли? Морюшкин! Ты никому не говорил?
- Я?! - Зеленые глаза Морюшкина стали как блюдца. - К-кому?
- Да когда бы он успел? - пробурчал Лёха. - Ты же его за пять минут до этого на караул поставил.
- Ну а кто тогда? - вспыхнул Санька. - Из нас ведь никто не…
Он не договорил, потому что всем в голову пришла одна и та же мысль. Всем, кроме Петьки. Но друзья смотрели на нее.
- Что? - не поняла Петька. - Вы что, думаете, это я предупредила Щеколду?
- Не ты, - твердо сказал Генка, - а тот, кому это надо было.
- Да кому?
- Щеколда - чей-то брат, - ехидно сказал Лёха и сузил желтые кошачьи глаза.
- Денёк?!
4
Всю ночь Петька проворочалась, но так и не смогла уснуть. Вчера в Хижине Олежка сказал:
- Мне не хочется верить, что это он, но факты - вещь упрямая.
Факты - вещь действительно упрямая. Денёк один из всех знал про ловушку и мог связаться со Щеколдиным. Он один из всех расстался с Бродягами еще до прихода вечера; ему одному могло быть жалко Щеколду…
Петька встала ни свет ни заря. Тихо, чтобы не разбудить Галку и Иринку, выскользнула на балкон и постучалась в окно Саньке. Ей не открыли. Она постучалась погромче и понастойчивей. В окне показалась заспанная Сашкина физиономия. Сашка открыл окно.
- Ты чего?
Петька поманила его рукой.
Сашка вздохнул и, стащив с кровати одеяло, выпрыгнул через окно на их общий балкон. Они сели рядом у стены. Оба сонные, взъерошенные, укутанные в одеяла.
Петька сказала жалобно:
- Сашка… Ты неужели взаправду думаешь, что это Денёк?
Сашке не хотелось Петьку огорчать. Он не любил, когда она плачет, когда ей грустно. Но что поделаешь?
- А кто еще, Петь? Никто больше этого сделать не мог.
Петька вздохнула и тихонько заплакала. Потом вдруг резко замолчала, шмыгнула носом и сказала:
- Я сама к нему схожу и обо всем спрошу. Я одна схожу.
- Как хочешь, - пожал Сашка плечами и стал отколупывать от стены штукатурку.
Петька терпеливо дождалась завтрака и отпросилась "наподольше". Мама отпустила, но, вздохнув, напомнила, что через два дня конец учебного года.
- А что это значит?
- Каникулы начнутся! - радостно провозгласила Петька.
- Оценки подтяни!
- A-а, поздно, - беззаботно махнула рукой дочь.
Перед тем как отправиться в Первомайский переулок, Петька подошла к Камню. Прислонилась щекой к его холодному боку, погладила ладошкой и мысленно попросила: "Помоги мне, пожалуйста. Пусть это будет не он".
Петька шла медленно, шаркая ногами. Куда ей было торопиться? Как начать разговор с Деньком, она не знала. Сначала думала: "Вот приду и напрямую спрошу: "Ты нас предал?"" Но чем ближе был Первомайский переулок, тем больше сомневалась Петька. Не хотелось ей, чтобы Денёк был предателем. Но с другой стороны, почему сразу предателем? Даже если это и он рассказал Щеколде? Это ведь только для них Щеколда - враг номер один, а для Денька - брат Герман, Герка, с которым они, может, вместе в машинки раньше играли. "Если бы я знала, что кто-то моему брату, ну вот Олежке, такое готовит, разве бы я не рассказала? Конечно бы, рассказала! - думала Петька. - Да… Только Олежка - это другое. Щеколда - он большой и противный. Ну и что с того, что противный? Он же все равно брат! Он для Денька, наверное, как Иван для меня. Разве бы я Ивану не рассказала?"
Петька крепко задумалась. Действительно, рассказала бы она дядюшке, если бы для него готовилась ловушка? Если для этого надо предать друзей и навеки с ними рассориться? Но если не рассказать - это значит предать Ивана. Дядя, конечно, взрослый и часто Петьку ругает, и вообще, они мирно не живут, но все равно Иван - это Иван. Он ей песни поет, а когда она зимой болела, каждый вечер читал ей про Чиполлино, будто она маленькая. Когда однажды они ходили за ягодами и попали в страшную грозу, Иван посадил Петьку на закорки, ведерки с ягодами взял в руки - и бежать. А у самого спина больная, сорванная… И много чего еще вспомнилось Петьке. И она поняла, что дядю она предать не смогла бы, рассказала бы… Значит, и Денёк не смог?
