ПРАВДА О ЛЮДЯХ
Четверо слепых троллей начали слепо шарить руками по кровати и по полу в отчаянных попытках найти потерянный глаз.
- Глядите, что вы натворили! - раздраженно воскликнула Тролль-мама, хотя ни один из детей, к которым она обращалась, при всем своем желании никак не мог поглядеть на то, что они натворили. - С ума сойти! На что вы похожи! Перед лицом человека!
- Ну, ну, - произнес Тролль-папа успокаивающим голосом. - Нет смысла так шебуршиться. Он где-нибудь здесь найдется, точно.
Сэмюэль удивился, почему никто из них не спросит его, где может быть глаз: ведь он был здесь единственным, кто мог что-то видеть.
- Он… э-э… здесь, - сказал он. - Он рядом с моей рукой.
- Ох, - смущенно произнес Тролль-папа. - Не могли бы вы, может быть… ну, если вам не трудно, возможно… ну, может быть… передать его нам?
- Честное слово! Да как ты можешь просить человека сделать такую отвратительную вещь? У тебя стыда, что ли, нет? - прогремела Тролль-мама, которая вконец разозлилась.
Она выглядела так, словно вот-вот начнет колотить мужа, а Сэмюэль за сегодняшний день уже достаточно насмотрелся на жестокость.
- Все в порядке, - сказал он. - Я… э-э… передам его вам.
Сэмюэль посмотрел на склизкое глазное яблоко с тонкими красными сосудами вокруг зеленой радужки. Он поднял руку, но никак не мог решиться дотронуться до глаза.
- На что ты уставился? - пробормотал он вполголоса, обращаясь к глазу.
Поднеся руку совсем близко к глазу, он крепко зажмурился. Ему почему-то казалось, что если он не будет видеть, что он делает, это будет менее отвратительно.
- Вот, - сказал он, подняв глаз. - Он у меня в руке. Кому мне его передать?
- Ну, я думаю, сейчас очередь Тролля-дочки, - робко заметил Тролль-папа, но его перебила его жена.
- Думаю, лучше всего передать его мне, сэр, - заявила Тролль-мама.
Она подошла к кровати, и Сэмюэль передал ей глаз, который она вставила в середину лба, немного поморгав, пока глаз как следует не встал на место.
- Какой услужливый человек! - сказала она. - Я так извиняюсь, что мои дети так ужасно плохо себя ведут.
- Я не заметил, - сказал Сэмюэль, глядя на двух слепых троллят, снова стоявших тихо и смирно.
- Ну, ну, это ужасно любезно с вашей стороны, но это неправда, - сказала Тролль-мама. - Это просто ваши блистательные человеческие манеры. Эти дети ужасные. Очень ужасные. Не такие чистые и вежливые, как вы, сэр. Совсем не такие, как вы.
- Все-таки они не настолько плохие, - возразил Тролль-папа.
- Ты слишком нянчишься с ними, вот в чем беда, - сказала Тролль-мама. - Когда я была детенышем, мой папа порол меня два часа подряд просто за то, что я ковырялась в глазнице. А эти два маленьких подлеца получают порку только два раза в месяц, да и то всего по десятку шлепков. Десяток шлепков! Какой прок от этого?
Сэмюэль сглотнул. Возможно, лучше вовсе не иметь родителей, чем иметь родителей-троллей. Даже тетя Ида по сравнению с Тролль-мамой не казалась такой уж строгой.
- Ну, не остаться ли вам на ужин, как думаете, сэр? Я уже сняла шкуру с кролика. Я в момент приготовлю ужин… - Она улыбнулась при мысли о том, что будет угощать ужином человека. - Все в деревне обзавидуются! Настоящий живой человек!
Сэмюэль глядел на пол и пытался скрыть отвращение, которое он испытывал при виде трехпалых ног троллей.
- Мне нужно найти сестру, - сказал он, но Тролль-мама, судя по всему, его не слушала. Она прошла на кухню и начала разделывать тушку кролика тем самым окровавленным ножом, который принес в дом Сэмюэль.
Пока дети тискали Ибсена, Тролль-папа нащупал кровать и уселся возле нее, у ног Сэмюэля.
Он кротко улыбнулся.
