- Это ерунда, - сказал он. - Нам это ничего не стоило. Мы с тетушкой и не такое вытворяли. В следующий раз, если понадобится помощь, обращайтесь.
- А как вы выглядите на самом деле? - спросил дежурный.
- Обычно, как и все мимикры, - ответил Фуго. Он вдруг осел, расплылся и превратился в небольшой серый мешочек. Затем он по-очереди принял вид телевизора, чемодана и, наконец, пантеры. При виде крупного хищника, круг милиционеров сразу расширился, но чтобы не пугать людей, Фуго снова сделался старичком.
Еще долго в отделении милиции раздавались возгласы восхищения. Затем капитан Приходько сходил в свой кабинет, вернулся и торжественно вручил Фуго серебряные наручные часы с выгравированной надписью: "За доблесть и отвагу". После чего он разогнал сотрудников отделения по своим рабочим местам, потому что на всех столах без конца трезвонили телефоны.
И тут Фуго осенило:
- А нельзя ли нам выдать какой-нибудь документик, по которому мы могли бы получить в деревне Петрово домик? - спросил он у Приходько. - Вы не беспокойтесь, насчет дома мы уже договорились с председателем сельсовета.
- Запросто, - ответил капитан. - Я могу выдать вам справки о том, что вы имеете право проживать на территории нашего района. А через несколько лет, если вы останетесь жить у нас на все время, получите настоящие паспорта. - Он повернулся к дежурному и распорядился: - Позовите-ка сюда фотографа.
Фотографом оказался молодой улыбчивый милиционер с большим рыжим чубом.
- Как будем снимать? Анфас и профиль? - весело спросил фотограф, который привык фотографировать задержанных преступников.
- Нет, - возмущенно ответил капитан. - Это же на документ. Только анфас.
- А как нам фотографироваться? - поинтересовался Фуго. - Мы же не земляне, имеем совсем другой вид.
- Да, об этом я как-то не подумал, - сказал капитан, но потом махнул рукой. - Фотографируйтесь как хотите. А если кто спросит документ, примите тот вид, который на фотографии.
- Тогда можно я сфотографируюсь самоваром? - лукаво улыбаясь, спросил Фуго.
- Можно, - согласился Приходько.
- А я, пожалуй, собачкой, - сказала Даринда. - Очень мне понравилось это животное.
Документы с печатями были готовы минут через пятнадцать. У Фуго на фотографии красовался большой медный самовар, у которого под краником почему-то был виден вполне человеческий улыбающийся рот.
- Первый раз в жизни вручаю документ самовару и собаке, - проговорил начальник паспортного стола. - Вернее, инопланетянам.
- А мы первый раз в жизни получаем настоящий документ, - признался Фуго. - У нас на планете никто не имеет документов.
- А как же вы устанавливаете личность незнакомого гражданина? удивился начальник паспортного стола.
- Очень просто, - ответил Фуго. - Встречаю я, например, какого-нибудь мимикра и спрашиваю его: "Ты кто?". А он мне отвечает: "Я Тиго". Вот так и узнаем.
- Оригинальный способ, - покачал головой начальник паспортного стола. - Оч-чень оригинальный.
Когда мимикров уже отправили домой, капитан вдруг вызвал к себе молодого лейтенанта с сержантом и сказал им:
- Сегодня утром вместе с нашими милиционерами врачи забрали несколько деревенских жителей. Закончите свои дела, поезжайте в психиатрическую больницу, вызволите их оттуда. - Он почесал затылок, усмехнулся и добавил: - Ну и нагородили же дел эти инопланетяне.
В Игнатьево Фуго с Дариндой отвезли на милицейской машине. Всю дорогу Фуго разглядывал справку со своей фотографией, а потом вдруг сказал тетушке:
- Может мне в милицию пойти служить? Люди там работают хорошие. Меня там уже знают и ценят. К тому же, бесплатная одежда с фуражкой и настоящим пистолетом. Глядишь, дослужусь до капитана… а может и до генерала.
