Прошло время, прежде чем он опять посмотрел на миссис Кэрью и ответил ей. Он был страшно бледен, из глаз катились по щекам слезы.
- Спасибо, миссис Кэрью, но я не могу поехать к вам, - сказал он очень просто.
- Что ты говоришь? Почему? - воскликнула миссис Кэрью, отказываясь верить собственным ушам.
- Джейми! - закричала Поллианна.
- Да ты понимаешь, чем тебя будут там кормить? А книги! - затараторил Джерри, подскакивая к постели больного.
- Да, но только я не могу, - повторил бедный мальчик.
- Но Джейми, подумай, у тебя будет совсем другая жизнь! - проговорила миссис Мэрфи.
- Я было подумал… Конечно, мне бы всего этого хотелось, какой разговор? - Он вдруг повернул покрасневшее от слез лицо к миссис Кэрью. - Я не могу позволить, чтобы все это делалось для меня. Я знаю, что вы постараетесь сделать для меня все. Но именно постараетесь… Ведь я вам не нужен - вам нужен другой мальчик. Вы хотите настоящего Джейми. А я, видимо, не настоящий. Я вижу это по вашим глазам.
- Пусть даже так. Но, послушай… - В растерянности она не могла подобрать слов.
- И потом… Если бы я был как другие мальчишки, бегал, играл! - с жаром продолжал Джейми. - Вы от меня будете очень уставать. Вы даже теперь уже от меня устали. Я не перенесу, если я стану обузой. Конечно, если бы вы как мамзи… - Он понял, что сказал неподобающее, откинул голову, поправил прядь волос, упавшую на глаза. - Я просто не ваш Джейми. Я не могу переехать к вам. - Его тонкая рука на фоне черного платка, которым он был укрыт, казалась совсем белой.
Воцарилось молчание. Потом миссис Кэрью поднялась, чтобы уйти. Казалось, что ее лицо ничего не выражало, но Поллианна заметила что-то такое, что заставило ее перестать плакать.
- Пойдем, Поллианна! - Это были единственные слова, произнесенные миссис Кэрью.
- И дурак же ты, скажу я тебе! - набросился Джерри на больного, как только дверь за гостями затворилась.
А Джейми печально улыбнулся и вдруг зарьдал, как будто открытая для него дверь в рай внезапно захлопнулась, захлопнулась навсегда, навечно.
12. МАЛЕНЬКАЯ ПРОДАВЩИЦА
Миссис Кэрью была разгневана. Пойти после стольких раздумий на жертву, согласиться взять в свой дом калеку - и услышать от этого мальчишки холодный отказ. Это было невыносимо. Еще никогда никто не отвергал ее помощи и не пренебрегал ее желаниями. И вот теперь, когда мальчик отказался переехать к ней в дом, она стала еще сильнее мучиться сомнениями: а что, если он в самом деле ее Джейми? Она понимала, что настоящая причина, почему она согласилась его взять, заключалась не в желании позаботиться о нем и не в намерении его осчастливить - просто ей надо было успокоить свою совесть. И вот теперь в ее мозгу постоянно звучал один вопрос: а что, если это в самом деле мой Джейми?
Но она отгоняла от себя эту мысль, ей хотелось во всем упрекнуть этого маленького гордеца. Ему, видите ли, нужна ее забота! Довольно! Она и сама горда. Он не стоит ее заботы. Он не сын ее сестры. И вообще обо всем этом пора забыть.
Но забыть никак не удавалось. Сколько она ни пыталась переключиться на другие занятия, задумчивый взгляд мальчика, прикованного к постели в нищенской каморке, продолжал ее преследовать.
И в доме была Поллианна. Она бродила по комнатам как потерянная, не умея ничем себя занять.
- Нет, я не заболела, - отвечала она на все расспросы.
- Но ты чем-то явно обеспокоена.
- Да нет, я ничего. Просто я думаю о Джейми, что он не получил всех этих красивых вещей - ковров, картин, портьер.
Аппетит у нее совершенно пропал. В некоторые дни она просто оставалась голодной. Но при этом она утверждала, что совершенно здорова.
