- Значит, я не мужчина...
По его сосредоточенному и потемневшему взгляду Малыш почувствовал, что Толстяк снова перенесся в давно прошедшие времена. Голос его стал похож на шепот, глаза заволокло слезами.
- Послушай, Малыш, - сказал он. - Мне было снова видение. Нет, даже не видение... Все было на самом деле, ей-богу!
Малыш снисходительно улыбнулся, помешивая в ведре краску:
- Ах, опять тебе было видение? - сказал он.
Толстяк обидчиво поджал губы:
- Но я же видел ее!
- Кого? Кого ты видел?
- Пречистую Деву Марию, - наконец выдохнул Толстяк и посмотрел на Малыша, проверяя не смеется ли он. Нет, Малыш не смеялся. Немного успокоившись, Толстяк продолжил: - Она была совсем рядом... Дотронуться можно. В золотой короне и в синем платье, с золотыми цветами. Босая... Руки маленькие, смуглые. И она держала младенца... учила его ходить... А потом увидела, что я на нее смотрю, и улыбнулась мне... Тут у меня на глазах выступили слезы. А когда я их утер, она уже исчезла. И сделалось так тихо... Понимаешь...
- Ну и мастер ты сочинять, - ответил Малыш.
- Вот, ты мне не веришь, - снова обиделся Толстяк. - Но все это было! Было на самом деле. В жизни не так, как всегда, в жизни бывает по-другому.
- Может, это так же было, как в тот раз, когда Дьявол на твоих глазах красил в красный цвет колеса велосипеда и работал хвостом вместо кисточки? - со смехом вспомнил Малыш.
Толстяк смутился:
- Ну чего ты все про это вспоминаешь?
- А потом у тебя под ногтями оказалась красная краска! - расхохотался Малыш.
- Ну ладно, тогда, я может, и выдумал, - сказал недовольный Толстяк. - Но тогда... тогда я все это нарочно рассказал, чтобы вы с Майклом в другие мои видения поверили... которые настоящие... Которые я не выдумал... - с жаром добавил он.
Малыш посмотрел на него строго и сказал:
- Ты бы поосторожней, Толстяк, со своими видениями. А то люди еще подумают, будто ты действительно, с хромыми мозгами.
- А ты как думаешь? - спросил Толстяк, - у меня не хромые мозги?
Малыш на минуту задумался.
Толстяк, не дождавшись его ответа, вдруг закричал, размахивая кисточкой с краской:
- Я ведь не просил, чтобы мне были видения. Не моя вина, если я слышу голоса, если... если мне является Пресвятая Дева... если черт и ангелы ценят мою компанию...
Все, кто видел Толстяка в такие минуты, обычно смеялись, но Малыш, хотя и знал, что Майкл не одобрит подобных разговоров с Толстяком: решил дать ему высказаться. К тому же вид у его друга был довольно жалкий. Красный нос со взбухшими жилами... капли пота и краски на круглом лице. Огромные синие глаза с удивительно длинными мохнатыми ресницами...
В общем, Малышу больше ничего не оставалось, как выслушивать все то, что говорил Толстяк, уставившись в ведро с синей краской.
- И ведь знаешь, Малыш, - бормотал Толстяк, - были когда-то такие люди, которых на земле еще никто не видел, кроме меня. А если даже и услышит кто о них, все равно не поверит. Они отдавали своих девушек, красивых девушек и парней в жертву каким-то существам, что жили под водой... Да... А взамен покупали, что угодно... Ну, все, что хочешь! И встречались они с этими существами на маленьком острове. Вон там... возле леса.
- Мы же договорились, Толстяк, что ты не будешь рассказывать мне больше никакие небылицы, - жалобно протянул Малыш.
- Но это никакие не небылицы, - возразил Толстяк, по-прежнему уставившись на ведро с синей краской. Капли синевы стекали по длинной кисти, которую он держал в руках, образуя на поверхности множество причудливых зигзагов и колец.
- Так, значит, так оно и было? - спросил у него Малыш.
