Все трое молчали.
Арсен никогда не был весёлым, не то что прежний пионервожатый, который только и знал, что шутил да смеялся.
На этот же раз Арсен казался особенно угрюмым и неприступным.
Но вот водитель помахал рукой табачной продавщице, одним рывком вскочил в кабину, закурил, ловким щелчком выбросил спичку в окно, заглянул в водительское зеркальце и стал поправлять чуб, а девушка взялась рукой за поручень, поставила ногу на ступеньку автобуса и замерла.
- Значит, так надо понимать - ты изменил делу Славного Войска Прохиндеева? - спросила она Арсена, не оборачиваясь.
- У меня же работа.
- Скажешь, и по воскресеньям тоже работа?
- Именно по воскресеньям и надо проводить пионерработу. Мы с ребятами в походы ходим, - сказал Арсен, не глядя на неё.
Это было чистейшее враньё: с тех пор, как Арсен стал старшим пионервожатым, никаких походов и вылазок не было.
- Ну зачем ты всё усложняешь? Скажи, зачем? А ещё хочешь, чтобы я тоже стала вожатой! - И девушка поставила вторую ногу на ступеньку.
- Это ты усложняешь, не я, - ответил Арсен, не поднимая головы.
- Правильно действуешь, Арсеня! - воскликнул вихлястый, хлопнув Арсена по плечу. - Топай дальше в этом направлении. Докажи Мэри, что у вожатого не может быть ни одного свободного часа. Расскажи про нравы своих огольцов, может, она скорее станет пионервожатой!
- Джо! Перестань паясничать! - прикрикнула девушка. - Это дело серьёзное.
- А я разве не серьёзно? Я тоню серьёзно… С кем ты, о великий мастер культуры? С прохиндеями или огольцами?
- Смотри, прохиндеи не прощают измены! - сказала девушка Арсену с угрозой в голосе.
Арсен ничего не ответил. И тогда девушка вскочила в автобус, а за ней - вихлястый.
Водитель щелчком послал вслед за спичкой ещё горящую папиросу, подмигнул табачной продавщице, дал сигнал, и тогда Арсен, не дожидаясь отправления, круто, по-военному, повернулся на каблуках и зашагал к школе, а автобус покатил по дороге в Адлер, громыхая и сотрясаясь во всех своих сочленениях.
- А ну, кавалеры, давайте получим билеты, - сказала тётя Анюта.
Миша сунул руку в карман, но ничего, кроме застарелой дырки, там не обнаружил. Уже румянец стал пробиваться у него на щеках и он стал чувствовать собственные уши, как тут вмешался Адгур:
- Брось ты по карманам шарить! Тётя Анюта нас и так провезёт. Правда, тётя Анюта?
- Правда-то правда… А только давайте получим билеты! - ответила тётя Анюта, обращаясь неизвестно к кому - к ребятам или к остальным пассажирам.
- Я же говорил, что со мной не пропадёшь! - сказал торжествующе Адгур. - Я кого хочешь без билета провезу. Хоть до Сухуми, хоть до Туапсе. Вот тётя Анюта подтвердит. Все кондукторши меня знают. И водители тоже.
- А контролёры тебя знают? - спросила тётя Анюта, не поворачивая головы.
- Да ты, тётя Анюта, не беспокойся! Разве я когда тебя подводил? Ты только отцу не говори.
- Обязательно скажу, - ответила тётя Анюта и стала спиной к ребятам.
Теперь уже можно было не сомневаться, что отцу Адгура она ничего не расскажет и насчёт билетов придираться не будет.
Тем временем человек с бородой-кавычкой продолжал свои расспросы: поинтересовался у соседей, куда идёт эта дорога, да где кончаются земли совхоза, да далеко ли отсюда абхазские селения, да кто больше строит - абхазы или русские. Такие вопросы мог задавать и шпион и не шпион. А вдруг они преследуют честного советского человека?..
И тут Миша вспомнил, что существует способ, которым можно сразу же определить шпиона.
- Купокуди куобкунюкухай кугокулокуву кушпикуокуна! - приказал он Адгуру на "ирокезском" языке.