- Поверьте, мне легче голодать, чем есть. Если я ем, значит, я сразу начинаю думать о Джейми, что у него нет ничего вкусного. Поэтому я лучше пока не буду есть.
Миссис Кэрью стремилась любой ценой переломить Поллианну. Куплена была огромных размеров елка, принесли украшения, самые роскошные рождественские подарки. Впервые за много лет в доме зажгли все огни, и на елке ослепительно сияли игрушки. Устроен был даже сочельник, и миссис Кэрью сказала, чтобы Поллианна обязательно позвала всех своих лучших подруг из школы.
Но и здесь миссис Кэрью почти ничего не удалось. Хотя Поллианна была вежлива и за все ее благодарила, по временам даже проявляя возбуждение и заинтересованность, все же чаще всего она ходила как в воду опущенная. И радость рождественской вечеринки тоже обернулась печалью. Как только на елке зажглись все огни, девочка принялась громко рыдать.
- Поллианна, ну что ты? В чем дело теперь? - обращалась к ней миссис Кэрью.
- Ни в чем, - заплакала Поллианна. - Просто при виде такой изумительной красоты мне всегда хочется плакать. И еще я подумала, как бы радовался Джейми, если бы его пригласили к нам на елку.
Терпение миссис Кэрью наконец иссякло.
- Джейми, Джейми, Джейми! - закричала она. - Послушай меня, Поллианна! Ты когда-нибудь прекратишь говорить мне про этого мальчишку? Ты же понимаешь, что никакой моей вины нет в том, что он не разделяет с нами праздник. Я звала его сюда, чтобы он с нами жил. Ты что, забыла про свою утешительную игру? Теперь нам самое время в нее поиграть.
- А я играю… Я только не понимаю, почему все так странно. Раньше, если я радовалась каким-то вещам, то я была и счастлива. И вот - прости, что я опять о Джейми. Мне надо бы радоваться, что у меня есть ковры, картины, всякие вкусные вещи и сладости, что я могу бегать, гулять, ходить в школу. Однако чем больше я радуюсь за себя, тем горестнее мне из-за него. Мне как-то хочется подключить сюда игру, но я не знаю как. Если можешь, подскажи мне.
Миссис Кэрью только махнула рукой и оставила девочку одну.
На другой день после Рождества произошло одно радостное для Поллианны событие, которое даже заставило ее ненадолго забыть о Джейми. Миссис Кэрью взяла Поллианну с собой в магазин, и, пока она выбирала себе нарядное кружево, девочка вдруг заметила в толпе знакомое лицо. Поколебавшись минуту, Поллианна с радостным возгласом бросилась в проход.
- Ой, это ты! - И она подскочила к девочке постарше себя, которая несла поднос с разноцветными бантами. - Как я рада, что мы опять встретились!
Девочка уставилась на Поллианну в изумлении. Но вдруг и на ее сосредоточенном лице вспыхнула счастливая улыбка.
- Ну конечно. Моя маленькая спасительница из Общественного сада!
- Как я рада, что ты меня вспомнила! Но почему же ты больше не приходила туда? Я столько дней тебя искала!
- Я не могла. Мне надо работать. Тогда был мой последний свободный день… Пятьдесят центов, мадам, - бросила она в ответ даме с приторной улыбкой, которая спрашивала о цене черно-белого банта, лежавшего на самом углу подноса.
- Пятьдесят центов? М-м… Вообще-то вещица в самом деле очень красива, - пробормотала дама, рассмотрев бант и положив его на место.
Потом две веселые девчушки, хихикая и перебрасываясь шутками, подхватили сверкающее стекляшками творение из вишневого бархата и прелестную заколку с розовым тюльпаном. Поллианна вздохнула:
- И ты целые дни проводишь вот так? Какая радость, что у тебя такая работа!
- Ты думаешь, это радость?
- Ну конечно! Столько людей вокруг, все такие разные! Ты можешь с каждым разговориться - ведь этого требует работа. Мне бы хотелось так работать. Наверно, я тоже, когда подрасту, пойду продавать какие-нибудь красивые веши. Ведь ты радуешь людей, это так здорово!
