Газзи изо всех сил старается увести ирейзеров подальше от дома. С полдюжины ирейзеров прижали его к дереву на опушке леса. Хуже всего, что у него что-то с крылом - оно волочится по земле, и в воздух ему не подняться.
Надж орет как резаная и в азарте звезданула пяткой волчине в самую переносицу. Но сзади к ней подкрадываются еще двое.
Ума не приложу, кому помогать первому. К тому же за мной и самой добрый десяток ирейзеров гонится. Выбрасываю кулак в очередную поганую морду и вижу, что за спиной у меня оборону держит Ангел.
Отлично, молодец, крошка.
Боюсь, я вот-вот кого-то из них потеряю. Или даже всю стаю.
66
Оглушенная криками и захлебывающимся хрипом, поднимаю голову. Надо мной Дилан и Ари. Как и все мы, оба они в крови, оба почернели от синяков. Кто побеждает, сказать невозможно.
Дилан молниеносно наносит Ари пять ударов в живот. Тот задыхается, складывается пополам и харкает кровью. Вдруг, как пружина, Ари моментально выпрямляется и выбрасывает вперед когтистую лапу. Я содрогнулась. Бок у Дилана разодран в клочья, кровь фонтаном поливает вытоптанную вокруг дома землю.
Ари однажды так же исполосовал Клыка. Тот после этого чуть не умер.
Затаив дыхание, смотрю, как Дилан круто развернулся и бросился к дереву, сломал толстенный сук, точно это тонкая ветка, и, высоко подняв его в руке, снова ринулся в бой. Раскрутил смертоносный сук над головой и… что-то садануло меня по голове. Я охнула, покачнулась и осела на траву. По щеке потекла кровь.
Видать, зазевалась я, наблюдая воздушную битву.
Резко вскочила на ноги и едва не упала снова. Голова кружится, в глазах темно. Наскоро стерев кровь со лба, я, как мельница, размахиваю руками. Кулаки сжаты - куда и кому попадет. От ударов ноет плечо. Чуть оторвавшись от земли, выбрасываю ноги взад и вперед: кому не досталось кулаком - получит пяткой или коленом. И снова кулаком, и еще ногой. Будут знать, что Макс никакой силой не сломить. Очнулась я только от резкого звука - кто-то вдалеке кричит от боли. Или это призыв о помощи? Стая? Я им нужна!
Ударом ребром ладони вышибаю из строя уже двадцатого ирейзера и тут же подбадриваю стаю:
- Надж, не сдавайся! Клык! Помоги Газзи и Игги!
Я и сама ни за что не сдамся, и им погибнуть не дам. Взмыв в воздух, сверху орлицей бросаюсь на нового ирейзера. Уложив его наповал, кинулась на крыльцо, где еще трое головорезов пытаются вломиться в дом.
Справа от себя слышу вой, от которого кровь стынет в жилах. Дилан снова размахнулся своей дубиной. Глухой удар. Кровь брызнула во все стороны. Ари заорал в озлоблении. В голосе его слышна готовность растерзать заживо. Он кинулся на Дилана. Промашка. Дорого она ему будет стоить.
Сердце у меня вот-вот выпрыгнет из груди. Дилан еще раз взмахивает веткой. На его изуродованном лице застыла холодная, жестокая маска. Сук опускается на голову Ари. Крылья его складываются, он летит вниз и брякается о землю, ломая кости.
Застыв в оцепенении, гляжу на тело Ари. Оно лежит на земле в такой нелепой, неуклюжей позе, в какой живое существо лежать не может.
А Дилан, целый и невредимый, плавно опускается в паре футов от меня прямо на крыльцо дома. Правда, глаза у него мутные, как пьяные, а рубашка так залита кровью, что невозможно сказать, какого она была цвета. Лицо его, черное и изувеченное, не узнать - я признала его только по копне золотых волос. Он изможден. Я бы даже сказала, постарел.
- Макс, - начал он, закашлялся и упал у моих ног.
- Он мертв! - крикнул кто-то, в ужасе от всего происшедшего.
Но тут случилось нечто невозможное и необъяснимое.
Еще остававшиеся в живых ирейзеры, а их вокруг вовсе не мало, все вдруг обмякли, скукожились и один за другим повалились на землю.
