- Когда Джеб исчез из лаборатории, - торопливо продолжала мама, - я вдруг поняла, какой меня там окружает ужас. Тогда-то я и поняла, что Джеб безумец. Но, с другой стороны, я там кое-какую важную информацию раздобыла. У меня ведь был доступ… внутренний. Я знала, что Девяносто Девять Процентов вот-вот запустят в действие. Сбежала из лаборатории, немедленно все Пьерпонту рассказала и убедила его сразу же полететь за вами. Чтобы наконец завершить исполнение плана, который мы с ним давным-давно задумали.
Стая сгрудилась вокруг меня. Ребята молчат в шоке, а я слушаю ее с каменным лицом. И ее слова про "исполнение плана, который мы с ним давным-давно задумали" не вызывают у меня ни особого доверия, ни особого восторга. Похоже, в ход пошли новая ложь и новые секреты. Можно подумать, мало было в моей жизни вранья и тайных заговоров.
- Уверяю тебя, Макс. Это я. Самая настоящая. Твоя мама. - Она прямо смотрит мне в глаза. - Обещаю и тебе, и всей стае, я вернулась. С ними у меня все покончено. Я теперь твердо знаю, где правда, а где ложь. И я с вами. Я навсегда с вами.
Никто из нас не проронил ни слова. Но я чувствую выжидательно устремленные на меня глаза моей стаи и понимаю: слово за мной. И что бы я ни решила, они мое решение примут.
- Ангел, проверь-ка, что у нее в голове? - прошу я, готовая ко всему. Даже к самому худшему. - Проверь, врет она сейчас или не врет?
Мама закрыла глаза, словно соглашаясь на проверку. "Пожалуйста, - молюсь я, - пусть будет, что она не врет".
Мне кажется, что проходит вечность. Наконец Ангел выносит свой приговор:
- Она говорит правду. Доктор Мартинез больше никакого отношения к Плану Девяносто Девять Процентов не имеет. Она за нас.
72
- Недалеко от города нас ждет личный самолет Нино, - говорит мама. - Долетим туда на вертушке - в ней все поместимся. Здесь вам оставаться опасно. Во-первых, План Девяносто Девять вот-вот запустят, а во-вторых, бог знает, сколько генетиков за ДНК Клыка охотятся. Пора вам начинать новую жизнь на новом месте.
Четыре пары умоляющих глаз устремлены на меня. Стая ждет моего решения.
- Ничего не имею против, - устало соглашаюсь я. - Похоже, смотаться отсюда самое время.
Стая довольна. Уже много недель я не видела у ребят таких широких улыбок.
Но пока мы носимся по дому, наскоро собирая пожитки, пока Тотал вертится у меня под ногами, выкрикивая указания, как надо упаковывать рюкзаки, меня мучают два вопроса: где Дилан? Как быть с Джебом?
Почему Дилан пытался убить Клыка и куда он исчез, мне ничего не известно. А значит, как бы горько мне ни было, как бы ни было больно, ничего с этим поделать я не в силах. Но Джеб-то здесь. И в беспамятстве лежит у крыльца под небом Орегона с переломанными мной ребрами. Оставь мы его здесь, он насмерть ночью замерзнет.
Помогаю Ангелу и Надж тащить рюкзаки к вертолету и наконец решаю. Мама уже гасит в комнатах свет. Секунда - и она запрет дверь.
- Подожди, - торопливо останавливаю я ее, боясь передумать. - Подожди. Надо внести Джеба.
- Что? - шипит Ангел, ошеломленно отшатываясь от меня.
Игги вышел из себя:
- Макс! Ты в своем уме? Он же Клыка убить хотел. На фиг его-то спа…
- Нельзя его на верную смерть оставлять, - обрезала я его. - Однажды он наши жизни спас. И что бы он после ни сделал, грешно забывать об этом.
Тяжелое это дело - быть командиром. И самое трудное - поступать по правде и совести, а не авторитет свой всем доказывать.
- Мы его там запрем. Или даже под арест посадим, - соглашается мама и поворачивается ко мне. И смотрит так, будто сейчас медаль мне даст. Значит, все-таки правильно я поступила, раз она одобряет. - Он болен. Он вовсе не мерзавец, просто у него с головой не в порядке.