Впрочем, не надо думать, что Миша и Адгур умудрились каким-то таинственным образом изучить язык этого почти вымершего индейского племени. Нет, и ещё раз нет! Просто однажды они обнаружили, что если разбивать слова на слоги и напихивать в них как можно больше частиц "ку", то тогда тебя поймёт человек посвящённый и не поймёт человек непосвящённый. Сделав это открытие, они назвали свой тарабарский язык ирокезским и в течение двух недель так рьяно тренировались, что теперь болтали на нём с невиданной быстротой.
Услыхав столь необычное предложение выяснить, пахнет ли голова шпиона по-заграничному, Адгур удивился так, что даже забыл про ирокезский язык.
- Зачем?
Щеголяя своим ирокезским произношением, Миша подробно объяснил, почему именно надо обнюхать шпиона: дело в том, что от настоящего шпиона всегда исходит тонкий запах заграничного одеколона, которым он смачивает щёки после бритья.
Адгур согласился. Вообще, в сегодняшнем преследовании шпиона он во всем подчинялся Мише, должно быть, потому, что Миша первым догадался, что перед ними был шпион. Ну, а кроме того, кто больше прочёл шпионских книг - Адгур или Миша? Конечно, Миша. А раз так, то он и должен руководить охотой за шпионом… Но легко сказать - обнюхать голову шпиона. А как это сделать, чтобы не спугнуть его?
К счастью, такой способ скоро нашёлся. Ребята наскребли по карманам медяшек в достаточном количестве, чтобы купить один билет до Адлера, и Адгур подошёл к тёте Анюте. Передавая деньги, монетку за монеткой, он понюхал шпиона в левое плечо.
- Кудокурокугой кузакупах? - крикнул Миша через весь автобус.
- Кудокурокугой.
- Кузакугракуничкуный?
- Куне кузнакую.
- Кунюкухай куекущо!
Адгур понюхал шпиона в правое плечо.
- Кузакугракуничкуный! - сказал Адгур, которому уже порядком надоело изображать из себя собаку-ищейку. С билетом в руке он вернулся к Мише.
И вот, когда ребята обсуждали на ирокезском языке, приклеена или не приклеена борода у шпиона, произошли два важных события. Едва автобус остановился, как вихлястый Джо выскочил через заднюю дверь и одновременно с ним, через переднюю, протиснулся контролёр - сухонький и очень сердитый человечек, не знакомый ни Мише, ни Адгуру. Первым, у кого он потребовал билет, был Миша. Миша стал шарить по карманам и даже сунул палец в карманную дыру, что было совсем уж нелепо, учитывая, что контролёр все равно не мог заглянуть к нему в карман и увидеть её. Миша уже оглядывался по сторонам, не зная, что говорить, что делать. Как всегда, на помощь пришёл Адгур. Он протянул билет контролёру:
- Вот его билет.
Миша посмотрел на друга вопросительно. Адгур же подмигнул: "Ничего, не беспокойся!" - и подобрался поближе к выходу.
Когда контролёр спросил билет у Адгура, Адгур не растерялся:
- Билет? А билет у мамы. Вон она стоит у задней двери! - И он показал головой на девушку в арбузовой юбке.
Пока контролёр проверял билеты у пассажиров, пока старая армянка, закутанная так, что даже смотреть на неё было жарко, развязывала зубами узелок на платке, доставая билет, пока контролёр доказывал какому-то пареньку все преимущества выплаты штрафа здесь, на месте, чем потом, в милиции, автобус добрался до Адлера.
- Ваши билеты! - строго сказал контролёр, обращаясь к девушке.
Та протянула свой билет.
- А за сына?
- Какого сына?!
- Эй, хлопец! Это, что ли, твоя мама? - спросил контролёр.
- Она самая, - ответил Адгур, опускаясь на подножку и берясь за поручни. Когда же автобус замедлил ход. Адгур крикнул:
- Купскуукупукусти кушпикуокуна! Приходи к летнему кино. Пуду ждать! - и спрыгнул на ходу.
- Ну, так как? Будем платить за сына? - деловито спросил контролер у девушки.
- Нет у меня сына! Он выдумал всё! - В голосе девушки слышались ужас и обида.
