Спустя год, в начале июля, он снова дал о себе знать - когда соседи в его поселке, Санта-Ана, забросали полицию заявлениями о том, что исчезают их домашние животные, и прямо указали на "сумасшедшего Билли" как на главного подозреваемого. Билли категорически отвергал все их обвинения, утверждал, что о пропавших животных ничего не знает. Через месяц в неглубоких могилах, выкопанных около апельсиновой рощи, обнаружили обезглавленные трупы трех собак и шести кошек. Чуть позже полиция нашла и головы, "грубо законсервированные в бензине и начиненные газетами", - в самодельной пристройке под мостом, в канаве, вырытой на случай наводнения. В той же пристройке были найдены тиски, укрепленные на обломке фанеры, ручная пила с оставшимися на ней следами крови, две банки с едой - одна для собак, другая для кошек - и окровавленная бейсбольная бита с маркировкой команды "Луисвилл слаггер". Полицейским так и не удалось найти улики, подтверждающие, что это логово принадлежит именно Билли, хотя канава проходила сразу за его домом и в ней же, тянущейся к апельсиновой роще, были обнаружены тела животных. После состоявшегося разговора с Ингом и сноса постройки домашние животные больше не исчезали.
- Похоже, он активизируется именно в это время года, - заметил я. - Взгляните на даты.
- Как гремучая змея, - сказал Пэриш, смущенно отвернувшись от грустного лица Мэри Инг.
- Он всегда любил теплую погоду, - пробормотала женщина.
И вдруг что-то ударило меня - так ведь Инг оставляет нам свое имя на местах всех совершенных им преступлений.
- "Допинг... смокинг... викинг... ринг..." Эти слова записаны на пленке Виннов. Везде "Инг".
- Правильно. Рассел, - сказал Эрик. - Психическое воздействие на противника. Скажите, миссис Инг, Билли любил надувать, ну, обманывать людей?
Мэри взглянула на Вальда своими воспаленными глазами.
- Даже и не знаю, мистер Вальд, любил ли. Но он... был... ну... он был... я бы назвала его прирожденным лжецом. Врал по любому поводу и без повода, просто так. Нравилось ли ему это? Не знаю. Билли вообще почти никогда не... выражал своих эмоций.
Я взглянул на один из глянцевых снимков, сделанных с видеокассеты. Бородатое лицо Инга, с торчащими волосами, вселяет в человека страх именно потому, что оно лишено даже самого слабого намека на страх собственный. Спрятанные под низко нависшими бровями, его глаза выражают лишь твердую решимость, наглость, хитрость. Я также разглядел в нем еще одну характерную особенность - чувство превосходства и явное высокомерие. На меня смотрело лицо человека, определенно гордящегося ужасом, который он собой олицетворяет, и специально всю жизнь работающего над тем, чтобы вызывать в людях этот ужас.
- До восемнадцати лет каждое лето у него возникали различные проблемы с полицией и с правоохранительными органами, занимающимися делами подростков, - продолжал Пэриш. - В восемнадцать лет он бросил школу и устроился на работу - кем-то вроде сторожа при ветеринарной лечебнице с правом проживания в ней.
- Отлично, - сказал Вальд. - В тот период он жаждал накопления...
- Накопления чего? - спросил Пэриш.
- Ненависти, направленной на беспомощных животных. Он пытался отыскать способ сосуществования с этой ненавистью, пытался научиться управлять ею. Если бы он смог сделать животных частью своей жизни... хотя бы на поверхностном уровне!.. - это стало бы для него своего рода началом...
- Может быть, так. А может быть, он просто подыскивал себе новые жертвы для убийства, - упрямо сказал Пэриш.
- Нет, - возразила ему Мэри Инг. - На эту работу он устроился из-за того, что боялся собак. Мистер Вальд прав - Билли пытался преодолеть этот страх.
- Ну конечно же, - сказал Эрик. - Я уверен, отнюдь не с легким сердцем он поступил именно на эту работу.
- Почти сразу он заболел гриппом, - сказала Мэри Инг.
- Ну что я вам говорил, - сказал Вальд и с улыбкой повернулся к Пэришу: - Продолжайте, капитан.
На этой работе Инг продержался целых четыре года Его уволили после ссоры с доктором, который обвинил его в краже медикаментов. Случилось это в 1976 году, разумеется, летом. Доктор также утверждал в своем заявлении директору, что Инг "изымал", по его выражению, из больничного морозильника тела животных, хотя "так и не смог предположить", что именно ночной сторож "делал с ними". Полиция допросила Билли, но тот полностью отрицал свою причастность к подобным "актам". И опять никаких обвинений против него не было выдвинуто.