- Какая-то запутанная ситуация… - вздохнула по-папиному Петька.
5
Петька конечно же не могла знать, что Денёк тоже мучился весь вчерашний день и сегодняшнее утро. Как прийти завтра в Хижину? Все будут говорить про ловушку, обсуждать. Радоваться, если все получилось… Нет, при нем радоваться не будут. И все из-за этого Герки! Не успел найти новых друзей, как тут же потерял…
А еще мучился Денёк оттого, что сам эту ловушку придумал. Что же получается? Что он сам своему брату устроил западню? Да еще с каким азартом!
Вечером папа спросил у Денька:
- Ты чего такой пасмурный?
- Да так… - вздохнул Денёк.
Он весь вечер слонялся по квартире, не зная, чем заняться и что предпринять. Отец осторожно наблюдал за ним. Наконец посадил сына рядом с собой и сказал:
- Ну давай рассказывай, какие думы тебя одолели. Совесть нечиста?
Денёк повздыхал, повздыхал и все рассказал.
- М-да, история… - Отец потер пальцем лоб, будто хотел разгладить морщины. - Не ожидал я такого от Германа… Но если честно, сын, то и от тебя не ожидал. Ловушка, согласись, не самый честный способ даже на охоте. А Герка и его приятели не звери - люди. С людьми-то всегда можно договориться.
- Да они пытались, пап! Все бесполезно… Как с ним договоришься, он вон какой детина!
- И все-таки… все-таки это как-то не по-человечески…
- А если никак по-другому? - вскинул глаза Денёк.
- Ну уж "никак"! - усмехнулся отец. - Я сам с ним поговорю.
- Сейчас?!
- Ну-у… Сейчас уже поздно. Завтра. Ты давай-ка умываться - и спать.
Денёк послушно умылся, лег в постель, но разве тут уснешь? С одной стороны, хорошо, что папа не сегодня пойдет звонить Щеколдиным, а то бы Герка узнал про ловушку и Бродягам тогда несдобровать (уж в этом Денёк не сомневался). Но с другой стороны… с другой стороны, скоро Герка попадет в ловушку, которую придумал и сам сделал его брат! Денёк совсем запутался, измучился и скоро уснул.
Утром он первым делом бросился к отцу:
- Пап, ну ты позвонил Щеколдиным? Ты же обещал.
- Позвоню, позвоню, только попозже. Я с дядей Мишей хочу по поводу этого поговорить, а он сейчас на работе.
- Что у вас за секреты? - спросила мама.
- Так, дела мужские! - отмахнулся отец.
Когда еще дядя Миша придет! А ему нужно сейчас, теперь! Тогда можно было бы бежать в Хижину, сказать ребятам: "Я все устроил, Герка к вам больше не сунется!"
И увидеть, как вспыхнут Петькины глаза, как все обрадуются. Санька, наверное, хлопнет его по плечу: "Молоток, Денёк!" А Ленка засмеется. А сейчас? Как он пойдет туда, ничего не сделав?
И поговорить об этом было не с кем. К Петьке идти он не решился, а больше друзей у него в городе не было. Да и нужен был кто-то, кто не знает ни Герку, ни Бродяг, кто сможет посоветовать независимо от своих привязанностей. И вдруг Денёк вспомнил: "Егор!" Егор из дома над обрывом! А что? Он взрослый и, кажется, добрый. Пусть поможет разобраться! Он сам говорил тогда: "Если что, приходите". Денёк крикнул в окно:
- Мам, я скоро! - и помчался во весь опор в сторону пруда.
Петька, поглощенная своими нелегкими думами, сама не заметила, как свернула в другой переулок и пошла в противоположную от Денькиного дома сторону. Скоро она оказалась перед своей любимой лестницей, ведущей к дому над обрывом.
"А что? - подумала Петька. - Пойти бы и рассказать все Егору. Он взрослый, добрый, пусть мне поможет!"
По привычке робея, Петька поднялась по лестнице и постучала в ворота. Ей открыл тот самый страшный старик. Он посмотрел так сурово, что Петька присела и чуть не дала дёру, но старик сказал ласково:
- К Егору? Заходи.
Петька зашла.
- Он на кухне! - крикнул старик Петьке вдогонку и побрел в огород.