Она тут же принимается связывать Джебу руки и ноги, а мы на скорую руку смастерили из одеяла и палок носилки, чтобы перетащить в вертушку Клыка. Тотал орет во все горло - сопротивляется, боится, что с возлюбленной Акелой больше не увидится. Пришлось его в вертолет насильно запихивать. Мама его насилу успокоила, сказала, что там, куда мы летим, Акела его уже дожидается. Но в дальнейшие подробности вдаваться не стала, как мы ее ни упрашивали.
Пилот заводит мотор, и в уши нам ударяет низкий гул вертящихся лопастей.
Вертолет поднимается вверх, а я смотрю на землю, на все, что мы оставляем позади: Ари, сотню мертвых ирейзеров, опустевший дом Ньютоновской школы… "Интересно, что скажут соседи по поводу оставленной нами свалки?" - думаю я и тихонько хихикаю про себя.
73
В комфортабельном самолете Нино перелет нам, видать, предстоит долгий. К исходу пятого часа в воздухе Клык наконец открывает глаза.
- Клык! - не сдержалась я. Я так счастлива, что едва не кинулась целовать его прямо у всех на глазах. Но сдержалась и только крепко-прекрепко его обняла. Вот болванка! Нет бы про его раны подумать.
- Макс? - хрипит он. - Что… случилось?
Собираюсь с силами и рассказываю ему, как он был ранен в бою, как потерял сознание. Говорю, что Ари пришел конец. Но про Дилана молчу как рыба. Рассказываю, как прилетела за нами мама, как выяснилось, что Джеб в конце концов оказался просто еще одним свихнувшимся идиотом-белохалатником. Задыхаясь, трещу как из пулемета - только бы не останавливаться. Как остановлюсь, обязательно разревусь снова.
- Ты чего? - Клык улыбается, протягивает руку, гладит меня по лицу и по волосам. - Помолчи лучше немного и послушай, как я скажу тебе, что классно проснуться и увидеть твое лицо. Будешь слушать?
Вот это да! Ничего подобного он мне никогда раньше не говорил. К горлу у меня предательски подкатывается ком.
- Буду, - шмыгаю я носом.
- Значит так… классно проснуться и увидеть твое лицо. - Он захлопал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. - Это просто… прекрасно. Потому что ты такая красивая.
Ком у меня в горле растет. И опять растет.
- Я думала… - шепчу я, и слезы текут у меня по щекам. - Я думала… Я боялась… ты никогда не очнешься.
- Да брось ты! Думала, я тебя одну в самый интересный момент оставлю? - Его короткий смешок больше похож на задушенный кашель. - Да ни за что на свете! - Его глаза посерьезнели, он берет мою руку и подносит ее к своим распухшим губам. - Я тебя больше никогда не оставлю. Никогда.
Сердце у меня подпрыгнуло. Сжимаю его руку и киваю:
- И я тоже.
Так до конца полета я рядом с Клыком и просидела. То просто смотрела, как он спит, то сама засыпала, а очнувшись, ловила на себе внимательный взгляд его черных глаз. Будто он впервые в жизни меня видит. И все это время, и спящий, и бодрствующий, Клык ни разу не выпустил мою руку.
И самое странное, несмотря на все те ужасы, которые с нами произошли и, возможно, еще не остались в прошлом, я совершенно успокоилась. Я счастлива. Я нашла свою половинку.
И мне больше ничего не страшно. Со мной Клык, со мной моя стая. Теперь мне все по плечу. Что бы ни случилось.
- А куда мы теперь направляемся? - спрашивает Клык, зевая, и поворачивает голову к иллюминатору.
- Туда, где вы будете в безопасности, - откликается мама из мягкого низкого кресла в трех рядах от нас, - в рай.
Книга четвертая
Рай
74
Шестеро крылатых и одна совершенно ошалевшая от дальнего перелета собака выползли из самолета Нино Пьерпонта в тропическую жару под восхитительно сияющее солнце.
Джеба мы оставили в самолете. Мама сказала, что здесь есть больничка и что медики с ним сами разберутся. Их уже предупредили, что за ним глаз да глаз нужен. А лучше бы и вовсе под замок посадить, по крайней мере, на время.
