– Да, меня они тоже называют, иногда, Серджи, – засмеялся Сергей, – я, межу прочим, не придаю этому такое уж большое значение, хотя Углов всегда говорил, что это утрата национальной самоидентификации.
– Сережа, – вмешался Виктор Николаевич, – ты слышал, что с Николаем Ивановичем произошло?
– Конечно, слышал. Я же, в отличие от вас, смотрю это проклятое телевидение. Так ты, значит, и есть это самое чудовище? Маньяк чертов…
– Да, это я, – вздохнув, ответил Джон.
– Ну, что ж… Рад познакомиться… И, все таки, в гибели Николая Ивановича есть если не твоя вина, то твое участие… Роковое участие… – хмуро подытожил Сергей, – И, тем не менее, я подтверждаю: Николай Иванович действительно просил оказать ему помощь.
– Откуда же ты знаешь, Сережа?
– А я, в отличие, опять же, от вас, не враг всяческой техники и технического прогресса. Поэтому старик успел мне передать сообщение электронным, так сказать, образом. Так что, мы тебе поможем, чем сможем.
– Спасибо, – вставил Джон.
– Первое, что я сообщаю, это то, что наблюдения за домом и подъездом я не обнаружил. Теперь, рассказывайте вы.
Джон и время от времени вступающий в разговор Виктор Николаевич, рассказали Сергею всю эпопею, закончив ее напоминанием, что не позднее пяти часов пополудни надо активизировать последнюю за сегодняшний день кнопку.
– Ну, с этим просто, – ответил Сергей, – я это сделаю сам. Или Виктор Николаевич…
– Да-да, конечно, я смогу, – начал Виктор Николаевич, – вы мне только еще раз все покажите и объясните где все это…
– Я просто подумал, что береженного Бог бережет, поэтому его не надо здесь оставлять. Я отвезу его в безопасное место, а вы тем временем, поедете и установите кнопку.
– Да хоть на Красной площади! – героически воскликнул старый математик.
– А вот этого, как раз и не надо, – сказал Сергей, – не надо им показывать, какие у него появились возможности. Пусть будет ощущение, что он по-прежнему загнанный волк-одиночка. Давайте-ка еще раз на карте просмотрим весь его путь и места, откуда выходил сигнал.
Виктор Николаевич развернул на столе карту Москвы и они увлеченно стали анализировать путь Джона.
– Да, – сказал Сергей, – В целом ты, действительно ловкий парень.
– Ах, если б не гибель Углова, – вспомнил Виктор Николаевич.
– Да, конечно, – задумчиво сказал Сергей, – Жаль, что мы не знаем куда уехала последняя кнопка, та, которую развозят вместе с молочными продуктами. Можно, конечно, очертить примерный круг… Впрочем, Бог с ним! Я думаю, Виктор Николаевич, вам за оставшееся время надо будет сгонять в Выхино. И где-нибудь там присесть на лавочку с газеткой, потом незаметненько прикрепить к лавочке снизу кнопочку, подержать кнопочку три секунды и пойти домой. Годится?
– Вполне. Точнее, не вполне, – ответил математик.
– Почему? – удивился Сергей.
– Ну, насколько я понял правила этой чудовищной игры, они найдут эту скамеечку и станут опрашивать всех, кто мог хоть что-нибудь видеть. Верно?
– Верно…
– Кто-нибудь вспомнит и меня, читавшего там газетку… Так появится еще одно подозрительное лицо, появится фоторобот, ну и так далее…
– М-да, математик…
– Лучше я все это проделаю где-нибудь в толпе, на платформе, в сутолоке, к стене, какой-нибудь прикреплю…
– Да, Виктор Николаевич, вы правы. Только не забудьте, что это надо сделать ровно в пять!
– В пять плюс-минус пять минут, – уточнил Виктор Николаевич.
– Так точно, – подтвердил Джон.
– Выполню, с точностью до двух минут, – взял на себя повышенные обязательства Виктор Николаевич, но у меня еще один вопрос.
