Живцов повернулся к Макару и зашипел:
- Ну, Синицын, ты еще не отвечал. Иди, выручай команду! Наверное, какую-нибудь задачку дадут, а ты их щелкаешь как орешки.
Синицын, подталкиваемый многими руками, напутствуемый пожеланиями, выбрался из рядов своей команды и подошел к стоявшей в углу черной глянцевой доске.
Там он привычно взял мел и неожиданно почувствовал уверенность: "Уж задачку-то я решу".
- Нужно нарисовать, - раздался голос Многолета, - капусту, огурец, желудь, собаку, кота и коня.
- Пустяки, это же просто! Дуй, Синицын!
- Только, - продолжал Многолет, подняв руку, - морскую капусту, морской огурец, морской желудь, морскую собаку, морского кота и морского коня.
Все это он проговорил с наслаждением, каждый раз выделяя слова "морской", "морская"… У Синицына даже зубы заныли. Что рисовать - он и представления не имел.
Каких-то морских собак, котов… А какие они? Может, такие же, как и сухопутные, только побольше размером? Кот величиной с кита? А какой тогда конь? Постой, постой… Какие-то неясные воспоминания возникли в голове у Синицына. Морской конь, морской конек…
Правильно, морской конек! Макар не раз видел его в детских книжках. Он похож на шахматного коня, только вместо гривы - колючки.
И Синицын торопливо принялся рисовать шахматного коня. Правда, получился он немного кривой, но зато похожий.
Особенно старательно Макар вырисовывал круглую невысокую подставку.
Сзади захихикали, Синицын обернулся.
- Что это? - Пашка тыкал перед собой пальцем и заливался смехом.
- Морской конь!
"Альбатросовцы" грохнули хохотом.
- Шахматный это, а не морской, - отрезал Многолет. - У морского никакой подставки нет, а хвост острый, как шило.
И тут Синицын услышал со стороны своего класса сильное шипение, как от клубка змей, он увидел множество устремленных на него укоризненных и сердитых глаз. Но одни особенно поразили его - удивленные и презрительные - глаза Поспеловой. Он понял, что, дав честное слово и не выполнив его, оказался болтуном в глазах девочки, которая ему нравилась больше всех.
Синицын опустил голову, положил тихонько мел и поплелся на свое место…
Долго еще продолжался турнир между "Альбатросом" и "Любознательным". Макар в это время горько думал: "С завтрашнего дня опять начну двойки хватать. Все. Наверное, пропал мышонок Тик-Так. Кончилось волшебство. Что делать?"
Он еле дождался конца турнира, даже толком не поняв, кто кого победил. Макару было не до того.
Расталкивая всех, он пробирался к двери. Кто-то с размаху хлопнул его по плечу:
- Что же ты подвел нас, Синицын?
Он даже не оглянулся. Схватив с вешалки пальто, выскочил на улицу.
Где ты, волшебник Тик-Так?
Рваные тучи неслись по небу, ветер хлестал по ногам сухими листьями. Макар бежал, горестно бормоча себе под нос:
- Бедный я, несчастный… Один раз удача привалила - не учить уроки, да и то ненадолго. Теперь опять страдать над учебниками, зубри - ой-ой-ой! - чуть не прискуливал он.
Отомкнул дверь - дома никого. Затаив дыхание, Макар направился на кухню. Вдруг из темноты появился Обормот и начал тереться об его ноги. Наверное, колбасы просил. А может…
Синицын испугался.
- Обормот, ты?..
Кот сыто и нахально замурлыкал. Макар схватил его за шиворот:
- Признавайся, слопал Тик-Така?
Кот сучил лапами и закатывал глаза. Из-под кровати за этой сценой одобрительно наблюдал Брехун, поблескивая крохотными глазками. Кот со своими пакостями сидел у него в печенках.
- Все ясно, - грустно сказал Синицын. - Ты подкараулил маленького беззащитного мышонка и съел его. Сожрал! Что, скажешь, не так? Эх ты! Ведь это волшебный мышонок! Сказал бы мне, что есть хочешь, я бы тебе килограмм колбасы приволок! Честное слово! Уходи, не хочу тебя видеть, - и он отшвырнул Обормота.