- До вашего дома отсюда рукой подать, - говорит мама, и через десять минут мы гуськом тянемся за ней в спасительной тени джунглей.
Оглядываюсь вокруг и немею от восхищения: лианы змеятся по высоченным, как небоскребы, деревьям. Стволы поросли мерцающим, точно неоновым мхом. Птицы наперебой чирикают или такие трели запустят - только держись! В прорехах ветвей виднеются далекие утесы, выросшие над белым песчаным берегом и голубой водой.
Мама права, здесь настоящий рай (см. картинки к слову "рай" в иллюстрированном словаре).
- Ну и ничего ж себе! - выдыхаю я.
- Да здравствует наша новая жизнь! - Клык берет меня за руку и сплетает наши пальцы, а улыбка его говорит больше, чем мы за всю жизнь сказали друг другу словами. Но я и так эти слова знаю: "Вместе". "НАША новая жизнь".
Я развеселилась, и голова у меня мгновенно закружилась от миллиарда всяческих новых возможностей. Чего только ни обещают нам эти волшебные края!
- Смотрите, смотрите! - Надж вертит головой по сторонам. - Игги, ты только потрогай, какой мох на деревьях мягкий! Красота-то какая! Я никогда не видела такого яркого зеленого цвета. А попугаи! Вон! - визжит она от восторга. - Да вон же, наверху! Послушайте, слышите, странный такой клекот? Ой! Их здесь сотни. Голубые, красные, желтые. А здоровые какие!
Газзи взлетел вверх к попугаям, схватился за лиану и, как Тарзан, раскачивается и прыгает с дерева на дерево. Игги за ним. Ума не приложу, как он между деревьями лавирует и башку себе не разбивает?!
- Отгадайте, какой лучший способ испортить нам первый день в раю? Усесться в смолу покрытой пухом задницей! - вопит Тотал. И Газзи, повиснув на одной ноге вниз головой, как сумасшедший, заливается хохотом.
- Здесь наверняка и водопады есть, - продолжает трещать Надж, не обращая на мальчишек никакого внимания. - В тропическом раю всегда водопады есть. Это я точно знаю. Правильно?
Мама довольно улыбается:
- Конечно есть.
- Здесь и дома на деревьях построены! - Газзи чуть не выпустил из рук лиану. Ништяк! Класс! Целых три дома! Глядите!
И вправду, три дома так замаскированы, что, уж на что у меня глаз острый, я их даже сначала не разглядела. Но стоило Газзи пальцем тыкнуть, сразу сообразила: в кронах деревьев, на самых верхушках, настоящая маленькая деревня построена.
Для нас.
- Тут имена наши на дверях написаны! - кричит во все горло Газзи. - Надж, вон твой домик.
- Не может быть! - Надж со всех ног (хотя правильнее будет сказать, со всех крыльев) кинулась на вершину.
Из трех наших домов дом Надж самый хипповый: суперсовременный. Дизайн минималистский. Все белое, простое, но ужасно изысканное. Гвоздей никаких не видно. Как оно только все вместе скреплено? Чудеса.
- Здесь кровать с балдахином! - доносится до нас ее восторженный визг. И тут же вслед несется: - Газзи! Ну-ка слезай! Немедленно!
Я только хихикаю молча.
- Тотал, по-моему, вон там и твой дом, - говорит мама, показывая на построенный на дереве настоящий дворец.
- Мой? - не верит своим ушам Тотал и тут же взлетает вверх. - О!!! Доктор М! Какие великолепные арки! А колонны-то! Колонны! Просто как в греческом храме! А бархат-то, бархат! Вот что значит изысканный вкус. Абсолютно как у меня. Элегантно! Очарова…
Не успел он закончить с восторгами, как неподалеку раздался заливистый радостный лай, и в просвет в густом кустарнике высунулся мокрый черный нос.
- Акела! - Тотал кубарем скатился с дерева, чуть не упав на свою возлюбленную.
Ничего себе! Они действительно все продумали. Ни о чем не забыли.
Клык, Ангел и я смеемся и бодро шествуем по тропинке за мамой.
- Макс, тебе туда. - Мама показывает на огромный бенгальский фикус баньян.