Глава 11
Милицейская машина с Фуго и тетушкой Дариндой въехала в Игнатьево как раз когда несколько пожилых женщин с дьячком из соседней деревни шли по улице и освящали дома. Две старушки несли перед собой иконы Николая Чудотворца и Пресвятой Богородицы и громко пели "Отче наш". Третья женщина с трудом тащила большое ведро со святой водой, а молодой дьячок с редкой порослью на подбородке каждый дом осенял крестным знаменем, затем макал в ведро кисть и, вполголоса помолившись, освящал стены.
Фуго с Дариндой выбрались из машины, прошли в дом и застали в гостиной за невеселым разговором Алешу, Артура Игоревича и Владислава Валентиновича с Ириной Константиновной. Те, увидев пропавших инопланетян, повскакали с мест и бросились обнимать незадачливых гостей.
Встреча была более чем трогательной. Переполох поднялся такой, будто в дом без предупреждения пожаловали президент страны со всеми своими домочадцами. Но измученная ночными приключениями Даринда вдруг разрыдалась, и её все принялись успокаивать. Ирина Константиновна сбегала к себе за валерианкой, Артур Игоревич уложил соотечественницу на диван и укрыл пледом, а Владислав Валентинович сел у тетушки в ногах и попытался подбодрить её.
- Главное, что вы нашлись, - задушевным голосом проговорил он. - Если бы вы не нашлись, было бы гораздо хуже. - Владислав Валентинович задумался, что бы ещё сказать утешительного инопланетной женщине, но у него не было опыта общения с представителями внеземных цивилизаций, а потому он просто посочувствовал: - Вам, наверное, было очень трудно и страшно? Одни, не зная ни обычаев, ни порядков, в чужом городе… Я бы, наверное, на вашей планете тоже растерялся.
- Вы бы не успели растеряться, - подал голос Фуго, который объяснял Алеше, куда они делись утром, и краем уха слушал, что говорит сосед.
- Почему не успел бы? - удивился Владислав Валентинович.
- На нашей планете теряться не рекомендуется, - ответил Фуго. - К тому же, вы такой большой и заметный. Вас бы съели через несколько секунд.
- Ну тогда я растерялся бы на другой планете, - пожал плечами Владислав Валентинович. - Есть же во вселенной миры, где можно спокойно растеряться, не рискуя быть тут же съеденным?
- Очень мало, - со знанием дела ответил Фуго.
Чтобы дать мимикрам отдохнуть, Ирина Константиновна с Владиславом Валентиновичем вскоре ушли к себе. Артур Игоревич пожелал соотечественникам хорошенько выспаться и, поклонившись, уехал домой. А Даринда, оставшись в кругу близких, вдруг совсем раскисла: у неё поднялась высокая температура и разболелось сердце. Затем она начала бредить, выкрикивать бессвязные фразы и этим очень напугала своего племянника. Сидя рядом с тетушкой, Фуго расплакался как маленький ребенок. Алеша, который никогда не видел мимикра плачущим, страшно растерялся, дал ему валерианки и попытался успокоить друга.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Сейчас мы вызовем врача, и тетушку Даринду вылечат.
- А вдруг она умрет? - всхлипывая, сказал Фуго. - Ты себе не представляешь, Алеша, как я её люблю. Мы же с ней одни на всем белом свете. У меня же нет никого роднее тетушки. Нет, я этого не вынесу.
В конце концов, Алеша быстренько собрался и побежал на другой конец деревни за Мариной Георгиевной.
Марина Георгиевна жила и работала в Москве, но во время отпуска лечила местных жителей и дачников, поэтому отдых у неё получался очень относительный. Просто на один летний месяц Марина Георгиевна переезжала работать в Игнатьево. Жители деревни за это были очень признательны ей и всячески старались отблагодарить врача. Но поскольку Марина Георгиевна категорически отказывалась принимать подарки, то по ночам бывшие пациенты подкладывали ей под дверь всякие вкусности: белые маринованные грибочки или домашнюю колбаску, копченых стерлядок или корзину свежих, только что с грядки, овощей. Обнаружив утром подарки, Марина Георгиевна возмущалась, но все же заносила продукты в дом. Выбрасывать то, что подарили от всего сердца, она считала неправильным.
