Я охотник - Олег Верещагин

В давние жестокие времена, когда нечисть нередко стучалась в людские жилища, и человек не знал, как ему спастись - мудрые и безжалостные создали их. ОХОТНИКОВ. Тех, кто не боялся ничего и никого, потому что МЁРТВОМУ нечего бояться. Времена менялись. Но Охотники оставались. Снова и снова выходили они на бой в мире, который давно забыл о древних врагах человека и не верил в них. Злу было на руку это неверие. Ярославу было четырнадцать, когда его сделали Охотником. С тех пор прошло семь с половиной веков…

Рассказанная ниже история выдумана от начала и до конца.

За исключением того факта, что Зло, с которым не борются, становится сильнее…

От автора.

Содержание:

• Ночь. Старое городское кладбище недалеко от города Болотова. 1

• Ночь. Улица Речкалова, 67. 3

• Ночь. Схватка на пригородном мосту. 4

• День. Молодежное кафе "У Шварца". 5

• День. Старое городское кладбище недалеко от города Болотова. 6

• Поздний вечер. Привокзальный парк. 7

• Ночь. Дом на улице Речкалова, 67. 9

• Утро. Старое городское кладбище недалеко от города Болотова 12

• День. Бой в пригородном парке. 13

• День. Разговор в пригородном парке. 15

• Поздний вечер. Дом на улице Речкалова, 67. 16

• Утро. Кузькин лес в тридцати пяти километрах от Болотова. 18

• Время и место неизвестно. Где-то в серых землях. 19

• В это "время" в Болотове. Разные места. 19

• Время и место неизвестно. Где-то в Серых Землях. 19

• Время и место неизвестно. Где-то в Серых Землях, у избушки на курьих ножках. 21

• Время и место неизвестно. Где-то в Серых Землях. 23

• Утро. Место неизвестно начисто. 24

• День. Место по-прежнему неизвестно! 25

• Вечер. Место все еще неизвестно точно. - Но где-то на оккупированной Нейстрией территории Российской Империи. 26

• Ночь. Бой в деревне Неводы. 27

• Нигде. Никогда. 27

• Ночь. Деревня Неводы. 28

• Раннее утро. Улица Речкалова, 67. 28

Рассказанная ниже история выдумана от начала и до конца.

За исключением того факта, что Зло, с которым не борются, становится сильнее…

От автора.

Ночь. Старое городское кладбище недалеко от города Болотова.

Сегодня сон был страшным.

Его ПЕРВЫЙ - монгольский сотник - визжа, извивался на рогатине, проткнувшей монгола насквозь и пригвоздившей к бревенчатой стене. Жуткие, судорожные рывки отдавались болью в окаменевших на древке ладонях. Эта тварь никак не хотела умирать и с визгом вновь и вновь бросалась на перекладину под широким пером, чтобы дотянуться до того, кто ее уничтожил .

Но главным и самым страшным было не это, а другое - монгол МЕНЯЛСЯ, ПЕРЕКИДЫВАЛСЯ, как это часто бывает с оборотнями, когда их настигнет смерть. Его бьющееся тело словно бы оплывало, как свечной воск - и на рогатине с воем металась огромная рысь с оскаленной окровавленной пастью. И в ту же секунду, еще не завершив трансформации, потерявшее разум от предчувствия смерти чудовище ПЕРЕКИДЫВАЛОСЬ обратно - в кривоногого, длиннорукого, плотного воина с залитым кровью редкозубым ртом.

Мучительный стон послышался, прорезал кошмар, как острый нож - плотную занавесь.

- А-а-а-а…

Он трезво понял, что стонет он сам, стонет наяву, а то, что видит - всего лишь сон.

Понял - и проснулся, сделав над собой привычное усилие…

...Он лежал в теплой беззвучной темноте с закрытыми глазами. Эти слова. - "тепло", "темнота" - были для него только словами, но он помнил, КАК это, когда "темно", "тепло". И знал, что сейчас - именно так.

