Глава 12
- Разве вы забыли, сэр?
Хорьчиха Трилистник стояла у развороченной стены. Она знала, что все это видит во сне, и не боялась высоты.
- Вы сказали, сэр, что это - не законы, а Правила Этикета, по которым хорьки могут жить, если захотят. Вы показали эти Правила тем, кого вы любите, а затем всем остальным, и эти Правила, написанные для одного, стали основой новой цивилизации...
Аведой Мерек писал на клочке обугленной бумаги, на языке древней Ферры, и слова эти были эхом его собственных слов, прочитанных многими давно ушедшими поколениями.
- ...миллионов, - прошептал он.
Трилистник замолчала, наблюдая за ним. Состояние пишущего хорька было похоже на транс.
"...Эти Правила Этикета станут для вас и всех, кто придет после вас, законами. Они поднимут вас над раздорами и разрушениями - сейчас и навеки".
Аведой Мерек уже не думал о том, что слишком поздно, что нет надежды, что один хорек бессилен спасти разрушенную планету. Буквы летели из-под его лап, ложась на бумагу готовым текстом знаменитых Правил.
Любое мое действие, которое может причинить вред другим, я должен вначале испытать на себе.
Я обязан относиться с той же мерой уважения и доброты к равным мне, старшим и щенкам, с какой я отношусь к самому себе.
Я утверждаю, что все свободны жить, думать и веровать так, как они хотят. В той же мере свободен и я.
Каждый мой день будет прожит и каждый выбор сделан ради высшей истины.
Трилистник молчала, очарованная значимостью знакомых фраз. Эти правила до такой степени вошли в плоть и кровь ее племени, что многие считали их не декларацией норм поведения, а самой природой хорьков, закрепленной в генетическом коде. Теперь, слово за словом, они возникали из-под пера Аведоя Мерека.
Хорек-философ посмотрел на Трили сияющими глазами.
-Да-да, - прошептал он, - вместо того чтобы тратить энергию на разрушение, мы используем ее для новых приключений. Вместо того чтобы направлять ракеты друг на друга, мы полетим в них к звездам!
Трили кивнула. Все встало на свои места. Мы прилетели на Землю из космоса. Древняя живопись и ваза, которая в данный момент находилась в ее офисе, были скорее предметами истории, чем искусства. А история начиналась от этого благородного хорька, сидящего сейчас перед ней.
- О вас ходят легенды. Правдивы ли они? - спросила Трилистник.
Философ улыбнулся. Легенды о таком скромном хорьке, как он?
- В архиве, - продолжала Трили, - я нашла такую историю. Аведоя Мерека однажды спросили, как он поступит, зная, что будет атакован неизвестными воинами.
- О, воинами? И что он ответил?
- "Я умру".
Он засмеялся:
- Молодец я. Наконец-то я понял, как остановить войны.
- Это правда?
- Нет.
"Где же истина? - думала Трили. - Если каждое благородное и доброе существо откажется бороться, доброта и благородство погибнут прежде завоевателей. И в конце концов останется только злобное меньшинство, которое будет скрежетать зубами от ненависти среди руин, в которые превратится планета.
- Ведь вы изменили мир, - воскликнула маленькая сыщица, - знаете ли вы это? Почувствовали, пока писали?
Поглощенный своими мыслями, хорек-философ произнес шепотом:
- Я ничего не менял, мисс Трилистник. Хорьки изменятся, когда сами поймут, что новый образ мыслей сделает их счастливее. Только так. Мы слишком упрямы. Я пишу, чтобы изменить себя.
Трилистник почувствовала, что ее дух больше не нужен здесь. Она напомнила Хорьку Аведою о написанных им ранее Правилах Этикета, и он вновь написал их для своих современников.
Она проснулась в своем Кресле Нераскрытых Тайн и сразу взялась за блокнот.
