* * *
Новая Зеландия, Северо-восточная часть полуострова Коромандел, берег Тихого океана
7 февраля 2017 года, 14:33
Крепко сбитый мужчина лет сорока нетерпеливо наблюдал за возней молодого парня с моторной лодкой. С трудом установив двигатель на транец, Анару (так звали парня), вот уже десять минут пытался его безуспешно завести. У него чесались руки дать местному аборигену подзатыльник, чтобы он шевелился быстрее, хотя он и отдавал себе отчет, что это вряд ли поможет. От него сейчас вообще мало что зависело, оставалось только набраться терпения и ждать.
Он закурил, направив равнодушный взгляд в океан. Занесло же его…
"Это в последний раз, Павлик, - подумал Багор, выпуская изо рта колечко дыма. - После Весты больше никаких совместных сделок. В следующий раз обойдусь без тебя, слизняк бесхребетный"
В сотне метрах от них у причала мерно покачивалось потрепанное суденышко, и краем глаза Багор заметил, как к лодке, над мотором которой, чертыхаясь, колдовал ее загорелый владелец, направилось двое рыбаков.
"Этого еще не хватало".
Багор повернулся в сторону, стараясь стоять так, чтобы новозеландцы не смогли разглядеть его лица. И хотя на нем были черные очки, а из-под бейсбольной кепки торчали нестрижанные вихры искусственных волос, лишние свидетели ему ни к чему. Он и так сильно рискует, идя навстречу Павлу.
Рыбаки окликнули Анару, и тот помахал им рукой. Они смахивали на близнецов - оба тощие, с выпирающими ребрами, прожаренные на солнце до состояния головешек, с всколоченными черными волосами.
"Трындец. Двадцать первый век, вашу маманю. А живут как приматы, будто только огонь научились добывать", - презрительно подумал Багор, стряхивая пепел. Увидев знакомых, Анару, казалось, напрочь забыл о двигателе, который наотрез отказывался заводиться, и начал что-то увлеченно с ними обсуждать.
- Ну ты, мудило, - скрипнул зубами Багор, искоса следя за троицей. Со стороны чудилось, что говорили одновременно все трое, громко восклицая и жестикулируя. - Заканчивай треп и займись своей консервной банкой!
Багор глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе успокоиться.
"Все по плану. Все идет как надо".
Он поправил рюкзак на плечах, со злорадством подумав, что у Павла глаза на лоб полезут, когда он выкатит ему общий счет.
А как же. Переезд из Хантли в Коромандел, поиск плавсредства, питание и прочее дерьмо. Под "прочим дерьмом" Багор подразумевал набор инструментов, которые были аккуратно сложены в рюкзаке - веревка, нож, фонарик и прочие необходимые мелочи. Может, простой обыватель и смог бы их приобрести за относительно небольшую цену, но Павел сейчас находился не в той ситуации, чтобы крутить носом, и Багор не будет Багром, если не заставит его оплатить свои услуги втридорога. А может, и больше.
Ничего, Павлик не обеднеет. Веста - золотая курочка, точнее, слоник. Багор не понаслышке знал, что возле этой ужасно толстой и страшной неряхи периодически крутились любители легких денег, но та постоянно отшивала их. И лишь Павлу удалось завоевать ее сердце. И как оказалось, он попал в "десятку".
Достав из внутреннего кармана куртки мобильный, Багор выбрал номер подельника и, помедлив пару секунд, словно все еще сомневаясь, нажал на кнопку вызова.
Ему долго не отвечали, и он уже намеревался сбросить звонок, как в трубке послышалось клокочаще-хриплое:
- Кто?!
Багор плотно сжал губы. Это был явно не Павел. Похоже на Весту.
- Кто это? - вновь пролаял голос, и он торопливо выключил телефон. Буквально через мгновенье сотовый тревожно завибрировал - звонили с телефона Павла.
Багор сбросил вызов и торопливо выключил мобильник.
Задумчиво почесал подбородок. Что бы это значило?!
Ведь в последнем разговоре его напарник упомянул, что приложил Весту, и там даже кровь…
"А это значит, что со мной только что говорила Веста".