- Да, так и было, - ответил Толстяк, - под водой у них были всякие города. А остров этот они специально подняли со дна озера. В каменных домах жили еще какие-то существа, когда остров поднялся на поверхность. Люди увидели как-то их и перепугались. Очень перепугались, Малыш...
- Почему? - Малыш незаметно перешел на шепот.
- Потому, что эти твари любили, когда люди приносили им себя в жертву...
- В жертву?!
- Да. Это происходило в день всех святых... в общем, регулярно... И отдавали им кое-какие безделушки, которые сами же делали...
- А что эти существа им давали взамен? - поинтересовался Малыш.
- Рыбу! - воскликнул Толстяк.
- Рыбу? - удивился Малыш.
- Да. Рыбу. Рыбу до отвала! Похоже, что они ее со всего озера сгоняли!..
- А еще? Неужели только рыбу?
- Еще - золотые... или... похожие на золотые... побрякушки... всякие вещи.
- Ну, ладно, рассказывай дальше, - снисходительно сказал Малыш.
- Ну, так вот, слушай... Встречались они с этими существами на том островке... в заколдованном лесу... Они приходили туда, прихватив свои жертвы... А обратно привозили золотые украшения... Сначала эти существа никогда не выходили на остров, но со временем стали туда наведываться... Понимаешь, похоже на то, что они могли жить как на воде, так и на суше... Люди сказали им, что могут перебить их всех, но те ответили что, если захотят... сами перебьют всех людей. Но сейчас пока не хотят этого. А потом люди решили породниться с этими существами.
- Как породниться? - удивился Малыш. - Это спаривание, что ли?
- Ну да, вроде того, - смущенно ответил Толстяк.
- Понятно. Давай дальше.
- Существа эти им сказали, что если люди станут жить под водой, то превратятся в бессмертных.
- И что же люди? Стали с ними спариваться?
- Ну да... Стали... Те из них, что навсегда спускались под воду, иногда возвращались, чтобы навестить тех, кто остался на суше...
Неожиданно у Толстяка потекли по лицу слезы. Он размазывал их кулаком.
- Ты чего, Толстяк? - спросил Малыш.
- Я знаю, никто не верит мне, - заговорил Толстяк быстро и сбивчиво, - все смеются, и никто, кроме меня самого в это не верит...
- Я верю тебе, верю, Толстяк, - попытался успокоить его Малыш.
Но у Толстяка определенно началась истерика. Его вдруг стало колотить от непонятно
откуда нахлынувшей тревоги. Потом он опустил свою пухлую ладонь на плечо Малышу и
засмеялся:
- А представь себе, Малыш, что однажды ночью ты видишь, как кто-то отправился на своей лодке, нагруженной чем-то большим и тяжелым куда-то в сторону лесного озера... а на следующий день... пропал отец... Я однажды ночью... я видел их... Я залез на крышу увидел их... боже, что творилось в ту ночь... Они стучали в наши двери, но отец, покойный отец, не открывал... Толпы мертвецов и умирающих... а потом все успокоилось, хотя больше нашего отца я никогда не видел... Он умер... утонул... в этом озере...
Толстяк тяжело дышал. Лоб его покрылся испариной. Рука, сжимавшая кисть с капающей с нее синей краской, напряглась. Вскоре он застонал, и по его толстым щекам заструились слезы.
- Боже, что же довелось мне тогда пережить, Малыш! Меня бы уже давно, наверное, прикончили злые духи за то, что я их видел. Потому, наверно, они лишили меня ума, Малыш. Я сильно тогда перепугался и никогда больше после той ужасной ночи не залазил на крышу... Теперь у меня... хромые мозги...
- Успокойся, Толстяк! - Малыш попытался обнять его, но Толстяк продолжал, будто не замечая вовсе присутствия Малыша.