Ее виртуальное путешествие помогло найти ключ к тому моменту, который изменил судьбу хоречьей цивилизации. Не природа хорьков и не генетический код. Когда-то очень давно мы изменили наше сознание и сказали "нет" насилию. И причиной этому были Правила Этикета.
Возникло ли все это лишь в ее воображении или это и есть история их цивилизации?
Глава 13
- Не хотите ли чаю, мисс Трилистник?
- О да, благодарю вас, мистер Норки.
Он принес чайный прибор, налил ей мандалайского чаю и добавил меда.
- Трудное дело?
Сыщица кивнула, и он не стал мешать процессу дедукции. Правила Этикета всецело владели Хорьком Норки. Он почувствовал в кивке Трили, как глубоко ее тронуло внимание компаньона и как она была рада его молчаливому присутствию.
Трили прихлебывала чай, уставившись на бахрому ковра.
- Мистер Норки, - позвала она.
Норки появился мгновенно.
- Да, мисс Трилистник?
- Мне нужна ваша помощь.
- Я к вашим услугам.
Пушистый хорек уселся рядом в Кресло Раскрытых Тайн и замер.
Трилистник долго думала, как начать. Ее партнер молчал.
- Я видела Аведоя Мерека и хоречью войну, - произнесла наконец сыщица. - Я видела, как он писал Правила Этикета.
Норки ничего не ответил.
- Мне нужна ваша помощь. - Для хорьков это означает: "Пожалуйста, слушайте". Не комментируйте, не стройте предположений, не обсуждайте. Только слушайте.
- Видение прошлого - не доказательство. Как могу я знать, что это было на самом деле?
Ее партнер слушал.
- Война между хорьками, мистер Норки? Невероятно! Мы достаточно разумны, и нам не надо проходить сквозь ад, чтобы научиться доброте.
Долгая минута молчания.
- И все же, если там была война и хорьки пережили ее, мы должны об этом знать. Если бы я могла доказать, что у них был выбор...
Норки слушал.
- Никто не воюет с друзьями, - рассуждала Трилистник. - В определенный момент мы решили: все хорьки -друзья. "Мы-и-они" превратилось в "Мы".
Долгое молчание. Глаза Трилистник закрыты.
- Но если к этому решению пришли не постепенно, в течение миллиона лет, а в ту минуту, когда на моих глазах Аведой Мерек взял в лапу перо... значит, тут ни при чем какая-то глупая генетика, мистер Норки, это была идея одного-единственного существа!
Норки кивнул, но Трилистник этого не увидела.
- Если это правда, если такова власть лишь одной личности и ее идеи, - продолжала она, - сколько же невидимых стен и неведомых препятствий только и ждет нашего пробуждения?
Слышно, как тикают часы.
- Доказательства, мистер Норки! Я все видела и ничего не могу доказать. Была ли я свидетельницей благородного поступка, изменившего ход истории, или это плод моей фантазии?
Трили наконец повернулась к компаньону и повторила главное слово: "Доказательства!"
Он молчал.
- Я закончила, мистер Норки. Благодарю за помощь. Компаньон поднял лапу и разгладил усы.
- Большая честь слушать, вас, мисс Трилистник. У вас выдающийся ум.
Он поднялся и неслышно, на подушечках лап подошел к своему столу.
- Ваши комментарии, мистер Норки. В чем слабость моих рассуждений?
Норки поднял чашку с остывшим чаем.
- Ваша интуиция, мисс Трилистник, на уровне провидения. Насколько я знаю, ваши предчувствия всегда подтверждались.
- До сих пор - да.
- Бесспорно, здесь мы имеем дело с парадоксом. Если мы, прибыв в прошлое, напоминаем автору об идеях, которых он ранее не записал, то чьи это идеи: автора или наши?
- Его, конечно. Он жил в другом мире.
- Боюсь, я плохо разобрался с этой частью загадки, мисс Трилистник.
- Я рассказала ему о его собственных идеях. Наш мир вышел из того мира, в котором он меня не видел. В том, своем мире он писал Правила Этикета сам, в другом - ему их напомнило видение.