От этой мысли по коже заскользил неприятный холодок, и Багор нервно переступил ногами.
Да. Скорее всего, жирная грымза очухалась и дала просраться Павлику, который наверняка к тому времени потерял бдительность. Соответственно, расстановка сил на яхте поменялась.
Наконец рыбаки, вдосталь наговорившись, развернулись и неспешно зашагали к своему судну, а Анару продолжил ковыряться с мотором.
"Ехать или плюнуть на все?!" - лихорадочно раздумывал Багор.
Одно дело - избавиться от бесчувственного (или, еще лучше, мертвого) тела. И совершенно другое - искать в открытом океане яхту, на которой затаилась толстая крепкая бабища, по физической силе не уступающая, пожалуй, даже ему. И, скорее всего, охрененно злая. Правда, судя по словам Павлика, она ранена, но все же…
Пока Багор искал выход из сложившейся ситуации, в его памяти бегущей строкой проскользнула недавняя фраза напарника:
"…она призналась про наследство… все оказалось куда лучше, чем я предполагал…"
Он решительно втоптал окурок в стылый песок, направившись к лодке.
Он доведет дело до конца.
- Только не за десять штук, парень, - беззвучно прошептали его губы. - Если Веста жива, а ты сейчас связан, и мне придется спасать тебя, мы поделим наследство твоей жены пополам.
Воздух встрепенулся от сухого треска заработавшего двигателя, и Анару издал торжествующий вопль. Махнул рукой, приглашая Багра.
На лице афериста растянулась безжизненная улыбка.
- Мы поделим твое наследство поровну, - повторил Багор, не переставая улыбаться. - Или я убью тебя, Павлик.
* * *
Где-то на просторах Тихого океана
7 февраля 2017 года, 14:35
Несколько минут Веста неподвижно стояла на палубе, устремив в горизонт ничего не выражающий взгляд. Ее грубые пальцы с силой сжимали релинг, как если бы она намеревалась отломить от яхты кусок борта. Она беззвучно плакала, и слезы, капая на громадную грудь женщины, тут же смешивались с кровью, струящейся из неглубокого пореза.
- Ты как конфетка "Рафаэлло" - внутри всегда большой сюрприз, - пробубнила она, вздохнув. - Ты сладкий апельсин и спелый…
Веста с трудом отвела взор от океана, переместив его на бесчувственное тело супруга.
- Ты словно тортик "Бенефис", - шепотом произнесла она.
Павел лежал на боку, безвольно раскрыв рот. Из рассеченной скулы текла кровь.
Тяжело переваливаясь из стороны в сторону, женщина зашлепала в каюту. Она резко распахнула дверцу холодильника, так, что его содержимое тревожно вздрогнуло, тут же утихнув.
Круглые глаза Весты остановились на открытой бутылке виски.
- Сейчас мне это просто необходимо, - пробормотала она и, запрокинув голову, сделала несколько жадных глотков. На глазах вновь навернулись слезы, глотку сбрызнуло расплавленным оловом, дыхание на мгновение застопорилось, и пару секунд она стояла, широко разевая рот. Наконец легкие заработали в прежнем режиме, жжение постепенно растворялось, впитываясь в стенки желудка, и Веста с шумом выдохнула.
Теперь настала пора позаботиться о муже.
В рубке она открыла небольшой ящик с инструментами, откуда выудила моток капроновой веревки. Ею она связала Павла, израсходовав моток полностью. Невзначай ее взгляд остановился на мизинце Павла, том самом, который она укусила прошлой ночью. Помешкав, она отправилась за аптечкой.
- Мне очень неловко, что я причинила тебе боль, мой мальчик, - сказала Веста, осторожно разматывая салфетку. Часть ее прилипла к подсохшей ране, и с помощью теплой воды ей удалось удалить клочки размокшей бумаги. После этого женщина обработала укушенный палец, ловко его перебинтовав. В течение всего времени Павел даже не шелохнулся, продолжая пребывать в глубокой отключке.
Промокнув губку в миске с теплой водой, Веста аккуратно вытерла лицо супруга, смыв кровь и разводы грязи. Заботливо поправила ему волосы, погладила по щеке.