При упоминании Пэришем слова "морозильник" я мрачно посмотрел на него, а он - туповато - на меня. Теперь мне стало совершенно ясно, на что были направлены его действия в спальне Эмбер: окровавленные стены, до смерти забитая женщина, оставленная в магнитофоне пленка - более чем достаточно улик, указывающих прямо на Полуночного Глаза. Пэриш буквально начертал имя Глаза на месте преступления. А потом по причинам, которые я был не в силах понять, изменил свой план и попытался возложить вину на Грейс и меня, подложив труп в мой дом и зафиксировав на пленке ее похороны. Но почему он изменил свой план? Что такого нового узнал Мартин в промежуток между третьим июля, когда он убил Элис, и тем моментом четвертого, когда вывез свою жертву и уничтожил улики, указывающие на Полуночного Глаза? Почему повесил это дело именно на меня?
Я вспомнил одно из высказываний Чета Сингера: "Преднамеренное убийство всегда требует определенной дерзости". Только что сказанные Пэришем слова о том, что доктор "так и не смог предположить, что делал Инг с трупами животных, выкраденными из морозильника", - звенят в моей голове.
А ведь по сути лишь узость воображения мешала доктору понять истину. И то же самое - невозможность предположить - всегда можно отнести к любому убийце, совершившему серию убийств, например к тому же Рэнди Крафту, разъезжавшему по городу с последней своей жертвой на сиденье рядом с ним; или к Артуру Крампу, который каждый раз аккуратно возвращал в бюро проката цепную пилу, взятую им на сутки, заляпанную кровью и волосами; или к Ричарду Рамиресу, запросто входившему поздней ночью в тихие пригородные дома; или к тому же Джеффри Дамеру, распиливавшему тела своих жертв электрической пилой прямо в своей маленькой квартирке, из-под двери которой выползал запах разлагающейся человеческой плоти и заполнял все лестничные пролеты.
Дерзость! Поистине за гранью воображения - нормального человека.
Поэтому, встретившись со взглядом Пэриша, я понял тот секрет, что он в себе хранит: за спокойным фасадом его внешности таится человек, способный - в буквальном смысле слова - на невообразимое, человек, для которого дерзость - привычное дело.
Он улыбнулся мне и спросил:
- А ты как считаешь, Расс, что Инг делал с телами животных, вынутыми из морозильника? Ведь у вас, писателей, воображение развито особенно хорошо.
И в тот же самый миг мне пришла в голову мысль, что единственный способ свершить над Мартином Пэришем хоть какого-то рода правосудие - это превзойти его по части того самого воображения, о котором он упомянул, превзойти его - в дерзости. Но как сделать это?
- Может, у него был друг, который закапывал их в землю, а сам он в этот момент снимал похороны на видеокамеру? - сказал я.
Мартин скрылся за своей невыразительной улыбкой, тогда как Вальд, Шульц, Винтерс и даже Мэри Инг сошлись взглядами на мне, потом скользнули друг по другу и снова - уставились на меня.
- У Билли никогда не было друзей, - сказала Мэри Инг со всей серьезностью. Она явно не владела языком "невообразимого".
- В то время, в 1976 году, еще не существовало видеокамер, - оповестил нас Вальд, явно тоже незнакомый с понятием "дерзость".
- Да кто, к черту, интересуется тем, что он там делал с собачьими телами? - не выдержал непонятного разговора Винтерс. Он посмотрел на часы. - Продолжай, Мартин. Глядишь, где-нибудь к концу года Рассел нам состряпает новую историю.
Мартин посерел, но тем не менее усмехнулся мне в лицо.
В зрелом возрасте Инга трижды арестовывали, в трех других случаях допрашивали, и в результате он провел за решеткой в общей сложности сто двадцать три дня. В двадцать два года он попался на какой-то мелочи, а нашли у него целый карман наркотиков, хотя обвинения за хранение наркотиков ему не предъявили и обыска дома не сделали. Двумя годами позже, когда он работал сторожем в частной школе, его снова допросили, на сей раз после жалобы ее хозяина, что из школьного зоопарка исчезают животные. И снова все ограничилось лишь внушением. Еще через два года на него пожаловался хозяин дома, в котором Инг жил: Билли вломился в три квартиры и украл... женское белье. Обвинение опять же не было предъявлено. В 1984 году, когда ему было уже тридцать лет, его осудили за первое "настоящее" преступление - он разделся догола перед женщиной на Центральном пляже Лагуны. Трехмесячное тюремное заключение было заменено курсом амбулаторного психиатрического лечения - всего было проведено семь сеансов. Годом позже Инг попался на краже автомашины, на чем хлопотал четыре месяца тюрьмы. Машина была угнана с боковой улочки Лагуна-Бич, а двумя днями позже брошена в жилом квартале, расположенном на холмах. В 1987 году его допрашивали в связи с попыткой изнасилования на лагунском пляже "Тысяча ступенек", а через два года - в связи с выброшенными волнами на берег пирса Алисо, чуть южнее Лагуны, трупами кошек и собак, забитых до смерти.