– Какой? – одновременно среагировали Сергей и Джон.
– Кнопка реагирует на тепло, или на давление?
– Не знаю, – ответил Джон, – а какая, собственно…
– А такая, что я не хочу оставлять на ней отпечатков пальцев. Но, если ее надо нагревать от тепла пальца, надо работать без перчаток. А если просто давить, то можно и в перчатках.
– Виктор Николаевич, – вступил Сергей, – сейчас лето. В перчатках вы будете выглядеть нелепо. Я думаю, что кусок тонкой полиэтиленовой пленки, натянутой на палец, избавит вас от излишних раздумий и волнений. И тепло пропустит, и следов не оставит.
– Хм… Возможно, возможно, – пробормотал профессор, – Впрочем, на то вы и инженер-физик.
36
Сергей посадил Джона на заднее сиденье автомобиля, и они двинулись по Садовому кольцу… Сергей при первой возможности въехал на верхний, скоростной этаж трехуровневой эстакады Садового кольца, и Джон смог наблюдать за проплывающими мимо зданиями, дворами и улицами с высоты птичьего полета.
Перед Кудринской площадью Сергей свернул вправо, и, проплывая над Планетарием, ушел по длинному пандусу в район Пресни.
– Вот, кстати говоря, твои мучители, – Сергей кивнул влево, показывая на старинный небоскреб, – Здесь расположен "Астрал Гейм", сюда приходят сигналы от твоих кнопок, отсюда за тобой следят.
– Взорвать бы, – привычно прореагировал Джон.
– Ну, это не метод, – ответил Сергей, снижаясь на уровень улицы рядом с зоопарком, – Так, эмоции выпустить… Лечить надо не симптомы, а саму болезнь.
Свернув в переулок, они поехали медленнее. Переулок был тихим и пустынным. Справа тянулась длинная, глухая стена зоопарка, слева рядком стояли одинаковые башни жилых домов. Сергей въехал между двумя башнями во двор и сказал:
– Ну, вот мы и на месте.
Войдя в подъезд, они поднялись на второй этаж и вошли в небольшую ухоженную квартиру.
– Ты пока здесь поживи, – сказал Сергей, – а там видно будет.
– А чья это квартира? – спросил Джон.
– Моего брата. Он сейчас в отъезде, – ответил Сергей, – И еще недели две его не будет. Теперь слушай: свет не включай, телевизор не включай. Я имею в виду, когда я уйду – сейчас-то можно. Просто вечером и ночью квартира должна выглядеть как пустая. Иначе соседи могут проявить бдительность. Так что, ходи на цыпочках.
– Хорошо, – ответил Джон, – А как ты думаешь, Виктор Николаевич кнопку установит?
– Надеюсь. Но мы это узнаем сразу же – он сюда позвонит. А пока давай чай пить и я тебе, между делом, кое что расскажу.
Вскоре Джон узнал, что и Николай Иванович, и Виктор Николаевич, и Сергей, и многие другие, кого он пока не знал, принадлежат к подпольной политической организации "ССР" – "Свобода-Справедливость-Равноправие".
"Эсэсэровцы" считают себя идейными борцами с существующим политическим режимом. Отрицая террор, они всем видам борьбы предпочитают распространение идей, аргументированную критику существующих порядков, полагая, что истина сама по себе является силой, способной преобразовать общество. Поэтому, в основном, их действия сводились к устной и письменной пропаганде правильных идей и правдивой информации.
Основным злом современного общества они считали "информационный тоталитаризм" – полную информационную, интеллектуальную, духовную, зависимость населения от узкого клана олигархов, контролирующих финансы, экономику и все информационные сети. "Эсэсэровцы" выступали за Свободу, то есть против искусственно созданных социальных групп: элитменов, юсфул-пиплов и прочего, считая, что все люди равны от рождения и их свободное, защищенное законом соревнование и есть Равноправие. В этом они видели Справедливость.
За распространение подобных взглядов "эсэсэровцев", если их удавалось изобличить, лишали всех прав и навечно отправляли в Ресорсис-Зон – ресурсодобывающие поселения где-то в Стране.