- Красивый гаденыш, - покачала она головой. - Ты разбил мое сердце.
Выпитое виски быстро дало о себе знать - боль в разбитой голове тихо отступила в тень, в мышцах появилась приятная расслабленность. Веста мельком осмотрела себя, и, принюхавшись, сморщилась.
Теперь ей нужен душ. А потом она займется собственными ранами.
Через пятнадцать минут Веста вышла из душевой кабинки, распаренная и чисто вымытая. Уставившись в зеркало, она затаила дыхание и подушечкой пальцев коснулась раны на голове.
Боль мгновенно очнулась, плавя края раны раскаленным свинцом, и женщина засрежетала зубами. Но кости черепа вроде целы. В аптечке еще оставалась упаковка бинта, и она, как могла, сделала себе перевязку.
- Теперь в путь, - вслух проговорила Веста, одеваясь. На ней были все те же спортивные штаны и красная "ковбойка". - Мы и так тут задержались…
С этими словами она прошла в рубку.
Спустя несколько секунд яхта ожила - вздрогнув, заурчал двигатель, послушно затарахтел трюмный вентилятор.
- В путь, - повторила Веста, и в этот момент зазвонил телефон.
Она дернулась, как от сильной пощечины.
Кто это?!
Непослушными пальцами она схватила трубку, краем глаза заметив, что высветившийся номер определился всего одной буквой "Б":
- Кто?!
На другом конце провода повисло тяжелое молчание. Казалось, человек замер, жадно вслушиваясь в голос Весты.
- Кто это?! - хрипло повторила она, после чего связь прервалась. Не раздумывая, Веста тут же произвела обратный вызов, но он был мгновенно сброшен.
"Б. Что это за "Бэ" такое?!" - в смятении думала Веста. Она позвонила снова, но абонент уже был недоступен. Похоже, звонивший ей
(или Павлу)
человек попросту выключил телефон.
Через мгновенье Весту осенило. Она полистала записную книжку сотового, убедившись в своей догадке. Конечно, когда она лежала на диване, якобы усыпленная снотворным, Павел после неудачной попытки связаться с сообщником не придумал ничего лучше, чем вставить в ее спутниковый телефон свою сим-карту. Впрочем, на его месте она наверняка поступила бы точно таким же образом.
Значит, "Б"? Как там говорил Павел? Багор?
Помедлив, Веста сняла крышку с мобильника.
Искать свою сим-карту не было ни времени, ни желания. Может, Павел выбросил ее в море.
Да и зачем ей сейчас телефон?
Он ей совершенно не нужен.
А дружок Паси, этот таинственный "Б", или Багор, пусть ищет их самостоятельно.
"Поиграем в кошки-мышки?!"
Веста усмехнулась.
Мурлыча незатейливую песенку, она принялась отвязывать канат от буя.
Через несколько минут яхта неслась в открытый океан.
* * *
Он полз из последних сил, но зловонная темнота накатывала склизкой жижей, волна за волной, обжигая гадостной вонью. Павел задыхался. Подтягивая руками свое странно непослушное тело, он в отчаянии взывал о помощи, но болото неумолимо приближалось, постепенно засасывая его в свою бездонно-ледяную топь.
- Мальчик мой.
Он дернулся, услышав донельзя знакомый голос.
Поднял голову и оцепенел, увидев перед собой Весту. Она сидела на корточках перед ним, и ее руки были почему-то обернуты изрезанной простыней.
- Я помогу тебе, мой мальчик, - произнесла она проникновенным голосом.
- Помо… ги, - задыхаясь, выдавил Павел.
Небрежным движением Веста скинула лохмотья, и из его глотки вырвался отчаянный вопль - вместо рук у него жены клацали громадные клешни, с пупырчатых когтей которых капала слизь.
- Помогу, - прохрипела Веста.
Одним небрежным движением она сорвала с Павла кожу с лица, которое тяжело повисло на подбородке влажно-красной тряпкой. - Обязательно помогу.
Он открыл глаза, с трудом хватая воздух.