- Она всегда мечтала заполучить в гости человека, - сказал он. - Я думаю, она просто хочет загладить свою вину после того, как треснула вас этой чертовой кастрюлей.
- Я понимаю, - ответил Сэмюэль. - Это очень любезно, правда. Но я должен идти искать сестру. Мне нужно вернуться на дорогу.
Тролль-папа прикрыл свою глазницу.
- Если вы разрешите мне сказать, сэр, то я вот что думаю: это не очень-то хорошая идея идти к Мастеру перемен.
- Но я должен спасти сестру.
Тролль-папа тяжело вздохнул.
- Никто из тех, кого отправляют к Мастеру перемен, не возвращается, если вы понимаете меня, сэр. Очень уж он… опасен, сэр. Он превратил лес в жуткое местечко. Потому-то мы, тролли, никогда не выходим из дома днем. Нам нужно защищать наши тени, понимаете меня, сэр?
Тролль-папа верил в то, что говорил. Он не понимал, что Мастер перемен и Ведьма теней не могут украсть тени троллей потому, что они слишком тяжелые. На самом деле, тени троллей намного тяжелее их мозгов, что объясняет то, почему Тролль-папа этого не понимал. Но то, что он сказал Сэмюэлю после этого, было чистейшей правдой:
- Если Мастер перемен забирает твою тень, ты обречен, как вот эти хюльдры. Они его слуги. Но они не всегда были такими. Они были милыми, добрыми ребятами, вот какими они были, сэр. Они жили себе спокойно и мирно в деревне недалеко от границы.
Сэмюэль вспомнил заброшенную деревню и череп с широко расставленными глазницами.
- Но я должен найти ее. Я должен попытаться. Она… она все, что у меня есть.
Тролль-папа печально кивнул головой:
- Да уж, все ясно, сэр. Но не следует вам идти по дороге. Слишком это далекий путь. Я покажу вам короткую дорогу, которая приведет вас к Безмолвному дереву. Это то самое дерево, на котором живет Мастер перемен. Я там уже много лет как не бывал. С тех самых пор, как появился Мастер перемен и выдумал все эти законы… Я и не видал-то его никогда, сэр. Да, не видал. Он просто присылает хюльдр или свою служанку-ведьму, которые делают за него всю эту подлую работенку… Я бы сам пошел с вами, да у меня семья, мне нужно за ней смотреть, понимаете, сэр? Мне не очень-то хочется закончить как наши соседи. Это были двое троллей в одном теле. Тролль-левый и Тролль-правый, так их прозвали. Однажды ночью они ушли из тролличьей деревни и попытались сбежать из леса, но их поймали хюльдры… Я не могу допустить, чтобы со мной случилось что-то в этом духе. Я не могу оставить семью, сэр. Я ужасно извиняюсь, сэр.
- Все в порядке, - сказал Сэмюэль. - Я понимаю.
И тогда Тролль-папа рассказал Сэмюэлю, как срезать путь:
- С дороги сверните на узкую тропку, что ведет из Троллхельма. Идите по ней, пока не дойдете до открытой равнины. Это не та поляна, что вам нужна, но вам нужно перейти равнину, чтобы туда попасть. Идите через равнину к деревьям на другой стороне. Там вы увидите дорожку. Она-то и приведет вас прямиком к поляне Мастера перемен… Но перед тем как вы отправитесь, не помешало бы вам и вашей собаке перекусить. С пустым желудком далеко не уйдешь, это я вам точно говорю. А если вы немного перекусите, у вас и голова пройдет, сэр. Идемте, сэр. Я вам помогу спуститься с кровати. Тролль-мама, передай-ка мне глаз, будь добра, мне нужно помочь Сэмюэлю Блинку спуститься с кровати.
Так Сэмюэлю пришлось разделить ужин, состоящий из кроличьего жаркого, вместе со всей семьей троллей. Он никогда раньше не ел кроличье мясо, и сейчас оно ему не очень понравилось, но он был голоден и знал, что ему понадобятся все его силы, когда он встретится лицом к лицу с Мастером перемен. Ему, правда, казалось довольно странным так плотно ужинать посреди ночи, но он пытался вести себя как можно учтивее.
