– Вот сластена. Только не говори, что ты в пещере Желаний мед искал.
– Не знаю я никакую пещеру Желаний.
– А кто мой облик принял, кто Родригесом был, кто Магистра вызвал?
– Да я…
– Кто тебе заклинание открыл, кто о солнечной траве рассказал?
– Откуда Вы все знаете?
– Да не все, милок. Когда увидела своего двойника в пещере Желаний, я подумала, это филин, но когда ты Магистра вызвал, тут мне туго пришлось. Едва цела осталась. Потом вернулась, в бассейне Грез посмотрела твою историю. Поняла, что Магистр в моем обличии тебя к Черному колодцу заманил, да там и оставил. Долго искала, да вот ливень и помог.
– Почему ливень?
– Так ведь за гранью Черного колодца все исчезает, это только в дождь хорошо видно. Здесь он есть – а там его уже и нет.
– Куда же он девается?
– Там не только дождь, там все навеки пропадает, а тебя спасло только то, что ты в кубок Вечности окунулся. Заклятье Магистра тебя только у поверхности притопило, а дальше не бросило. Иначе бы тебя никто никогда не нашел.
– Почему?
– В Черном колодце время тонет.
– А как же я?
– Окунувшись в чашу Вечности, ты стал ее носителем. А у вечности сколько ни отнимай, столько и прибывает. Она же вечность. Теперь ты – счастливчик.
– Почему?
– Время твое теперь бесконечно.
– И что, каждый может прийти и в эту чашку нырнуть?
– Во-первых, не чашку. А во-вторых, это невозможно. Вернее, было невозможно. Сама не пойму. Магистр кубок Вечности всегда прячет. Я о нем только слышала, да и увидела впервые, только когда твою историю в бассейне Грез просматривала. Тогда о тебе кое-что узнала. Кубок Вечности и в руках-то держать никто не мечтал, я ты нырнуть умудрился. Что со временем творится!
– Это Вы про родник?
– Нет, ну вы послушайте его! Ты что и родник Лето отыскать умудрился!
– Да, я полакал немного и увидел, как Вы в скалу входили…
– Так, теперь понимаю. Но как ты заклятье узнал?
– Да Тришка услышал.
– А это еще кто?
– Друг мой, зайчишка. Я его попросил, и он услышал.
– Так, сдается мне, ты чего-то недоговариваешь. Как это зайцы могут заклинание на языке посвященных услышать, да еще и понять?
– Это, наверное, Серебрянка.
– Только не говори мне, что ты в зимнее полнолуние на Лесном озере был.
Медвежонок не успел ответить. Едва горевший огонек костра в очаге ветхого шалаша старухи неожиданно вспыхнул таким ярким пламенем, что собеседники отпрянули назад. Из огромных языков пламени появился человек в черном плаще. Это был Магистр…
* * *
На этом заканчивается сказка о Черном колодце.
Голубая лента
Время – самое загадочное, что есть в мире. Никто не знает, откуда оно появляется и куда исчезает. Взрослые только придумали календари и разные виды часов, чтобы они показывали время. Наивреднейшие из них – будильники. Они выбирают такие неподходящие моменты, чтобы прерывать интересные сны и выгонять бедных детей из теплых постелей в темное холодное утро. Надеюсь, что сейчас у нас есть достаточно времени в запасе, и мы можем открыть книгу на той самой странице, где медвежонок Ме́ня избежал плена в Черном колодце, но опять встретился с Магистром.
Языки пламени неожиданно вспыхнувшего с новой силой костра, казалось, ластились к черной фигуре загадочного человека. Они лизали его сапоги и длинные полы плаща, не нанося никакого вреда, потом скользили вверх, как бы создавая огненную оболочку вокруг него. Обладатель черного плаща не горел, а скрывался за горячими языками пламени. Очевидно, он имел какую-то власть над огнем, и тот служил ему, ограждая от всего окружающего. Все произошло так стремительно, что медвежонок даже не успел заметить, как это случилось. От неожиданности он плеснул горячим чаем из кружки на свою лапу. Чтобы не обжечься, Ме́ня вскочил, пытаясь стряхнуть с себя дымящийся напиток. Один из языков пламени, обвивавшийся вокруг черного плаща, метнулся в сторону медвежонка, превратившись в острие яркого луча, которое, подобно стреле, было направлено в сердце Ме́ни. Тому стало так страшно, что захотелось закрыть глаза и позвать на помощь маму, но времени на это не было. Нужно было защищаться.