67
Глаза полуоткрыты, тело распростерто на крыльце, словно отделенное от него. Дилан наблюдает за происходящим. "Игра закончена. Батарейки кончились", - думает он. Голова у него кружится. Бредит он или нет? Схватка с Ари дорого ему стоила.
- Что за черт! - кулак Игги, нацеленный на ирейзера, влетает в пустоту.
- Че это они все вдруг скопытились? - устало бормочет Газзи. - Померли все, что ли?
- Что происходит? - Надж слегка покачивается.
Никогда еще такой изможденной Дилан крылатую стаю-семью не видел.
- Кажись, они все… одной цепочкой повязаны. И жизнь всех как-то от командира зависит, - хрипит Клык, размазывая рукавом текущую из носа кровь. Оба глаза у него почернели и заплыли. - Так что, если сдох Ари…
- …они тоже в ящик сыграли, - радостно заканчивает за него Макс. По голосу слышно, что она чуть ли не хихикает и что ей плевать, сдохли ирейзеры или нет. В отличие от остальных, ее это совершенно не заботит.
А заботит ее он, Дилан. Она стоит над ним на коленях и смотрит ему в лицо со страхом, благодарностью и нежностью. Сердце у Дилана замирает. Значит, он ей не безразличен. Значит, он ей все-таки нужен.
- Дилан, ты меня слышишь? - шепчет она ему в самое ухо. Потом видит его полуоткрытые глаза и облегченно вздыхает. - Я так испугалась, что ты умер.
Она отводит его руку от раны.
Он остолбенело смотрит туда, где темная кровь все еще сочится из разодранного до ребер бока.
- Сейчас промоем, перевяжем…
Он наблюдает, как она ловко отрывает рукав от своей рубашки и сноровисто раздирает ее на бинты. Но даже ее осторожное прикосновение заставляет его поморщиться.
- По крайней мере, все кончилось. - Надж с трудом улыбается разбитыми вспухшими губами. - Или почти кончилось.
Она устало глядит на Джеба, валяющегося у крыльца на земле и тихо постанывающего в беспамятстве. Но стая пропускает ее замечание мимо ушей - им пока не до Джеба.
- Кончилось, кончилось. - Газзи со вздохом облегчения неуклюже плюхается рядом с ней на ступеньку. И тут же взвизгивает - видно, забылся на радостях и неловким движением защемил вывихнутую ногу.
Но для Дилана… ничего не кончилось. Далеко не кончилось. Его задача еще не достигнута.
Хотя цель у Джеба и Ари была одна, Джебу Дилан доверял не особо. Он вовсе не был уверен, что дикие опьяненные кровью ирейзеры, убив Клыка, не накинутся следом за ним и на стаю. Ему, Дилану, нужно было во что бы то ни стало обезопасить Макс, а уж потом приниматься за дело. А то, что от своего решения он не откажется, это он точно знает.
"Теперь, - думает он, - все зависит от меня одного".
Теперь убить Клыка может только он.
Он с трудом поднимается на ноги, ощущая на себе ласковый, озабоченный взгляд Макс.
- Прости меня, Макс, - шепчет он так тихо, что только она одна различает его слова.
И, резко развернувшись, он с силой бьет Клыка прямо в уже расплющенный нос.
68
Настал час, для которого он, Дилан, создан.
Обалделая физиономия Клыка придала ему сил продолжать задуманное.
Несколько мощных взмахов крыльями - и он взмыл в воздух, только ветер в ушах засвистел. В гневе и изумлении, с лицом, перекошенным от боли, с хлещущей из носа кровью, Клык бросился от него прочь. Но Дилан в одно мгновение поравнялся с ним крыло в крыло. Он, Дилан, настоящий охотник, сильный и уверенный, точно преследование и погоня у него в крови.
Прав был доктор Вильямс: Клыку не сравниться с ним ни в мощи, ни в выносливости. Потому что…
И конец этой схватки давно предрешен.
Мысленным взором Дилан словно наблюдает за ней с высоты: гигантский орел, оглашая небо неистовым клекотом, рассекает крыльями воздух. С единственной мыслью - о крови врага - он готов наброситься и впиться в противника когтями и терзать его плоть клювом, пока тот не рухнет замертво.