- Здорово! Радостно! - с горечью передразнила ее маленькая продавщица. - Глупенькая, если бы ты только знала… Это стоит доллар, мадам! - пояснила она молоденькой женщине, залюбовавшейся желтым бархатным бантом с бисером.
- Послушайте, я уже дважды к вам обращалась! Почему вы заняты болтовней в рабочее время? - зашипела пожилая покупательница.
Девушка поклонилась и виновато закусила губу:
- Простите, мадам, я не расслышала.
- Вы обязаны слышать. Вам платят за это деньги. Сколько стоит вот этот черный?
- Пятьдесят центов.
- А вон тот синий?
- Доллар.
- Вы всегда очень нелюбезны, мисс. Я собираюсь на вас пожаловаться. Покажите вон тот ящичек, в котором розовые!
Взгляд маленькой продавщицы погрустнел, чувствовалось, что она вот-вот расплачется. Когда она убирала лоток с розовыми бантами на место, у нее дрожали руки.
- За такую ерунду брать такие деньги! Возьмите ваши тряпки! - злобно зашипела покупательница.
- Хорошо, мэм, - тихо проговорила маленькая продавщица, а потом она обратилась к Поллианне: - Ну что ты теперь скажешь? Очень радостно быть продавщицей бантов?
Но Поллианну капризная покупательница тоже довела почти до истерики.
- Да, бывают, к сожалению, и такие дамы. Но давай порадуемся, что не все такие, как она.
- Порадуемся! - с горечью повторила девушка у прилавка. - Знаешь, малышка, я верю, что твоя игра, о которой ты мне рассказывала в саду, приносит тебе облегчение, но я… - Она не успела договорить, ее опять затормошили покупательницы. - Пятьдесят центов, мадам… Доллар… - отвечала она, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.
- И ты по-прежнему одинока? - спросила Поллианна у маленькой продавщицы, когда они на минуту остались вдвоем.
- Нет, у меня было пять званых вечеров и семь раутов! - Даже Поллианна почувствовала в ее тоне сарказм.
- Ну а хотя бы в Рождество ты смогла развлечься?
- О да! Я весь день пролежала в постели, закутавшись в разное тряпье, и прочла четыре газеты и журнал. А вечером я пошла в ресторан. Там снижают цены по случаю праздника. Так что я съела пирожок с курицей не за сорок, а за тридцать пять центов.
- Наверно, у тебя болят ноги оттого, что всегда надо стоять и ходить?
- Еще бы! Они все в волдырях. А уж в рождественские каникулы и говорить нечего!
- Милая! - с нежным сочувствием проговорила Поллианна. - И у тебя нет даже маленькой елочки? И тебя не пригласили на вечер?
- Какое уж там!
- Ой, дорогая моя! Я хочу, чтобы ты пришла ко мне на елку. У нас она такая огромная. Послушай, приходи сегодня или завтра вечером! Я тебе объясню, где я живу.
- Поллианна! - послышался вдруг ледяной голос миссис Кэрью. - Что все это значит? Почему ты все время от меня куда-то сбегаешь? Я уже три раза возвращалась в отдел верхнего платья…
Поллианна бросилась к ней с радостной улыбкой:
- О, миссис Кэрью! Как хорошо, что вы пришли. Вот… Я еще не спросила, как ее зовут, но мы уже давно знакомы. Я тоже с ней встретилась в Общественном саду. Она живет одна, у нее совсем нет знакомых. Она тоже дочка священника, как и я. Но у нее родители живы. У нее нет даже елки - только волдыри на ногах и пирожок с курицей. Пусть она придет к нам и посмотрит на нашу елку! Я ей сказала, чтобы она пришла сегодня вечером или завтра. Вы разрешите мне зажечь к ее приходу все огни?
- Ну если ты уже пригласила человека в гости, Поллианна… - начала говорить миссис Кэрью тем же отчужденным голосом.
Но девушка обратилась к ней таким же холодным и даже неприветливым тоном:
- Не утруждайте себя, мадам. Я не приду на ваш праздник.
- Ой, ну пожалуйста, - стала умолять ее Поллианна. - Я так хочу, чтобы ты побывала у нас в гостях!
- Но ведь от мадам я не получила приглашения! - ответила продавщица почти злобно.