- Не желаете немного зеленичного вина, сэр? - спросила Тролль-мама, наливая себе и Тролль-папе по бокалу пурпурно-красного вина.
- Нет, спасибо, - ответил Сэмюэль.
- Но вы не возражаете, если мы выпьем чутка, да?
- Нет. Конечно нет.
Тролль-мама покачала головой:
- До чего ж хорошие манеры у вас, у людей.
Во время беседы за ужином Сэмюэль развеял несколько заблуждений троллей о людях.
Тролль-папа, в частности, разочаровывался все сильнее и сильнее по мере того, как узнавал, что:
1) Люди не живут до восьмисот лет.
2) У людей нет пупков и на животе, и на спине. (Сэмюэлю пришлось задрать свитер, чтобы это подтвердить.)
3) Люди не забирались по большой лестнице на небо, чтобы прорезать в нем два отверстия, через которые сияют солнце и луна.
4) Человеческие дети не знают более длинных слов, чем взрослые люди.
5) Не все люди живут друг с другом в мире и согласии.
Последнее открытие так опечалило Тролль-папу, что по его лицу скатилась слеза и упала с кончика носа.
- Значит, у людей есть войны? - спросил он.
- Да, - ответил Сэмюэль.
Тролль-папа недоверчиво покачал головой:
- Нет. Нет. Вы не такой. Я-то вижу. Вы когда-нибудь начинали какую-нибудь войну?
Сэмюэль улыбнулся:
- Мне всего двенадцать лет. Я еще ребенок. Только лидеры стран могут принимать такие решения. Премьер-министры. Короли. Президенты.
Повисла пауза, после чего Тролль-сын спросил:
- А у людей есть родители, Сэмюэль Блинк?
- Что за вопросы ты задаешь! - рявкнула Тролль-мама. - Это грубый, шебуршивый вопрос. Я так ужасно извиняюсь, сэр… Тролль-дочка, я слышу, как ты ковыряешься в глазнице! Сейчас же вытащи оттуда палец! В общем, я так извиняюсь, сэр. Вам не стоит отвечать ему, если вам это нежелательно.
- Все в порядке, - ответил Сэмюэль. - Да, у людей есть родители.
- A у тебя есть родители, Сэмюэль Блинк?
- Нет. Они… они умерли.
Наступило долгое, долгое молчание. А потом Тролль-папа, который до сих пор был счастливым обладателем глаза, бросил взгляд на стены своего дома:
- Есть у троллей такая старая пословица, сэр. "Настоящее - это дом, построенный из камней прошлого".
- О, - сказал Сэмюэль, не совсем понимая, к чему тот клонит, но делая вид, что оценил пословицу.
- Все дело в том, как вы глядите на вещи, сэр. Когда вы глядите на вон ту стену, вы, наверное, видите просто кучу старых камней.
Сэмюэль посмотрел на стену и кивнул, потому что это было именно то, что он видел.
- Конечно, то-то и оно. Но когда я смотрю на эту стену, мое сердце наполняется любовью к моему дорогому отцу.
- Почему? - спросил Сэмюэль. - Он ее построил?
- Не совсем так, - ответил Тролль-папа. - Вы знаете, что случается, когда тролли умирают?
- Нет, - сказал Сэмюэль.
- Их тела понемногу меняют форму и потом превращаются в камень, - прозаичным тоном поведал Тролль-папа.
- Камень! Камень! Камень! - пропела Тролль-дочка.
Тролль-папа показал на другую стену.
- А это мои бабушка, с дедушкой, - сказал он. - А вот эта стена, что позади меня, это мама моей жены. - Он улыбнулся каким-то далеким воспоминаниям.
- Она была самым твердым камнем из всех, которые нам приходилось рубить, - засмеялась Тролль-мама. - Такая же упрямая после смерти, как и при жизни, вот какой она была, сэр.
Сэмюэль оглядел четыре окружавших его стены и почувствовал, как у него по спине пробежал холодок, словно камни слушали их беседу.
- Тролли всегда живут внутри своих семей, - сказал Тролль-папа, отхлебнув немного вина. - С незапамятных времен. А что ж еще делать-то - не закапывать же их в землю! - Он засмеялся, как будто это была самая смешная идея, которая когда-либо приходила ему в голову.