Веста сидела рядом с ним, и ее руки были совершенно нормальными.
- Привет, - мягко улыбнулась она. - Я очень рада, что ты пришел в себя.
- Ты…
Только сейчас Павел ощутил, что его плечи, руки и ноги что-то сдавливает, причем сдавливает сильно, как стальные обручи, и каждый вдох-выдох причинял ему острую боль.
"Я не могу пошевелиться".
Он едва поверил в это предположение, напрягая мышцы, но факт оставался фактом - он был связан. Полностью, с головы до ног, словно кокон.
- Не дергайся, - снова заговорила Веста, видя как ее супруг с побагровевшим лицом яростно извивался на диване. - Этим ты только сделаешь себе хуже.
- Развяжи меня! - рявкнул Павел, изо всех сил напрягая мускулы.
- Пожалуйста, успокойся.
Тяжело дыша, он умолк, мысленно приказывая вести себя сдержанно. Между тем внутри у него бушевал ураган, и спокойный, размеренный голос Весты приводил его в исступление.
"Эта жирная свинья разговаривает со мной, как со своими писюнами из детского сада!" - в бешенстве подумал он.
- Ты хочешь пить? - осведомилась женщина.
- Нет, - буркнул Павел, хотя это было ложью - глотка его пересохла и напоминала заброшенный колодец с крупнозернистыми стенками.
- Ты меня обманываешь, - возразила Веста. - Я же вижу, что тебя мучает жажда. Ну да ладно. Скажешь, когда передумаешь.
- Что ты задумала? - сквозь зубы спросил Павел. Он пока еще не пришел в себя окончательно, и ему казалось невероятным, что он очнулся связанным. То, при каких обстоятельствах Веста его обезвредила, отправив в нокаут там, на палубе, мерещилось ему каким-то неясно-расплывчатым и мутным пятном. Да и не хотел он об этом думать. А теперь исходные данные таковы - он связан, полностью обездвижен, и его голова трещит, словно десяток шизанутых гномов неустанно долбят его череп изнутри своими кирками, крошечными, но чрезвычайно острыми… А она, это заплывшая жиром стерва, сидит на диване и сочувственно кивает головой, как будто перед ней не он, ее законный супруг, а псих в смирительной рубашке, которому подошло время делать очередной укол…
- Я полагаю, нам нужно кое-что обсудить. Согласен? - после недолгого молчания подала голос Веста.
Павел провел кончиком языка по горячим губам. Они были обветренные и сухие, как ноздреватая пемза.
"Ты собирался убить ее, - холодно зазвучал внутренний голос. - Забыл?"
Перед застывшим взором зашелестели рваные клочья кадров последних событий, и его тело подобралось, словно тугая пружина.
Боже, как он мог забыть это?!! У него что, случился приступ амнезии?
"Я же собирался убить ее".
Павла прошиб ледяной пот, его пальцы непроизвольно сжались. Мучительно заныл прокушенный мизинец, и он непроизвольно охнул. Веста заметила это, проговорив:
- Ничего страшного. Кость не повреждена.
- Развяжи меня, - попросил Павел. На этот раз его голос звучал тихо и вкрадчиво. - Не знаю, что на меня нашло, Веста… Прости, родная.
Веста усмехнулась.
- Родная, - повторила она задумчиво, словно пробуя на вкус это слово. - Совсем недавно ты говорил мне другие вещи. Если мне не изменяет память, ты собирался резать меня на куски.
К лицу Павла прилила кровь, ему стало душно.
- Послушай…
- А потом ты хотел меня утопить. Ведь так?
Он не смог выдержать пронзительный взгляд ее огромных глаз и опустил голову.
- Я не собираюсь тебя избивать и вытаскивать показания клещами, - после небольшой паузы промолвила Веста. - Это не мои методы. Знаешь, за всю свою жизнь я вообще никогда не поднимала руку на человека. И на ребенка в том числе. Кстати, ты слышал, что индейцы никогда не применяют к своим детям физических наказаний?
- Слышал, - послушно кивнул Павел.
Веста смотрела на мужа со снисходительной улыбкой.