Миссис Кэрью вспыхнула и поспешила отойти в сторону, но Поллианна взяла девушку за руку и стала успокаивать.
- Ну она же хочет тебя видеть! Она хочет! - уговаривала ее Поллианна. - Ты не знаешь, какая она добрая. Она столько дает денег разным благотворительным организациям и вообще людям…
- Поллианна! - опять позвала миссис Кэрью. Ей хотелось поскорее уйти отсюда. Но резкий, звонкий голосок маленькой продавщицы буквально приковал ее к месту.
- Да! И такие организации еще спасают заблудших девушек. Но ни одна организация не помогает бедным девушкам, которые еще не успели стать заблудшими. И хорошим бедным девушкам никто не дарит ни книжек, ни картинок, ни музыкальных инструментов, ни мягких ковриков. Им никто даже не скажет ни одного ласкового слова! Не будь так, может быть, меньше было бы девушек, сбившихся с дороги… Господи, что я такое говорю! - опомнилась она и обратилась к молодой покупательнице, разглядывающей синий бант: - Это стоит пятьдесят центов, мадам! - донесся ее звонкий голос до миссис Кэрью, которая уходила из магазина и уводила с собой Поллианну.
13. ОЖИДАНИЕ И ПОБЕДА
У Поллианны созрел замечательный план. Она минут пять проговаривала его про себя, а потом изложила суть дела миссис Кэрью. Но миссис Кэрью не разделила ее восторга, о чем и сказала Поллианне.
- Но им это придется по душе, - переубеждала ее Поллианна. - И ведь все это очень просто проделать. Надо только купить подарки, а елка у нас уже есть. Мы позовем эту девушку на новогодний сочельник, и она с радостью придет к нам в гости. А то ведь подумайте, у нее никаких радостей, кроме волдырей на ногах и пирожка с курицей.
- Ты просто невыносима, Поллианна! - нахмурилась миссис Кэрью. - Ты же ведь даже не знаешь, как зовут эту юную особу.
- Но ведь это ничего. Главное, что мы уже давно знаем друг друга. - Поллианна улыбнулась. - У нас был такой долгий приятный разговор в саду. Она рассказывала, как она одинока, и говорила, что для нее лучшее место на свете там, где нет толпы, где никто не обращает внимания и не одергивает. Между прочим, один человек обратил на нее внимание, но, понимаете, сделал это как-то уж слишком. Он не должен был этого делать, потому что она хочет остаться хорошей и честной. И вот тогда он подошел к нам в саду и долго ее куда-то звал, но она не пошла с ним, хотя на вид он был очень хорош собой. Вообще мне казалось, что это настоящий джентльмен, пока он не рассердился и не стал ей выговаривать. Тут и мне тоже досталось. Люди сразу меняются в худшую сторону, когда они злятся, ведь правда? Вот и она, когда торгует бантами, не кажется такой красивой, как когда она гуляла в саду. Но позвольте мне позвать ее к нам на новогодний сочельник, миссис Кэрью! И потом еще давайте позовем Джейми. Ему теперь гораздо лучше, и он может к нам выбраться. Разумеется, его должен привезти Джерри, так что и Джерри нам надо пригласить.
- Ну да, еще и Джерри, - с иронией вставила миссис Кэрью. - Но почему же надо останавливаться на Джерри? Наверно, у него есть масса всяких дружков, которым тоже хочется увидеть большую елку.
- Ой, миссис Кэрью! - воскликнула Поллианна. - Как вы это замечательно все придумали! Какая вы хорошая, добрая! И мне бы еще хотелось…
Но миссис Кэрью выглядела удивленной и даже растерянной.
- Нет, Поллианна, нет! - запротестовала она.
Однако Поллианна, не понявшая смысла ее обращения, уже продолжала разрабатывать свой план:
- Не говорите "нет". Вы самая добрая, самая лучшая на свете! И пусть это будет всем вечерам вечер! Давайте позовем Томми Доулана и его сестру Дженни, и двух братиков Макдональдсов, и еще тех трех сестричек, которые живут в том доме, где Мэрфи, на нижнем этаже. И еще кого-нибудь можно позвать. Ведь у нас такая большая комната, там много поместится народу. Представляете себе, как они обрадуются! Миссис Кэрью, у меня еще никогда в жизни не было такого замечательного праздника. И это вы мне его устроили! Теперь я буду посылать приглашения и буду просить, чтобы они тоже приглашали всех кого захотят.