- Будем платить штраф на месте или в милиции? - И контролёр стал между девушкой и дверью.
- Мне же всего девятнадцать лет! - воскликнула девушка с негодованием.
- Да ты не расстраивайся, милая! - сказала тётя Анюта. - Это же наш Адгур. Он всегда в разные истории попадает. Мать не наплачется с ним. Джикирба ему фамилия. Это сын нашего водителя.
- Джикирба? Вы говорите, его фамилия Джикирба? - заволновался незнакомец. Он даже пододвинулся к тёте Анюте.
- Джикирба. А что?
- Он абхаз?
- Абхаз.
- А давно его семья поселилась в этих краях? Откуда они родом?
- А кто ж их знает. Спросите у его товарища. Вон он стоит.
- Фамилия твоего дружка Джикирба, да? - спросил незнакомец у Миши с таким видом, словно сам он не был иностранным агентом, а Миша его преследователем.
- Угу, - выдавил из себя Миша. Ему не хотелось сообщать шпиону даже этого.
- А давно его родные приехали сюда?
Известно, если какой-нибудь тип пристаёт к тебе с расспросами и ты хочешь проверить, не иностранный ли он агент, пошли его в какое-нибудь государственное учреждение. Если он шпион, он обязательно испугается. Вот почему Миша ответил:
- А вы сходите к директору школы. Он вам скажет.
Но незнакомец был не так прост, как казалось вначале. Он сделал вид, что готов пойти в школу.
- А в какой школе он учится?
- В самой обыкновенной. В школе цитрусового совхоза.
- В школе совхоза? И его фамилия Джикирба? - вдруг заинтересовалась девушка.
- Ну, так как? Будете платить штраф или нет? - спросил снова контролёр.
- Да ты что! - напустилась на него тётя Анюта. - Смотрите, люди добрые! А ведь он так ничего и не понял. Какая же она мать этому парнишке!
Контролёр посмотрел на смеющиеся лица пассажиров, поморгал глазами, сказал:
- Ничего тут смешного нет. Я же в их метрики не заглядывал, правда?
Но после этого происшествия билеты он проверял уже кое-как.
Скоро автобус остановился у Адлерского вокзала.
Когда все сошли, незнакомец спросил у надменной девушки:
- А занятный этот паренёк Джикирба, а?
- Слишком уж занятный! - пробурчала девушка.
Они пошли рядом. За ними - Миша.
- А вам не попадались здесь другие жители по фамилии Джикирба? - поинтересовался незнакомец.
- Хватит с меня одного Джикирбы!
Дальнейшего разговора Миша не слыхал. Незнакомец и девушка шли посреди шоссе, где не было никаких укрытий, и Мише волей-неволей пришлось ограничиться наблюдением с тротуара. С тротуара же ничего не было слышно.
За железнодорожным переездом незнакомец попрощался с девушкой и углубился в платановую аллейку, что вела к морю. Он шёл спокойно, уверенный, что за ним никто не следит. Но он ошибался. Прячась за каждый ствол, за каждый выступ, за ним следовал человек, и от внимательного взгляда этого человека не ускользало ни одно его движение.
Так они добрались до непонятного домика, который стоял у самого моря. Незнакомец нырнул в немудрёную калиточку и был таков.
По небу плыла луна, наседая на облака, как ледокол на льдины. По краю крыши одинокого домика крался чёрный кот, косясь лунным глазом на Мишу. Ухал и шуршал галькой морской прибой. Скользил по морю призрачный и бесшумный прожекторный луч. На сердце у Миши было нехорошо. Не зная, что делать, он потрогал щеколду калитки. Но вот в одном окне зажёгся свет, по стене промелькнула тень шпиона, и тогда Миша решился, он побежал к летнему кинотеатру. Шпион шпионом, а не следует забывать, что там его ждёт Адгур, а Адгур такой человек - с ним не пропадёшь. Он скажет, что надо делать дальше. К тому же он небось уже нашёл способ пробраться в кино.
Так оно и оказалось. Крадучись, Адгур подвёл Мишу к высокому забору, отодвинул в сторону доску, подтолкнул Мишу в образовавшееся отверстие, шагнул сам и задвинул доску.