- Люди так и делают, - сказал Сэмюэль.
Он попытался отогнать от себя воспоминание о том, как деревянные гробы с родителями медленно опускали в землю.
- Ох. Простите. Я не знал.
- Все в порядке.
Тролль-папа дотронулся до своей головы:
- Но они ведь по-прежнему здесь, правильно я говорю, сэр?
Сэмюэль кивнул.
- Ну, так значит, там-то вам и нужно строить свой дом. Дом, сделанный из воспоминаний, куда вы сможете прийти всегда, когда вам захочется.
Ужин закончился, и Сэмюэлю с Ибсеном настала пора уходить.
- Прощайте, - сказал Сэмюэль, снова прижав к себе книгу. - И спасибо вам. За жаркое. И за все.
- Прощайте, - сказала Тролль-мама. - Уж вы простите меня за детей, сэр.
- Пока, Сэмюэль Блинк, - сказал Тролль-сын. - Сэмюэль Блинк. Сэмюэль Блинк.
- Пока-пока-пока, - сказала Тролль-дочка.
- Будьте осторожны, - сказал Тролль-папа. - Пожалуйста, поберегите себя, сэр.
- Да, - сказал Сэмюэль, глядя на то, как вся семья машет ему на прощание. - Я буду осторожен.
Идя прочь от Троллхейма, Сэмюэль думал о том, что сказал ему Тролль-папа.
Настоящее - это дом, построенный из камней прошлого.
Возможно, в этих словах были и правда, и успокоение. Возможно, его родители до сих пор в каком-то смысле живы: живы в воспоминаниях Сэмюэля и Марты. И, возможно, они будут живы всегда.
Но этого было мало. Насколько Сэмюэль мог судить, воспоминания имели смысл только тогда, когда ими можно было с кем-нибудь поделиться. А Марта была единственным оставшимся человеком, с кем он мог бы поделиться своими воспоминаниями.
И он знал, что если ему не удастся освободить Марту, тогда он станет по-настоящему одинок.
ОСЫПАЮЩАЯСЯ ЛУНА
Марта не заметила брата.
Как и другие пленники, она не поняла, почему повозка вдруг остановилась и два стражника бросились бежать вверх по склону холма. И когда, чуть погодя, Вжпп и Грентул вернулись к повозке с пустыми руками, Марта не обратила на это никакого внимания.
- Они, наверное, репетировали для нас песенку, - предположил томте. - И не хотели, чтобы мы слышали, потому что это сюрприз.
- Какая милая мысль, - сказал Тролль-левый. - Но я почему-то в этом сомневаюсь.
Раздался свист хлыста, и лошади поскакали вперед, двигаясь быстрее, чем раньше. Хюльдры были обеспокоены задержкой и торопились наверстать упущенное время. Они знали, что Мастер перемен их ждет, а также знали, что им нужно вернуться домой, в безопасную тьму подземелья, до восхода солнца.
Снежная ведьма легла на пол клетки и закрыла глаза. Она хмурилась, глубоко на чем-то сосредоточившись. Ее губы беззвучно шептали слова, и слова эти, не слышимые, уносились ветром.
- Что ты делаешь? - спросил Тролль-левый, правой рукой тряся ее за плечо. - Ты причиняешь себе вред.
- Оставь ее, - сказал Тролль-правый. - Она знает, что делает.
- Посмотрите! - Томте показывал куда-то в воздух.
Рядом с клеткой на ветру танцевала снежинка. Пролетев сквозь прутья, она вылетела с другой стороны. Марта и ее соседи увидели, как снег начал падать повсюду вокруг них, становясь все гуще, пока вся земля не укрылась белым ковром.
- Как сильно сегодня осыпается луна, - сказал томте. Как и все томте, он верил, что снег был сделан из лунных хлопьев. - Разве это не прекрасно?
И он начал петь:
Лунные хлопья, куда вы летите?
Лунные хлопья, о чем вы поведать хотите?
- Это она, - сказал Тролль-левый. - Это она заставляет падать снег.
- Посмотрите, - сказал Тролль-правый. - Посмотрите на ее лицо.