Джон слушал, вспоминая свой разговор с Романом Владимировичем на берегу Москвы реки. Тогда произошло его первое приобщение к информации о подпольных политических организациях, но тогда речь больше шла о тех, кто боролся, как казалось Джону, по настоящему: воевал с оружием в руках. Джон решил кое-что для себя уточнить и спросил:
– А как же "Братья" и "Черный террор"?
– Ну, "Братья" это народно-освободительное, можно сказать, повстанческое движение. Они действуют в совершенно других условиях – в Стране. Ведь ты, наверное, знаешь, что не вся территория государства контролируется правительством. Довольно большие регионы находятся под контролем "Братьев". У них есть своя армия, они обеспечивают себя и продовольствием, и необходимыми промышленными изделиями. Более того, они ведут контрабандную, с точки зрения Правительства, внешнюю торговлю. Поскольку в их руках имеются кое-какие природные ресурсы, они покупают оружие и все остальное, что им необходимо. Мы сочувствуем их борьбе с режимом, но мы против насилия. Ибо на крови не построить счастья. Еще меньше у нас общего с "Черным террором". И мы, и они не любим Правительство и это единственное совпадение в наших взглядах. По существу, у них нет никакой идейной программы. Голое отрицание, чистое озлобление. Это можно понять – с психологической точки зрения, – но это не метод.
Виктор Николаевич позвонил почти в половине шестого, заставив Джона и Сергея поволноваться. Задержку он объяснил желанием сделать все, как можно лучше, то есть отъехать от кнопки на безопасное расстояние и только потом звонить. Потом Сергей попрощался и ушел, пожелав спокойного отдыха и пообещав приехать завтра пораньше – часов шесть. За эту ночь, считал Сергей, можно не беспокоиться. А вот в дальнейшем надо придумать что-то другое.
Джон остался один в пустой чужой квартире. Сначала он, не отодвигая занавесок, обследовал все, что было видно из окон. Окон было три: два выходили во двор, одно выходило в сторону соседнего дома. Из этого окна была видна часть переулка, высокий забор зоопарка, соседний дом, оказавшийся каким-то медицинским учреждением. Из окон, выходивших во двор, был виден довольно круто поднимающийся вверх склон, украшенный клумбами, газоном и беседкой. Завершался склон большим жилым домом. Прикидывая, куда и как можно бежать, в случае чего, Джон отметил, что из окон, выходящих во двор можно спокойно спрыгнуть: из-за склона они оказались не так уж высоко.
Потом Джон лег на диван, и, пока хватало света из окна, читал брошюрку, выданную ему Виктором Николаевичем, в которой весьма впечатляюще описывалось истинное положение вещей в государстве.
Уснул Джон раньше, чем стемнело.
37
– Ну, полковник, докладывай… Покажи-ка мне на карте, где сейчас сидит монстр? Сколько твоих людей держит его под контролем? Целится ли в него госпожа Охотница?
– Ни. Вона нэ можэ целится, бо..
– Бо вы его потеряли, идиоты! Все три закладки сработали – и никаких следов? Я тебя не уволю, полковник! Я тебя вместо "разбойника" запущу. Побегаешь, тогда… – Адам был недоволен… – Покажи-ка еще раз все точки…
– Докладываю! Вскоре после депо в районе "Рижской" мы его повели. Его узнали наши дежурные агенты на станции, и мы вели его до "Тургеневской", но, воспользовавшись давкой у часы пик вин вышел из под наблюдения.
– Как он мог выйти из под наблюдения? Что за идиотов ты набрал для слежки? Куда он мог, в принципе, деться, даже если его окружала толпа? Выйти незамеченным он никак не мог – турникет зафиксировал бы его карту и подал нам сигнал!
– Так точно! Сигналов с турникетов не було. А со второй закладки сигнал вышел в районе Кузнецкого моста.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Это же Святая Святых, это внутренняя, особо охраняемая зона Внутреннего города! Мы не можем допустить, чтоб он там разгуливал бесконтрольно!
