– Я рад, что вам нравится, эфенди, – ответил Юсуф. – Присаживайтесь, где вам удобно, сейчас я сам подам чай. Для меня большая честь, господин, что вы сегодня мой гость.
Адам сел на шелковую подушку, скрестив ноги, и только теперь увидел, что его башмаки в грязи, брюки в пыли, а от носков, возможно, воняет.
– Извини, Юсуф, что я тебе предварительно не позвонил. Может быть, ты в курсе дела относительно моих проблем и событий последних дней?
Юсуф молча наклонил голову, позволяя трактовать этот наклон как угодно: то ли в курсе дела, то ли не в курсе дела…
– Я расскажу тебе подробнее, если нужно. А сейчас я хотел бы кое-что купить с твоей помощью. Мне придется уехать, но до этого я должен забрать некие документы и материалы, которые не должны тут оставаться.
– Зачем вам самому это делать, господин? Скажите, что и откуда надо забрать, я скажу людям, они все сделают, а мы будем сидеть и пить чай.
– Спасибо, дорогой, но дело такое, что я все должен сделать сам. Просто это никому нельзя поручить. Кроме меня никто этого не сделает. А мне понадобится кое-что из спецсредств, машина и все такое.
83
Отпустив Адама с пятьюдесятью тысячами в кармане, Джгава посадил своего лучшего аналитика к открытой базе данных и поручил ему все скопировать, проанализировать и доложить. Пока все выглядело прекрасно, единственное, что смущало Джгаву, это ничтожность суммы, за которую Адам продал такой ценный компромат. Это настораживало, хотя имелось и объяснение.
Джгава понимал, что Адам, в любом случае, не жилец. Субайчес не тот человек, от которого можно спрятаться. Шанс, конечно, всегда есть, но даже Адаму с его изворотливостью это сделать будет очень и очень непросто. Но этих ста пятидесяти тысяч, действительно, достаточно, чтоб выбраться за границу. Там у него, наверняка что-то есть, а большую сумму ему все равно не вывезти и здесь не потратить – поймают. "В конце концов, – успокаивал себя Джгава, – сто пятьдесят тысяч не деньги и даже уже имеющейся информации более чем достаточно, чтоб считать сделку выгодной. А опасности, вроде бы, никакой. Ну, даже если этот Адам обманет – и хрен с ним! Впрочем, следить за ним, мы, все равно, будем".
– Послушай, – сказал Джгава, обращаясь к начальнику своей охраны, – как ты считаешь… Короче, мне кажется, что этот Адам становится не очень-то нужен. Надо, конечно, проследить за ним, получить подлинники документов, но, при малейшей угрозе, от него надо избавляться. А ты как думаешь?
– О какой угрозе вы говорите, шеф? Он уже ничего не может. У него ни власти, ни денег, ни аппарата. За ним ведут смертельную охоту и полиция и его хозяин. Так что…
– Знаешь, чем отличается ум от глупости?
– Чем, шеф?
– Тем самым, чего ты не понимаешь, а я понимаю. Ты подумай, то, что он был здесь, у меня, то, что я дал ему денег, что я его, фактически, укрываю от правосудия – все это вместе может быть товаром? На эту информацию может найтись покупатель? У "Отелло", как ты думаешь, есть ли враги, которым хочется нас дискредитировать, а?
– Да, шеф, конечно.
– Значит, ему есть куда идти с этой информацией, есть кому ее предложить?
– Да, но ведь ничего доказать он не сможет! Ни то, что он был здесь, ни то, что вы ему дали денег – ничего!
– Ты так думаешь? Тогда я сейчас всем объявлю, что твоя дочь – проститутка!
– Но у меня нет дочери, шеф.
– Вот ты и будешь потом всем это доказывать, объяснять…
– Понял, шеф…
– Вот и хорошо. Так что запомни: лучше его уничтожить, чем потерять из виду или допустить нежелательные контакты. Все понятно?
– Так точно, шеф! Если позволите, я доведу это до сведения агентов немедленно.
– Действуй! Когда этот чертов поезд прибудет на эту станцию… Как ее там?
– Белый Раст.
– Слушай, а что такое "Раст"? "Белый" знаю, а "Раст" не знаю… Ты знаешь?
– Никак нет, шеф. Может быть это аббревиатура?
– Что?
