- Так, значит, ты каждый день на охоту выходишь? Ах, гадёныш проклятый, - сказал старик и зло оттолкнул от себя Сержа.
Серж отлетел в сторону и заскочил во двор большого дома. В то мгновение, когда старик держал его за плечо, он заметил, что Настя стояла перед ним уверенная в себе, весёлая и смелая. Выглянув теперь из-за угла, Серж увидел, что Настя была уже далеко. Старик шёл за нею, а не рядом, и трудно было угадать, вместе ли они идут, или просто случайно встретились на улице и даже не знают друг друга.
Какой позор и какие неприятности свалились на голову Сержа в последние дни! А к этому он совершенно не привык.
Ему всегда всё удавалось, и у него всегда было то, что он хотел. Отец его был довольно крупный работник в городе, и множество людей знало его. Он был всегда очень занят на работе, можно сказать, что он работал от зари до зари. Даже в выходные дни он нередко бывал занят. А когда выпадала свободная минута, он садился в машину, брал с собой своего единственного сына Сержа и ехал отдохнуть за город. В другое время он своего Сержа, пожалуй, и не видел. Он приходил с работы поздно, когда Серж уже спал, а вставал, когда Серж был уже в школе. Летом же Серж с матерью жил в деревне, а отец оставался один в городе.
Мать растила Сержа, стараясь не потакать его капризам, но случалось так, что отец одним каким-нибудь поступком разрушал всё то, к чему стремилась мать. Сержу вдруг взбредёт в голову те двести шагов, что отделяли его дом от школы, не пройти пешком, как ходят все дети, а проехать в отцовской машине. Мать скажет, что этого делать не нужно, что никто из ребят не ездит на машине в школу. А Серж начинает плакать и кричать. Тогда отец, чтобы отвязаться, скажет шофёру отвезти сына. И Серж после этого говорит, что отец лучше матери, что отец добрый, а мать злая, и с видом гордого начальника вылазит из машины возле школы, как раз тогда, когда все ребята стоят вокруг и глазеют на него. И Серж думает, что он лучше всех, всех умнее и имеет над всеми во всём превосходство. И постепенно в нём укоренилась мысль, что он совершенно исключительная личность, а все остальные ничего не стоят. И если иногда с ним случалась неудача, он злился и старался сорвать свою злость на ком-нибудь, вместо того чтобы самому, своими силами поправить положение.
Он хотел, чтобы каждое его слово было законом для всех, а если кто возражал ему, он кипел от злости и угрожал, что пожалуется отцу. А отец его, как он думал, имеет право и должен сделать всё, что ему, Сержу, захочется. Серж долго стоял за углом, размышляя о своих неудачах. Различные смелые планы возникали в его голове. Они ещё узнают, с кем имеют дело. Они - это Настя и прежде всего тот неизвестный старик, который, будто привидение, всегда появляется перед ним на улице и вмешивается в его дела. Чувство злобы к этому старику овладело Сержем. И что такое эта Настя? Чего она стоит рядом с Сержем? Мелюзга. Что в ней такого исключительного? Ну и героиня! Он хотел не столько перед ней, сколько перед всем классом показать себя, а вышло так, что будто не он умнее и выше всех, а она.
Она спокойно и старательно решала пример у доски и взяла верх над ним, а он своим криком и самонадеянностью добился лишь того, что его осмеяли. Он покажет им всем - и старику, и Насте, и учительнице, - что они ничего не стоят рядом с ним, а он волен распоряжаться всем миром.
Вот какие мучения испытывал Серж, стоя за углом. Свет ему был не мил. Наступал вечер, а он всё стоял. Когда он наконец вышел на улицу, то увидел на тротуаре своего одноклассника - белобрысого Мишку. Этот Мишка очень обрадовался, что столкнулся с Сержем. Широко растянув в улыбке рот, он сказал:
- Я думал, что ты домой убежал, а ты тут был. Что ты так долго тут делал?
- А ты что, меня видел?