- И тогда, на палубе, мне пришлось ударить тебя. Иначе я была бы уже мертва. Но, Павел, я не хочу умирать. У любого существа, даже такого некрасивого и уродливого, как я, есть право на жизнь. Я права?
Он снова кивнул с удрученным видом.
"Багор, - внезапно подумал он, и внутри затрепетал робкий огонек надежды.
Конечно. Багор сообщил, что уже направляется сюда, вот только как скоро он приедет? И вообще, сколько прошло времени, пока он провалялся в отрубе?!
- Передо мной непростой выбор, Павел, - монотонным голосом продолжала Веста. - И прежде чем я приму какое-то решение, мне бы очень хотелось услышать от тебя ответы на некоторые вопросы.
На лбу Павла выступила испарина. Он совершенно не узнавал свою жену и ровным счетом ничего не понимал. Где-то в глубине души он готовился (и даже желал) увидеть другую Весту - яростную, бьющуюся в истерике, рыдающую, осыпающую его проклятьями… Любую из вышеперечисленных… но только не такую. Наблюдая за ней исподлобья, он был потрясен ее выдержкой и олимпийским спокойствием.
- Ты не обязан отвечать на мои вопросы, - произнесла Веста. - Но поверь, для нас обоих лучше, если ты не будешь ничего от меня скрывать.
- Спрашивай уже, - просипел он.
- Ты еще до женитьбы планировал это дело? Ну разделаться со мной? Только не лги.
Павел молча глядел на супругу. Она сидела, расслабленно сложив руки на своих толстых коленях, с безмятежным видом поглядывая на него, и если бы не ее забинтованная голова и веревки, которыми он был связан, можно было подумать, что они расположились в гостиной московской квартиры Весты, тихо и мирно обсуждая какую-то бытовую мелочь вроде замены потускневшей лампочки на кухне…
- Нет, - разлепил губы Павел. - Ничего… я ничего не планировал.
Веста с грустью покачала головой.
- Павел, я ведь слышала твой разговор с Багром. Не имеет смысла отпираться.
"А может, лучше признаться? - вновь ожил внутренний голос. - Она простит тебя. По крайней мере, снимет с тебя веревки…"
- Он угрожал мне, - выдавил он, глядя в сторону.
- "Он" - это кто? - поинтересовалась Веста, не сводя с мужа внимательного взгляда. - Багор?
- Да. Он узнал, что ты получила большое наследство. Так получилось, что я должен ему, - солгал Павел. - Я не смог с ним расплатиться. Он угрожал мне… Я… ничего этого не хотел, поверь.
Веста засмеялась.
- Даже ребенок едва ли поверил бы в твою историю. Ложь слетает с твоего языка так же легко, как капли воды с плавника дельфина… Правда, романтичное сравнение?
Павел угрюмо молчал.
- Скажи, если бы я тогда так неожиданно не пришла в себя, что бы ты сделал? - задала она вопрос. - Дождался Багра и выбросил меня за борт?
Павел вымученно улыбнулся:
- Я и пальцем бы тебя не тронул.
- Ага. Как я поняла из твоего разговора, эта роль была отведена твоему приятелю. И, судя по всему, в свое время ты сделал для него нечто похожее, верно? Чего молчишь? Ты убил его жену?
- Мне… - Павел кашлянул. - Мне нечего тебе ответить.
- Да у тебя все на лице написано. Ладно. Ты был женат?
Замешкавшись, он кивнул.
- Уже лучше, - повеселела Веста. - И что ты с ними сделал, Пася? Со своими любимыми женами?
"Она снова назвала меня этим гребанным прозвищем, - пронеслась у него обнадеживающая мысль. - Может, не так все плохо?!"
- С ними… - начал он, но женщина перебила его:
- Ты убил их? Смотри мне в глаза, мальчик.
По виску Павла прочертил ручеек пота. Немигающие глаза Весты гипнотизировали его.
- Да, - вырвалось у него.
- Я так и думала. Расскажи мне об Ирине. Ирине Шаховой, твоей любовнице.
Павел пригнулся, словно получив удар плетью.
"Откуда она знает про нее?!" - ошеломленно подумал он.