Алеше повезло, Марина Георгиевна оказалась дома. Увидев взволнованное лицо мальчика, она сразу спросила:
- Что-нибудь с мамой?
- Нет, - запыхавшись, ответил Алеша. - С тетушкой Дариндой. Это наша гостья. У неё жар, бред и вообще…
- Понятно, - по-деловому сказала Марина Георгиевна. Она быстро надела белый халат, взяла свой потрепанный медицинский саквояж и, не мешкая, поспешила к больной.
Впопыхах Алеша позабыл предупредить врача о том, что больная не житель Земли и даже не человек, и когда Марина Георгиевна вошла в гостиную, она никого не увидела. Фуго, который на своей планете испытывал благоговейный трепет перед знахарями и врачевателями, бесформенным комочком сидел в кресле. Даринда же лежала распластавшись на диване и больше напоминала небольшой надувной матрац.
- Где больная? - спросила Марина Георгиевна, установив саквояж на столе.
- Вот, - ответил Алеша и показал на тетушку, которая успокоившись, успела задремать. Марина Георгиевна посмотрела вначале на диван, затем на Алешу и строго спросила:
- Она что, невидимка? Я здесь никого не вижу.
- Понимаете, - начал объяснять Алеша. - Она не человек…
- Алеша, перестань морочить мне голову, - возмутилась Марина Георгиевна. - Я надувные матрацы не лечу. Обратись в ремонт резиновых изделий. Нехорошо, Алеша. Ты вытаскиваешь меня из дома…
- Это не матрац, - перебил Алеша Марину Георгиевну. - Это разумное инопланетное существо - мимикр. Тетушка Даринда и мой друг Фуго прилетели к нам на Землю отдыхать.
Марина Георгиевна ещё строже посмотрела на Алешу и сердито проговорила:
- Ты, наверное, слишком много читаешь фантастики. Или отравился ядовитыми грибами. Давай-ка, ложись на диван и снимай штаны. Я поставлю тебе клизму.
- Ап-чхи, - вдруг чихнула Даринда, и Марина Георгиевна испуганно отскочила на середину комнаты.
В общем, Алеше понадобилось не менее пятнадцати минут на то, чтобы объяснить врачу, кого ей придется лечить. Но даже после этого Марина Георгиевна не могла поверить, что её пациентка - существо с другой планеты.
Фуго, который до сих пор не принимал в разговоре участия, соскользнул с кресла, принял вид большого фибрового чемодана и после этого обратился к доктору:
- Мы - мимикры. Можем принимать любой вид…
- Боже мой, - в полуобморочном состоянии проговорила Марина Георгиевна. - У вас и чемоданы говорят! Неужели в космосе есть планеты, населенные разумными матрацами и чемоданами? Или я окончательно свихнулась? Я, наверное, пойду домой и поставлю себе клизму.
И все же, успокоившись, Марина Георгиевна осмотрела больную. От всех этих разговоров Даринда проснулась и слабым голосом спросила незнакомую женщину в белом халате:
- Вы кто?
- Я врач-терапевт, - ответила Марина Георгиевна. - Объясните пожалуйста, что и где у вас болит?
- Я так долго нервничала, - начала Даринда. - Вначале нас с племянником украли разбойники, затем отвезли в милицию, потом мы с Фуго всю ночь бегали по какому-то городу…
- По Рузе, - пояснил Алеша.
- Потом мы опять поехали в милицию, - продолжила Даринда.
- Достаточно, - оборвала её Марина Георгиевна. - Мне почти все ясно. Она осторожно ощупала живой матрац, прослушала тетушку стетоскопом*, пожала плечами и спросила: - Скажите, а у вас печень есть?
- Не знаю, - жалобно ответила Даринда.
- А почки?
- Честно говоря, я не знаю, как устроен мой организм, - печально проговорила тетушка.
- Тогда я посоветовала бы вам обратиться к Петру Семеновичу, - сказала Марина Георгиевна.
- А кто это? - осторожно поинтересовалась Даринда.
- Это наш ветеринар, - ответил за доктора Алеша. - Он лечит коров овец, коз, в общем, всякую живность.