- Конечно, видел. Я вон там шёл, когда этот старик тряс тебя за шиворот.
И Мишка хлестнул по голенищу скрученным в несколько раз телефонным шнуром.
- Где ты этот шнур взял? - хриплым голосом спросил Серж, только бы перевести разговор на что-нибудь другое. Совсем уж последнее дело, если его позор видели люди на улице.
- Этот старик снова тут ходит, - продолжал белобрысый Мишка. - Только что он в том переулке яблоки покупал…
- Отрежь мне половину шнура.
- Хитренький. А что ты мне за это дашь?
Никакой шнур Сержу не был нужен. Он говорил что попало. Не торопясь они шли по тротуару. Сержу было не по себе. Он знал, что назавтра Мишка по всей школе разнесёт, как его на улице трясли за шиворот. Да если бы только трясли! Это было бы ещё полбеды. Но Мишка не такой парень, чтобы сказать, как оно было на самом деле. Он десять коробов наплетёт того, чего вовсе и не было. Он будет сочинять, как этот старик драл его за уши, таскал за волосы. И рассказывать будет с ужасным хохотом, а глядя на него, и все начнут хохотать. Такого позора и унижения Серж не вынесет.
Они дошли уже до самого железнодорожного переезда.
- Вот он! - крикнул белобрысый Мишка.
Серж оглянулся. Шагах в трёхстах от себя, в свете уличной лампочки, он увидел высокого старика. Тот потихоньку шёл и ел яблоко.
- Пойдём быстрее, чтобы он нас не догнал, - проговорил Серж.
- Так сверни в сторону, если ты его боишься, - насмешливо сказал Мишка и захохотал.
Сержа будто кипятком ошпарили. Он дёрнул Мишку за руку и шепнул ему:
- Я знаю, где он живёт. Идем, ты только мне кусок этого шнура дашь.
Серж уже знал, что ему делать. Мишка завтра будет рассказывать о нём как о герое, храбреце, а не как о трусе, которого трясли за шиворот. Хоть и жалко было белобрысому Мишке шнура и он не знал, что собирается предпринять Серж, но охотно пошёл со своим дружком, чувствуя, что впереди его ожидает что-то интересное.
- Что ты собираешься делать? - спросил Мишка.
- Я перегорожу шнуром вход в подъезд, чтобы он упал, - объяснил Серж. - Ты оторвёшь мне кусок шнура.
Когда они дошли до знакомого Сержу дома, Мишка сам взялся за дело. Из трухлявой доски в заборе вытащил гвоздь и вбил его в косяк всегда распахнутых дверей. Потом куском ржавой жести перепилил шнур. Серж вырвал шнур из Мишкиных рук: ему хотелось действовать самому, а иначе это будет Мишкино геройство, а не его. Он привязал за гвоздь один конец шнура, а другой Мишка протянул за угол дома. Вдвоём они притаились там. Шнур лежал на земле, и всякий, кто шёл в подъезд или из подъезда, или наступал на него, или переступал. Чаще всего переступали, потому что при входе в подъезд стояла вода от недавних дождей. Лужа была неглубокая, но каждый старался обойти её бочком, вдоль стены. Минут десять Серж с белобрысым Мишкой ждали за углом, съёжившись, как щенки, и наконец увидели, что старик возвращается со своей прогулки. Он подошёл к распахнутым входным дверям, глянул на тёмное окно и прогудел самому себе под нос:
- В окне темно, малышка где-то заигралась. Что-то долго её нет…
И шагнул через лужу в подъезд, но в это мгновение Серж с Мишкой натянули шнур. Человек зацепился за шнур и растянулся у самой двери, прямо в луже. Пока он поднимался, прошло, может, минуты две, и в это время Серж, который не мог сдержать своей радости, захохотал. Старик встал на ноги, а Серж, забыв обо всём, продолжал хохотать, а потом, следом за Мишкой, бросился бежать. Но в этот момент из-за угла в переулок повернул автомобиль и осветил двух хулиганов фарами. В ярком свете Серж перебегал улицу, и старый человек увидел и узнал его. Потом старик, постанывая и отряхивая воду, вошёл в коридор, вынул из кармана ключ и долго гремел им, пока открыл дверь в свою комнату. Он зажёг над столом электрическую лампочку и стал снимать мокрое пальто. И всё гудел себе под нос:
- Где же это малышка так заигралась, где же она до сих пор?
