Пронизанная теплым и мягким юмором повесть о дружбе, горячей, преданной, облагораживающей. Герои повести - два двенадцатилетних школьника. Поль и Николя Товье - двоюродные братья, но растут они в совершенно разных условиях. Поль живет в атмосфере чрезмерной материнской любви и деспотичной придирчивости отца, живет без сверстников, в тепличной обстановке. Родители его люди обеспеченные, но детство Поля безрадостно.
Николя - полная противоположность своему брату. Он рано узнал лишения и необходимость зарабатывать на кусок хлеба.
ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА
I
Вот уже неделя, как кончился учебный год, а Товели всё ещё не решили, что делать с сыном. В этом году обувной магазин принёс им немного прибыли - теперь приходилось рассчитывать только нa обычный для августа наплыв иностранцев, - и господин и госпожа Товель решили отказать себе в отдыхе. Но Поля немыслимо оставить на всё лето в душной квартире под самой крышей на улице Дофина; он ведь только-только оправился после длительного недомогания, связанного с переходным возрастом, и очень ослабел. Врач советовал море. Море… Хорошо ему советовать, но ведь не пошлёшь двенадцатилетнего мальчика одного на взморье! Кому же его поручить? Не находя ответа на этот вопрос, госпожа Товель проводила бессонные ночи; с тяжёлым вздохом вглядывалась она в осунувшееся личико Поля и рассказывала о своих переживаниях владелице галантерейной лавки, парикмахеру, всем обитателям квартала в надежде, что кто-нибудь подскажет ей выход.
Решение пришло совершенно неожиданно. Одна из её постоянных покупательниц, госпожа Юло, собиралась в Дьеп, где муж её снял меблированную квартиру. Но так как она обошлась ему значительно дороже, чем он предполагал, то госпожа Юло подыскивала, кого бы взять с собой на полный пансион. Поль для неё - находка, она будет "счастлива", если с ней поедет такой милый, воспитанный мальчик: он поможет ей скоротать время, он скрасит ей одиночество.
Госпожа Товель ожила. Всё складывалось чудесно! Госпожа Юло женщина очень милая, а её трое малюток очаровательны; Поль проведёт лето в прекрасной компании, в этом можно не сомневаться. И к тому же - счастливое совпадение! - как раз в Дьепе родился и провёл детство господин Товель; последние десять лет он не бывал там - какая-то семейная ссора, - но теперь, когда им придётся по воскресеньям ездить к сыночку, он будет, конечно, рад подышать воздухом родных мест. Папу эта новость нисколько не воодушевила. Вот не повезло! И надо же было этим Юло из всех курортных городов выбрать именно Дьеп! А что, если в одно прекрасное воскресенье он столкнётся на пляже нос к носу со своей бывшей невесткой Мальвиной или с ее мужем, этим ничтожеством? Да и от покупательницы он был далеко не в восторге: попробуй угодить на неё, носится со своими необыкновенно чувствительными ногами - нет такой кожи, которая была бы для неё достаточно мягкой. Но господин Юло - важная шишка: заместитель начальника отдела в одном из железнодорожных управлений! Признаться, предложение это было настолько же лестно, насколько неожиданно, и, взвесив все "за" и "против", господин Товель решил принять ero; а с невесткой он постарается не встречаться, вот и всё. Договорились о плате за пансион, заключили полюбовную сделку, и никому не пришло в голову спросить Поля, хочется ли ему ехать.
А что его спрашивать? Он никогда не станет прекословить. Конечно, его огорчит первая разлука с родителями, но ничего, пусть понемногу привыкает к самостоятельности. К тому же там он узнает море.
- Море, необозримая синева! - восторгался за ужином папа. - Ох, и понырял я, будучи мальчишкой! Плюх! - и ты уже в воде!
- Но малыш не умеет плавать, Эжен, - вмешалась мама.
- Ба! Научится, а пока пусть себе барахтается в воде. По правде говоря, мне доставит удовольствие смотреть, как он прыгает в волнах, - вспомнится юность!.. Ну, зайчик, надеюсь, ты доволен?
- Да, папа, - уткнув нос в тарелку, ответил Поль.