- Ну знаете! Вы бы нас ещё к специалисту по картошке послали! вспылил Фуго, который снова принял обычный мимикриный вид. - Мы вам не коровы и даже не живность!
- А вы, гражданин инопланетянин, не возмущайтесь, - спокойно сказала Марина Георгиевна. - Лично вы сейчас больше похожи на большого бритого ежа. Поэтому ветеринар, возможно, лучше разобрался бы, как лечить больную. А я могу посоветовать только горячее молоко с медом и постельный режим. Нервы, они лечатся просто: лежи и спи, само пройдет.
Фуго провожал врача до двери уже в облике Алешиного прадедушки. Марина Георгиевна была человеком очень уравновешенным и доверчивым, поэтому быстро привыкла к мысли, что инопланетяне запросто могут принимать вид хоть чемодана, хоть симпатичного старичка. И уходя, она своим обычным, деловым тоном наказала мимикру:
- Вашей тетушке нужен абсолютный покой. Иначе из неё выйдет воздух, и ни одна мастерская не возьмется её восстанавливать.
Марина Георгиевна вышла из дома как раз в тот момент, когда во двор вошел Сергей Никифоров, час назад отпущенный из психиатрической больницы. Корреспондент твердо решил окончательно выяснить, кто же все-таки баламутит деревню, и сойдя с автобуса, прямиком направился в логово к загадочным лилипутам. Но увидев на крыльце врача, Никифоров в нерешительности остановился. После психиатрической больницы и долгой беседы с академиком Шалгановым люди в белых халатах вызывали у него усиленное сердцебиение.
А Марина Георгиевна, заметив молодого человека в черных очках, который явно раздумывал, в какую бы сторону убежать, окликнула его:
- Здравствуйте, гражданин. Вы что, тоже оттуда? - Она как-то неопределенно покрутила в воздухе рукой, имея в виду космическое пространство.
- Да, в некотором роде оттуда, - озираясь, ответил корреспондент, который подумал, что его спрашивают о психиатрической больнице. - Но они меня сами отпустили, - быстро добавил он.
- И вы тоже умеете прикидываться чемоданом? - спросила Марина Георгиевна.
- Чемоданом? - не понял Никифоров. - Не знаю, не пробовал.
Марина Георгиевна подошла поближе к Сергею, внимательно посмотрела на него и сказала:
- У вас кожа имеет землистый оттенок. Стало быть, барахлит желудок. Наверное вы ещё не привыкли к нашей земной пище. Советую вам каждый вечер ставить себе клизму и пить побольше молока. Кстати, - вспомнила Марина Георгиевна. - А вы, вообще-то, к какому классу относитесь: к млекопитающим или, может, земноводным?
- Я лично? - совсем растерялся Никифоров. Только сейчас он понял, что перед ним, скорее всего, ещё одна жертва лилипутских козней, психически больная, которая, вероятно, сбежала из больницы. - Вообще-то, я Homo Sapiens, - отступая назад, ответил корреспондент. - Что означает: человек разумный.
- Ну-ну, не волнуйтесь так, - сказала Марина Георгиевна и, выйдя за калитку, отправилась домой. - Не забудьте вечером поставить клизму, напомнила она на прощанье и помахала Никифорову рукой.
Испугавшись, что в доме он встретит ещё кого-нибудь из врачей или больных, Никифоров спрятался в кустах и стал наблюдать за окнами.
А в психиатрической больнице жизнь текла своим чередом. Пенсионер Клубникин закончил писать восьмое письмо, которое намеревался отправить в Организацию Объединенных Наций. Он так устал от сочинительства, что прилег на кровать и задумался о смысле жизни. Клубникин долго размышлял на эту тему и в конце концов пришел к выводу, что жизнь - это борьба, а потому нельзя лежать сложа руки. После чего Клубникин поднялся с кровати и сел писать донесение главнокомандующему Вооруженных Сил Мира. Но от этого важного занятия его оторвал призыв на обед. Вежливый голос из динамика вдруг сказал: "Уважаемые граждане, просим вас на время оторваться от своих дел и проследовать в столовую".
Сильно проголодавшись, Клубникин позабыл о том, что объявил голодовку и, бросив авторучку, поспешно вышел из палаты.