Пока он переоделся в сухое, пока поставил греть чайник, чтобы согреться горячим чаем после холодного купания, которое ему устроил Серж, старый человек ощутил дрожь во всём теле. Прислонившись спиной к печке, он старался согреться. Его начало клонить ко сну, в костях заломило, он лёг в постель и натянул на голову одеяло.
Через несколько минут он уже спал, не дождавшись чаю.
Чайник засвистел, закипая. Лампочка горела над столом и освещала небольшую комнатку. Тут было уютно, и еще уютнее становилось от домовитого шипения чайника. Стол был застлан клеёнкой, четыре стула стояли вокруг стола. У стены, против дверей, приткнулся диванчик, и на нём лежала подушка, а на подушке свёрнутое одеяло и простыня, - можно было догадаться, что ночью на диванчике стелили постель и спали. А возле печки, в тёмном углу, стояла кровать, и на ней теперь спал старый хозяин этой комнаты. Возле кровати была узенькая дверь, сейчас распахнутая, и свет лампочки падал в маленькую комнатку. Это была кухонька: лампочка освещала угол плиты и столик с тарелками и другой посудой. Лежала там ещё на полу охапка дров. А тут, на столе в комнате, лежали книги и тетради, два карандаша, лист бумаги с неоконченным рисунком. Стояла здесь и этажерка с книгами и будильником на ней.
Из коридора вдруг распахнулась дверь, и в комнату вошла Настя Закревская.
- Ой, девочки, - закричала она, хотя никаких девочек тут не было, - чайник кипит и заливает пол. Ой, девочки, полчайника убежало на пол.
И она схватила чайник за ручку.
III
Все в школе стали замечать, что с Настей творится что-то неладное. Она всегда была самой примерной ученицей, а тут начала опаздывать на уроки. Она была всегда и во всём самая аккуратная, а тут приходит в школу растрёпанной и только на переменке причёсывается. А однажды на большой переменке она успела куда-то сбегать и принести в школу полную сумку чего-то и положила в парту вместе с книгами. Это было дня четыре спустя после того, как Серж с белобрысым Мишкой перегородили шнуром вход в дом, где жил старый высокий человек. В один из этих дней, утром, Серж попросил у отца пять рублей. Отец собирался идти на работу и торопливо просматривал какие-то бумаги и складывал их в портфель.
- Зачем тебе пять рублей? - буркнул под нос отец, занятый своими делами.
- Надо.
- Не надо тебе так много.
- Ай, надо! - закричал Серж таким пронзительным и писклявым голосом, что отец заткнул руками уши, потом выхватил из кармана пять рублей и бросил Сержу, а сам вновь углубился в бумаги.
Вдохновлённый успехом, Серж продолжал:
- Я сегодня хочу поехать в школу на машине.
- Не дури, пойдёшь пешком, как все дети, - буркнул под нос отец.
- Ай! На машине! - завопил Серж ещё громче и с радостью увидел, что отец снова заткнул уши.
- Ай, хочу на машине! - заверещал он во второй раз и ещё больше обрадовался, увидев, как отец подхватился со своего места и выбежал в другую комнату, где ждал шофёр, чтобы везти отца Сержа на работу.
- Отвезите его в школу, он мне жить не даёт, этот чертёнок, - сказал отец шофёру и побежал к своим бумагам.
Подмигнув куда-то в тёмный угол коридора, Серж пошёл садиться в машину.
С величественным видом он подкатил к школе и вылез из машины. Он просто млел от счастья, видя, как обступили машину его одноклассники. Как делают большие начальники (он это несколько раз видел), он махнул шофёру рукой, хотя тот и без его разрешения уже разворачивал машину.