Руки во сне сами собой сжались в кулаки - на древке приснившейся рогатины. Он развел пальцы, пошевелил ими и открыл глаза.

В неровное, словно обгрызенное по краям входное отверстие, краешком робко и любопытно заглядывала луна - полная, налитая, с медным оттенком. Где-то недалеко забрехала собака, потом ее брех перешел в судорожный подвыв. Перешептывались без ветра, деревья - теплый воздух, поднимавшийся от нагревшейся за день земли, ворошил листья. Раньше бы сказали, что деревья разговаривают… Жаль, что они не умеют говорить. И вообще почему-то добрые чудеса приходится делать своими руками, а зла и без того - хоть отбавляй.

Надо было вставать и идти осматриваться. Временами он испытывал недоуменную жалость к нынешним людям, с беззаботной легкостью ставившим свои города, дома, заводы в таких местах, которые еще триста лет назад обошел бы любой деревенский дурачок. Селятся, а потом приходят в ужас от творящихся под боком вещей и пытаются найти им объяснение… Впрочем, последние несколько дней были совсем спокойными и тихими. Может быть, потому что он достаточно ярко заявил о себе по прибытии - и весть о его появлении уже разнеслась по всем закоулкам этих мест? Хорошо бы. Меньше хлопот, больше времени для нормальной жизни…

Он поднялся, нашарил ногами кроссовки, не глядя взял куртку и надел ее. Выпрямился - самый обычный четырнадцатилетний парнишка, худощавый, спортивный, русоволосый, в кроссовках, джинсах, джинсовой куртке на черную майку с надписью белым "ВСТРЕЧАЙТЕ ДОКТОРА!" Необычным было место, где находился парнишка - провалившийся склеп XIX века. Но что делать, если это самое спокойное место в городе? Безлюдное и тихое в любое время суток - кладбище давно заброшено, если и появляется кто, так это одна-две-три старушки за день. Если погода хорошая.

- Слав-ка-а, - раздалось от входа шипение. - Слав, ты тут, че ль?

На фоне призрачного полнолунного неба свесилась мальчишеская голова с длинными лохмами. Прошипела снова:

- Сла-ав?.. - уже несколько неуверенно.

- Здесь, - откликнулся парень, и второй мальчишка безбоязненно соскочил в склеп.

Старые кеды тихо шоркнули о выбитый временем под.

- Я думал, ты ушел, - пожаловался ночной гость. Луна осветила грязноватое лицо - лицо мальчишки лет на пять помладше первого, смышленое и с грустными глазами. - Я бежал, спешил так…

Протянув руку, хозяин склепа взъерошил отросшие волосы гостя, и тот неумело улыбнулся. Мишку - так звали маленького бомжонка - Ярослав пригрел две недели назад, когда только явился в город. Мальчугана, попавшегося на краже пачки печенья, смертным боем били за привокзальными ларьками двое продавцов. Подробности той истории. Славка вспоминать не хотел - он внезапно вышел из себя и жестоко наказал обоих мерзавцев, из-за чего до сих пор избегал встреч с милицией, хотя вряд ли продавцы запомнили, что с ними произошло. Сначала Славка гнал увязавшегося за ним Мишку, но тот не отставал и помог найти это место на кладбище, на котором и сам жил. Судя по всему, немногословный, сильный и спокойный старший парень просто покорил мало видевшего хорошего бомжонка, и тот стал кем-то вроде добровольного осведомителя и помощника. Сперва Славка поопасался, что придется постоянно защищать Мишку, но тот свои проблемы решал сам и даже денег или еды не просил, а помогал охотно, легко прощая новому другу многочисленные странности. Кроме того, Славку в глазах Мишки окутывала атмосфера тайны, такая привлекательная хоть для малолетнего бомжа, хоть для сына банкира.