- Самое страшное - еще впереди! Они, эти злые духи... - они расплодились повсюду, в водах, на суше, в лесах... Обратились в пауков, червей, в гнусных насекомых, в карликов... Я знаю, я знаю, что это за твари... Я знаю, что они еще хотят сделать! Я видел их однажды ночью... когда... исчез отец... Иех-ахх-ах! - вопль Толстяка прозвучал так неожиданно и был наполнен таким нечеловеческим страхом, что Малыш едва не упал в обморок. Глаза Толстяка, устремленные куда-то сквозь него в сторону леса, были готовы вылезть из орбит, пухлая ладонь с силой впилась Малышу в плечо. И если бы не заскрипели в этот миг сзади тормоза автомобиля Константа, приехавшего заводить знакомство со своими новыми соседями, то наверняка Малыш не выдержал бы - и разревелся от страха.
- Здравствуйте! - раздался громкий приветливый голос Константа.
- Здравствуйте,- повторил Малыш.
Толстяк по-прежнему стоял как вкопанный, с его длинной кисти, зажатой в правой руке, стекала ярко-синяя краска. Стекала в ведро. И мимо ведра, образуя везде и всюду разной величины причудливые фигуры: кольца, зигзаги, стрелы...
- Помощь нужна? - улыбнулся Констант.
Глядя на Толстяка, он едва сдерживал смех:
- Я только что познакомился с вашим братом Майклом...
- Нет, нет, - уныло сказал Малыш, и тут же скороговоркой добавил: - К сожалению, по условиям нашего страхового полиса, только нам разрешено пользоваться оборудованием и инструментами... Но все равно, спасибо за предложение, - добавил он через паузу.
Констант засмеялся и крепко пожал его маленькую сухую ладонь.
- Садитесь, поедем вместе к Майклу. Они с Элисой ждут нас возле дома...
Первое знакомство
Майкл и Элиса сидели среди нераспакованных чемоданов, паутины и всякого хлама, которым был наполнен дом.
Закурив сигарету, Майкл вдруг неожиданно спросил:
- Скажи, ты считаешь себя современной женщиной?
- Интересненький вопросик, - улыбнулась Элиса. - Я бы не удивилась, если б услышала его из уст своего папочки...
Майкл, будто не заметив ее иронии, снова спросил:
- А как ты думаешь, почему в наше время мужчины и женщины по-настоящему не любят друг друга?
Элиса пожала плечами.
- Это что же, тест?
- Нет, - ответил Майкл. - Я всего лишь пытаюсь быть с тобой откровенным.
Элиса улыбнулась:
- Странный ты парень, Майкл... Женщина хочет лишь, чтобы ее любили, чтобы с ней говорили и чтобы одновременно сгорали от страсти к ней... По-моему, это еще с детства известно... - она кокетливо улыбнулась, откинув одной рукой свои длинные волосы.
В темной, почти призрачной комнате, окруженная со всех сторон паутиной, она казалась яркой бабочкой, неожиданно попавшейся в чьи-то расставленные сети.
- Ладно, пойду на кухню, поставлю чайник, - сказала она Майклу. - Ты, я вижу, в вопросах любви еще мальчишка!
Она сделала несколько шагов по узенькому скрипучему коридору, разделявшему кухню и комнату.
Но Майкл внезапно преградил ей дорогу. Чуть заметная улыбка играла у него на губах.
- А что если я поцелую тебя? - спросил он, и едва уловимо коснулся руки девушки. Она еле удержалась от смеха.
- Какой ты смешной, Майкл, - сказала она, проводя ладонью по его красивому лицу.
- Почему? - растерялся Майкл.
- Разве девушку об этом спрашивают? Неужели ты до сих пор не целовался?
Медленно и осторожно Элиса сама прижалась к нему. Ее губы почти коснулись его губ. И она ощутила его близость.
Внезапно Майкл обхватил ее за талию и страстно поцеловал, привлекая к себе. Элиса охотно поддалась его ласке. Майкл снова и снова целовал ее, еще необузданнее, чуть ли не делая ей больно.
- Элиса, - тихо прошептал он, - Элиса...
- Я ужасно устала. Хочется лечь поскорее, - улыбнулась она.