– Ну, сокращение по первым буквам. Например: РАСТ – Русский АСТроном…
– Астроном, да? Интересно…
84
Когда Джон вырвал руку и двинулся к журналистам, Игната охватила паника: "Неужели он клюнул на эту ложь? Неужели он все еще не понял, что представителям этого правительства ни в чем и никогда нельзя доверять! Это же ловушка. Его используют, и все равно уничтожат вместе с семьей! Надо же как-то это остановить!"
Игнат не успел задать вопрос, как Петр Иванович, находящийся в режиме непрерывной связи и наблюдающий за всем по телевизору, заговорил в наушнике: "Подожди! Не горячись. Пока ничего страшного не произошло. Продолжать наблюдать в режиме боевой готовности".
– Но он же совсем потерял голову!
– Я вижу… Погоди делать выводы.
– А если он уйдет?
– Куда он уйдет, Игнат? Через тройное кольцо спирали из колючей проволоки? Без семьи и детей? Не торопись, я тебе говорю. В любом случае, он должен будет вернуться в вагон – там жена и дети. Вот тогда, в крайнем случае, возьмешь инициативу на себя. Главное, все-таки, поезд, и его прохождение в нашу зону.
– Но, все-таки, было бы лучше…
– В любом случае… Короче, подожди… По-смотрим, как события будут развиваться.
85
Наконец-то, спустя несколько часов нервного ожидания поезд прибыл на станцию с этим странным названием "Белый Раст" и Джгава не отрываясь смотрел прямую трансляцию.
Если бы Джгава не был закован по рукам и ногам в гипс, про него можно было бы сказать, что он замер, услышав речь представителя Администрации Президента! Джгава почувствовал себя причастным к торжеству справедливости, и это новое, совершенно неожиданное ощущение ему понравилось.
Джгава жадно всматривался в лицо Джона, которое все время крупным планом показывали во время выступления господина Калики, и было видно, как тот волнуется. Джгава молил Бога о том, чтоб все и дальше прошло так же хорошо и прекрасно, как обрисовал в своей речи господин Калика, чтоб сегодня вечером прошло торжественное вручение приза! Но только не в студии этой обосравшейся "Астрал Гейм"! Надо сейчас же вмешаться и протащить свой сценарий. Надо выпятить роль "Отелло". Надо срочно начинать натягивать одеяло на себя!
– Шеф! У меня срочное сообщение, – начальник охраны вытянулся в струнку.
– Судя по твоей роже, вы во что-то вляпались, да? Говори быстрее!
– Мы его упустили, шеф!
– Что?
– Мы упустили Адама Ковалеваса. Он все время специально отрывался от хвоста и оторвался. Менял машины и все такое, но мы держались довольно долго.
– Что я тебе приказал, а? Уничтожить, но не упускать! Если видите, что он уходит, надо не задумываясь уничтожать его! В открытую! Как это было, говори, сволочь!
– Мы вели его до азербайджанского базара на "Белорусской". Он петлял, менял машины, на метро отрывался, но мои люди висели крепко. Поэтому, когда он вошел в лабиринт базара, мы не волновались. Мы контролировали ситуацию, но он вошел в одну лавку и как в воду канул. Мои люди там до сих пор дежурят, но он уже три с половиной часа как исчез. Мы уже перевернули вверх дном все лавки и все их склады, подвалы, нашли даже подземные притоны, но его нигде нет. Что делать, шеф?
– Что делать? Если можешь, сожги базар целиком, и расстреливай по очереди всех азеров и членов их семей, но при этом каждого спрашивай – не видел ли он Адама Ковалеваса? Если никто не видел – застрелись последним, да? Понял?
– Так точно, шеф! Может, подключить…
– Подключи 220 вольт к своим яйцам! Сволочь! Ищи его! И убей! Ладно, подключи полицию, подключи кого хочешь, но чтоб его не было, а труп его был. Понял?
– Так точно!
– Пошел вон!
"Ну, надо же… Подонки! Там все хорошо складывается, так здесь прокол! Сейчас надо заниматься важным делом… Этот Джон, кажется, сломался… Это, может быть, и хорошо. А вот то, что при этом "Астрал Гейм" пытается все свалить на ошибки персонала, на сумасшедших – это плохо. Еще хуже, что этот правительственный чиновник явно на их стороне! Надо немедленно вмешиваться! И компромат сейчас как раз вовремя… Ну, ничего, ничего… Еще посмотрим!"