Петька плохо помнила, где в этой громадине кухня, и пошла наугад. Вернее, на голоса: на кухне шел оживленный спор. Неудобно было встревать в чужой разговор, и Петька нерешительно замялась на пороге, прислушиваясь. И вдруг с удивлением узнала голос Денька. Она рассердилась на него ("Сидит тут, чай пьет, а я мучаюсь!") и шагнула через порог. Разговор сразу прервался. Увидев Петьку, Денёк смутился, а Егор шумно обрадовался, усадил ее пить чай с крыжовенным вареньем, начал расспрашивать про дела. Но Петька отвечала рассеянно, часто невпопад, а сама поглядывала на Денька. А он на нее. Они друг друга спрашивали каждый о своем.
"Ведь ты не сердишься, что я ушел вчера? - спрашивали черные глаза Денька. - Как я мог остаться? А теперь я дезертир какой-то с обеих сторон и, что делать, не знаю!"
"Ведь это не ты, Денёк? - спрашивали Петькины глаза. - Ведь правда, ты не мог нас выдать? Я-то все понимаю. Я сама не знаю, как бы поступила, но ребята… Ведь это не ты, да?"
- Та-ак, друзья, - сказал Егор, посмотрев долгим взглядом на одного и на другого. - Давайте разбираться вместе. Лиза… Ой, прости, Петька, Петька! - рассмеялся он, увидев сердитый Петькин взгляд. - Мне тут Денёк рассказал кое-что про вашу борьбу с местным бандитизмом. Давай-ка ты теперь расскажи всю историю. И подробно. С чувством, с толком, с расстановкой.
И Петька начала рассказывать "с чувством, с толком, с расстановкой", все в ярких красках и чуть-чуть преувеличенно (недаром Иван всегда говорит: "Все, что рассказывает Петька, уменьшайте вдвое, и тогда это будет правдой"). Она все время смотрела на Денька и, когда дошла до места, как сорвалась засада, увидела, что глаза у него стали большими и совсем темными. И Петька сразу поняла, что ничего Денёк не знал и никакой он не предатель, можно и не спрашивать. И не говорить, что ребята на него подумали.
- Прямо приключенческий роман… - вздохнул Егор. - Ну а потом? Что было потом?
- Пока ничего. Но Лёху точно накажут. Скрипун - его сосед, он обязательно накапает. Да всем попадет. Ну, может, под домашний арест посадят. Не убьют же!
Егор внимательно посмотрел на Денька и сказал:
- А знаешь, Денис, ведь ребята, наверное, теперь подумают, что это ты брату про ловушку рассказал.
- Уже подумали… - виновато выдохнула Петька.
6
Егор пошел провожать ребят до Хижины. Было решено, что Деньку надо непременно там появиться, а то иначе получается, что он виноват и прячется, хотя на самом деле он никому ничего не говорил.
- Только как это твоим друзьям доказать? - озадаченно спросил Егор у Петьки.
- Вот еще - доказать! Они и так поверят! Я же поверила. Думаете, они глупее?
Егор как-то странно усмехнулся, но ничего не сказал. А Денёк тяжело вздохнул: оправдываться он не умел.
По дороге к Хижине Петька совсем повеселела. Денёк не виноват, Егор поможет все объяснить Бродягам, и сейчас они покажут ему Хижину и все свое богатство: оружие, плащи, книги. Петька трещала без умолку, не замечая настороженного взгляда Денька и его волнения. Радостная, поднялась она по шаткой пожарной лестнице, толкнула дверь.
- Знакомьтесь все! Это Егор! - весело провозгласила она. - Помните, мы про дом над обрывом вам рассказывали?
- Еще один, - едва слышно пробормотал Генка.
Он сидел в углу и с остервенением колол орехи. Скорлупа от них разлеталась по всей Хижине, но никто почему-то ничего Генке не говорил.
- Проходите, раз пришли, - неприветливо пригласил Сашка.
Петька почувствовала себя так, будто это она предала друзей и рассказала все Щеколде. Сунув руки в карманы узких брюк, отчего острые локти ее стали похожи на встопорщенные крылья вздорной птицы, она шагнула к Сашке.
- Чего это ты так говоришь? - Кулаки у Петьки сами собой сжались.
- Как - так? - сощурил синие глаза Сашка.
- Как будто мы враги и предатели!
- Ну не вы, а…
- Договаривай! - угрожающе придвинулась к нему Петька.
Но между ними встал Олег.