Не одно-единственное прошлое и будущее, Норки. Много прошлых и много будущих. И никакого парадокса.
- Мне действительно надо в этом разобраться, - сказал Норки и моргнул. - В одном мире я буду изучать дело, в другом - не буду. А в каком я отложу изучение?
Трили кивнула торжественно.
- Каждое возможное изменение из всех вероятностных. Каждое решение отделяет Вселенную от того, чем она могла бы стать, не будь этого решения.
- Мне верится, мы находимся во Вселенной, где мисс Трилистник раскрывает великую тайну нашего происхождения.
Она взглянула на партнера и, уловив огонек в его глазах, рассмеялась.
- Надеюсь, в одной из вселенных!
Трили протянула лапу к античной вазе, нежно до нее дотронулась. И закрыла глаза.
Глава 14
Трилистник увидела сцену, высокую круглую платформу, ярко освещенную среди окружающих ее сумерек. Перед платформой - аудитория с креслами, одно из которых оставлено для нее. За сценой - зал заседаний Совета.
В верхней части стены из темного дерева - выполненная из серебра карта планеты Ферра. Под ней - грубое изображение двуглавого существа, крылатого змея изумрудно-зеленого цвета. В одной клешне чудовища - пучок молний, в другой - стрелы.
Под изображением змея - большой круглый стол. Вокруг стола - девять кресел для правителей. В четырех из них восседали хорьки. Они отличались друг от друга цветом своих шубок и масок, но выражения их мордочек были одинаково неприятными. На каждом хорьке - черный шарф с эмблемой, изображающей изумрудного змея.
Трилистник осматривала пустые места около ее кресла, когда в зал вошел Аведой Мерек. Он прошел между рядами зрительного зала, поднялся на сцену и спокойно стал в центре в своем белом шарфе, сколотом у горла эмблемой змея.
"Ничем не примечательная фигура, - подумала Трили - ни чеканных черт, ни пронизывающего взгляда". И вместе с тем от него исходила огромная магнетическая энергия.
Последние представители хоречьей цивилизации наблюдали из зрительного зала, как философ предстал перед камерами и уцелевшими членами национального Совета.
- Прошу прощения, если моя сегодняшняя речь не будет слишком красноречивой или занимательной, - начал Аведой Мерек. - Я буду немногословен. Возможно, передо мной - большинство из тех, кто выжил.
Он оглядел четырех из девяти лидеров и камеры позади них, по одной в каждом углу зала.
- С этого дня и впредь навсегда... - произнес философ и после долгой паузы объявил: - Я отрекаюсь от зла.
Его слова были услышаны в залах, домах и местах скопления людей.
Я отрекаюсь от зла. В обычное время это заявление могло бы показаться головоломкой, игрой слов. Однако сегодня Аведой Мерек стал голосом цивилизованного сознания, сильным и громким, и хорьки его слушали.
- Я отрекаюсь от войн.
Сказанные негромко, его слова звучали убедительно.
- Я отрекаюсь от насилия и зла. От ненависти.
Его голос проникал в душу каждого оставшегося в живых.
- Я отрекаюсь от всего этого в моих действиях. В моих мыслях. Это мой выбор.
Он отстегнул эмблему змея, которой был сколот его шарф, и отбросил ее.
- Я отрекаюсь от зла. Навсегда.
Ранее на карте континента появлялись блики в знак протеста тех, кто желал обсуждения и объяснений вместо патриотических выкриков. Теперь, после того что случилось, карта была темна.
Сообщество хорьков, у которого хватило воли и силы для саморазрушения, ошеломленно слушало слова оратора, думая о том, сумеет ли оно жить по-новому.
- У нас есть только один шанс спасти самих себя и наше будущее. Только один путь. Самый простой, каким бы он ни казался невероятным.
Смотря на Аведоя Мерека, некоторые хорьки заметили сияние вокруг головы этого благородного создания, некогда заключенного в тюрьму за антивоенные выступления. Сердца некоторых слушателей почувствовали проблеск надежды во мраке.