До уроков оставалось ещё минут десять. Серж отправился в буфет и потребовал у буфетчицы яблок, конфет и пряников на все пять рублей.
- Зачем тебе так много? - сказала буфетчица, выбирая из корзины яблоки.
- Сколько хочу, столько и покупаю! - воскликнул Серж, орлиным взором окидывая и буфетчицу, и ребят.
- Чего ты кричишь? - отозвалась обиженная буфетчица. - Я старая женщина. Ишь какой герой нашёлся. От горшка два вершка, а командует.
- Если захочу, могу весь твой буфет купить одним махом! - крикнул Серж, набивая карманы лакомствами.
В таких случаях всегда отыщется какой-нибудь подхалим, самый настоящий подлиза. Подлетел белобрысый Мишка, и половина купленных Сержем конфет перекочевала в его карман. По дороге в класс Серж увидел Настю. С каким высокомерием он посмотрел на неё, на эту какую-то там Настеньку, которая почти ничего не покупает в буфете, а обычно приносит с собой из дома хлеб и колбасу или что-нибудь подобное.
Раздался звонок, и Серж гордо вошёл в класс, с улыбкой поглядывая на всех. Сержу уже казалось, что он многое сделал, чтобы восстановить потерянное в последние дни, чтобы на него вновь стали глядеть, как на самого знаменитого героя, который никого и ничего не боится. У него стало спокойней на душе, но тем большая злость на Настю терзала его. Ей же он ничего не сделал, чтобы она ощутила его силу и превосходство. Она до сих пор, наверное, думает, что он ничего не стоит: что в арифметике он очень слаб, что к нему пристал ярлык, который повесила на него учительница словом "хулиган", что никакой он не герой, что он совсем не исключительная личность и что он остался такой же никчемностью, какой был тогда, когда старик тряс его за плечо на улице. Так прошли первые уроки.
Серж заметил, что Настя на большой перемене что-то положила в парту. Когда она вышла из класса, он развязал мешочек, который положила в парту Настя. Он увидел, что мешочек полон гороху. Серж мешочек не завязал, а поставил его так, чтобы горох не высыпался, и к мешочку привязал нитку, а конец её протянул к парте белобрысого Мишки (сам он сидел на первой парте - любую его шалость легко заметить учительнице). Когда начался урок, Мишка потянул за нитку, и весь горох разлетелся по классу.
- Что такое? - воскликнула учительница.
- Это Настя Закревская мешками горох в класс носит! - крикнул Серж.
- Настя, зачем ты горох в класс носишь? - спросила учительница.
- Это я купила, чтобы суп сварить.
- Тебе мама велела купить?
- Я сама. Моя мама живёт в Москве.
- И всегда ты сама покупаешь?
- Нет, раньше дедушка всё покупал, а теперь он лежит больной. Мне надо и купить, и суп сварить, и в аптеку сходить, и за ним присмотреть. А как я после уроков пойду покупать, если мне сразу надо домой бежать - вдруг ему, больному, что-нибудь нужно, - он же и так сколько времени, пока я в школе, один-одинёшенек лежит.
- А больше у тебя никого нет здесь?
- Никого нету.
Разговор с учительницей окончился, но на переменке Настю окружили ребята и забросали вопросами:
- А почему твоя мама живёт не с вами, а в Москве?
- Она там доучивается.
- Как это доучивается?
- Потому что она училась дома, сама, в заочном институте, а теперь на всю осень и на начало зимы поехала сдавать последние экзамены и писать работу. А когда она закончит учёбу, приедет к нам, и мы или будем жить тут, или поедем с мамой туда, куда её пошлют.
- А где твой папа?
- Мой папа умер, когда я ещё совсем маленькая была, и я его не помню.
- А откуда вы приехали сюда?
- Мы приехали из района, там моя мама была учительницей в начальной школе.