Кот улизнул под кровать. Макар тихонько отворил дверь на кухню. Прислушался.
Ветер завывал за окном. А на холодильнике сидел живой мышонок.
- Ты меня звал, добрый мальчик? - спросил он.
- Конечно, дорогой Тик-Так! - обрадовался Макар. - Вызвали меня сегодня к доске, а я ничего не мог ответить. Подумал, что волшебство твое кончилось. Что же…
- Ты ошибся! Знай же, мальчик, что волшебство мое сильное, и ничто не может ему противостоять, потому что это не злое волшебство. И тот, кто им владеет, не теряет свою силу.
- Так почему же я ничего не мог ответить?
- Потому, что ты не знал того, о чем тебя спросили.
- Но как же так? - недоумевал Макар. - И на уроках я ничего не знаю, а… отвечал. Ты же обещал.
- Я обещал тебе, - прервал его мышонок, - что ты будешь знать все, о чем написано в учебниках. Значит, тебя спрашивали о том, чего в учебниках нет.
- И верно, я был на турнире КВН, там задавали специально такие вопросы, которых ни в одном учебнике не найдешь. Это для того, чтобы ребята читали разные книжки и больше знали.
- Правильно! - одобрил мышонок.
Но Синицын погрустнел.
- Значит, в этих турнирах я не смогу участвовать?
- Почему? Если почитаешь другие книги, то тоже будешь знать.
- Но ведь их много, этих книг! - в отчаянии вскрикнул Макар. - А я читаю медленно, пока все прочтешь, так состаришься, ни в один пионерский КВН не примут. Зачем мне тогда кавээны?
- Чего же ты хочешь?
- Хочу во всех турнирах участвовать. Чтобы мог на любой вопрос ответить. Сделай это, милый Тик-Так!
- Хорошо, будет так, как ты хочешь, - почему-то огорченно согласился мышонок..
Всеобщее презрение
- Ну, кто победил вчера? - спросил Синицын, когда на следующий день увидел в раздевалке Зину Живцова. Тот хмуро посмотрел на него:
- Ты же был на турнире, чего спрашиваешь? Кричал: "Я, Я!" А сам… Сколько очков из-за тебя потеряли! Если б знали…
- Да ты не волнуйся! - хлопнул его по плечу Синицын. - В следующий раз мы их на клочки разнесем.
- Иди ты! - сверкнул глазами Живцов. - Не хочу и слушать. В голове ни бум-бум, хоть бы что-нибудь знал, кроме уроков. Любозна-а-тельный…
- Значит, ни бум-бум? - переспросил Синицын зловеще, и в другой раз Живцов обязательно обратил бы внимание на его тон, но сейчас. Зина был слишком зол на Макара.
- А вот спроси меня о чем-нибудь!
- Отвяжись! - отмахнулся Живцов.
- Нет, ты спроси! - напирал Синицын. - Попробуй, задай любой вопрос, что вчера на турнире задавали.
- Нашел дурака! - хмыкнул Зина. - Теперь их все знают.
- Тогда задай мне какой-нибудь другой вопрос, которого не было на турнире.
- Где я тебе его возьму? - буркнул Живцов. - Ну, чего ты ко мне пристал? Я так переживаю из-за вчерашнего, а ты мне переживать не даешь. Пономаренко! Поговори с ним!
Проходивший мимо Пономаренко остановился и, как всегда, застенчиво улыбнулся:
- А что?
- Да вот, - пожаловался ему Живцов, - лезет ко мне, требует, чтобы я ему какие-то вопросы задавал. Мало его вчера позорили.
- Никто меня не позорил! - вскипел Синицын. - Если бы я захотел, то на любой вопрос ответил бы запросто!
Пономаренко и Зина удивленно переглянулись. Но куда там! Макар уже закусил удила.
- Ну? Слабо?
Живцов зло прищурился:
- На любой вопрос ответишь? Хо-ро-шо! Задам-ка я тебе один вопрос, на него ни один человек в мире не ответил. Я вчера хотел шарахнуть им "альбатросовцев", да от расстройства забыл.
- Давай, давай! - оживился Макар.
Зина оглянулся по сторонам и понизил голос:
- У какой рыбы зеленые кости?