- Я хочу спросить: кому разрушения доставили радость? Кто счастлив от того, что произошло?
Радость? Руины до сих пор дымились вокруг хорьков. Счастливы?
В этот момент изображение померкло, и Трилистник проснулась в своем Кресле Нераскрытых Тайн.
Она вздрогнула, стараясь стряхнуть с себя наваждение образов былой эпохи. Осторожно поставила вазу из синего металла на столик около кресла.
"Аведой Мерек сказал правду, - подумала Трили. - Мир был на грани гибели, и только он поднялся против зла и насилия".
"А если бы я попала в другой момент прошлого, - думала она, - например, в период обледенения Ферры? Ведь и так могло быть".
Трилистник протерла глаза, поерзала тревожно в своем кресле.
Он звал нас к нашей высшей истине.
Другое прошлое, может быть. Но есть ли сегодня свидетельства о существовании насилия в прошлом? Трили вздрогнула. История таких свидетельств не дает.
А может быть, хорьки всегда были добрыми и учтивыми? Всегда были деятельны, любили приключения и выбирали те дороги, где требовались риск и отвага?
Однако Трилистник была потрясена тем, что увидела в прошлом. Именно война потрясла ее. Это она, Трили, стояла в разрушенном доме Аведоя Мерека, и это ее сердце было опалено бушующим вокруг огнем, предвещавшим гибель цивилизации.
Ваза стояла на столике, около ее кресла, будто наблюдая за ней и тихо удивляясь, зачем ей понадобилось знать то, о чем уже никто не помнит.
Либо История хорьков написана неверно, либо мрачные картины разрушения - ошибка моей фантазии, подумала Трилистник.
Я прикоснулась к тайне, не в силах ее разгадать.
Ни в одном из томов энциклопедии "Со всех лап - к знаниям", ни в одном древнем свитке и скрижали нет ни слова о войне между хорьками. Хорьки могут ошибаться, но они не могут лгать. Могло ли случиться, что История забыла о том, что когда-то произошло?
Пробили часы. Светало. Трили вспомнила, что обещала вернуть вазу в музей при первой возможности. Момент наступил. Она взяла вазу и поспешила в музей.
Было уже совсем светло, когда сыщица осторожно поставила вазу в стеклянный ящик, взяв обратно свою визитную карточку. Но изгнать из своего сознания мрачные картины разрушении, сожженные города, гибель молодых и стариков, - гибель щенят! - она не могла.
"Хорьки ничего не разрушают, - думала Трилистник, легко касаясь лапами утренних тротуаров и минуя спящие, никем не охраняемые магазины с незапертыми дверьми. - Мы не можем причинять боль, не можем разрушать. Даже выражение "недобрый хорек" вызывает улыбку. Каждый хорек уважает любого другого и живет по законам высшей истины. Это наша стезя".
Будь у Хорьчихи Трилистник другой характер, она бы, содрогнувшись, выбросила из головы ужасные картины разрушений и принялась анализировать другие дела, чтобы никогда больше не вспоминать об увиденном. Но для такой, как она, оставить тайну неразгаданной было немыслимо. Если существует тайна, она, Трили, должна ее раскрыть.
Глава 15
На прошлой неделе Хорьчиха Трилистник раскрыла Дело о Невидимых Часах. Это вызвало такой шквал публикаций в прессе, что Норки вынужден был вмешаться.
В своем сообщении он объяснил хорькам-журналистам, что, вопреки их домыслам, Хорьчиха Трилистник не занимается колдовством, что она - не фокусник-иллюзионист и не ясновидящая.
"Мисс Трилистник обладает выдающейся наблюдательностью и цепкой памятью. В своих расследованиях она сопоставляет различные возможности и применяет основные принципы дедукции, замечая при этом то, на что другие детективы могут не обратить внимания".
