– Ладно… Я тебе помогу. Ты сможешь убежать, уехать, улететь – как ты захочешь. Я дам тебе хорошие документы, тебя никто не остановит. Согласен, да?
– На что согласен, не понял? А деньги?
– Вах! Какие люди, слушай… Ему жизнь дают вместо смерти, а он еще и денег хочет. Я уверен, что деньги у тебя там, за границей есть, что лежат они на кодированных счетах, да? Ты придешь в город Цюрих, пойдешь по Банхофштрассе, да? Зайдешь в свой банк, назовешь пароль, получишь много денег и будешь себе жить, как белый человек, да? Я дам тебе новые документы и денег на билет в Швейцарию. Этого достаточно – зачем тебе здесь деньги, а?
– Джгава, не будь жлобом. Если я прошу деньги, значит, мне нужны деньги. Как я буду отсюда выбираться и куда я поеду, есть у меня деньги в Швейцарии, или нет – это не разговор. Или ты покупаешь товар, или нет. Мне есть кому предложить эту информацию. У политиков всегда много врагов. И ты знаешь, что у меня эти документики купят. Просто у тебя есть возможность быть первым и использовать информацию в своих интересах. Короче, давай. Не теряй времени.
– Вах! Ладно! Ты умеешь так убеждать… Не напрасно твой хозяин так тебя ценил! Черт с тобой! Я тебе заплачу, сколько ты просишь. Пятьдесят, так пятьдесят!
– Ну, народ! То-то вас не все любят! Сто пятьдесят и кончай ломать комедию! Твоя "Отелло" сейчас за минуту зарабатывает больше. Все, Джгава! Я устал. Закрывай свой восточный базар.
– Какой ты злой, да? Джгава согласен. Пятьдесят сейчас, остальное завтра. Договорились?
– У-у-у, чертово племя! Все сейчас, немедленно! Вот здесь!! В этой комнате!! Включая документы!!! Или я ухожу и можете стрелять мне в затылок!!!
– Нервный, да? Не надо быть таким нервным. Джгава никого не боится, да? Кричи, не кричи… Я сказал тебе – согласен. Что так орешь? Сиди, отдыхай, люди все сделают, вечером все получишь. Поедем туда, где твои документы лежат, все возьмем, посмотрим…
– Нет! В течение часа ты мне делаешь документы. Это – раз! Я тебе даю все пароли доступа к этой базе данных, а ты даешь мне пятьдесят тысяч наличными. Это – два. Потом я еду в депозитарий и привожу сюда контейнер с документами, а ты выплачиваешь еще сто тысяч. Все понятно?
– Понятно, почему не понятно? Давай, чаю попей… Сиди, отдыхай. Такой нервный!
И, дав знак охраннику, Джгава покатился в кабинет. Адам Ковалёвас откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и сделал вид, что он отдыхает и расслабляется.
79
В так называемом купе было неуютно. Напряжение не покидало Джона, хотя он пытался шутить и улыбаться, делая это ради детей и жены. Соня все равно оставалась встревоженной, а вот дети готовы были смеяться любой незамысловатой шутке. Окон в этом служебном купе не было, поэтому отвлечься, глядя на заоконный пейзаж, было невозможно. Мерное постукивание колес, сменявшееся тишиной во время остановок, или грохотом при пресечении рек по мостам – вот и все, что достигало нутра спецвагона извне.
А там, снаружи, оставались леса и поля, шлагбаумы и домики стрелочников, деревни, дачные поселки, гаражи, пакгаузы и заборы, заборы, заборы…
Джон вышел в тамбур, заглянул в соседнее купе, где сидел Игнат с бойцами. Игнат разговаривал с кем-то по мобильной связи, но, увидев Джона, сделал рукой знак – подожди! Через минуту Игнат присоединился к Джону:
– Ну, как?
– Нормально, – ответил Джон, – Знаешь, я теперь, честно говоря, волнуюсь гораздо больше, чем во время охоты за мной. Там я был один, а тут дети, жена…
– Это верно, – подхватил Игнат, – Но, должен тебе сказать, что Роман выкрал и спас их с огромным трудом. Их участь была предрешена при любом исходе этой "игры".
– Да, теперь я знаю… Как идет операция? Все по плану?
– В общем, да. Я думаю, что до Белого Раста нам никто чинить препятствий не будет. Они готовятся там дать нам бой.
– Ты думаешь, они будут стрелять? Ведь тогда все взорвется! – озабоченно воскликнул Джон.