- Рассел, - прервала Карен, - все эти подробности личной жизни вряд ли вызовут интерес у наших читателей. Большинство их взято из материалов психиатрических больниц и телефонных разговоров, проведенных нами с сотрудниками специальных учреждений по условно-досрочному освобождению. Данные психиатров цитировать нельзя - они предназначены для служебного пользования, особенно то, что говорил сам Билли Инг. Ты можешь цитировать Мартина, шерифа Винтерса, Вальда и меня. Если миссис Инг не возражает, и ее. С этим все ясно?
- Ясно.
Родился Инг в Анахайме, в Апельсиновом округе, в 1954 году. Его отец, Ховард, работал чертежником на аэрокосмическом предприятии в Рокуэлле; Мэри в то время работала в столовой той самой больницы, где и появился на свет Билли. Это был их единственный ребенок.
- Вроде бы все нормально, - сказал Вальд, отрывая взгляд от своих бумаг. - Но пока мистер и миссис Инг усердно работали, в мальчике, росшем с нянькой, начали, как я полагаю, зарождаться все качества несчастного человека. Не так ли, Мэри?
- Да, он не был счастливым ребенком, - ответила она, уткнувшись взглядом в страницу текста. - Даже поверить не могу в то, как много материала вы собрали на него... то есть на нас.
- Миссис Инг, - сказал Эрик с видом глубокой торжественности, - вам абсолютно нечего стыдиться. Вы сами пришли к нам, и этим вы спасаете человеческие жизни. Вы очень хороший человек.
Карен, а вслед за ней и Мартин Пэриш неловко заерзали на своих местах. Если Винтерс и обратил внимание на грубую снисходительность, прозвучавшую в тоне Вальда, то виду не подал. Как, впрочем, и сама Мэри. Она лишь густо покраснела и снова, в очередной раз, промокнула глаза скомканной голубой салфеткой.
Пэриш продолжал читать.
Инг от рождения был крупным ребенком, рыхлым и неспортивным, застенчивым и одиноким. Агрессивные мальчики часто поколачивали его; девочки либо посмеивались над ним, либо вовсе не замечали; учителя недолюбливали его за медлительность и упрямство. Его эпилепсия была предметом шуток и издевательств. По тесту, определяющему уровень умственного развития, разработанному Стэнфордом и Бинетом, он получил сто тридцать шесть баллов. За то, что он часто прогуливал уроки, отец избивал его. По словам самого Билли, Ховард "был всегда пьян" и жесток, иной раз набрасывался с кулаками и на Мэри. Часто Ховард говорил сыну: он и Мэри - гири, прикованные к его шее, и если бы не они и необходимость ради того, чтобы прокормить их, вкалывать от зари до зари, он свою жизнь посвятил бы, не ощущая проклятия их присутствия, любимому делу - изучению права.
Я посмотрел на Мэри, которая по-прежнему не поднимала глаз от бумаг, и словно услышал немой вопль безудержного, безутешного горя, который она издала Почувствовав обращенное на нее внимание, она быстро взглянула на меня своими беспомощными голубыми глазами и снова уткнулась в бумаги. Все так же сжимала она в руке салфетку.
Пэриш перевернул страницу и продолжал чтение.
Если верить Билли, Ховард был "таким толстым и таким глупым", что мальчик с детства предпочитал обществу людей - общество животных.
- Я ожидал этого, - заметил Вальд. - Прекрасно вписывается в общую картину.
- Может, ты все же позволишь мне дочитать? - спросил раздраженно Пэриш.
- О, прошу прощения, капитан.
Пэриш что-то буркнул и продолжал. Опять же по словам Билли, у Инга всегда жили три собаки (стаффордширских терьера) и три кошки. Одна из обязанностей Билли в доме была кормить их и убирать за ними, причем делать это нужно было до возвращения отца с работы. Мальчик всей душой ненавидел своих домашних животных, с отвращением относился к тому, что "они везде слюнявят и гадят", а также совершенно не мог понять, почему отец, как ему казалось, с гораздо большей нежностью и любовью относится к ним, чем к нему. Однажды вечером, когда Билли было восемь лет, собаки дружно напали на него, в результате чего пришлось наложить сто тридцать пять швов. Став взрослым, он специально отпустил бороду, чтобы скрыть уродливые шрамы, избороздившие его лицо.
- Шериф, как вы относитесь к этим шрамам? - перебила его Карен. - Можно об этом писать или все же лучше попридержать?
- Зачем писать о них? - спросил Вальд. - Он же все равно носит бороду.
- А я считаю, хуже от этого не будет, - заметил Пэриш. - Он ведь может побриться, и что тогда? Кстати, после того, как мы опубликовали его фотографию, это вполне возможно.