– А вин, мабудь, там и не разгуливал. Это кнопка туда прыихала на фургоне "Киска-Слизка". А маршрут мы просмотрели. Это могло быть и за унутренним городом. Он мог не выходить на "Тургеневской", а вместе с толпой уйти, примером, на "Чистые пруды", проехать до "Красных ворот" и там выйти и поставить кнопку. Фургон "Киска-Слизка" как раз шел по маршруту мимо Красных ворот в центр – по Мясницкой, развозя молочные продукты по магазинчикам. Где-то там он и мог подцепить свою шайбу. Так шо, мабудь он и не входил в унутренний город.
– А если предположить, что входил? Если предположить, что у него есть другая "ай-ди-кард"? Тогда что с тобой делать? И, главное: где он сейчас?
– Третья кнопка снова на "Ви-Хин".
– Это я уже знаю! Где ОН? Ты начал проверку всех идентификаторов на турникетах станций "Тургеневская", "Чистые пруды", "Красные ворота"?
– Так точно. Проверка вже идет. Вот-вот будут результаты.
– Еще что есть?
– Е донесения. Мы проверяем. След будет узят, я вам обещаю. Район, примерно, понятен, скоро мы його зажмем. Группу политических вже засекли, до утра будем знать и его схрон.
– Что за политические?
– Та "Эсэсэровцы".
– Служба секретных операций оповещена?
– А як же. Воны и помоглы. Просилы узять с поличнымы.
– Политических пусть берут, а наш должен еще побегать – он еще не все деньги для нас собрал – ты это учел?
– А як же…
– Як же – не як же, а свяжи меня с руководителем операции Секретной службы.
– Есть!
38
Дуня Поц была в бешенстве!
– За что я деньги плачу, скотина? – процедила она и ударила Сэма по щеке.
Дальше холла госпожа Поц, едва прикрытая прозрачным пеньюаром, Сэма не впустила. Прошло уже больше суток, а на "зверя" ее все никак не могли вывести.
– Госпожа Поц! Попался необыкновенный экземпляр, поэтому его не сразу удается взять в кольцо, – залепетал Сэм, – Тем интересней вам будет … Представляете, сколько в нем силы, изворотливости…
Но Дуня уже не вслушивалась в слова. Она наотмашь била Сэма по щекам то справа, то слева, и ее дыхание при этом учащалось. Наконец, на губах Сэма появилась первая капелька крови, затем кровь пошла из носу. Кровь возбудила ее и, оглянувшись по сторонам, она обратила внимание на стоящего посреди журнального столика бронзового Атланта, держащего вместо неба поднос для визиток.
Ей хватило сил и сноровки быстро схватить Атланта и ударить им Сэма по лицу. Сэм закрылся руками и упал на колени. Он пытался что-то говорить, но Дуня уже вошла во вкус, а охранник продолжал невозмутимо стоять за спиной Сэма, держа ноги на ширине плеч, а руки на поясе.
… Дунино воображение распалилось, и она била и била Сэма по голове, пока он не рухнул навзничь.
– Сюда, грязный хряк, – крикнула она охраннику, скидывая с себя остатки одежды, , – скорей, животное, доставай свой … И если не справишься!..
Дуня села верхом на умирающего, но еще живого Сэма и, постанывая, начала его душить, месить окровавленное горло. Когда же на нее сзади навалился всей своей массой охранник, и начал деловито исполнять порученные функции, она, наконец, зарычала страшным, утробным, хриплым рыком, от которого разбежались бы не только звери в лесу, но, наверное, даже насекомые…
Сэм забился в агонии, мешая охраннику надежно сохранять устойчивое положение: его конвульсивно дергающаяся нога все время подбивала правое колено охранника!