– Да нет, стрелять они не будут… Они будут, прежде всего, давить на психику. Ну, кроме того, они попытаются выяснить возможность применения газов, лучевых пушек и тому подобного. Наконец, если им удалось хоть как-либо – по расшифровке голосов, или еще как-то – кого-нибудь из наших иденти-фицировать, они попробуют это использовать.
– Как?
– Ну, найти родных, захватить их как заложников и тому подобное.
– А что тогда делать?
– Не волнуйся, у нас и этот вариант предусмотрен. Мы ведь давно готовились к этой акции. Ты и твоя игра оказалась кстати в одном – мы смогли привлечь огромное внимание средств массовой информации. Нам теперь надо показать, что эта власть, этот гнусный политический режим не всесилен. Они должны уступить, должны проиграть публично, на глазах у всех! Это очень важно! Ничто так не ослабляет самую сильную и жестокую власть, как публичное поражение, как капитуляция.
– Понятно… А скажи, Игнат, мне обязательно надо будет выходить, получать, то есть требовать этот приз и все такое прочее? Может, ну его?
– Нет, брат, потерпи, пожалуйста, еще. Это совершенно необходимо! Это один из важнейших эпизодов их психологического поражения и нашей победы! Да и золото нам никак не помешает. Так что, потрудись еще немного – и все! Дальше, Бог даст, наступит для тебя настоящий отдых.
– А куда мы, в конце концов, приедем?
– Не забегай вперед. Вот проедем все их препоны, пройдем через Милитари Эриа – это мощнейшее укрепленное кольцо вокруг контролируемой ими территории, вступим на нашу землю – и отдыхай, герой. Да-да, слушаю, – отвечая кому-то в трубке, закончил разговор Игнат.
80
Поезд остановился. Лязгнула дверь вагона, из чего стало ясно, что уже прибыли на место. Первое, что увидел Джон, выйдя на площадку вагона, была надпись "Белый Раст", висевшая на торце станционного здания.
Бойцы Игната, вышедшие первыми, уже успели сделать вокруг выхода из вагона заграждение в виде тройной укладки спирали Бруно. С наружной стороны к ней вплотную быстро приблизились самые быстрые из набегающих корреспондентов. Толкая друг друга, телевизионщики устанавливали камеры, протягивали над спиралью удочки с микрофонами, чтоб оказаться поближе к источнику звука – Джону. Джон спустился на перрон, встав за спинами плотного кольца бойцов в камуфляже и черных масках.
Телекомментаторы кричали, одновременно задавая свои вопросы, и Джон ничего не мог разобрать в этом шуме, пока почти вплотную к спирали, расталкивая журналистов, не приблизился джип с открытым верхом, в котором стоял высокий краснолицый офицер с мегафоном.
– Господа! Минуту внимания. Меня зовут полковник Голембо. Я представитель генерального штаба Министерства государственной безопасности. Рядом со мной находится Комиссар Администрации Президента господин Калика. Он уполномочен Президентом и Правительством вести переговоры и принимать решения.
Журналисты утихли, развернув микрофоны и камеры в сторону полковника Голембо и привставшего на минуту господина Калики. Полковник продолжал:
– Прежде чем вы господа, начнете задавать вопросы, прошу всех выслушать официальное заявление господина Калики.
Господин Калика перелез с заднего сидения джипа на переднее, ухватился одной рукой за раму ветрового стекла, уверенно взяв во вторую руку мегафон. Он был одет в безупречно сшитый сиреневый костюм со стальным отливом, белоснежную рубашку с лиловым шейным платком. Его красивое смуглое лицо излучало уверенность и силу.