Винтерс ненадолго задумался и наконец сказал:
- Про шрамы, Расс, пока ничего не пиши. Будем надеяться, бороду он не сбреет. Кстати, миссис Инг, есть у вас снимки без бороды, на которых заметны шрамы?
Та лишь покачала головой.
- Бороду и усы он носит с неполных двадцати лет. Не думаю, чтобы он захотел сбрить, шрамы смущают его.
Винтерс кивнул.
- Ладно, Монро, про шрамы можешь оставить.
Пэриш покачал большой головой, как если бы имел дело с непослушными детьми, и продолжил.
По словам Билли, нападение собак, несмотря на охватившие его при этом ужас и страшный гнев, были для него не таким потрясением, каким явилось событие, непосредственно предшествовавшее нападению.
В этом месте Пэриш посмотрел на Мэри Инг и с необычной, удивившей меня мягкостью в голосе спросил:
- Миссис Инг, я могу прочитать об этом?
Она кивнула, но глаз не подняла.
Билли услышал крики из-за закрытой двери спальни и решил, что, по-видимому, отец в припадке ярости избивает мать. Отец, по его словам, что-то "бормотал" и чем-то - или кем-то - бил о стену, тогда как мать лишь громко всхлипывала. Билли не выдержал, бросился спасать мать - ворвался в спальню. И застал следующую картину. Ховард стоял спиной к нему - он был в плаще, но брюки его были спущены и болтались возле лодыжек. Он почти загораживал собой мать. Единственное, что Билли мог видеть, - это ее руки с растопыренными, прижатыми к стене пальцами и профиль ее - "странно повернутый" - словно припечатанный к стене, "будто она пытается прислушаться к тому, что происходит с другой стороны". Билли сказал, что ему "было больно видеть мать в таком положении", поэтому он и набросился на отца сзади. Ховард легко сбросил сына с себя, а когда мальчик кинулся за помощью к матери, получил от нее пощечину и как вкопанный замер на месте. Билли признавался, что прикосновение материнской ладони к его лицу было "единственной и самой сильной болью, которую он когда-либо испытывал". Он бросился вон, через заднюю дверь своей спальни, выбежал в темный двор, пересек его, кинулся к забору, за которым пролегала канава, вырытая на случай наводнения, и попытался забраться на забор, но попытка оказалась безуспешной, ибо собаки Ховарда, рычащие от ярости на мнимого чужака, стащили его на землю.
- Обратите внимание на дату, - сказал Вальд. - Четвертое июля 1962 года.
Окружной психиатр отмечает, что собак, по-видимому, возбудил праздничный фейерверк, устроенный соседями, - в шестьдесят втором это было разрешенное и весьма популярное развлечение.
- Смотрите-ка, Билли даже помнит, что слышал яростный лай собак, когда кинулся к забору. Вот вам и ответ, почему он поступил работать именно в ветеринарную лечебницу. Впрочем, это не столько ответ, сколько вопрос к самому себе: сумеет ли он победить свой страх, подчинить его себе, удастся ли ему слиться с ним в единое целое, или же страх будет продолжать существовать в нем самостоятельно?
- А так ли это важно? - спросил Мартин.
- Если мы поймаем его, мы сможем помочь ему, - сказал Вальд.
- Я думаю, в первую очередь мы должны остановить его, - сказал жестко Пэриш.
Вальд, явно пытающийся подстроиться под чувства Мэри и заранее завоевать ее доверие на тот случай, если нам в дальнейшем понадобится ее помощь, улыбнулся Пэришу и покачал толовой.
- Помогая Билли, Мартин, мы помогаем каждому жителю нашего округа. Именно за это нам и платят деньги.
Карен посмотрела на меня.
- Расс, это явно не тот материал, который мы хотели бы увидеть в твоей следующей статье. Отнесем его к нашим внутренним делам.
Пока Пэриш читал, я не мог избавиться от ощущения, что испытываю нечто вроде жалости к Билли Ингу, ставшему именно таким, каким он стал. А кроме того, я не мог ответить на вопрос, на который мне очень нужно было ответить: сможет ли кто-либо - в первую очередь окружной психиатр - установить причину того, почему человек превращается в охотника за другими людьми, в жуткого убийцу, в ходячий кошмар? Каждому ясно, история жизни Инга ужасна сама по себе - жестокое обращение в семье, неприятности в школе, нападение собственных собак, но существуют же тысячи людей со схожими, а порой еще более тяжелыми судьбами, которые не сломались, не согнулись и не сорвались с обрыва, за которым начинается падение в бездну глухой, беспощадной ярости, наполненной жалостью к себе, в сущности, и составляющей отличительный признак убийцы-социопата. Но почему именно Инг, если действительно он и есть тот самый Полуночный Глаз? Почему не кто-то другой, кому довелось вынести даже большие страдания?