- И это всё? Ты что, язык проглотил? Доволен ты или нет?
- Очень доволен, папа.
- Не хватало только, чтобы ты был недоволен! - воскликнул господин Товель, наливая себе вина.
И он снова принялся разглагольствовать о "целебном воздухе побережья", об огромных розовых креветках, так называемых "букетах", которые он ловил во время отлива со своим бедным братом Анри, покойным дядюшкой Поля, и продавал курортникам. Да, он торговал креветками на улице, и ему не стыдно признаться в этом: только лишнее доказательство, как далеко он ушёл с тех пор.
"Да, папа", - шептал Поль каждый раз, когда отец умолкал, переводя дыхание, а на самом деле он не слушал его. Внезапное событие ошеломило мальчика, в голове у него гудело, как в тот день, когда он ударился об угол буфета. Перед глазами проплывали всевозможные картины - воспоминания о прочитанном в книгах, о виденном в кинофильмах: ловля трески прекрасным утром на тихом спокойном море; буря - огромные волны поглощают корабль. Думал он и о госпоже Юло, которую несколько раз видел мельком в лавке: очень красивая, очень нарядная дама; она потрепала его по щеке рукой, затянутой в перчатку. При мысли, что ему придётся два месяца провести с этой чужой женщиной, есть за её столом, спать в её доме, он весь похолодел. Будь Поль более смелого десятка, он стал бы просить отца не отправлять его, хотя это противоречило бы его собственным словам. Да что толку? Папа рассердится и, как всегда в таких случаях, обзовёт его "мокрой курицей", не поможет тут и заступничество мамы.
Сразу же после ужина Поль убежал в свою комнату и сел за стол, приставив к глазам кулаки. "Дьеп! - в бешенстве повторял он. - Дьеп! Не хочу ехать в Дьеп!" Но где же он, на самом деле? В департаменте Нижней Сены или в департаменте Кальвадос? Ему бы полагалось это знать, ведь он занял в последней четверти первое место по географии, а кроме того, у него там родственники; правда, он знает их только понаслышке, но тем не менее они ему родственники. Он часто присутствовал при разговорах родителей о ссоре с тётей Мальвиной. После смерти дяди Анри она, к великому гневу папы, вышла вторично замуж, да ещё за какое-то "ничтожество". Дядя Анри содержал ресторан "Полярная звезда" - сногсшибательное название! Каждый раз, когда его произносили при Поле, тот надолго погружался в мечты. Он представлял себе ярко освещённый ресторан, сверкающий на тёмной улице, как звезда в небе; сквозь стёкла витрин видно, как тётя и "ничтожество" носятся взад-вперёд между столиками, уставленными цветами. В Дьепе живёт и сын дяди Анри, двоюродный брат Поля, Николя, - они, кажется, ровесники, - счастливый обитатель этого сказочного мира, где всё, наверное, не такое, как повсюду. Ах, если бы во время пребывания в Дьепе ему представился случай пройти мимо ресторана! Разумеется, чтобы только взглянуть на него. А почему бы нет, ведь он будет там один! Такая возможность развеселила Поля, наполнила его робкой радостью, развеявшей все его страхи. Вынув из шкафа словарь, он раскрыл его на слове "Дьеп".
"Дьеп (от английского слова "deep", что значит - глубокая вода), - прочитал он, - расположен в супрефектуре Нижняя Сена, при впадении в Ла-Манш реки Арк; с двух сторон эащищён крутыми скалистыми берегами высотой до 70 метров. Рыболовство. Очень оживлённый курорт. 26 400 жителей".
Семидесятиметровые скалы! Глубокая вода! Как там, должно быть, красиво! Несравненно красивее, чем в Париже! Он поедет…
Поль быстро захлопнул словарь. Вошла мама. Она вздыхала, щёки её были мокры от слёз.
- Чем ты занимался, дорогой?
- Ничем.
- Тебе не грустно? Ты правду сказал папе? Ты в самом деле рад?
- Да, мама, я в самом деле рад. Минуту назад это было не так, а сейчас так.
Мама обняла его крепко-крепко. Он вдохнул знакомый запах её пудры.