– Господа! – начал он, разливая над толпой поющий баритон с трагической интонацией, – прошедшая неделя принесла нам с вами много горя. Мы стали свидетелями, – а многие из нас и жертвами! – ужасного сговора двух безумных людей, которые ради удовлетворения своих низменных, болезненных устремлений, поставили под угрозу покой и жизнь мирных граждан. Сейчас, когда благодаря усилиям правительства, органов безопасности, само-отверженным действиям журналистов, наконец, благодаря стойкости и бдительности всего общества, всех простых и честных граждан, удалось ликвидировать источник этого кошмара, ликвидировать этих гнусных болезнетворных микробов, способных вызвать заболевание в нашем могучем и здоровом общественном организме, теперь, оглядываясь назад, мы должны найти в себе мужество и признать наши ошибки. Мы должны признать, что наше общество не полностью защищено от маньяков, преступников и злоумышленников. Более того, мы должны признать, что наши социальные институты, органы нашей с вами безопасности не застрахованы от ошибок! Только сейчас – к сожалению, с трагически большим опозданием, – установлено, что честный парень, отличный работник и семьянин Иван Демидов, которого товарищи по работе дружески называли Джоном, оказался жертвой ошибки при расследовании инцидента на аэродроме, где он работал авиамехаником. Именно эта ошибка комиссии по расследованию, все члены которой сейчас арестованы и дают показания компетентным органам, именно она и стала первым звеном в цепочке трагических ошибок и недоразумений, приведших к таким катастрофическим последствиям. Именно по этой причине Джон Деми был вынужден искать любые возможности, чтоб компенсировать ущерб, возникший не по его вине. Чтоб спасти семью, Джон принял предложение принять участие в игре, правила которой были составлены с нарушением закона. Эта игра, по прихоти организаторов, оказавшихся психически нездоровыми людьми, маньяками, поставила Джона в положение человека, за которым ведется смертельная охота, которому приписаны чужие преступления, против которого разрешено применять любые средства для задержания или уничтожения. Наше общество и наши законы выступали, и будут выступать против подобного рода гладиаторских боев, составляющих принадлежность сообществ дикарей или мутантов. Пусть одичавшие уроды "Братья" упражняются в подобном уничтожении друг друга! Наша задача – своевременно выявлять генетически зараженных латентных мутантов, коими, к сожалению, оказались высоко-поставленные руководители известной игровой компании и их безумный клиент, заказавший это чудовищное "развлечение"!!
Господин Калика сглотнул слюну и повернул голову в сторону Джона:
– Господин Демидов! Я уполномочен от имени Президента и Правительства выдать вам на руки документы, переводящие вас самого и вашу семью в сословие "юсфул-пипл"! Вот эти документы, подписанные Президентом страны, – господин Калика поднял над головой голубую бархатную папку с золотым гербом страны на обложке. – Правительство готово предоставить любые иные гарантии. Я также уполномочен новым руководством компании "Астрал Гейм" официально подтвердить обязательство выплатить господину Джону Деми причитающийся ему выигрыш в один миллион электрорублей! Все это, господа, произойдет, как и планировалось, сегодня вечером в телестудии. Господин Деми! Хочу также подчеркнуть, что Президент, Премьер-министр и Министр госу-дарственной безопасности понимают, что вы не виноваты в захвате поезда и вас ничего не связывает с этими авантюристами. Выходите из вагона вместе с семьей. Вам ничего не угрожает. У вас и ваших детей впереди счастливая, спокойная жизнь!
Господин Калика протянул обеими руками в сторону Джона правительственную голубую папку и сверкнул безупречными зубами, открывшимися в широкой улыбке. Журналисты не выдержали и зааплодировали.
81
Джон слушал сладкоголосого глашатая и чувствовал, как на смену злобе и решимости в его сердце входит всепрощение и доброта.
– Наконец-то справедливость восторжествовала! Все узнали, что он не был виноват в этом злосчастном столкновении с самолетом! Все узнали, что он был несправедливо наказан, а потом попросту загнан в угол!
Джон почувствовал, что напряжение этих дней вот-вот просочится в виде слез и, чтоб не допустить такого позора перед миллионами телезрителей, Джон наклонил голову и, как бы сосредоточенно слушая, потер переносицу и сглотнул слюну.
"Ну, держись, брат, держись. Осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Мы уже победили" – услышал Джон шепот и почувствовал, как Игнат обхватил его запястье и крепко сжал в знак поддержки.
Джон резко отдернул руку, поднял голову, раздвинул цепочку окружавших его бойцов и двинулся прямо на камеры телекомпаний.
Микрофоны и объективы дружно развернулись в его сторону, а трескотня комментаторов резко усилилась.
Джон остановился и поднял руку, успокаивая галдящих журналистов. Мгновенно воцарилась абсолютная тишина.
– Кхм! Господа… Господин Калика, спасибо за столь справедливое и своевременное разрешение этой проблемы, – начав с покашливания, заговорил Джон, и его голос с каждым словом звучал увереннее и громче.
– Иван! Ты что!? – раздался громкий шепот Игната, но Джон даже не оглянулся.
– Прошу Вас, господин Калика, – продолжил Джон. – Если эти документы предназначены мне, передайте их, пожалуйста.
Господин Калика, продолжавший все это время стоять в картинной позе с протянутой к Джону голубой папкой и ярко сверкающим на ней золотым Гербом, как бы замешкался, оглянувшись на секунду в поисках поддержки, но быстро сориентировался, улыбнулся и сказал: "О, да! Примите эту гарантию вашей свободы! Вы ее честно заслужили!"