И миссис Кэрью, еще недавно и слышать не желавшая ни о чем подобном, покорно проговорила:
- Да. Делай все так, как ты хочешь.
Теперь она должна была принимать и угощать в новогодний сочельник дюжину детишек из переулка Мэрфи и какую-то продавщицу, которую даже не знала по имени.
Может быть, ее задели слова этой девочки: "Но почему никто не помогает хорошим девушкам, которые еще не успели сбиться с дороги?". Может быть, на нее произвела впечатление рассказанная Поллианной история о том, как эта девочка хочет отгородиться от городского столпотворения и как она отказалась пойти с молодым человеком, который "слишком уж обращал на нее внимание". Может быть, в ней проснулась надежда, что, сделав это доброе дело, она хотя бы ненадолго обретет душевное спокойствие. А может быть, повлияла Поллианна, которая не замечала ее сарказма и хотела видеть в ней только щедрую и великодушную хозяйку. Как было разочаровать это дитя? Словом, дело было уже сделано. Миссис Кэрью поняла, что она по уши втянута в водоворот планов и заговоров, средоточием которых были, конечно, Поллианна и предстоящий новогодний вечер.
В мрачных тонах она описала все обстоятельства сестре и завершила письмо такими словами:
Я, признаться, не знаю, что делать. Но все же надеюсь, что и это как-то обойдется. Ничего уже не поделаешь. Но только предупреждаю: все это до тех пор, пока Поллианна не взялась меня поучать. Если только она возьмется, я тут же отправлю ее к тебе, и моя совесть будет чиста.
Делла прочла это письмо вслух всему санаторию и в конце от души расхохоталась.
"Она все еще ни разу не взялась проповедовать, - довольная, размышляла про себя Делла Уэтербай, - золотое ты сердце! А тебе, сестричка, придется распоряжаться на двух елках. И твой дом, еще недавно мрачный, как склеп, будет сиять багряными и зелеными огнями на всю Федеративную авеню! И до сих пор еще Поллианна воздерживается от поучений!"
Вечер удался на славу. Даже миссис Кэрью должна была с этим согласиться. Джейми в своей коляске, Джерри со своей дикой, но по-своему выразительной манерой общения, Сейди Дин (так звали маленькую продавщицу бантов), соперничая друг с другом, старались во что бы то ни стало развлечь и развеселить других, более робких и застенчивых гостей. Сейди, ко всеобщему и своему собственному удивлению, проявила настоящий талант ко всякого рода увлекательным играм, многим из которых она же и научила компанию. И вот эти игры Сейди, истории Джейми и незлобивые прибаутки Джерри веселили общество до самого ужина. Гости расходились довольные, нагруженные снятыми с елки гостинцами.
Правда, Джейми (который вместе с Джерри уезжал с елки последним) иногда задумчиво оглядывал все, что окружало его в доме, но никто этого не заметил, кроме, может быть, миссис Кэрью, которая, говоря ему "доброй ночи", добавила каким-то даже смущенно-виноватым тоном:
- Ну, Джейми, ты не передумал?
Мальчик опустил глаза. Лихорадочный румянец проступил у него на щеках. Потом, посмотрев в глаза хозяйке дома, он тихо покачал головой:
- Если бы всегда было так, как сегодня, я бы остался. Я даже подумал, что, если вы предложите, я останусь у вас. Но сегодня праздник. А потом пойдут обычные дни, недели, месяцы. И как бы мне потом не пожалеть, что я остался.
Миссис Кэрью думала, что после этого вечера Поллианна позабудет о девочке из магазина. Но она ошиблась. Утро следующего дня началось как раз с разговора о Сейди.
- Я так рада, что опять на нее наткнулась. Конечно, жаль, что я не отыскала вам вашего Джейми. Но я заметила, что вы полюбили Сейди, и я так этому рада!