86
Джон раскрыл папку и начал внимательно вчитываться в текст, отпечатанный на плотной бумаге с водяными знаками и государственным гербом. Там действительно было написано, что он, Иван сын Петров Демидов, он же Джон Деми, является с такого-то числа "юсфул меном", что все ранее совершенные им нарушения закона считаются ничтожными и не подлежащими судебному и иному преследованию. Потом говорилось, что и вся его семья становится "юсфул-пиплами", наконец, подтверждались всевозможные права и свободы, включая выбор места жительства. Документ был подписан Президентом страны и зарегистрирован в Государственном реестре за номером таким-то.
Перед глазами Джона мелькали картины недавнего прошлого его семьи, вспомнилась ночлежка, ее грязь и вонь, вспомнилась Соня, возвращающаяся утром со своей "работы", вспомнились глаза голодного сына и невыносимый взгляд все понимающей, рано повзрослевшей дочери.
Джон вспомнил "Миссию Бартольди" и "Комиссию Яковлева", вспомнил мерзкие рожи Феникса и Филиппа, втянувших его в этот кошмар. Перед глазами проплывали лица Николая Ивановича и старушки Тамары Степановны из Измайлово, Дуни Поц и похотливого дворника, Володи, Марии Ивановны и Сергея, Джгавы и Игната…
За последнюю неделю он открыл для себя свою собственную страну и населяющих ее людей.
Он узнал Москву, увидел этот великий и древний мегаполис, разделенный на зоны, национальные анклавы и особо охраняемый Внутренний город. Он ощутил непримиримые противоречия и вражду между разными группами, видел доброту и злобу, взаимопомощь и агрессивность, насилие и несправедливость.
И он понял, что несправедливость, это не то, что иногда может с кем-либо произойти – несправедливость это те скрепы, на которых держится общество, в котором он живет. Несправедливость одних, по отношению к другим, обеспечивает первым процветание и сытость. Только постоянное унижение сильным слабого, богатым бедного, обеспечивает богатство и силу. Несправедливость, это суть той жизни, в которой он жил, и в которой ему предлагают жить дальше, но только из стада рабов перейти в стадо свободных надсмотрщиков, над которыми будут свои надсмотрщики – элита. И, чтобы жить хоть в относительной гармонии с самим собой и окружающей действительностью, надо неспра-ведливость принять как норму жизни, как ее неотъемлемое свойство, как справедливость.
Пока он был квалифицированным рабом, он был счастлив, как, наверное, счастлив, бычок, откармливаемый на мясо: он ведь не знает, что его кормят, для того, чтоб убить. Теперь же, когда ему открылось так многое, он, чтобы воспользоваться предложенным шансом получить "Свободу и Миллион", должен вместе с ними получить и принять всем сердцем новое представление о добре и зле. Он должен будет обязательно унижать и использовать рабов, он должен будет вести себя как "юсфул-мен", он должен будет ежечасно попирать, понукать и унижать всякого, кто стоит на более низкой ступеньке социальной лестницы, иначе система отторгнет его, как злокачественное новообразование, угрожающее стабильности самой системы.
– Господа! – обращаясь к толпе журналистов, начал Джон. – В этом документе действительно подтверждается, что я теперь свободный человек. Меня и мою семью переводят в разряд "юсфул-пипл" и освобождают от ответственности за все преступления… Но я, все-таки, прежде всего прошу прощения у всех людей, которые пострадали из-за меня, у тех, кто пострадал непосредственно от меня и моих действий. Простите, пожалуйста, если сможете.
– Господин Деми! Сколько, все-таки, человек, вы убили лично? – раздался выкрик одного из журналистов.
Не отвечая на выкрикиваемые вопросы, Джон продолжил, повернувшись к господину Калике, все еще возвышавшемуся над толпой:
– Я принимаю предложенный мне правительством статус, так называемого, "юсфул-мена".
Журналисты, перебивая друг друга, выкрикивали вопросы, проклятия и приветствия:
– Поздравляем!
– На виселицу монстра!
– Где вы собираетесь жить?
– Убийцам не место в нашем обществе!
87
– Как хотите, но немедленно погрузите меня и доставьте на этот Белый Раст! – Джава орал на врачей и охранников. – Там делается история, вы поняли? Там сенсация! Я должен быть на этой платформе немедленно! Я дам интервью! Прямой эфир!
Джгаву погрузили в кресло-каталку и закатили в специально вызванный фургон скорой медицинской помощи.
– Скорей! Скорей! Скорей!