Если про него не знать, мой новый дом разглядеть практически невозможно - укрытие они мне приготовили просто на славу. Ствол - настоящая башня, и густая раскидистая крона темно-зеленых листьев тянется к солнцу.
- Как краси-и-иво! - восторженно протянула я.
- Твой дом очень тебе подходит, - говорит Клык позади меня, и от его дыхания у меня по шее бегут мурашки.
Гляжу на толстые узловатые корни, густо падающие с ветвей настоящей защитной стены вокруг ствола. Интересно, что Клык имеет в виду, говоря, что мой дом похож на меня?
- А как туда войти? - спрашиваю маму.
Она улыбается:
- Взлететь.
75
"Вот здорово! Тут летать можно", - восхищенно думаю я. Представляете! Собственный дом, в котором летать можно!
Внутри дерево совершенно пустое - настоящее сквозное дупло. Потолок из стекла, но он высоко-высоко, на самом верху. Сквозь крону широких кожистых листьев бьют лучи света, и мне кажется, что мое дупло похоже на старые пыльные церкви, где под стрехой летают ласточки.
Клык куда-то ушел с мамой. Наверное, она увела его в местную райскую больничку снимать бинты с его быстро заживающих ран. А Ангел осталась со мной исследовать дом. Мы все излазали и все обсмотрели, каждый закуток, каждую попавшуюся нам на глаза деталь. Например, мебель. Ее вроде бы даже специально не делали. Похоже, что дерево само, самым естественным образом разрослось так, что в извивах висячих корней получились стулья, а главное пространство оказалось окружено балкончиками с удобными гамаками. На первый взгляд здесь нет ни системы, ни порядка. Но приглядишься - все под рукой, все удобно и обустроено, и очень-очень красиво.
Похоже, тот, кто все это придумал, хорошо меня знает.
Нажимаю кнопку на стене и откуда-то сверху на землю, как по мановению волшебной палочки, бесшумно сползает железная винтовая лестница. Тут уж не чудо природы, а чудо техники.
Но мне лестница ни к чему - недаром же мне крылья даны. Взлетаю, но кажется, что это не я лечу, а дерево само меня закружило и по спирали поднимает вверх, туда, где в стеклянном потолке открывается люк на крышу. А там - смотровая площадка, прикрытая густой листвой. И оттуда весь остров видно. На одном краю - обрывающиеся в море утесы, на другом - море ласкает пологий песчаный берег. Ну и, конечно, нет лучшего места, чтобы следить за моей шебутной стаей.
Короче, ничего офигеннее и придумать невозможно. Мы с Ангелом на минутку присели.
Я размечталась об ожидающих нас впереди долгих счастливых беспечных днях. О том, как мы будем плескаться в волнах, прыгать с утесов, кувыркаться в небе над нашим прекрасным островом. Только вдруг замечаю, что Ангел чем-то озабочена. Странно… С чего бы это?
- Ты что хмуришься?
Она нервно вцепилась мне в руку:
- Я хочу остаться здесь навсегда. Макс, я никуда не хочу отсюда улетать.
- Не волнуйся, мое солнышко. Мы же сюда навсегда прилетели, - обещаю я ей. Снова счастливо оглядываю свой дом. Он здесь словно целую вечность стоял и еще целую вечность стоять будет. - Мы здесь теперь навсегда поселились.
Вы когда-нибудь замечали, пока что-то вслух не скажешь, пока только про себя думаешь, мысли эти - все равно что мечта. А стоит их вслух высказать - и мечта становится реальностью.
Но Ангел по-прежнему пристально на меня во все глаза смотрит. И глаза у нее огромные и почему-то сильно испуганные.
- Ангел. - Я сильно забеспокоилась. - Что с тобой?
- Так… ничего, - с усилием откликается она. - Ничего. Мне, наверное, показалось.
Обнимаю ее за плечи:
- Ты не волнуйся. Просто на твою долю столько всего недавно выпало. Но теперь все уже позади. Тебе отдохнуть нужно, оправиться. И маме моей поверить. Нечего нам здесь бояться. Мучителям твоим сюда ни за что не добраться. Да и как они прознают о том, где мы. Мы здесь в безопасности.