С картиной ребятам повезло. Это была не какая-нибудь мура с поцелуями, а настоящая шпионская картина с драками, стрельбой и ножевыми ранами, и в ней рассказывалось, как один пионер разоблачил и задержал целую шайку иностранных агентов.
Просмотрев картину, ребята поняли: надо следить не только за человеком с бородой-кавычкой, но и за девушкой в арбузовой юбке и за вихлястым парнем. Всё в них подозрительно - и то, как они одеваются, и как разговаривают, и как ведут себя. К тому же девушка заинтересовалась фамилией Джикирба и заговорила со шпионом, лишь когда услыхала эту фамилию. Затем, почему она и шпион пошли не по тротуару, а посреди шоссе? А потому что, когда двум агентам нужно поговорить друг с другом о чём-нибудь секретном, они обязательно выбирают открытые и безлюдные места, чтобы никто не подслушал их.
Что же касается объяснения, почему они так ухватились за слово "Джикирба", то тут дело обстояло значительно сложнее, и ребята к единому мнению пришли лишь после длительных пререканий.
Миша придерживался той точки зрения, что шпионы получили задание во что бы то ни стало разыскать своего бывшего агента, по фамилии Джикирба, чтобы свести с ним счёты за то, что он перевоспитался и выдал их секреты.
Адгура такое объяснение никак не устраивало. Он заявил, что ни один человек с фамилией Джикирба не будет иностранным агентом, а поэтому, если Миша хочет, чтобы он, Адгур, выслеживал шпиона, то пусть Миша придумает что-нибудь другое.
Тогда совместными усилиями было создано новое толкование - дескать, человек с бородой-кавычкой и девушка с загранично-надменным выражением лица получили задание встретиться в цитрусовом совхозе, чтобы передать друг другу донесение, запрятанное в непромокаемую капсулу, которую в случае необходимости всегда можно проглотить. Они не знали друг друга, и паролем должно было служить слово "Джикирба". Девушка пришла на место встречи раньше времени. Не увидев никого, она закопала в землю капсулу и ушла. Немного погодя заявился шпион. Не дождавшись девушки, он выкопал капсулу и тоже ушёл. Случайно шпион и шпионка попали в один и тот же автобус. Они так и разошлись бы, не узнав ничего друг о друге и не поговорив, если бы не тётя Анюта. Она назвала Адгура "Джикирба". Шпион по глупости решил, что кондукторша произносит пароль. Он повторил слово "Джикирба". Этот обмен паролями услыхала девушка. Она поняла, что перед ней тот самый агент, с которым она должна была встретиться. Так они и познакомились.
Толкование, правда, получилось сложным, громоздким, и в нём не было места для вихлястого, но попробуйте как-нибудь иначе объяснить всю эту историю со словом "Джикирба"! И ещё - если всё с самого начала просто, ясно и понятно, то какая тут может быть охота за шпионом?
Пока же было ясно, что надо немедленно установить наблюдение за одиноким домиком на берегу моря, за человеком с бородой-кавычкой, за девушкой в арбузовой юбке, за парнем в сомбреро. Не мешало бы взять под подозрение и Арсена. Как-никак, а шпионы-то ведь пришли на автобусную остановку вместе с ним. Впрочем, возможно, он решил порвать с их организацией. Недаром же шпионка сказала ему: "Ты изменил делу Славного Войска Прохиндеева", а потом: "Смотри, прохиндеи не прощают измены". А кроме того, надо выяснить, кто такие эти прохиндеи. И таинственного "Охотника за джихами" тоже надо разоблачить. Что он хотел сказать словами: "Если ты честен и хочешь разоблачить джихов"? Может, джихи тоже какие-нибудь агенты? И при чём там кончик носа?.. Словом, жизнь поставила ряд вопросов, на которые надо было срочно ответить.
"А что делать бедному дезорганизатору и двоечнику?"
Установить слежку за шпионом на следующий день не удалось из-за сбора отряда.
На этот раз на сбор явились почти все ребята, потому что Зоя Николаевна сказала, что она сама будет на сборе и чтоб все обязательно пришли.
