- Ох, не могу больше! - говорит профессор Сергеев. - Силы не те.
Раньше бы он тут скакал до утра. Это такое место! А теперь не может. У него шлёпанцы падают. И сердце бьётся.
- Раз сердце бьётся, нужно идти домой.
- Ничего, - говорю я. - И у меня всегда бьётся.
- Спасибо, ты меня успокоил, - говорит профессор Сергеев. - Я уж боялся, что у одного меня.
- У всех, - говорю я. - Даже у черепахи. Только через панцирь не слышно. Всё равно бьётся.
- А ты слушал у черепахи? - спрашивает профессор Сергеев.
Так мы незаметно до дому дошли.
Наш дом уже чёрный. Света ночью нет, движок у нас старый. Мы ночью его экономим. Иногда экономим, иногда нет. Как когда.
Папа сидит на крыльце, говорит:
- Движок отказал, не обессудьте. Нашли что-нибудь любопытное, Лев Владимирович?
- Ещё бы! Славно провели время. Да ещё с таким спутником. У совок самый лёт.
- Спутник, иди спать, - говорит мне папа.
- Пусть посидит! Сейчас все уляжемся. Посмотрите, какая ночь! Впрочем, вас разве удивишь? Вы же привыкли. Вы даже не понимаете, какая над вами ночь!
Я посмотрел. Над нами чёрная ночь. Луна над нами висит, а ночь всё равно чёрная. Звёзды блестят, а ночь всё равно чёрная. Звёзд сегодня много. Но они что-то плохо держатся на небе. Падают всё. Ещё одна вон упала.
- Все не упали бы, - беспокоюсь я.
- Кто? - удивился папа.
- Звёзды, - говорю я. - Так и летят сегодня.
- Не волнуйся, - говорит папа. - Все не упадут, на наш век хватит.
- А на другой? - говорю я.
- Тоже хватит…
- А знаешь, Алексей, зачем я, собственно, приехал? - говорит профессор Сергеев. - Я ведь к тебе не просто приехал.
- Догадываюсь… Мне писали.
- Тем лучше, - говорит профессор Сергеев. - Сразу получишь лабораторию, оборудование первоклассное. Народ я сам подбирал, увидишь. Достойный народ! Да что я тебя агитирую? Возможности, можно сказать, безграничные. Сначала, конечно, общежитие, а там посмотрим.
- Это неважно, что общежитие, - говорит папа.
- Я так и думал, - обрадовался профессор Сергеев. - А уж работа будет. Мне тебя, Алексей Никитич, серьёзно не хватает последние годы. Мыслей много, а на реализацию силы уже не те.
- Мне тоже вас не хватает, Лев Владимирович, - говорит папа тихо. - Всегда не хватало, по правде сказать.
- Дело ты здесь поставил! - говорит профессор Сергеев. - Нужно отдать тебе справедливость. И планы, конечно, большие. А уезжать… что ж?.. Когда-нибудь надо. После пятнадцати лет, Алексей, уезжать не стыдно. Это достойный срок для учёного - пятнадцать лет.
- Я, Лев Владимирович, не уеду, - говорит папа тихо.
- Так… - говорит профессор Сергеев. - Так…
- Я уже думал над этим…
- Такие возможности бывают не часто, - говорит профессор Сергеев. - Я тебя прошу, Алексей Никитич, подумать ещё раз.
- Спасибо, Лев Владимирович. Вы даже не представляете, как мне грустно отказываться.
- Ты считаешь, - осторожно спрашивает профессор Сергеев, - что здесь без тебя всё разладится?
- Нет. Не считаю. Но я хочу быть здесь сам. Делать то, что мы начали.
- Хорошо, - говорит профессор Сергеев. - Допустим, ты прав. А сколько тебе ещё нужно, Алексей? Год? Мне трудно ждать, но год я ещё могу тебе дать.
Он замолчал. И папа молчит. Я не вижу, куда папа смотрит. Я просто слышу, как он молчит. Потом стал что-то свистеть. Насвистывает себе. Свистел, свистел. Вдруг говорит:
- Лев Владимирович, я всё равно не уеду. И через год. Я не могу! Не только поэтому. Я был здесь счастлив, как только может быть счастлив человек. Это теперь моя земля.
Я знаю, о чём папа думает. Он думает о моей маме. Папа был счастлив с ней, как может быть счастлив человек. Мы с папой об этом не говорим. Что говорить? Мы знаем, оба.
- Прости, Алексей, - говорит профессор Сергеев. - Я немножко устал. Я лягу. Ты где приготовил?
- В кабинете, - говорит папа.
Теперь мы с папой одни сидим на ступеньках. И молчим. Тихо так. Слышно, как наверху ходит байгуш, цепляет когтями за крышу. Но байгуш тоже молчит. Я придвигаюсь к папе поближе и беру его за руку. Рука у папы горячая.
- Что, сын? - говорит папа. И обнимает меня горячей рукой.
- Ничего, - говорю я.
Мы сидим на крыльце и молчим.
А вокруг спят наши друзья. Спит наша земля. Наша пустыня спит. И сверху на неё падают звёзды. Падают, падают. Но их всё равно хватит.