- Ах, если бы от этого не зависело твоё здоровье! - продолжала она. - Но ты слышал, что сказал врач. И отец прав, ты выглядишь так плохо, так плохо… Тебе никак нельзя оставаться здесь, верно?
Голос у мамы стал хриплым, и Поль уже собирался поцеловать её, когда она добавила с мольбой:
- Если ты очень соскучишься, если эта дама станет дурно относиться к тебе, напиши мне не откладывая, и я с первым же поездом приеду за тобой. Обещаешь, да? Обещай также ничего не скрывать, ладно?
- Ну конечно, мама! - ответил Поль, на этот раз уже с некоторым нетерпением.
Как только мать вышла, он снова открыл словарь.
II
За окнами вагона с дребезжащими стёклами показался перрон, и поезд замедлил ход. Дьеп. Поль привстал со своего места.
Путешествие в перегретом, тёмном купе с задернутыми от солнца занавесками привело его в полное оцепенение. Он робко и вопросительно посмотрел на толстого господина в очках, заботам которого мать с тысячами наставлений поручила его перед самым отправлением поезда. Господин взял из сетки свою шляпу.
- Вот мы и приехали, - сказал он. - Выходи, малыш, поторапливайся, я подам тебе вещи. Ну и снаряжение у тебя!
Да, снаряжение у него и в самом деле было великолепное: большой чемодан, чемодан поменьше, свёрток с непромокаемым плащом и пальто и - венец всего - лопатка и сачок для ловли креветок, новёхонькие, он даже не успел снять с них ярлычки.
Когда всё это было аккуратно сложено на перроне, господин спросил:
- Тебя ждут у выхода? Да? Ну, в таком случае, до свиданья, желаю удачи! - и помахал рукой.
- Благодарю вас, мсьё, - ответил Поль.
Провожатый скрылся в толпе, и мальчик, совершенно растерянный, остался один со своим багажом. Поль не ожидал, что его бросят на произвол судьбы, он рассчитывал, что господин этот побудет с ним, пока они не найдут госпожу Юло. Поль инстинктивно оглянулся и поискал глазами мать. Но нет, он был один, первый раз в жизни совершенно один. Что делать? Он неловко подхватил оба чемодана, но, когда нагнулся за сачком, билет, зажатый в потном кулаке, выскользнул и упал к его ногам; он поставил один из чемоданов, чтобы одновременно поднять билет и взять плащ, но на этот раз выронил из рук сачок. После этого он отказался от всяких попыток унести багаж. Толпа вокруг него растекалась, перрон пустел; теперь тут оставались лишь два-три служащих да какая-то девушка; она стояла, прислонившись к стене с краю от сквозных ворот. А госпожи Юло всё нет как нет. Может быть, она не вышла на перрон?.. Поль стоял неподвижно, словно врос в асфальт, и ждал, сам не зная чего…
Внезапно девушка отошла от стены и направилась в его сторону. На ней были ярко-синие шорты, оставлявшие на виду голые загорелые ноги, и сандалии; девушка размахивала на ходу кошёлкой, откуда выглядывал хлеб.
- Вы Поль Товель? - спросила она, подойдя вплотную.
- Да, мадемуазель, но я… я жду…
- Знаю, знаю, - оборвала его девушка. - Меня послала госпожа Юло. Я уже подумывала, что вы опоздали на поезд! Почему вы не пошли к выходу? Ах да, багаж…
Она легко подняла оба чемодана, словно они были пустыми.
- Остальное берите вы, - приказала она, - да прихватите мою кошёлку… Всё в порядке? Прекрасно. Билет, надеюсь, не потеряли?
- Нет, нет, - ответил Поль. - Он у меня в руке, из-за него я…
- Ну ладно, ладно! В таком случае, поторапливайтесь, а то мы никак не сдвинемся с места!