Зоя Николаевна вошла в класс минут за десять до начала и села на заднюю парту. Помолчав немного, она спросила у одной девочки, приготовила ли та уроки, а потом у одного мальчика, почему он опоздал вчера, снова помолчала и задала совсем уж нелепый вопрос:
- Вы любите море?
Чудачка! Как будто можно не любить море!
Ребята вежливо ответили на все эти вопросы и стали ожидать, что ещё скажет Зоя Николаевна. А она вздохнула, вытащила из портфеля книжку, раскрыла её, положила перед собой. Но, хотя она и сидела, склонив голову над книгой, глаза её не бегали по строчкам и пальцы не поворачивали страниц. Ей совестно было сидеть так вот, без дела, и молчать, а что ещё спросить, она не могла придумать. Вот она и стала читать. И вообще, на этот раз им досталась очень неудачная классная руководительница. На уроках то и дело ставит двойки, а на перемене даже поговорить попросту не умеет, а всё сидит в уголке учительской да читает, и краснеет, если заговоришь, - не понимает, что учительнице краснеть не полагается.
Скоро появился Арсен. Он вошёл большими шагами и поднял руку, чтобы установить тишину. Вид у него был самый неприступный, и всем стало ясно: сегодня предстоит не безобидная беседа, а здоровый нагоняй. Держись, двоечники!
Просто удивительно, как сильно меняются некоторые люди! В прошлом году Арсен был парень как парень. Когда он приезжал в совхоз с адлерской школьной футбольной командой, то играл правого нападающего, спорил наравне со всеми, и его можно было хлопнуть по плечу, как любого другого паренька. А теперь - куда там! Едва стал пионервожатым, а уж корчит из себя чуть ли не директора. А если назовёшь "Арсеном", то обязательно поправит: "Кому Арсен, а тебе Арсений Сергеевич!.." А какой он Арсений Сергеевич, если десятилетку только год назад окончил?
- Я собрал нас сегодня, - сказал Арсен, - чтобы обсудить двойку и недопустимое поведение пионера Джикирбы Адгура. Джикирба Адгур, встань, когда тебя обсуждают!
Голос Арсена звучал по-учительски - не ослушаешься. Адгур поднялся, смущённо улыбнулся, оглядел ребят, насупился.
- Объясни отряду, как ты стал двоечником и когда собираешься ликвидировать свою двойку по географии?
Адгур стоял, накручивая на палец правой руки рукав левой, а когда ловил на себе взгляд какого-нибудь приятеля, то морщил нос и подмаргивал.
- Ну? Отряд ждёт твоего ответа.
Адгур набрал было в грудь воздуха, чтобы выпалить первое, что взбредёт в голову, но Арсен перебил его:
- Расскажи, как ты схватил двойку по географии.
Адгур выпустил из груди воздух и ничего не ответил. Не скажешь же, что она получилась из-за шестигранного карандаша. Как-то на уроке Зои Николаевны Адгур стал вспоминать, как он ловил бычков в Псоу. Перед глазами его долго покачивался красно-синий поплавок, покачивался, покачивался, а потом исчез. И тут Адгур заснул, да так крепко, что клюнул носом в парту.
Конечно, Зоя Николаевна затянула своё: "Да ты дезорганизатор, да ты не уважаешь учителя, если спишь на уроке, да ты не любишь географию…" Пока Зоя Николаевна отчитывала Адгура, Адгур припомнил, что ещё в начале урока он уронил карандаш. Он нащупал ногой под партой карандаш и стал подтягивать его к себе, тут обнаружилось, что если катать по полу шестигранный карандаш, то получается препротивный звук.
Адгур так увлёкся этим занятием, что не заметил, как Зоя Николаевна замолчала и на щеках её стали наливаться красные пятна-помидорины. Зоя Николаевна наговорила тогда много жалких слов - вот, мол, она здесь недавно, и поэтому ребята с ней не считаются и нарочно хулиганят, чтобы сжить со света; что она всё расскажет директору Леониду Петровичу и завучу Вере Ивановне тоже всё расскажет. Потом она потребовала, чтобы Адгур вышел и показал на карте притоки Днепра.