Ме́ня плеснул остатками горячего чая навстречу летящей опасности. Но жидкость лишь с шипением обратилось в облачко пара. В следующий миг огненная стрела попала в кружку. И тут произошло неожиданное. Начищенная до блеска поверхность, подобно зеркалу, отразила луч, и он полетел обратно к Магистру. Ударившись о невидимую преграду около черного плаща, луч развернулся в сторону медвежонка. При этом к нему присоединилось еще несколько языков пламени, окружавших Магистра. Этот удар был намного сильнее первого, но он опять угодил в кружку. При этом медвежонок отлетел на шаг назад, а луч метнулся обратно. Отразившись от Магистра, луч опять усилился новыми языками пламени и направился в сторону медвежонка. Впрочем, это был уже не луч, а сноп яркого света побольше любой кружки. И несдобровать бы Ме́не от встречи с ним, да только в нескольких сантиметрах от него поток энергии, подобный молнии, столкнулся с круглым предметом, начищенным до зеркального блеска.
Это старуха метнула крышку от медного котелка, в котором готовился чай. Как послушный солнечный зайчик, сноп ослепительного света отразился в сторону. Правда, в этот раз он встретился с зеркальной поверхностью под другим углом и отлетел в стенку шалаша, который вспыхнул в одно мгновение. Сила этой молнии была так велика, что, несмотря на ливень, шалаш сгорел в секунду, а потоки воды устремились на костер и погасили его. Вместе с последними языками пламени исчез и Магистр.
Все произошло так стремительно, что медвежонок и старуха лишь переглянулись, чтобы удостовериться, что это им не померещилось. И только дымящиеся головешки от шалаша да черное пятно на месте костра опровергали их сомнения.
– С тобой не соскучишься, милок.
– Да я это, лапу обжег, – попытался оправдаться медвежонок.
– Скажи спасибо, что в живых остался.
– И кружка Ваша…
– Оставь. Нам нужно сматываться. Он сейчас сюда кого-нибудь пришлет.
– Кого?
– Да слуг у него хватает.
– А как же Ваш шалаш?
– Новый сделаю. Пойдем.
– Может, кастрюльку возьмем? Правда, от крышки ничего не осталось.
– Идем же.
И старуха заторопилась прочь, увлекая за собой медвежонка. Ме́ня с сожалением оглядывался на остатки былого пристанища старухи. Он еще не понимал до конца происходящее, но бросать добро, даже чужое, ему было жалко. Медведица Тамара всегда учила его бережно относиться к любым вещам, особенно к жилищу. Чтобы как-то загладить свою вину за потерянный дом старухи, он промямлил:
– А ловко Вы его крышкой…
– Это ты мне лучше скажи, кто тебя научил с его огнем так управляться.
– Никто меня не учил. Оно само…
– Ме́ня, ты либо хитрец, каких свет не видывал, либо я ничего не понимаю.
– Я тоже ничего не понимаю.
– А почему Магистр исчез? Он что, дождя испугался? Что-то я его прежде с зонтиком ни разу не видела.
– Почем я знаю. Я и мужика-то этого в плаще первый раз вижу.
– Да кто ты такой, чтобы Магистра мужиком обзывать?
От неожиданности они остановились и посмотрели вверх, откуда была сказана последняя фраза. На ветке сидел огромный ворон. Перья, лапы, клюв, маленькие глазки – все было черного цвета. Он слегка наклонил голову набок и посмотрел на Ме́ню. Взгляд был неприятный, буравящий, от него захотелось отвернуться и уйти. Но стоило только медвежонку повернуться, как ворон громко каркнул, и огромная ель упала рядом. С жалобным скрипом и хрустом ломая мощные ветви, совершенно здоровый ствол примял кусты, перегораживая дорогу. Еще раз каркнул ворон, и с таким же стоном повалилась еще одна ель позади них.