Синицын удивился: зеленые кости? Разве бывают рыбы с такими костями? Но пока он удивлялся, губы его как-то сами собой ответили:
- У двух морских рыб: бельдюги и саргана.
Живцов и Пономаренко так и отпрянули от Макара. Зина даже застонал. И снова выразительно переглянулся с Пономаренко.
- Значит, все знаешь? - каким-то неестественным шершавым голосом уточнил Живцов. - Тогда скажи мне еще, что такое "ведьмино кольцо"?
Синицын в первый раз слышал о "ведьмином кольце". И он с любопытством ждал, что ответят его губы.
- "Ведьмино кольцо" встречается в лесу. По краям его растут грибы, а в середине пусто, даже травы нет. В Америке, в степях Восточного Колорадо, бывают кольца до двухсот метров в диаметре.
- Ага, вот ты какой… - угрожающе протянул Зина. - Ну, ладно, поговорим после уроков.
И оба, повернувшись круто, заспешили прочь. Макар посмотрел им вслед и пожал плечами:
- Завидуют… Ну и пусть!
В классе Макар заметил, что все, перешептываясь, враждебно смотрят на него. Он сначала не придал этому особого значения. Но вот в тетрадку по математике упала клякса.
Он повернулся к толстой Зое Чепуровой:
- Дай промокашку!
Та дернула плечом и промолчала.
- Ты что, не слышишь?! - потянул ее за рукав Синицын.
Зоя сердито отвернулась:
- Не трогай меня! Я с тобой не разговариваю!
У Синицына из рук выпала резинка, которой он собирался стереть кляксу. Зойка, толстая добродушная Зойка, от которой никогда слова плохого не услышишь, не хочет с ним разговаривать! Сначала Синицын решил, что ослышался.
- Это ты со мной не хочешь разговаривать?! - переспросил он.
- А то с кем? - повернулась к нему Зойка, и Макар в первый раз в жизни увидел злость в ее глазах. - Ты еще имеешь нахальство спрашивать?!
- Да что я тебе сделал?!
Учительница постучала мелом по доске:
- Синицын, перестань разговаривать.
Макар нахохлился. "Что такое происходит сегодня? - думал он недовольно. - Пришел в школу с таким хорошим настроением - и на тебе! Все стараются тебе насолить. Что они - не выспались?"
На перемене его настроение окончательно испортилось. Куда бы он ни пошел - все от него отворачивались, старались не замечать. Мимо проходил отличник Олег Черепанов.
- Алька! - окликнул его Синицын и почувствовал, что голос его противно заискивающий. - Я тут у одного иностранную марку видел…
Но Черепанов втянул голову в плечи и даже ускорил шаг. Это было невероятно! При упоминании о марках он становился сам не свой и вцеплялся в человека мертвой хваткой.
А тут даже не остановился.
Синицын совсем пал духом. Он сел на свое место и уныло уставился в пол. Рядом с ним остановились голубые ботинки с поцарапанными носами. Макар медленно поднял голову.
Перед ним стояла, заложив руки за спину, Даша Поспелова и презрительно смотрела на него сверху вниз. У Синицына тоскливо зачесался нос.
- Так ты, оказывается, не только хвастунишка, но и предатель?!
Макару показалось, что голос ее звенит на всю школу, хотя Даша говорила почти шепотом.
- Кто, я?! - привстал Синицын, и у него глупо отвисла нижняя губа. - Я - предатель?!
Даша не стала его слушать и ушла на свое место.
- Тихо! - крикнул Лысюра. - После уроков не расходиться: будет классное собрание. Закрытое, без учительницы.
- Почему закрытое? - спросил кто-то.
- Потому, - ответил за Черепанова Лысюра, - что будем судить Синицына!
Макар задохнулся:
- Меня… судить?!
- А кого же еще? - возмутился Живцов. - У нас больше нет предателей.
Но тут же умолк: в класс вошла Нина Борисовна.
Синицын опустился на свое место. В голове его гудело, как в школьном коридоре на большой перемене.