- Послушай, - неожиданно сказал Майкл, - прислушайся... Ты ничего не слышишь? Элиса насторожилась. Где-то совсем рядом заплакал ребенок. Она снова вслушалась.
- По-моему, кто-то обижает Малыша? - сказала она.
- Я сейчас! Мигом! Пойду посмотрю! - крикнул Майкл, выпустил ее из своих объятий. Он быстро пересек узкий проход, заваленный хламом и, миновав кухню, выбежал во двор. Элиса некоторое время стояла молча. Закусив нижнюю губу, она прислушивалась к звукам,
доносившимся с улицы.
Плач больше не повторялся. Прошло несколько минут. А Майкл не возвращался. "Ну, что ж, пускай сам меня позовет", - подумала Элиса и осторожно, чтобы не споткнуться, спустилась в подвал по темной лестнице. "Если он стесняется целовать меня там, может быть здесь он будет посмелее", - подумала она и улыбнулась.
Неожиданно Элиса ощутила чье-то невидимое присутствие. Она встрепенулась, как животное, почуявшее тревогу.
Она хотела подняться обратно наверх, в комнату, но ноги ее словно приросли к полу. Где-то совсем рядом она услышала прерывистое дыхание. Сердце девушки заколотилось сильней и сильней.
- Кто здесь? - вдруг закричала она, обернулась и увидела Майкла, спускающегося к ней по темной лестнице.
- Майкл! - закричала Элиса, бросаясь к нему. - Здесь еще кто-то есть.
- Здесь только ты да я! - весело ответил Майкл и заключил ее в свои объятия.
- Что ты собираешься делать? - насторожилась Элиса.
- Жить с тобой здесь, - ответил Майкл, покрывая поцелуями ее лицо и шею.
- Сейчас?! Здесь?! - попыталась возразить девушка, но он поцелуем закрыл ей рот.
- Судьба послала мне желанную женщину - это прекрасно! - прошептал Майкл.
Вдруг почти рядом с ними раздался снова чей-то жалобный голосок, будто заплакал малыш.
- Ты слышала? - спросил Майкл.
- Да, - еле слышно произнесла Элиса.
- Кто это?
- Не знаю...
- Но ты тоже слышала?
- Да...
Кто-то снова близко от них не то хихикнул, не то чихнул. Послышалось легкое покашливание, похожее на птичий клекот...
- Страшный дом, - прошептала Элиса, прижимаясь к Майклу.
Она нечаянно задела рукой за какую-то странную сеть, свисающую со стола. На пол посыпались тарелки, блюдца, старые книги, гравюры.
- О, боже! Полно барахла, - простонала девушка.
- Это старый хозяин дома... Он был любитель собирать всякий хлам, - сказал Майкл. - Его звали Том Санди...
- Том Санди? - удивилась Элиса.
- Да... Кажется, в молодости он был неплохим художником... да ты, наверное, о нем слышала?
- Да, слышала, - ответила девушка.
Она вспомнила, что когда-то на одной из выставок, вместе с отцом видела картины этого художника. Они показались ей очень необычными и даже зловещими. На одной из них был изображен голубой цветок с четырьмя или пятью лепестками. На другой - какой-то человек в мантии и шляпе, держащий в руке, словно зажженную свечу, пучок синевато-стальных пяти или четырехлепестковых цветов... Одна из картин называлась "Цветок клевера".
- Так вот... Он был чудаковатый, странный такой мужик, потом спился... вроде бы, даже убил свою жену.
- Чудаковатый, странный, - передразнила Майкла Элиса, - вроде тех, кто ездит на мятых грузовиках и зарабатывает тем, что красит дома?
Майкл рассмеялся и крепко прижался к ее губам.
- Давай посмотрим, что в этом ящике? - предложил он, указывая на сундук, стоящий в самом темном углу подвала.
- А может, не стоит? - прошептала Элиса, держа его за руку.
- При условии, конечно, что ты не боишься, - улыбаясь, добавил Майкл.