Ме́ня посмотрел на старуху. Ее изрытое морщинами лицо было сосредоточенным и строгим, рука пыталась что-то нащупать под одеждой. Дождь не переставал идти, но видимых причин для падения таких огромных деревьев не было.
– Я их отвлеку, а ты постарайся пролезть под ветвями и скрыться.
– А как же Вы?
– За меня не беспокойся. С этим дровосеком я справлюсь, – прошептала старуха, подхватив медвежонка и отскакивая с ним в сторону.
Это было проделано очень ловко и вовремя. Еще одна ель рухнула как раз на то место, где они только что стояли.
– Падальщик! – буркнул косолапый.
– Браво, малыш! В обличии Веды мне было бы удобнее, ну да не сейчас.
Еще раз каркнул ворон, и пара огромных деревьев рухнула на них, вернее туда, где они стояли еще мгновение назад. Старуха как бы выманивала на себя удар, задерживаясь на одном месте, но потом ловко уклонялась.
– Так Вас зовут Веда?
– О, ты мне напоминаешь одного рыцаря, который предпочитал знакомиться с принцессами в подобных ситуациях.
Еще две высоченные ели полетели на их головы. Неведомая сила выворачивала огромные деревья с корнем и швыряла на двух несчастных, едва успевавших уворачиваться от каких ударов.
– А как звали принцессу?
– А так и звали.
Старуха уклонилась еще от одного падающего дерева и подтолкнула медвежонка под кучу придавленных и сломанных кустов. Ему ничего не оставалось, как пробираться вперед. Ме́ня слышал треск ломающихся веток и гулкие удары падающих стволов. Замысел старухи удался – маленький медвежонок сумел незаметно пробраться под завалами деревьев и скрыться в чаще. Отбежав немного, Ме́ня спрятался в кустах и стал прислушиваться. Он чувствовал себя предателем, бежавшим с поля боя, где остался друг. Пусть едва знакомый, но уже успевший трижды выручить его из беды.
"Так значит ее зовут Веда, – подумал медвежонок. – О чем же она ведает, чего я не знаю? Жаль, что я в ней так долго врага видел и подозревал в чем-то. Оказалось, все наоборот. Надо бы ей помочь."
Ме́ня стал осторожно карабкаться на дерево, чтобы разглядеть сверху, что там происходит. Он забрался на большую ветку и затаился.
Впереди высилась целая куча поваленных деревьев. Черный ворон кружил над ней и время от времени громко каркал. Повинуясь этому неприятному приказу, какая-то злая сила выворачивала с корнем огромные ели и швыряла их в кучу. Уже не было видно сухонького тщедушного тела старухи, но ворон не улетал, значит, она была еще там.
Внизу послышалась какая-то возня. Ме́ня неохотно оторвался от происходящего впереди и пригляделся. Десятки черных лоснящихся длинных тел сплошным потоком двигались внизу. Это были водяные крысы. Их удлиненные тела с острыми мордами направлялись к куче только что поваленных деревьев. Ме́ня обернулся. Со стороны заводи двигалась целая армия этих неприятных грызунов. Они ползли молча, обгоняя друг друга, будто неведомая сила подгоняла их.
– Вот бы дождь пошел сильнее, – прошептал медвежонок, и дождь действительно припустил. Но крыс это не остановило. Они переплывали образовавшиеся на пути лужи и с удивительным упорством двигались туда, где еще падали огромные ели. Уже и с другой стороны можно было разглядеть мокрые лоснящиеся спины. Их становилось все больше.
– Уходи, Веда. Улетай оттуда, – в отчаянии прошептал Ме́ня.