Все это было правдой. Но от Трили не ускользнуло возросшее внимание прессы к ее расследованиям с тех пор, как Норки стал ее компаньоном. Вначале она подумала, что совпадение случайно.
"Однако компания "Пуш-ТВ" могла бы обратиться к любому квалифицированному детективу, чтобы исправить ошибку в заголовке заметки", - думала Трили. Возможно, гигантская корпорация прислала Хорьку Норки свою визитную карточку и "спасенного" игрушечного пингвина не для того, чтобы создать рекламу Хорьчихе Трилистник, а просто в знак благодарности за избавление из неловкой ситуации. "Некоторая известность - это нормально, - подумала Трили. - Когда расследуешь тайны, не надо удивляться интересу пытливых умов".
Сейчас ум Хорьчихи Трилистник занимала гораздо более важная проблема, но никто не поручал ей эту проблему решать. Дело о Благородном Поступке. Правда ли, что один хорек изменил ход истории? А если это правда, то как это доказать?
Если бы кто-нибудь подсматривал за Трили в этот полдень, он бы не смог сдержать улыбки. В течение часа ее пушистое тельце лежало неподвижно - она крепко спала в своей спальне, расположенной над офисом. Затем в одно мгновение одеяло отлетело прочь.
Хорьчиха выпрыгнула из гамака и, непричесанная, с торчащей в разные стороны шерстью, на ходу застегивая шарф, кубарем скатилась с лестницы и - за дверь.
- Добрый день, мисс Трилистник, - успел вымолвить Норки, прежде чем дверь захлопнулась.
"Тайной покрыто не только время до того, как Аведой Мерек стоял перед камерами на планете Ферра, - думала Трилистник, пока бежала в музей, - тайной остается и то, что случилось после этого. И разгадка этой тайны таится в вазе!
Задыхаясь от быстрого бега, она выскочила из лифта на четвертом этаже. Иногда лучше не думать. Так много уровней сознания...
Трили открыла дверцу стеклянной коробки и тут только заметила: вазы, ради которой она сюда бежала, за дверцей не было. На ее месте красовалась визитная карточка:
Хорьчиха Мускат
Мускат и Бергамот,
Детективы
Глава 16
Хорьчиха Трилистник склонилась над коробкой и прислушалась к тишине, грохотавшей в ее ушах. "Нет, - подумала сыщица, - тут что-то не так. Совпадения помогают нам, а не встают поперек пути. Как могло случиться, что ваза исчезла?"
Она спустилась на нижний этаж к лифту и вышла на улицу. Загадка осталась не менее реальной, чем город вокруг нее.
"Если совпадения помогают, как могло случиться, что знаменитейшая в мире сыщица взяла вазу именно в тот момент, когда эта ваза нужна мне?" Вопрос казался не таким уж важным, но ее внутренний наблюдатель был начеку, следя за ходом ее мыслей.
Знала ли Хорьчиха Мускат, что мне нужна ваза?
Думаю, да.
Она взяла вазу, чтобы помочь мне?
Думаю, да.
Как можно мне помочь, если вазы у меня нет?
Нет ответа.
Как я могу понять исчезновение вазы?
Нет ответа.
Опустив глаза, она посмотрела на тротуар и огорченно шмыгнула носом. Ее внутренний наблюдатель улыбнулся.
Если я что-то расследую, какое до этого дело Хорьчихе Мускат, с которой я, хоть и восхищаюсь ею, никогда не встречалась?
Потому что я влезла в ее дело. Зачем я влезла в ее дело? Вопрос поставлен неправильно.
Действует ли Мускат одна? Участвует ли в этом ее тень - Бергамот?
Вопрос поставлен неправильно.
Трили размышляла так: "Может статься, Норки знает правду, но было бы не этично с моей стороны спрашивать его о его бывших работодателях".
Она приняла решение: любое расследование я должна уметь довести до конца сама, без посторонней помощи.
Трили сосредоточилась и постаралась вернуться к исходной точке своих размышлений.
Зачем мне нужна ваза?