- Я?! Боюсь! Дай-ка мне сюда ломик... Я первая его открою!
Девушка схватила в правую руку первый попавшийся на глаза железный прут и решительно подошла к сундуку.
- Возьми лучше вот это! - посоветовал ей Майкл и протянул молоток.
- Молоток? - переспросила Элиса. - Хорошо... Можно и молоток.
Она занесла руку для первого удара по железной крышке старого сундука, но в эту минуту с улицы донесся дикий крик Толстяка.
- А-а-а-аа! - загудел подвал.
- А-а-а! - вскрикнула Элиса, выронив из рук молоток.
- По-моему, это Толстяк свалился со стремянки! - крикнул Майкл.
Взявшись за руки, они выбежали из подвала и первое, что увидели они перед собой - была синяя физиономия Толстяка с разинутым ртом и ошалевшими глазами.
- Ты упал со стремянки? - быстро спросил Майкл. - Не отвечай. Я вижу - упал...
- Но нет... - начал было Толстяк.
- Ничего, ничего, - подбадривал его Малыш, размазывая краску по его одежде, - синий - сейчас самый модный цвет... Я видел... в журнале мод...
- Там есть ванна, - сказала Элиса, - рядом с кухней, по крайней мере... кажется, что там ванна, - добавила она, подумав.
- Я не люблю синий цвет, - хныкал Толстяк, хлопал ладонями себя по лицу.
- Ничего, ничего, - утешал его Майкл, - я сам видел... в журнале мод, честное слово.
В подвале
Выкрасив себя в синий цвет, Толстяк спустился в подвал. Он искал ванну. Искал и не находил.
"Сегодня полнолуние" - внезапно раздался голос за его спиной. Толстяк оглянулся.
- Эй! Кто здесь? - спросил он. Никто ему не ответил.
Затем, спустя мгновение, он услышал чьи-то быстрые шаги, словно кто-то поднимался или спускался по лестнице. Он увидел человека, который нес в руках растение высотой в человеческий рост. С цветами синевато-стального цвета. "Да ведь это бывший хозяин дома, дядюшка Том", - пронеслось в голове у Толстяка. Между тем человек, несший цветок, положил растение на старый сундук, стоящий в темном углу подвала и сказал:
- Это самый крупный экземпляр данной породы. Я бы сам никогда не поверил, что это может быть! Это - цветок клевера.
- Том, куда же ты пропал? - спросил Толстяк. - Где ты был?
Мужчина провел рукой по своим волосам, поиграл рыболовным крючком, лежащим на столе и с утомленным видом пожал плечами.
- Не знаю, - после паузы ответил он.
В дверях показалось еще чье-то бледное лицо. Это был покойный отец Толстяка.
- Отец, - прошептал Толстяк и шагнул было ему навстречу. Но лицо вошедшего оставалось старчески спокойным. Он налил себе стакан вина, выпил вместе с Томом Санди, и они начали о чем-то страстно спорить.
До Толстяка долетали отдельные фразы их разговора. Они говорили об удивительных способах ловли рыбы на лесном озере. О неизведанных озерных глубинах. О крыльях птиц. О бабочках. О цветах. О клевере.
- Сегодня, наконец, я постиг главное! - сказал Том Санди.
Ничего не понимая, Толстяк смотрел на него. Он был настолько поражен странным видением, дрожащим звуком еле уловимых слов, что лишь наполовину понимал их смысл.
- Любовь - наибольшая глубина на земле, когда-либо измеренная человеческим инструментом, - говорил Том Санди. В его словах заключался какой-то призрачный двойной смысл... Как будто за говорившим стоял кто-то незримый и говорил его устами.
Толстяк не мог отвести взгляда от лица Тома: оно вдруг стало таким призрачным и ненастоящим!
Толстяк закрыл на секунду глаза. И увидел вокруг синие огоньки... Ему вдруг припомнились картины, написанные Томом Санди, картины, которых он, Толстяк, понять не мог, но смутно чувствовал, что они полны чего-то такого, чего не было на земле.