"Обижают, - он вдруг шмыгнул носом, - все меня обижают, даже Зойка, и та…"
Весь урок Синицын сидел как на иголках. Еле дождался конца. Нина Борисовна продиктовала домашнее задание, собрала со своего стола журнал, тетрадки и ушла. Все тоже делали вид, что собираются, но сразу же после ухода учительницы Живцов подскочил к двери и заложил ее ножкой стула. Класс загудел.
- Не орите! - поднял руку Лысюра. - Будем проводить закрытое собрание.
- Как же не орать! - взорвался Живцов. - Если в наши ряды пробрался шпион, предатель…
- Кто шпион?! Кто предатель?! - подскочил к нему Синицын. - За шпиона, знаешь… по сопатке получишь!
Их с трудом растащили.
- Спокойно, спокойно! - надрывался Черепанов. - Объявляю собрание открытым. Пионера Синицына прошу выйти к доске.
- Зачем к доске? - струсил Макар.
- Иди! Иди!
Синицын послушно вышел и растерянно остановился.
- Бери мел! - приказал Черепанов. - Рисуй морскую корову, морскую уточку, морское перо.
"Да не знаю я ничего такого!" - хотел было крикнуть Синицын, но рука его помимо воли уже рисовала на доске. Он даже сам начал с интересом смотреть на то, что появляется на доске.
Морская корова была похожа на тюленя и моржа, с толстой складчатой шеей. Морское перо только чуть-чуть напоминало птичье перо, а уточка совсем не имела ничего общего с обычной уткой - это были толстые короткие стебли с пучками листьев на конце.
- Ну вот, видите?! - воскликнул Живцов, кивая на доску. - Он прекрасно знает всех морских животных: коров, собак, свиней… А вчера прикинулся Незнайкой на Луне!
Синицын пробормотал, запинаясь:
- Вчера я действительно не знал…
- А сегодня знаешь! - ехидно бросил Живцов. - Вчера на пустяковые вопросы не мог ответить, а сегодня даже рыб с зелеными костями назвал, не моргнув глазом. Да ведь этого даже старые кавээновцы-пенсионеры мне никогда не могли сказать!
- Сказки для второго-третьего класса! - поддакнул Лысюра.
Макар в отчаянии приложил руку к груди:
- Это правда, чистая правда! Я вот только объяснить этого не могу, поверьте на слово… - и вдруг выкрикнул: - Честное пионерское, не могу!
На минуту в классе наступила полная тишина, как перед контрольной. Потом она взорвалась отчаянными криками и шумом:
- Он еще словом пионера бросается!
- Бессовестный!
- Гнать его из пионеров!
Но тут поднялся Лысюра и потребовал слова.
- Дело нешуточное, - он значительно обвел всех взглядом. - Я предлагаю не допускать больше Синицына к турнирным соревнованиям КВН…
- Не надо… я… - дернулся Макар.
- Справедливо! - пробасил молчавший до того Пономаренко, и руки взметнулись вверх.
Встреча с коброй
Вечером Синицын нос к носу столкнулся в подъезде с Гошей Шурубурой. Тот шел, волоча за собой ранец с оторванной лямкой, и уныло смотрел под ноги. Видно, у него, как и у Макара, тоже были неприятности. Это сразу как-то расположило к нему Синицына. Он положил руку на плечо Гоши и спросил:
- Ты чего такой, Шурубура?
- А-а-а! - отмахнулся тот безнадежно.
- Хочешь, я тебе планер подарю? Помнишь, обещал?
Гоша засопел, подозрительно посмотрел на Макара и пробурчал:
- Ничего мне не надо!
- А мороженого? Эскимо! Или какое ты любишь?
Шурубура стал обходить Макара слева. Видно, он не верил ему, поскольку тот не раз обещал то одно, то другое.
- Постой, куда ты? Я ведь не вру! - Синицын прижал его к перилам.
Но так трудно поверить человеку, который раньше не сдержал ни одного своего обещания! Гоша пыхтя стал вырываться.
Вдруг Синицын перед самым его носом громко хлопнул в ладоши.
Шурубура остолбенел и не сводил глаз с раскрытой ладони Макара. А на ней лихо плясал и кувыркался маленький-маленький клоун в пестрой одежде и длинном колпаке с кисточкой. Рядом с ним скакала совсем крохотная собачка и лаяла писклявым голосом.