Дилан видит, как тяжело уворачивается от орла медведь, как поднимается, пытаясь защититься, мощная лапа, как хлещет из свежих ран кровь на свалявшуюся черную шкуру. Видит знаменитые клыки, обнаженные в зловещем оскале.
Потом он видит, как орел, распахнув крылья и выставив вперед когти, пикирует на свою жертву.
Целя ей прямо в горло.
Готовясь убить.
И прежде, чем он успевает понять, что происходит, перед ним вырастает Макс.
Живая, во всей красе, Макс оказывается между Диланом и Клыком. Она изо всех сил вцепилась Дилану в лицо, рвет его волосы, царапает глаза, но при этом просит его и молит, умоляет сохранить Клыку жизнь. И слова ее жгут его, как каленым железом.
- Дилан! - кричит она, заслоняя собой Клыка, обхватив его руками, поддерживая всем своим телом. - Дилан! Если ты когда-нибудь меня любил, если я хоть сколько-нибудь тебе дорога, пожалуйста… - Голос изменяет ей, и из груди у нее рвутся неудержимые рыдания. - Не делай этого!
Будто очнувшись от ночного кошмара, он встряхнул головой и, задыхаясь, перевел глаза с грязного, окровавленного, в светлых дорожках слез, лица Макс на руки, клещами намертво сжавшие горло Клыка.
Это его руки, в ужасе понимает Дилан. Его собственные руки.
"Я же только хотел защитить Макс", - думает он в отчаянии и вдруг понимает, что смерть Клыка убьет ее быстрее, чем любой белохалатник.
И он понимает, что бессилен.
Дилан любит ее. Макс нужна ему больше всего на свете.
Даже больше, чем спасение мира.
69
Жизнь Клыка висит на волоске, и мне уже кажется, что Дилан вот-вот навсегда оборвет эту тонкую нить. Но короткое слово "мы" вдруг решило дело совсем иначе.
- Дилан! Не делай этого! Ты не такой. Ты лучше! Ты не хочешь убивать Клыка! Это не ты - это они хотят убить его твоими руками. Отпусти его. Сделай это для себя. Для меня. Сделай это для НАС!
Когда я уже уверена, что Клык больше не дышит, что сердце мое сейчас безвозвратно разорвется от горя, Дилан вдруг отпускает горло Клыка и кидается от нас прочь.
Рыдая, с Клыком на руках, опускаюсь на землю.
- Клык… - вопросительно смотрит на меня Надж. Губы у нее дрожат.
Но мне нечего ей сказать. Я и сама пока что не знаю ответа. И даже боюсь этот ответ представить. Я с усилием поднимаю Клыка, ковыляю к дому и невнятно бормочу:
- Давай пока отнесем его в комнату.
Вся стая тут же сгрудилась у меня за спиной. Кладу Клыка на диван. Не к месту вдруг думаю: будет у нас когда-нибудь мебель, не измазанная кровью? Надж бежит за одеялом и осторожно укутывает им Клыка. Гляжу на ребят, таких сильных, таких смелых и таких надежных, и бесслезным рыданием мне сводит скулы.
Сажусь рядом с Клыком и беру его холодную руку, пытаясь ее согреть. Глажу его слипшиеся от засохшей крови волосы. Тонкие венки у него на веках и на щеках лопнули, и от этого бледное его лицо словно покрыто тонкой красной паутиной. Глажу лицо, каждую черточку которого я знаю с детства. Каждую черточку которого я так люблю. Шея у него в лиловых пятнах, и кажется, что Дилан все еще сжимает на ней пальцы, продолжая его душить.
- Он же должен быть бессмертным? Так ведь? - слышу я рядом за плечом голос Игги. Поворачиваюсь и вижу, как крепко он сжал губы. Игги изо всех сил крепится, но страха ему все равно не скрыть. - Макс! Скажи, что он бессмертный.
Я качаю головой. Игги так и не понял всех наукообразных рассуждений Джеба, но объяснять ему детали у меня нет ни слов, ни сил. Я вообще онемела. И в голове у меня вертятся только давние слова Ангела: "Клык умрет первым".