В столовой Клубникин выбрал место за столиком рядом с тихим больным в аккуратной голубой пижаме со свежим кустиком незабудки в петлице. Пенсионер быстро съел тарелку наваристого борща, а когда принесли второе, сосед вдруг заговорщицким тоном проговорил:
- Котлету не ешьте.
- Почему? - удивился Клубникин и скосил глаза на котлету.
- Корову будем лепить, - серьезно ответил аккуратный больной.
- Какую корову? - недовольно спросил Клубникин, который понял только одно: на его кровную аппетитную котлетку покушается какой-то щеголь с цветком.
- Мы ещё не знаем, какой она будет породы, - ответил сосед.
- Вы как хотите, а я свою котлету не отдам ни для коровы, ни для лошади, ни даже для индийского слона, - решительно заявил Клубникин. - Я привык на обед есть мясо.
- Ну тогда извините, - кротко проговорил сосед. Он поднялся из-за стола, схватил с тарелки Клубникина котлету и выбежал из столовой.
Поступок соседа по столу страшно обидел Клубникина.
- Ненормальный! - вслед убежавшему больному крикнул он. - Я это так не оставлю! Я буду жаловаться в министерство здравоохранения! - От расстройства позабыв выпить компот, пенсионер вышел в коридор и здесь нос к носу столкнулся с Николаем Бабкиным.
- Здравствуйте, дядя Захар, - обрадовался встрече Николай. - Вас тоже не отпустили?
- Если бы только не отпустили, - возмущенно ответил Клубникин. - У меня только что какой-то сумасшедший украл котлету.
- Нам надо отсюда бежать, дядя Захар, - понизив голос, сказал Бабкин. - И у меня есть отличный план. Вы согласны?
- Ну… в общем-то, я не против, - ответил Клубникин. Если бы не сумасшедший, укравший у него котлету, он бы ещё подумал, стоит ли возвращаться домой, где нужно самому готовить еду, носить в прачечную белье и постоянно работать в огороде. Здесь же у пенсионера появилась масса свободного времени для сочинения писем и даже стихов, которые он втайне от всех пописывал по ночам, когда его мучила бессонница.
Проследовав в палату Бабкина, они долго обсуждали план бегства и к концу тихого часа договорились сделать под забором подкоп.
После сна больных выпустили погулять в большой прибольничный парк с подстриженными лужайками и живописным круглым озерцом посредине. На одной стороне парка находился ухоженный теннисный корт, посыпанный толченым кирпичом, на другой - волейбольная площадка. Под раскидистыми дубами и липами стояли скамейки и столики, за которыми больные устраивали свои безобидные баталии: в домино и лото, в шахматы и шашки.
Делая вид, что прогуливаются, Николай с Клубникиным зашли за здание больницы, пролезли через кусты и осмотрели высоченный бетонный забор.
- Вот здесь и будем рыть, - ткнул пальцем Николай. - Главное, успеть сделать подкоп за время прогулки. Сменяться будем каждые пятнадцать минут.
- Но у нас же нет лопаты, - растерялся Клубникин.
- С лопатой каждый дурак выкопает, - резонно заметил Бабкин. - Земля здесь мягкая, управимся и без лопаты.
Пока Николай как крот вгрызался в рыхлый грунт, Клубникин ходил вдоль кустов, посвистывал и внимательно следил, чтобы поблизости не появился кто-нибудь из обслуживающего персонала больницы. Зато когда Николай вылез из кустов и потребовал, чтобы Клубникин сменил его, пенсионер внимательно оглядел рыбачка и ответил:
- Тебе нельзя здесь показываться, ты же весь перепачкался.
И действительно, вид у Николая был страшный. Бабкин так вывозился в земле, что казалось, будто он только что вылез из могилы. Пришлось Бабкину вернуться к яме и самому продолжить работу.
К концу второго часа, когда подкоп был уже готов, к беглецам в кусты заглянул странный больной с маленькой красной шапочкой на голове. Клубникин попытался было его отогнать, но тот уже заметил Николая.
- Подкоп делаете? - удивился любопытный молодой человек.