- А там было хорошо?
- О, мне туда снова хочется. Там такой лес и такая речка! Мы с мамой так любим лес! А осенью - как лес красив. В поле мокро, пусто, ветер свищет, а в лесу сосны тесно стоят; зелено, тихо, свежо, и лишь ветер в вершинах сосен - ш-ш-ш… А можжевельник - зелёный стоит под каким-нибудь большим деревом. А на крушиновом или на ореховом кусте останется иногда один жёлтый листок, и так на него приятно глядеть. Ого, я люблю те места, где мы жили. Моя мама говорила, что, как только окончит институт, будет просить, чтобы её послали на работу в деревню. Она говорила, что любит деревню потому, что родилась и выросла в ней. Я тоже родилась и жила в деревне.
- А кто был твой папа?
- Мой папа был сельским учителем, а мама была родом из той самой деревни, куда приехал работать мой папа. Мама едва умела читать и писать, а папа её научил всему, и мама поехала на учительские курсы. Так и она стала учительницей. Потом родилась я, а папа мой умер, и мама поступила в заочный институт. Она много училась и книги читала и теперь мне пишет из Москвы, чтобы и я училась и книги читала. А мой дедушка - это папин отец, он родом из этого самого города. Мама в прошлом году долго болела, у неё было воспаление лёгких, она простудилась и весь конец прошлой зимы не работала в школе, а теперь поехала в Москву, а дедушка привёз меня сюда, он любит этот город, а в деревне, он говорит, ему нечем было заняться.
- А чем он тут занимается?
- Он за мной присматривает. Он и суп варит, и печь топит, и на рынок ходит.
- А как он деньги зарабатывает?
- Он старенький. Он получает пенсию. Ой, девочки! Он такой больной, у него воспаление лёгких. Он мне сказал, что один хулиган из нашей школы (он его знает) подстроил так, что дедушка упал в лужу и от этого простудился. Ой, девочки, я теперь встаю очень рано, за два часа до школы. Я готовлю чай и кормлю дедушку, а потом бегу в школу, а на большой переменке в магазин бегу, а из школы тороплюсь скорее домой, чтобы растопить в печи и сварить суп и дедушку покормить. Ой, девочки!
- А кто же это из нашей школы его в воду толкнул?
- Он знает; он, как поправится, придёт в школу и скажет.
- Но кто это?
- Он мне не сказал кто; он говорит, что мне надо учиться, а не заниматься такими делами.
- Пускай он скажет тебе, а ты скажи учительнице.
- Ой, девочки, он не хочет говорить.
- А мы сами скажем учительнице, что в нашей школе есть такой хулиган. И пусть сама учительница спросит у него.
- Пусть он сперва поправится, нельзя его беспокоить, так и доктор сказал.
Однако девочки весь свой разговор с Настей передали учительнице. Учительница, на первый раз, сказала девочкам пойти к Насте, проведать её и посмотреть, как она живёт.
В тот же день с Настей произошла ещё одна неприятная история. Собираясь утром в школу, она взяла с собой трёхлитровую жестяную банку, чтобы по дороге домой купить керосин. Банку она спрятала в раздевалке, в самом тёмном углу. Но Серж выследил её. На большой переменке он вынес банку во двор, спрятался за поленницей дров, взял гвоздь и камень и долго пробивал дырку в дне банки. Пробил дырку и поставил украдкой посудину на прежнее место. Когда окончились уроки, он похвастался этим белобрысому Мишке, и они, не попадаясь на глаза, пошли следом за Настей. Не теряя её из виду, они следили за девочкой и видели, как Настя стояла в очереди, как купила два литра керосина и как понесла керосин домой. Они шли следом за ней, а она не видела, как из посудины тоненькой струйкой выливается керосин. Она миновала железнодорожный переезд и тогда лишь почувствовала, что посудина стала слишком лёгкой. Она осмотрела банку, обнаружила дырку и увидела, что керосин почти весь вылился, и крикнула:
- Ой, девочки!