Затаив дыхание, прикладываю ухо к его груди. Стук сердца беспорядочный и слабый. Но оно бьется! Бьется!
- Он жив, - выдыхаю я. От вдруг отпустившего меня нечеловеческого напряжения тело становится ватным.
Газзи запрыгал, как сумасшедший, а Ангел разрыдалась в голос.
- Не бойтесь, он теперь оправится. Он просто потерял сознание, - обнадеживаю я их мгновенно окрепшим голосом. - Все обойдется.
Сосредоточиваю на Клыке все свои силы - только бы вернуть его к жизни.
- Может, ему переливание крови нужно? Или рентген?.. - начинает Игги и вдруг замирает со странным выражением на лице.
Сейчас все изменится, - слышу я Голос. - Готовьтесь. В этой битве вы одержали победу. Но истинная опасность впереди. Демоны зла выпущены из-под контроля. Знай, начинается страшная война.
Вижу, как Газзи побледнел как полотно, а глаза Надж померкли от отчаяния, и понимаю, что на сей раз не я одна слышу Голос. Он звучит в голове каждого члена моей стаи.
Готовьтесь, - снова трубит Голос. - План Девяносто Девять Процентов приведен в действие.
70
Я не успела даже запаниковать как следует, как в уши мне хлынуло отчетливое тарахтение. Стремительно приближаясь, звук становился все громче и громче.
- Вертолет? - вскрикнула Надж и высунулась в окно.
Вертолет висит практически над нашей крышей, и, как бы мне ни трудно было оставить Клыка, вскакиваю на ноги и бросаюсь к окну. Деревья перед домом согнулись чуть ли не пополам, и по двору кружит облако сорванных с веток сухих листьев. По всему дому задребезжали стекла, но гул пропеллеров вдруг стихает.
- Этого нам только не хватало, - пробормотала я. Впервые в жизни я не уверена, что у нас достанет сил на новую схватку. Стая побита и изранена, Клык по-прежнему без сознания, Дилан свалил. Если это новая угроза, никакого запасного плана Б у меня не имеется. А если честно, то и плана А - тоже.
Мне необходима пауза. Но командирам перерывов не дано.
- Значит так, - говорю я. Внутри у меня все ноет, но я решительно распрямляю плечи и откидываю с глаз грязную, потную прядь. - Я вылезу посмотреть, что происходит. Если меня через десять минут не будет, я или померла, или заснула от усталости. Сидите все здесь с Клыком. Берегите его как зеницу ока. И ни за что, слышите, ни в коем случае не высовывайте из дома носа.
И с этими словами я на деревянных ногах выхожу за порог. Рассвело, и солнце сияет вовсю. Перешагиваю через валяющиеся повсюду трупы ирейзеров, прохожу мимо все еще лежащего у крыльца без сознания Джеба. Сил что-нибудь почувствовать, глядя на человека, вырастившего меня, а потом столько раз подло предававшего, у меня нет. Я не сплю с трех часов ночи и с тех пор чуть ли не все время провела в жесточайшей схватке. Кроме отчаяния, никаких эмоций во мне не осталось.
Вертолет приземлился на плоской поляне рядом с домом. Прищурилась, но, кто в нем, через затемненные стекла разглядеть невозможно. Останавливаюсь и жду, какую он сулит мне новую напасть.
Открывается маленькая дверь.
Стою. Смотрю, кто из нее появится.
Из вертолета выходит моя мама, Валенсия Мартинез.
И тут у меня сдают нервы. Колени подкашиваются, и я неуклюже валюсь на вытоптанную траву.
71
- Макс! - кричит мама, и голос ее ласкает меня, как теплый ветерок. С перепуганным лицом она бежит ко мне, раскинув руки.
- Это ты? Не может быть! - удивляюсь я, подняв на нее помутившийся взгляд. Она наклоняется, поднимает меня на ноги, кивает и улыбается своей всегдашней нежной, ласковой улыбкой.
Наскоро меня обняв, она слегка отодвигается и кладет руки мне на плечи. Я вижу, что она озабоченно разглядывает мою заляпанную кровью рубашку и почерневшее то ли от грязи, то ли от синяков лицо.