Временами Славка задумывался, какой храбростью должен был обладать Мишка - или до какого отчаянья дойти! - чтобы ночевать на кладбище. И еще --- что пять лет назад точно так же погиб Саша. Пригрел вокзального малыша - и тот вывел на Сашу… кого - вспоминать не хочется. Неизвестно, за деньги, из страха, еще почему-то, но предал. ЭТИХ пришло слишком много, и Саша не смог отбиться…

...Но Мишка было похож на младшего брата Славки, на давно умершего братишку, которого Славка до сих пор вспоминал и видел в хороших снах. И не хотелось даже думать, что Мишка может стать вольным или невольным предателем.

- Зачем ты меня искал? - спросил Славка. Мишка сделал большие глаза и тревожно-секретным шепотом, слышным, наверное, даже на лодочной станции за дальним краем кладбища, начал докладывать:

- Телка одна ТЕМ краем идет. Ну, ТЕМ! Про который ты говорил. Со станции нарезает, спешит.

Ярослав кивнул и, ни слова не говоря, вроде бы неспешно отправился к дыре входа. Р-раз! И в склепе никого не было, кроме восхищенно покачавшего головой Мишки…

...Трое каких-то дубловатых сопляков домотались до Ленки еще в середине пути и не реагировали ни на презрительное молчание в сумме с нарочито повернутой к окну головой, ни на реплики типа: "Отзынь" и "Повзрослеешь - звони 02, я подойду". Очевидно, были слишком тупыми. Никакой реальной опасности для честной девушки с разрядом по дзю-до они не представляли, да и для другой - тоже, но сидеть в одном салоне с ними было так же тошно, как слушать рекламу. Ото всех троих пахло жвачкой и даже прикалывались они занудно, явно копируя героев боевиков. Вдобавок - младше.

Короче, утомившись таким стремным соседством, Ленка вышла за две остановки от своего дома, около старого кладбища. Светила луна. Серебрилась вода в реке и тропинка между обрывом и оградой, по которой предстояло пройти два километра. Зато потом сразу окажешься на огородах своей улицы - еще минута и дома.

Отважно поддернув тяжелую сумку с бабулиными гостинцами и обругав нехорошим словом Витьку, который нагло закосил под больного и остался дома вместо того, чтобы помочь сестре, она двинулась вперед с решимостью советской танковой дивизии под Берлином. Хотя идти мимо кладбища было не в кайф. Ваще. Начисто. Потому что страшно.

- А главное - кто оценит? - бухтела она, внимательно глядя себе под ноги. Речка что-то одобрительно журчала, на перекате. - Да никто. Витек, козел, обрадуется, конечно. Еще бы! "Похавать притаранила?! О, е, во!" И к утру варенья - как и не было. Акселерат недобитый, ест как птичка - клюнет два кило и сыт на полчаса. А ты тут стаптывай ноги по самое это самое. И кроссовки жалко.

Она шмыгнула носом от жалости к себе. И внимательно осмотрелась. По этой тропинке Ленка ходила десятки раз, но никогда - глубокой ночью. А тропинка-то ведет мимо кладбища, вот оно - за деревянным забором… В голову на автомате полезли разные дикие истории про кладбища, мертвецов и гробы на колесиках, над которыми хорошо смеяться, когда сидишь дома - а не когда перед тобой больше километра пути вдоль кладбищенского забора. Причем с правой стороны - обрыв и река. Прикусив губу, девчонка ускорила шаг, уже раскаиваясь, что выскочила не на своей остановке. Потерпела бы. Хоть до следующей - правда, оттуда из-за странностей городских дорог до дома пешком не два, а три с лишним километра. Ну и что? Не развалилась бы. А еще лучше - потерпеть этих придурков. Сейчас бы уже дома сидела. С Витькой - брат-проглот внезапно показался родным и близким до неприличного.

- Погоди, чего ты заметалась, как фанатка у "Наны" на концерте? - сквозь зубы процедила Ленка. - Ну кладбище. Покойнички, крестики, оградки. Как парк, только для придурков. Вон светло. Луна. Оборотни… МАМА!!!