Тут послышались шаги, заскрипела дверь подъезда. Макар сжал ладонь и обернулся.
В подъезд вошла соседка Агафья Сидоровна, которую за сплетни и злой язык прозвали Коброй. Особенно не любила она детей, говорила, что они "кругом пакостят", и всячески старалась им досадить.
Ребята знали, что она идет в семнадцатую квартиру, "на цветной телевизор", как она говорила. Увидев их, Кобра оживилась.
- Сейчас начнется, - пробормотал Гоша, хватая ранец за уцелевшую лямку.
- Ага! - пронзительно завопила соседка. - Кучами в подъездах собираются! Пройти людям не дают! Курют, бумажки жгут! И когда это кончится? - Ее маленькая головка на длинной шее завертелась из стороны в сторону.
И тут же деловитым тоном спросила:
- Ну-ка, что там спрятали? Несите сюда, показывайте.
Видя, что ребята и не думают к ней подходить, опять перешла на крик:
- Завтра же пойду в милицию, пусть наводят порядок! Терпения моего больше нету…
Гоша и Синицын были рады удрать на улицу, но Агафья Сидоровна, стоя в дверях, подбоченилась и, видимо, зарядила надолго. Пытаться проскочить мимо нее нечего было и думать: она умела ловко и очень больно дернуть за ухо.
И тут Макара осенила счастливая мысль.
- Агафья Сидоровна! - умильно проговорил он. - У нас скоро турнир кавээн будет, так мы хотим в качестве почетного участника вас пригласить.
- Кто это - мы? - насторожилась Кобра.
- Мы, пионеры четвертых классов.
- А чего мне там делать, на турнике вашем? - с любопытством спросила Агафья Сидоровна.
- Не на турнике, а на турнире, - поправил Синицын. - Это соревнование такое: кто больше всех знает.
- А-а! - протянула она, смягчившись. - Дело хорошее. Кто же вас надоумил-то, чертенят? Я ведь действительно много чего знаю…
- Вот-вот! - подхватил с невинным видом Синицын, чинно проходя мимо нее и держа за руку Гошу. - Потому и говорят, что вы все и про всех знаете.
Маленькие глазки пытливо уставились на Макара и вдруг вспыхнули яростью.
- Ах ты, сморчок! - вскипела Кобра. - Значит, я, по-твоему, сплетница, да?!
Растопырив руки, она кинулась на Синицына, но было поздно. Опасная зона была позади, и ребята бросились бежать. Через минуту они были в безопасности. Агафья Сидоровна стояла у подъезда, в бессилии потрясая руками.
- Куда же ты спрятал человечка? - спросил Гоша, отдышавшись. - Я тоже хочу научиться такому фокусу.
- Никакой это не фокус! - возразил Синицын. - Волшебство одно, понимаешь?
- Жмешься, значит? - обиделся Шурубура. - Ладно, попросишь и ты у меня чего-нибудь! Мне отец обещал фонарик круглый достать, на сто метров бьет, даже посмотреть тебе не дам.
- Это потому, что ты жадный, - упрекнул его Синицын. - А фонариков таких я могу десять достать.
- Ха-ха-ха… - начал было издевательским тоном Гоша, но поперхнулся. Синицын уже протягивал ему новый сверкающий фонарик.
Гоша вытаращил глаза:
- Тот самый, круглый… на три батарейки! - Он схватил его и начал осматривать со всех сторон. Нажал кнопку - и ослепительный сноп света ударил в темноту двора.
- Мечта! - сказал Гоша восторженным голосом.
- Бери насовсем, - разрешил Макар.
- Правда?!
- Бери. Я не жадный.
- А запасные батарейки у тебя есть? А то нигде не достанешь, - тут же попросил Шурубура.
- Сколько надо? - спросил Макар.
Шурубура зашевелил губами:
- Шесть! И две лампочки.
Получив все это, он упрятал дары поглубже в ранец и прижал его к животу. Теперь он окончательно поверил, что Макар Синицын могущественный волшебник. Даже батарейки достал, а их ведь и в магазинах нет!
- Я волшебник Кара-Чунг! - глухим голосом привычно говорил Синицын. - Что захочу, то и сделаю. Ты понял, Шурубура?