- Дай-ка я на тебя посмотрю хорошенько, - приговаривает она. - Что же с тобой такое приключилось?
- Джеб со мной приключился, - мрачно отвечаю я. - И Ари. И его ирейзеры. И Дилан… Он на Клыка напал. Они все хотели Клыка убить и… - Мне не сдержать подступивших рыданий.
- Милая моя. - Мама крепко меня к себе прижимает. - Прости меня. Я пыталась раньше прилететь…
- Ты не виновата. - Я всхлипываю и обнимаю ее, вдыхая ее знакомый домашний запах.
- Не знаю, Макс. Не уверена, - тихо откликается она, и голос у нее дрожит от волнения и боли.
Я отступаю назад, вытираю нос грязным рукавом и тупо на нее выпячиваюсь. Что она имеет в виду, до меня не доходит. Мне хорошо от того, что она рядом, и больше я ни о чем не могу думать.
Мама тяжело вздыхает, явно готовясь к худшему:
- А где Клык? Он жив?
Киваю, показывая на дом, и она стремглав несется туда.
Весь следующий час прошел в лихорадке. Мама осматривает Клыка. Мама перевязывает раны стае. Оказалось, что Газзи и Надж нужно наложить швы. Хорошо, что мама доктор, а что ветеринар - неважно.
- Думаю, Клык в порядке, - говорит мама, и я начинаю верить, что все и вправду обойдется. - У него сильная контузия. Так что ему бы полежать пару дней. Но он скоро очнется. А остальные его раны только выглядят страшно. До свадьбы заживет.
Я счастливо улыбаюсь и почему-то краснею.
Теперь за Клыка можно не бояться, и я наконец решаюсь спросить о том, что давно уже не дает мне покоя:
- Мам, а что с тобой тогда случилось? Помнишь, в Аризоне? Где ты пропадала все это время?
Она кинула быстрый взгляд на Ангела. Только мне не понять, что в этом взгляде.
- Это… долгая история, - нерешительно отвечает она, и я вдруг понимаю, что ей стыдно. Ангел смотрит в пол и молчит.
Сердце у меня упало - я вспоминаю, как она мне сказала: "Макс, твоя мама была там. Я видела ее. Доктор Мартинез с белохалатниками".
Тогда я ей не поверила. Но теперь по маминому лицу понимаю, что ничего этого Ангелу не померещилось и все, что она мне сказала, - сущая правда.
- Мама! Нет! Как ты могла? - Я точно ледышки проглотить пытаюсь.
- Макс, пожалуйста, поверь мне, - настороженно оправдывается мама. - Мне все это помимо моей воли внушили. Джеб внушил. Он меня обработал точно так же, как Группа Конца Света замутила мозги Элле и Игги. Ты же помнишь, как быстро распространялся этот культ. Как чума. Настоящая эпидемия. Я… я никогда не думала, что попаду в их сети. И по сей день не понимаю, как это могло случиться. Я же ведь врач. У меня свой разум есть. Я же не какой-то там слепой фанатик. Мне этого никогда не забыть - я до конца жизни эту загадку разгадывать буду. Но, если честно, сейчас на это нет времени. Сейчас главное - отправить вас туда, где вы будете в безопасности.
- Подожди, подожди, - перебила ее я. - Куда ты так торопишься? - Меня захлестнула волна недоверия. Я даже попятилась. - Если они тебя, как ты выражаешься, "обработали", откуда мне знать, что теперь ты не находишься больше ни под чьим влиянием?
Она пристально посмотрела на меня умоляющими глазами:
- Макс! Я понимаю, в это трудно поверить. Но, как только Джеб исчез, вместе с ним исчезли и его… как бы это сказать… чары. Испарились. Не знаю. Не могу этого точно тебе объяснить. Просто он чересчур хорошо меня знает. Он необыкновенно умный человек. И к тому же наделенный страшной силой. Вот он и вычислил, каким образом меня контролировать. А я почему-то снова поверила человеку, про которого когда-то думала, что он изменит мир. Я, как слепая, не раздумывая, пошла за ним… в темноту…
Как странно! Я всегда думала, что мама - само совершенство. Но, оказывается, и у нее есть свои изъяны и слабости. Как у всякого нормального человека.