Поль пошёл за девушкой, волоча за собой сачок и стараясь шагать в ногу с ней. Как он перепугался! Он так благодарен мадемуазель за то, что она вывела его из затруднения, но на него неприятно действовали её решительная походка и резкий тон. "Кто она такая?" - мелькнуло у него в голове. Но едва они вышли из вокзала, как вопрос этот уже перестал занимать его: он чуть не задохнулся, так трудно ему было с непривычки дышать этим живительным, насыщенным солью воздухом. От грузовика, доверху нагруженного ящиками, несло рыбой, и тем же сильным, острым запахом были насквозь пропитаны площадь и набережная с осклизлой мостовой, набережная, вдоль которой они шли. Сколько мачт! Сколько парусов! Сколько сновало здесь мужчин с голыми руками, с трубкой во рту! Немало их сидело, свесив ноги, над водой. От набережной во все стороны разбегались улочки - одна, две, три… Казалось, все они терялись в пустоте.
- А что там, в конце? - спросил Поль.
- В конце улиц? - даже не взглянув в ту сторону, переспросила девушка. - Странный вопрос! Море. А что ещё, по-вашему, может там быть?
Море за теми домами? Поль протяжно вздохнул: Дьеп представился ему вдруг каким-то островом, отрезанным от всего мира, сотрясаемым волнами, островом, все улицы которого сбегают прямо к воде. Вольный воздух, ветер, солнце, вид незнакомого города - всё ошеломило его, а тут ещё этот сачок, он всё время путался под ногами, и Поль через силу брёл вперёд, стараясь не терять из виду девушку в ярко-синих шортах. Набережную сменила бойкая торговая улица. По ней разгуливали толпы курортников; они ходили из магазина в магазин и, по-видимому, были здесь завсегдатаями. Одни лакомились мороженым в кондитерской, другие, расположившись на террасе кафе, потягивали прохладительные напитки из запотевших бокалов. Поль посмотрел на вывеску кафе. Нет, не "Полярная звезда"; впрочем, надо думать, что ресторан его тёти гораздо красивее.
Сам того не замечая, он замедлил шаг.
- Устали? - спросила девушка своим властным тоном. - Ну, мужайтесь, нам уже недалеко.
И сразу же кондитерскую, людное кафе и даже саму улицу заволокло туманом; так в приёмной зубного врача рассматриваешь картинки, по существу не видя их, настолько мысли заняты тем, что вскоре последует. Сейчас Поль мог думать только о неизвестном доме, где его ждут. Что сказать, если госпожа Юло станет расспрашивать его о поездке? У него в семье так повелось, что, когда посторонние люди обращались к нему с каким-нибудь вопросом, он не успевал рта раскрыть, как родители уже отвечали за него; а здесь ему не на кого было рассчитывать. Его охватили смятение и ужас, и ему отчаянно захотелось снова очутиться в своей комнатке на улице Дофина, под крылышком папы и мамы. Но девушка уже остановилась перед одним из тех мрачных кирпичных зданий, что сплошной линией тянулись вдоль тротуара. Она поставила чемодан и нажала кнопку звонка. Чей-то слабый голос прокричал изнутри: "Вот они! Вот они!" - дверь отворилась, и на пороге появилась пожилая дама в наброшенном на плечи сиреневом халате; черные как смоль волосы и густо напудренное лицо придавали ей сходство со старым клоуном. Она окинула Поля быстрым взглядом.
- А, наш маленький путешественник! - проговорила она нараспев. - Входите мой мальчик, только вытрите, пожалуйста, ноги. Госпожа Юло…
Она не закончила фразы, ибо на верху лестницы появилась госпожа Юло собственной персоной, а вслед ей из невидимой комнаты неслись какие-то вопли - настоящий кошачий концерт.
- Наконец-то! - воскликнула она кисло-сладким тоном. - А я думала, куда вы запропастились! Дети умирают с голоду и вот уже целый час, как не дают мне покоя!
Девушка, ничего не отвечая, легко взбежала по лестнице, а за ней взобрался и Поль.
- Служанка всё приготовила? - спросила она.
- Да, да, стол накрыт, - ответила госпожа Юло. - Сложите свои вещи в том углу, молодой человек. Всё ли в порядке у ваших родителей?
- Да, мадам, всё в порядке.
Он привык видеть госпожу Юло в выходном наряде, и его поразила её светлая юбка, обнажённые руки, перманент и обрамлённое кудряшками тщательно накрашенное лицо. Он стоял перед ней, вертя в руках свой берет, когда на площадке появились два карапуза, оба пухленькие, толстощёкие, со вздёрнутыми носами.