Калика передал папку полковнику Голембо, тот подозвал майора, майор, тоже держа папку на вытянутых руках, чеканным шагом приблизился к барьеру из колючей проволоки, скрученной в спирали и протянул ее Джону.
Джон принял папку и вернулся в исходную точку перед телекамерами, следившими за всеми передвижениями. Комментарии журналистов, что-то непрерывно вещавших своим зрителям, слились в дружное, громкое, неразборчивое щебетанье.
Игнат, оставаясь за спинами бойцов, с кем-то горячо разговаривал по телефону, прикрыв рот ладонью. Выражение его лица не было видно, поскольку маску он не снимал.
82
Адам заставлял себя идти медленно, старался придать лицу полусонное выражение, чтоб ничем не выдать своего ликования: "Удалось! Слава Тебе, Господи, слава Тебе! Пошла фишка, пошла! Как бы только не спугнуть!"
Выйдя из офиса Джгавы, Адам остановил первое же такси и, сказав шоферу ехать прямо, пока он не скажет, куда сворачивать, откинулся на спинку заднего сидения и беззвучно захохотал, ощупывая в кармане пять пачек по десять тысяч в каждой.
Через несколько минут, когда машина мчалась уже по скоростной эстакаде, Адам принял решение и велел водителю ехать на площадь у трех вокзалов.
Водитель заворчал, что-то на тему "раньше надо было сказать, теперь придется до развязки ехать". Адам резко оборвал его, велев заткнуться и молча рулить туда, куда приказано: к Казанскому вокзалу!
Прибыв на вокзал, Адам расплатился с водителем и, войдя под своды дебаркадера, решительно направился к электричке на восьмом пути, которая, судя по табло, должна была отправиться через 11 минут. Адам вошел в пятый вагон, посидел некоторое время у окна, оглядывая пустой перрон, потом перешел в шестой вагон, оттуда в седьмой и, за одну минуту до отправления выскочил из двери седьмого вагона, расположенной как раз напротив входа в подземный переход, протянувшийся под путями.
Из подземного перехода Адама благополучно проник в метро, несколько раз проехался "туда-обратно", продолжая выяснять, нет ли за ним слежки, затем добрался до "Белорусской" и, выйдя на поверхность, углубился в бесконечный лабиринт цветочно-фруктового азербайджанского базара, покрывавшего все окрестности.
Адам знал, куда направлялся, и мог бы сразу войти в магазин Юсуфа, но – береженного Бог бережет! Адам несколько раз прошел мимо, лениво рассматривая витрины и лотки с одинаковыми цветами и фруктами, отбиваясь от назойливых торговцев. Потом, убедившись, что Юсуф на месте, он зашел в соседнюю лавку, стоящую в том же ряду, прошел ее насквозь и вышел на внутренний проулок, которым пользовались только торговцы и грузчики, доставлявшие товар. Это дало ему возможность войти к Юсуфу с черного хода.
– Ас'салям-алейкум, – сказал с поклоном Адам, протягивая Юсуфу обе руки.
– Ва'алейкум-ас'салям, – ответил Юсуф, принимая его руки. – Какая честь, эфенди, какая честь!
– Надо поговорить о важном, Юсуф.
– Прошу, господин, – и Юсуф провел Адама через проходы между тюками и коробками в соседнее помещение.
Из небольшой подсобки вела винтовая лестница в подвал, стены которого представляли собой стеллажи с коробками, заполненными товарами. Здесь Юсуф достал из кармана пульт, нажал кнопку, и часть одного стеллажа отъехала в сторону, обнажив дверь в стене. Открыв ее ключом, Юсуф извинился, что войдет первым, шагнул внутрь и зажег свет.
Адам вошел внутрь и не удержался от восклицания:
– Ничего себе! Вот это да…
– Милости прошу, – ответил Юсуф. Это моя дивания, здесь нам никто не помешает.
Помещение, в котором они оказались, являло собой довольно просторный зал с резными деревянными колоннами, узорчатым расписным потолком и стенами. Вдоль стен лежали ковры, подушки и низкие резные столики, в центре комнаты журчал небольшой фонтан, по углам стояли сундучки и шкафчики, инкрустированные золотом и перламутром, возле которых на полу стояли кальяны, подносы с графинами и хрустальными стаканчиками для чая.
– Да, такое я видел только у арабских шейхов, – сказал Адам.