Все посмотрели на лицо Снежной ведьмы. Морщины на ее коже становились все глубже.
Ее тонкие губы становились все тоньше. А волосы, которые раньше спускались до ее щиколоток, теперь рассыпались по всему полу клетки.
- Она стареет с каждой секундой, - сказал томте. - Она едва дышит.
- Это заклинание, - сказал Тролль-левый. - Она произносит заклинание. Она делает так, чтобы шел снег.
- Она осыпает луну!
Марта смотрела на хлопья, тающие в огне факелов. Потом она взглянула на землю вокруг них.
Снега теперь было по щиколотку, и стражники начинали беспокоиться.
- Энна одер каллук?
- Нит фиджу. Нит фиджу!
Снежный покров становился глубже, и лошадям, тянувшим повозку, было все труднее идти вперед. Извозчик яростно бил их хлыстом, но от этого было мало толку. Удары по спинам не добавляли силы их ногам.
- Обкенут! - Крик Грентула заставил других хюльдр начать толкать повозку.
Страдание на лице Снежной ведьмы превратилось в страшную гримасу. Заклинание высасывало последние годы из ее тела, и она испытывала мучительную боль.
Началась метель. Снега было так много, что между снежинками, казалось, вовсе не осталось воздуха.
- Нужно остановить ее, - сказал Тролль-левый.
- Оставь ее, - сказал Тролль-правый.
- Она страдает.
- Она знает, что делает.
Марта почувствовала, как белые волосы Снежной ведьмы, становясь все длиннее, щекочут ее лодыжки. Она посмотрела на стремительно стареющую ведьму и увидела, что ее ногти растут так быстро, что уже высовываются наружу сквозь прутья клетки. Марта приблизилась к Снежной ведьме и, присев на корточки возле нее, отрицательно затрясла головой.
Снежная ведьма закашлялась и прошептала ей в ответ:
- Моя зима уже наступила. А твое лето все еще ждет тебя. Да будет так, человеческое дитя.
Марта снова затрясла головой.
- Ты спасешься, - сказала Снежная ведьма. - Ты обретешь свои слова. Оставь меня. Так будет лучше.
Марта выглянула из клетки наружу и увидела, как хюльдры безуспешно пытаются двигаться вперед, увязая в снегу, который теперь был им по колено. Взглянув вперед, она увидела, как извозчик с удвоенной яростью хлещет лошадей, отчаянно пытающихся вытянуть повозку.
Снег был повсюду. Он был на обеих бородах тролля. Он делал томте похожим на снежную бабу. Он застревал за ушами хюльдр, ложился над их вздернутыми носами и замысловатым узором украшал их одежду, сшитую из кожи калуш.
И наконец снег сделал свое дело.
Повозка с клеткой окончательно остановилась. Возница, проклиная лошадей, отчаянно хлестал их по бокам. Но затем Грентул заметил, что повозка безнадежно застряла в снегу, который уже поднялся выше осей колес и все еще продолжал падать.
- Нит да энна каллук, - воскликнул он, глядя на то, как густой снег гасит факелы. - Энна каллук!
Он бросил взгляд на длинные ногти Снежной ведьмы, высовывающиеся из клетки.
- Одцак фелк!
Его приказ был незамедлительно выполнен, и Вжпп вместе с другим стражником вошли в клетку и, отшвырнув Марту к прутьям, принялись трясти Снежную ведьму за плечи. Но было уже слишком поздно.
Заклинание было окончено.
А Снежная ведьма, лежащая под саваном из белого снега, была мертва.
УПРЯМАЯ ЛОЖКА
Тем временем на юге леса тетя Ида сидела за столом у правдивого пикси. Перед ней стояла миска восхитительного желтого супа, и его аромат щекотал ее ноздри.
За окном шел густой снег. Была середина ночи, но тетя Ида поклялась себе не спать, пока она не найдет Сэмюэля и Марту. Она также обещала себе не останавливаться, но это было до того, как она уловила божественный запах, витающий в воздухе. Запах был настолько соблазнительным, что тетя Ида больше не могла думать ни о чем другом. Это был запах приготовленного правдивым пикси супа с губорезом, который он всегда оставлял на печке на всю ночь, - на тот случай, если кто-то будет проходить мимо.