- Марианна, я есть хочу! - закричал старший, на вид лет пяти-шести.
- А Фред съел все помидоры, - объявил другой.
- Что ты говоришь? - воскликнула мать. - Ступайте же, Марианна, посмотрите, пожалуйста, в чём там дело.
Марианна толкнула какую-то дверь, и Поль, следовавший за ней по пятам, увидел стоявшего на стуле возле накрытого стола третьего карапуза - точную копию двух других, - который невозмутимо опустошал салатницу с помидорами. При виде вошедших, он оставил в покое салатницу и вытер масленые руки о свои штанишки.
- Новые штанишки! Да перестанешь ты наконец! - воскликнула Марианна, бросаясь к нему.
Она довольно резко схватила его за плечи и поставила на пол. Фред разревелся.
- Но вы делаете ему больно, - напустилась на неё госпожа Юло. - Бедный ангелочек, он тоже страшно проголодался!.. Кошмарное утро! Чувствую, у меня разыгрывается мигрень. Марианна, закройте ставни, этот яркий свет утомляет меня, - продолжала она, но уже другим тоном.
Марианна закрыла ставни; комната погрузилась в зелёный полумрак, и все расселись вокруг стола доедать остатки салата. С первых же глотков Поль успокоился: никаких вопросов, а следовательно, никаких ответов; три мальчугана подняли такой гам, что нельзя было слова вставить. После каждого блюда Марианна отправлялась на кухню за следующим, пока госпожа Юло, развалившись на стуле, обмахивалась салфеткой. Ну и жара! Невыносимо! A тут ещё ангелочки сегодня не находят себе места… Вспомнив вдруг о присутствии Поля, она посмотрела на него и заявила, что он очень плохо выглядит.
- Не больны ли вы? - спросила она.
И, так как Поль стал уверять её, что чувствует себя прекрасно, она сказала:
- Всему виной ваша зелёная рубашка, от неё цвет лица у вас такой… такой…
Поль посмотрел на свою новую рубашку, которую мама купила ему на рынке. Это от неё у него такой цвет лица? А какой, собственно? Он почувствовал себя совершенно опозоренным своим цветом лица и до конца обеда не смел поднять глаз от тарелки.
Марианна убирала со стола. На её вопрос, подавать ли кофе, госпожа Юло ответила, что не стоит: мадемуазель Мерль, хозяйка квартиры, пригласила её послушать радио. Она выпьет кофе у неё внизу; там, в холодке, под звуки песенок она, пожалуй, избавится от мигрени.
- Поскорее уложите детей, - распорядилась она.
При этих словах все три малыша спрыгнули со стульев и в едином порыве кинулись к матери. Они не хотят спать, они хотят сейчас же пойти на пляж с "мсьё".
- "Мсьё"! Слышите, Поль, как они зовут вас? - воскликнула мать, не сводя с них глаз. - Какие они всё-таки милые, мои ангелочки! Ну что ж, Марианна, ведите их на пляж. А я спущусь вниз.
Едва закрылась дверь за госпожой Юло, как Марианна взорвалась. Пришло бы ещё кому-нибудь в голову посылать её на улицу в такой зной в угоду этим своенравным мальчишкам? Хорошенькое воспитание, нечего сказать!
- Но со мной всё пойдёт по-другому! - заявила она, порывисто намазывая бутерброды маслом. - Кто-кто, а я сумею заставить их слушаться. У меня, понимаете ли, есть принципы.
- Ну разумеется, - подтвердил Поль, хотя весьма смутно представлял, что означает слово "принципы". Детям не терпелось вырваться из дома, и, сбегав за лопатками и ведёрками, они уже толкались у двери, которую самый маленький тщетно пытался открыть.
- Идём? - спросил старший.
- Пойдём, когда я скажу, - отрезала Марианна. - Почему бы вам не взять свою лопатку, Поль?
- И сачок тоже?
- И сачок. Неужели вы не можете обойтись без подсказки. Ну, а теперь - в путь, раз всё равно нет ни секунды покоя.
За дверью их поджидало солнце. Ни малейшего ветерка. Тротуар, стены - всё накалилось.