И тут же он увидел, как из огромной кучи поваленных и сломанных деревьев вверх взмыла маленькая фигурка. Она вращалась как юла, раскинув руки в стороны. В одной развевалась яркая голубая лента. Постепенно длина ее увеличивалась и по спирали окружала всю фигурку. Это было красиво. Сквозь проливной дождь, вворачиваясь, как винт, обернутая лентой, словно вымпелом, Веда взмывала в небо. Ворон было кинулся наперерез, да не успел. Водяные крысы остановились, задрав головы. Их бегающие глазки следили за полетом маленькой фигурки с голубой лентой.
Внезапно сверкнула молния. Зигзаг с острыми ломаными углами прочертил полнеба и попал точно в голубую цель. Маленькая фигурка дернулась в сторону от удара, а лента вспыхнула. Дождь не мог погасить огонь, и факел стремительно полетел вниз. Нужно было спасать Веду. Ме́ня бросился вниз, на спины водяных крыс. Раскидывая ударами лап накинувшихся на него грызунов, медвежонок огромными прыжками бросился в ту сторону, куда падала маленькая фигурка, охваченная пламенем. Но расстояние было слишком большим, чтобы он успел добежать, да и крыс на его пути становилось все больше и больше.
"Эх, не успеть мне" – промелькнуло у него в голове. Крысы кусались и царапались, пытаясь задержать медвежонка. Они цеплялись за его густую шерсть мертвой хваткой, но это не могло его остановить. Вскоре уже целый клубок катился между деревьев.
Медвежонок рычал от злобы и боли, отрывая с клочьями своей шерсти вцепившихся грызунов. Он готов был сражаться насмерть, но силы были слишком неравными.
– Братья лесные, большие и маленькие, помогите друга спасти! – уже во весь голос зарычал на бегу медвежонок.
Он забыл про волшебство и заклинания, он верил только в дружбу, которая никогда не подведет. Мы порой забываем об этой великой силе, и когда что-то необычное происходит, спешим назвать случившееся чудом. Хотя на самом деле это любящие и преданные сердца выручают нас из большой беды, не задумываясь и не считаясь с потерями. На этом и стоит белый свет.
Медвежонку не видно было из-за деревьев и суматохи боя, как прочертила дождливый небосвод вторая молния. Она не блестела яркими вспышками и не гремела грозно громом. Это орел по имени Гордый сорвался с верхушки Высокой скалы и камнем полетел вниз, набирая скорость. Он успел поймать мощными когтями падающее тело сухонькой старушки у самой земли, где его ожидали сотни голодных водяных крыс. Сделав крутой вираж, орел взмыл вверх, не выпуская свою ношу. Ему даже удалось сбить огонь с остатков голубой ленты, развивавшейся как вымпел. Черный ворон попытался было помешать ему, но удар острым клювом и парой сильных крыльев обратил его в бегство. Очень скоро Веда в обличии старухи лежала в гнезде на самой верхушке Высокой скалы, а орел с орлицей, раскинув крылья, укрыли ее от всех черных сил. Медвежонок всего этого не знал. Тяжело дыша, он отбивался от наседавших на него врагов, но отступать и не думал.
– Сдавайся, косолапый. Магистр пощадит тебя, если попросишь, – лиса Лизка сидела на пригорке, укрываясь от дождя под кроной большого дерева. Подобно командиру, она не ввязывалась в драку, а только следила за ней. – Никто тебе не поможет. Не надейся. А старухи твоей больше нет.
– Доберусь я до тебя, рыжая, – рычал в ответ разъяренный медвежонок.
Силы его были на исходе. Лапы скользили на мокрой траве, а полчища водяных крыс все прибывали. Неожиданно дождь перестал, и только крупные капли с веток звонко шлепались в лужи. Крысы исчезли.
– Ме́ня, ты звал меня?
Медвежонок обернулся. Зайчонок по имени Тришка стоял в нескольких метрах от него.
– Ты откуда, друг?
– Да слышу, ты зовешь, вот и прибежал.
– Здорово. Я так рад тебя видеть!
– А что это ты весь исцарапан и в крови?
– Правда?
– Да вот, посмотри сам.