Ангел напряженно повела плечами и улыбнулась вымученной улыбкой.
- Спасибо тебе, Макс. - Она встала и направилась к двери. - Пойду к себе. Приходи, когда захочешь.
Целую ее на прощание и вдруг замечаю толстую ветку, как будто специально переброшенную от моего дома к соседнему. Интересно, с кем мне по утрам воевать придется? Если там Надж, мне явно светит перспектива просыпаться под ее слащавую попсу. А вдруг там Газзи? Надо срочно здешнюю розу ветров проверить. Если ветер с его стороны дуть будет, тоже мало хорошего.
Как же я сразу не заметила? На двери табличка. И с нее на меня черные жирные буквы смотрят. "ДИЛАН". Челюсть у меня отвисает, а из груди вырывается задушенный крик.
Не. Понимаю. Ни-че-го.
Имя на табличке - как удар под дых. На меня обрушивается все, чего я до сих пор почему-то не замечала. На что глаза закрывала. А теперь прозрела. Этот подлец у нас на глазах пытался Клыка убить, а я-то, идиотка, от каждого взгляда его замирала. Стыд какой! Что я только в его голубых глазах нашла? Какая он мне, к черту, идеальная половина? Чувствую, что меня сейчас от отвращения ко всей его слюнявой романтике вырвет.
Поэтому, когда на плечо мне вдруг сзади ложится чья-то рука, я чуть не до самого стеклянного потолка подпрыгиваю. Пусть только попробует сюда заявиться…
- Макс, это я, - говорит мама.
Уффф. Я же забыла убрать лестницу.
Секунда - и она понимает, с чего это я побледнела. Быстрым и ловким движением скользнув по ветке к соседнему дому, срывает табличку с двери и швыряет ее подальше, как ненужный мусор.
- Не беспокойся, Макс. Мы табличку теперь заменим.
Я даже застонала от облегчения - ни на какую другую реакцию я не способна. Стискиваю зубы, стараясь отогнать от себя подальше любые мысли о Дилане.
- Клык! Иди сюда! Дом твой тебя давно заждался! - кричит мама Клыку с балкона. И, обернувшись ко мне, смотрит на меня с… жалостью.
- Прости меня, моя девочка. - Мама стискивает мне руку. - Клыка здесь не ждали.
76
- Вам надо еще кое-что знать, - сказала мама, когда мы наконец снова собрались все вместе, и мы с Клыком озабоченно переглянулись.
Слишком уж все пока гладко идет. Поди, она нам сейчас что-нибудь неприятное преподнесет.
- Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Пока мы недолго, быстрым шагом продираемся сквозь заросли, беспокойство мое стремительно растет. В конце концов выныриваем из джунглей к тем умопомрачительной красоты утесам, которые сверху, с моей крыши, казались гораздо дальше. Сердце у меня так и подскочило. Вот бы скорее спрыгнуть с обрыва, покружить между скалами, почувствовать ветер в крыльях.
Но нырнуть вниз я не успела. Мама внезапно вложила два пальца в рот и лихо, пронзительно свистнула. А мы как стояли, так и стоим в полном ошеломлении. Во-первых, даже я так не умею. Тут с ней, пожалуй, только наши мальчишки посостязаются. А во-вторых, кому она свистит-то? Нам ведь казалось, что на острове нет никого.
Из зарослей, из расщелин, медленно, один за другим, начинают появляться люди. Вспоминаю, что Ангел по-прежнему маме не верит. Кто эти люди? Враги?
Стая встает в боевую стойку, и я вдруг ловлю себя на том, что это у меня мгновенно рефлексы сработали, колени сами собой спружинили, кулаки сжались. А ребята просто следуют моему примеру.
А приглядевшись, я и еще что-то понимаю: это же все дети. Среди них ни одного взрослого нет. Напряжение мое постепенно спадает.
Все они спокойно и даже счастливо улыбаются. А когда подходят поближе, у кого хвосты становится видно, у кого чешую, а у кого металлические руки или ноги.
- Мутанты… - шепчет Газзи и берет Игги за руку.
- Так и есть, - кивает мама. - Все эти дети такие же, как вы, "усовершенствованные".