Большая собака неспешно трусила навстречу по тропке. Опустив лобастую голову к самой утоптанной земле, неспешно - а куда ей спешить, если разминуться тут все равно негде?! Призрачный лунный свет мешал понять ее масть и даже настоящие размеры - Ленка видела только, что собака ОЧЕНЬ большая. И откуда она взялась?! Из какой-нибудь дырки в заборе? И что делать?!

- Пошла, - неуверенно пискнула Ленка. Собака остановилась. Медленно подняла голову - ее и девчонку, закрывшуюся сумкой, разделяли метров десять. В собачьих глазах сверкала луна, они казались серебряно-алыми, с плотными, как в самом жутком фильме. Убежать?.. Пока повернешься - догонит. Через забор?.. Ага, а за забором что?! Оставалось одно - в реку, пропадай гостинцы, сумка и все на свете, потому что Ленка никогда не пробовала переплывать ее - реку - в одежде. - Пошла! - Ленка топнула и, собрав все свое мужество, сделала шаг вперед. - Мамуля, ты чего?..

Собака чуть пригнула голову к земле, шире расставила лапы и открыла клыки. Ленка слабо удивилась, как они помещаются в пасти - казалось, там у собаки полно ножей. Потом это чудище неспешно, крадучись, двинулось к окаменевшей девчонке - уверенным скользящим шагом. Шерсть на загривке поднялась, как проволока - густая, толстая, жесткая даже на вид.

Ленка закрыла глаза, понимая, что падает в обморок.

- Не бойся, я провожу.

На какой-то ужасный миг ей показалось, что говорит собака - а это могло значить лишь одно: крыша поехала. По этому девчонка зажмурила глаза еще крепче… но слегка нетерпеливый мальчишеский голос повторил:

- Не бойся, я провожу тебя домой, - и добавил: - Открой глаза.

Еще толком не открыв глаз, Ленка сообразила, что рядом с ней кто-то стоит, шарахнулась, взмахнула, рукой, почувствовала, что сумка соскальзывает с плеча, а сама она падает - и…

И сильная, уверенная рука поставила ее вместе с сумкой обратно на тропку.

- Уйди! - завопила Ленка, почувствовав почву под ногами. - Я орать буду! Ма-а-а!.. Я дзю-до знаю! Не подходи!

Ответом ей был веселый, заливистый смех, заставивший Ленку окончательно разжмуриться.

Она была жива. И, живая, с сумкой на плече - стояла на тропинке. Собаки не видно. А рядом с ней, подбоченясь, отставив ногу, стоял парень ее лет. Скаля красивые, ровные, белые зубы, он подло хохотал над ней, над ее страхом и воплями! Нет нужды говорить, что Ленка немедленно возненавидела его на всю жизнь. Вдвойне омерзителен он ей стал, как только Ленка поняла, что парень красивый - может быть, самый красивый из всех, кого она видела за свои четырнадцать лет. Спортивный такой, не раскачанный, как эти культуристы, которые жрут белковые смеси, будто груднички и говорят только о "железе", но и не тощий хлюпик. Ленка всегда втайне гордилась тем, какой у нее красивый и сильный брат (не вслух, жирно будет!). Так вот: этот парень был повыше, посильнее на вид и красивее. И прикинут мальчик неплохо - ни единой таиландской или китайской вещи с рынка, все фирменное, хотя и простенькое: куртка, тишотка со вполне дурацкой надписью "ВСТРЕЧАЙТЕ ДОКТОРА!", джинсы, кроссовки, часы…

Страх отступил перед злостью, и Ленка агрессивно спросила:

- Ты что, конь?

- Почему? - не переставая улыбаться, спросил мальчишка.

- Потому что ржешь, - независимо ответила Ленка и, гордо задрав нос, двинулась дальше по тропинке. Парень был, рядом, и идти стало не страшно. Тем более, что он сразу нагнал ее со словами:

- Ну извини. Давай сумку, я правда тебя провожу.