И Тришка показал лапой на лужицу перед медвежонком. Когда Ме́ня нагнулся, чтобы взглянуть на свое отражение, он себя не сразу узнал. Следы укусов, глубоких царапин и светлые пятна от вырванной клочьями шерсти были повсюду на его теле. Морда распухла, как после неудачного похода за пчелиным медом.
– Да уж… – озадаченно протянул медвежонок.
Как отражение, немым и неподвижным,
Ты здесь останешься навеки в забытье,
Отныне будешь ты героем книжным,
А если повезет – как изваяние в литье.
Только и успел услышать уже знакомый шепот над своим потрепанным ухом Ме́ня. Несомненно, он узнал неприятный властный голос Магистра, да только ни двинуться с места, ни пошевелить лапой он уже не мог. Все тело окаменело, и даже глаза застыли. Ничто не напоминало в нем живого существа. Мнимый Тришка тут же обернулся хитрой лисой.
– Ну вот, герой, ты нашел себе достойное место среди лесного народа. Если кто и найдет тебя здесь, то вряд ли поможет избавиться от этого сильного заклинания. Прощай.
Вильнув своим пушистым рыжим хвостом, Лизка, как ни в чем не бывало, неторопливо отправилась по своим хитрым делам.
Так закончилась сказка о голубой ленте, но в Дальнем лесу сказок еще много осталось.
Второй сон волчонка
В детстве я очень хотел побыстрее вырасти и стать сильным, но желание мое никак не сбывалось. Я просил всех знакомых взрослых открыть мне этот секрет, но они только посмеивались. Тогда я решил узнать все сам и стал учиться читать. Спасибо отцу, который дарил мне очень интересные книги, открывшие удивительный мир сказок и приключений. Если ты читаешь эти строки, дружок, значит, я не один. Мы вместе узнаем продолжение истории о медвежонке по имени Ме́ня, которого заклинание Магистра навеки превратило в неподвижную статую.
Осенние дожди в лесу долго-долго шелестят по листве деревьев и траве. Этот непрерывный звук сливается в шумок, который как незримая пелена повисает над всем живым в лесу, говоря, что спешить некуда. Особенно это касалось маленькой каменной статуи медвежонка, засмотревшегося на свое отражение в луже перед собой. Когда же она высыхала, казалось, что он застыл в ожидании нового дождя, чтобы вновь любоваться собой. Никто из лесного народа не знал, откуда эта статуя появилась. Поговаривали о каком-то волшебстве или чарах, но этому мало кто верил. Решили, что кто-то из проезжающих купцов забыл ее или потерял по дороге. Только вот как она попала в этот глухой уголок Дальнего леса, никто объяснить не мог, поэтому старались это место обходить стороной. Лишь опавшие сухие листья, подгоняемые ветром, иногда падали в лужицу перед одинокой статуей, нарушая ее одиночество.
Слухи о медвежонке из камня долетели и до волчьей стаи, но пробираться в этот глухой уголок было так долго, что никто и не подумал об этом. Это зимой стая преодолевает огромные расстояния по своей территории в поисках пищи, в другое время в этом нет необходимости. Лишь маленький волчонок по имени Коготок не на шутку встревожился. Он давно ничего не слышал о своем новом друге медвежонке, который последнее время посещал его лишь в обрывках странных снов. С этими мыслями Коготок пытался заснуть в своей норке, положив голову на вытянутые лапы, но сон все не приходил. Прохладными осенними ночами всегда хорошо спится под шум дождя, но, в отличие от своих братьев и сестричек, Коготок лишь лежал с закрытыми глазами. Ему было обидно думать, что медвежонок нашел каких-то новых друзей и забыл про него. Он даже ничего не сказал, исчезнув так надолго. Конечно, Коготок – не свободный медвежонок, который может гулять по лесу, где захочет. Волки всегда живут в стае и подчиняются своим строгим законам. Попробовал бы он самовольно отлучиться хотя бы на день, родители бы так ему все объяснили, что он долго бы потом сожалел об этом.