39
День Четвертый:
СРЕДА
Джон спал так крепко, что не услышал, как квартира наполнилась "охотниками". Все они были в длиннополых, серых плащах с капюшонами. Лица "охотников" были не видны, они окружили спящего Джона и молча ждали, когда он проснется. Стоило Джону открыть глаза, как охотники расступились, и у противоположной стены комнаты он увидел три стоящих наклонно операционных стола. На них лежали, привязанные зелеными жгутами его жена, сын и дочь с оголенными животами, на которых синей краской были нарисованы внутренние органы… Сынок издавал какие-то странные, страшные гортанные звуки. Дочь молча плакала, а жене забинтовали рот и она не могла издать ни звука. Потом раздалось зловещее металлическое стрекотание, и Джон понял, что это на кухне хирург готовится к операции по изъятию органов у детей.
И тут он, наконец, проснулся… Холодный пот и учащенное дыхание – к счастью, это все, что осталось от кошмарного сна.
Была глубокая ночь. Со стороны зоопарка доносились вопли какой-то ночной птицы. Джон привстал и вслушался в тишину. Кроме птицы и еще каких-то более тихих животных звуков, не было слышно ничего. Потом он осторожно выглянул из окна, но ничего подозрительного не увидел. Джон посмотрел на часы – было около трех. Он снова лег спать, приняв более удобную позу.
Сергей появился без четверти шесть. Джон спал уже не так крепко – шум входящего в дневной ритм города, проезжающие автомобили, крики просыпающихся зверей и птиц и дневной свет – все способствовало пробуждению, но вставать пока не хотелось.
– Привет, – сказал Сергей, – как спалось?
– Спасибо, нормально, – ответил Джон, – Только вот из зоопарка тут ночью звуки странные доносились…
– А, да… Такая проблема тут имеется. Ну, что, позавтракаем, и – в путь. Я вывезу тебя в более безопасное место. Да и карточку я тебе привез новую. Старую уже могли вычислить. Вот, держи, теперь ты Борис Нетти, добропорядочный житель одиннадцатой Стандарт-Зон "Стро-Джин" – по нашему это просто Строгино.
– А со старой что сделать?
– Старую надо аккуратно и тщательно уничтожить. Это мы сделаем по дороге. Пошли на кухню.
Сергей выложил на стол пакет с бутербродами, которые он привез с собой и включил электрический чайник. Вскоре они мирно попивали чай с бутербродами и Джон расслабленно поглядывал в окно, ведущее во двор.
И вдруг…
– Сергей, смотри, – шепотом сказал Джон и ощутил дрожь и холодок на спине, – это ОНИ.
– Да брось, ты, я же следил. За мной точно никого не было.
Джон показал ему на человека, казалось бы, спокойно сидевшего на скамейке возле клумбы на вершине склона. Еще одного, а затем и двоих он увидел возле черного входа с обратной стороны соседнего медицинского учреждения. Они курили и разговаривали. Перейдя к последнему окну, он увидел сразу трех: двое у автомобиля: один за рулем, другой якобы ковырялся в моторе, подняв капот, а третий стоял на противоположной стороне под стеной зоопарка и то ли читал газету, то ли поглядывал поверх нее куда-то вдоль улицы.
– Это ОНИ, Сергей, Я это чувствую. Надо уходить!
– Мне кажется, ты перенервничал…Здесь же населенный район, люди собираются на работу…
– Сергей, спасибо за все, но я не ошибаюсь. Надо уходить! Пока подъезд свободен…
Джон подскочил к входной металлической двери, прислушался, и сказал: "А, черт! Уже поздно… Сергей, будь все время за моей спиной! Попробуем прорваться!"
Проверив свой арсенал, Джон выбрал гранату, затем осторожно, стараясь не издать ни звука, отпер замок, приоткрыл дверь, успел увидеть трех человек, направлявшихся прямо на него, бросил им под ноги гранату, и, захлопнув дверь, нырнул в ванную комнату.
Грохнул взрыв, по двери застучали осколки. Джон, не дожидаясь продолжения, выскочил в подъезд, наполненный дымом, пылью и стонами кого-то из нападавших, перескочил через трупы и рванул вверх по ступенькам. Сергей, почему-то, за ним не побежал, но возвращаться за ним не было никакой возможности.