88
Продолжая игнорировать журналистов, Джон обратился к господину Калике:
– Теперь, насколько я понимаю свои новые права, вы, господин Калика, Вы, господин полковник, находящиеся здесь правительственные войска и агенты безопасности – все дружно защищают меня от возможных неприятностей и нападок? Это так?
– Несомненно, – проворковал господин Калика.
– Так точно, – подтвердил полковник.
– Но я сразу заявляю, что не принимаю предложение компании "Астрал Гейм" о вручении мне приза сегодня вечером в телестудии. Компания "Астрал Гейм", как вы уже знаете, неоднократно нарушала условия договора. Одержимая алчностью и страстью к наживе любой ценой, они пошли на манипулирование ставками тотализатора, на обман зрителей и всего населения, даже на сознательное убийство. Я отказываюсь получать приз вечером в телестудии. Я, как свободный человек, – Джон поднял над головой голубую папку, – находящийся под охраной Правительства, честно победивший в борьбе в полном соответствии с договором требую вручения мне приза здесь, на этой платформе. Здесь и сейчас. Я уверен, что и господин Калика, и телезрители поддержат меня!
– Расстрелять его вместе с семьей прямо на платформе!
– Как вы потратите миллион?
– Золото! Пусть дадут золото!
– Итак, сгружайте золото в слитках прями сюда, к моим ногам и пусть это торжество справедливости увидят все телезрители, вся страна! – Джон вскинул руку над толпой, обращаясь к телевизионщикам. – Я прошу журналистов поддержать меня! Ведь, помимо прочего, это еще и шикарное зрелище – согласитесь! Сейчас здесь вырастет гора золота!
– Золото! Пусть выгружают золото!
– Господин Деми! Так сколько же, все-таки, человек вы убили своими руками?
– Только в телестудии! Зрители ждут, и они имеют право!
С трудом перекрывая журналистский гвалт даже с помощью мегафона, господин Калика пытался отстоять свою позицию:
– Господин Деми, но это противоречит условиям… Это невозможно. Вам все выплатят в студии.
– Возможно! – Джон указал пальцем на телекамеру с логотипом компании "Отелло". – Я просил выяснить и юристы из компании "Отелло" проработали этот вопрос. По их мнению, я вправе требовать вознаграждение в любой форме. Так что, определитесь, господин Калика, чью сторону вы готовы поддерживать? Честного победителя или опозорившую себя компанию "Астрал Гейм"? Давайте спросим у журналистов – что вам, господа приходит в голову, когда вы видите государственного чиновника, так старательно защищающего неправую сторону?
– Он подкуплен!
– "Астрал Гейм" всех давно купила!
– Правительство подкуплено!
– Какую роль здесь сыграла компания "Отелло"?
Господин Калика продолжал увещевать, не обращая внимания на выкрики в его адрес:
– Господин Деми! Я вас призываю просто внять здравому смыслу… Это технически неосуществимо…
– Нет, нет и нет! – Джон твердо стоял на своем. – Золото к ногам победителя! Проигравшая сторона – "Астрал Гейм" – должна выполнить мои условия или статус "юсфул-мена" ничего в этой стране не значит!
– Пусть сгружают золото!
– Пригласите сюда жену и детей!
89
Юсуф переодел Адама в грязновато-бежевый халат подсобного рабочего, на голову напялил нечто среднее между чалмой и платком, приклеил ему роскошные иссиня черные усы и повел лабиринтами бесконечного базара, то ныряя в подземелья, то проходя через бесконечные лавки, склады, свалки мусора. Наконец, наряду с торговыми точками стали появляться и жилые дома, окруженные грязными ребятишками, старыми автомобилями и мусорными баками. В один из таких домов они вошли.
Юсуф что-то тихо сказал угрюмому небритому хозяину, тот молча кивнул головой и вскоре Адам, попрощавшись с Юсуфом, объяснял Сулейману – так звали хозяина, что именно ему нужно. Сулейман кивал головой и писал цифры на полях газеты. Это означало цену. Адам зачеркивал и писал свою цену.
Так, шаг за шагом они приближались к согласию, а когда его достигли, Сулейман пригласил Джона в невообразимо старую автомашину в которой с трудом угадывалась ее марка. Машина, выпуская клубы дыма, на удивление быстро завелась, и они поехали "на склад", как сказал Сулейман.
Мальчишки некоторое время бежали за машиной, видимо, требуя у Сулеймана мелких денег, а потом отстали и бросили вслед несколько камней. Их удары по багажнику не способны были оставить след на давно проржавевшей измятой поверхности.