"Не нуждаемся!" - хотела ответить Ленка, но прикинула, сколько еще осталось идти вдоль кладбищенского забора - и милостиво протянула мальчишке сумку:

- На… Ладно, прощаю… А тебе по пути? Я на улицу Речкалова.

- Григория Андреевича? - мальчишка деловито закинул на плечо сумку, даже не прогнувшись, словно она была набита бумагой, а не трехлитровыми банками и свертками с разными вкусностями. Ленка непонимающе моргнула:

- Какого Григория? Я тебе говорю - Речкалова.

- Речкалова звали Григорий Андреевич, - пояснил мальчишка. - Герой Советского Союза, гвардии капитан - сбил в войну 56 вражеских самолетов…

- А, - равнодушно откликнулась Ленка. - Ясно. Так тебе что - по пути?

- Мне все равно, - покачал головой мальчишка. - Я приезжий. Вот хожу, знакомлюсь с городом.

- Ночью? - подозрительно спросила Ленка.

- А что? - тоже подозрительно спросил мальчишка. И пояснил: - Ночью никто ее мешает. Тихо, спокойно.

- А днем спишь? - язвительно спросила Ленка.

- Иногда, - согласился мальчишка. Подколок Ленки он словно не намечал.

- Откуда ты такой приезжий? - поинтересовалась девчонка.

- Из Белоруссии, - охотно сообщил мальчишка. Помолчал и заметил: - Город у вас небольшой, а кладбище огромное.

- Это старое, на нем не хоронят, - ответила Ленка. - И город старый, вот и накопилось.

- И часто ты мимо кладбища по ночам ходишь?

- Сегодня первый раз, - призналась Ленка. И вздрогнула: - Вот ужас-то!

- Кто? - поинтересовался мальчишка.

- Да собака, собака, - поморщилась Ленка. - Я и не думала, что такие бобики бывают. По-моему, она бешеная.

- Бешеные собаки выглядят не так, - возразил мальчишка. - Но ты права: такое лучше один раз увидеть, чем увидеть не один раз, как говорил тогда еще покойный Зяма Мухомор.

- Чего-чего? - вытаращилась Ленка, но мальчишка засмеялся:

- Так, шутка… А все-таки, откуда ты ночью?

- С остановки, - вздохнула Ленка. И соврала: - Не на своей вышла, задумалась. Шнурки - с бабулей с начала лета на даче сидят, и это надолго, а я туда-сюда мечусь, как дура, потому что Витька на дачу ехать не хочет, у него тут любовь. Такой скандал закатил… Вот наши меня и отряжают - проверить; живой братишка или нет. По мне, так лучше было его при рождении придушить.

Мальчишка дернулся, как будто споткнулся, повернул к Ленке бледное, даже какое-то голубоватое лицо. На миг девчонке стало не по себе, но ее спутник ("спасителем" она его даже про себя не называла) улыбнулся:

- Меня Славкой зовут. Ярослав. Красивое имя, а его вот так испоганили… А тебя как?

- Ленка. Елена, - представилась Ленка и выругала себя: "Вот дура, и чего испугалась?" Но тут же испугалась еще сильнее - за кладбищенским забором отчетливо треснули кусты, и треск этот, не прекращаясь, крался следом за идущими. Расширив глаза, Ленка всматривалась в щели между досок, пока Славка не сказал, негромко и повелительно:

- Перейди сюда, - и занял место между Ленкой и забором. - Не смотри и не бойся. Идем… не спеши, это сразу выдает страх.

Треск не прекращался. Временами в щелях мелькала бесформенная, какая-то клубящаяся тень. Но страха поубавилось - как будто рядом шел не худощавый, хотя и крепкий ровесник, а взрослый, необъяснимо надежный человек.

- Кто там? - тихо спросила Ленка, все-таки косясь в сторону серебристых от лунного света досок.

- Много кто, - туманно ответил Славка. - Знакомая тебе собака с товарищами.