– Профессор, я десять раз пожалел, что послушался вас! Если бы не ваш план, Джафар давно бы освободил Рюгге, а в конкурсе пажей победил бы Сенмут. Но царевна никуда бы не поплыла, а Нехси давно бы уже расправился с Сетнанхом… Повторюсь, лично вас я ни в чём не виню. Виноват только Рюгге. Если бы не он, золотые пластины атлантов никогда не попали бы в руки Хатшепсут.
– Кстати, нет ли каких известий от Рюгге? – спросил Константин Макарович.
Ахмед аль-Ахрам понял, что профессор в первую очередь беспокоится о внуке.
– Вчера "Сокол" миновал Антеополис, – ответил он. – Наш человек видел Ивана и Рюгге на палубе. С ними пока всё хорошо.
– Слава Богу! – облегчённо вздохнул профессор.
– Непонятно, как мы будем их возвращать. Приход к власти Сетнанха может спровоцировать гражданскую войну. И пока я не знаю, как её избежать.
– Для предотвращения войны все средства хороши.
– Конечно, – согласился Ахмед аль-Ах-рам. – На завтра назначена церемония оглашения наследника. Как вы думаете, профессор, чего нам ждать от Сетнанха? Позволит он молодому Тутмосу короноваться? Или возьмёт власть в свои руки?
– Не теряйте из виду ни царевича, ни Сетнанха, – посоветовал Константин Макарович. – Сегодня между ними должна состояться окончательная беседа, после которой станет ясно, кто из них наденет корону. Мы должны знать планы этих людей. Постарайтесь не упустить ни одного слова, ни одного жеста…
В темноте послышался лязг отпираемого засова. По сигналу тревоги "мушки" мгновенно отключили ГВФ-передачу. Разговор оборвался на полуслове.
Дверь приоткрылась, и по стенам подземелья заплясали отблески пламени. Кто-то с факелом в руке вошёл в тюремную камеру. Чей-то голос тихо позвал:
– Профессор, вы здесь?
Константин Макарович вышел на свет.
– Я здесь, юноша. Вы за мной?
– Выходите, профессор! – сказал Джафар. – У нас буквально пять минут. Я проведу вас по коридору и тут же вернусь. Минут через пять придёт Сетнанх, и я буду присутствовать при допросе.
– Ох, молодёжь, молодёжь, любите вы театральные представления! – улыбнулся Константин Макарович.
Дойти до каморки Неб-хепер-ра-сенеба и открыть перстнем дверь в виртуальный кабинет было делом одной минуты, но Джафар за это время успел рассказать профессору все дворцовые новости. Первым делом пожаловался на Катю:
– Совершенно недисциплинированная девчонка!
– А я думаю, она правильно поступила, что убежала с Сенмутом, – возразил профессор. – Хатшепсут тоже бы так поступила. Тем более инициатива исходила не от Кати, а от Сенмута. Думаю, Сенмут знает, что делает.
– Конечно, знает, – буркнул Джафар. – Тюкнул меня камнем по голове и – бежать. Я даже не успел дать ему сдачи.
– И хорошо, что не успел, – улыбнулся профессор. – Сенмут – личность неприкосновенная, историческая. А на тебе заживёт. Ты же футурагент.
* * *
Через пять минут, когда Сетнанх и начальник дворцовой стражи Атумхотеп вошли в тюремный коридор, Джафар был уже на своём посту. С факелом в руке он подбежал посветить Сетнанху и буквально рассыпался в любезностях:
– О досточтимый Сетнанх! Для меня великая честь служить тебе!
– Кто это? – спросил Сетнанх своего спутника. – Я впервые вижу это лицо.
– Это младший тюремщик Рамту, – ответил Атумхотеп. – Я только позавчера принял его на службу.
– Твоё усердие похвально, Рамту, – сказал Джафару Сетнанх. – Пожалуй, со временем ты станешь старшим тюремщиком. Ну же, покажи нам узника!
– Сейчас, сейчас! – радостно пропел Джафар. Он распахнул перед господином дверь камеры и вошёл туда первым, светя на ступеньки. Сетнанх и Атумхотеп спустились следом. Они сразу увидели узника и подошли к нему на расстояние вытянутой руки.
– Ну что, мятежник? – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Плохо тебе здесь? Наверно, ты раскаялся в своём преступлении и хочешь молить меня о пощаде? Увы, врагов я никогда не прощаю. Ты непременно будешь казнён. Но перед смертью подвергнешься мучительному допросу. Палач вытрясет из тебя душу и принесёт её мне на золотом блюде… Я вижу, ты дрожишь от страха. Утешься, ибо я милостив. Ты сможешь отдалить свою смерть и избежать пыток, если сейчас, не сходя с места, расскажешь мне всё без утайки.
Профессор Жуков, или, вернее, его ГВФ-проекция, неожиданно стал плоским и раздвоился. Двойники цветными тенями потекли по стене в разные стороны, а под потолком вдруг возникла фигура человека с головой ибиса, и громовой голос "бога" потряс тюремные своды:
– Падите ниц, смертные, ибо с вами говорю я, Тот, великий и мудрый!
Сетнанх и Атумхотеп переглянулись, попятились, потом оба повернулись к Джафару. Лицо младшего тюремщика Рамту исказилось гримасой благоговейного ужаса.
– Кто это говорит? – спросил Сетнанх, тараща глаза в темноту.
– П-п-по моему скромному разумению, это бог мудрости Тот, – притворно заикаясь, ответил Джафар.
– Куда же девался узник? – Атумхотеп был бледен от ужаса.
– Н-н-не знаю.
– Я призову на ваши головы гнев Амона-Ра! Пусть испепелит вас! – снова загремел голос. – Я вижу насквозь ваши преступные души. Их давно источил червь, их место в Аду! Подите прочь, нечестивцы!
Сетнанх и Атумхотеп отступили к двери, оба по очереди оступились на ступенях и опрометью выскочили в тюремный коридор.
Джафар, усмехаясь, вышел за ними следом и закрыл за собой дверь злополучной камеры. Вдалеке, в тюремном коридоре, ещё слышен был звук удаляющихся шагов Сетнанха и Атумхотепа.
29. Обманутый наследник
– Куда же девался узник? – уже в кабинете Сетнанха повторил свой вопрос Атумхотеп.
– Куда девался узник? – гневно передразнил его Сетнанх. – Это я тебя должен спросить, куда он девался!
– И неужели с нами сейчас говорил сам Тот? – продолжал Атумхотеп.
– Ну, это вряд ли, – ответил Сетнанх. – Старик определённо обвёл нас вокруг пальца. Он если и не волшебник, то уж наверняка опытный гипнотизёр.
– Не думаешь ли ты, о Сетнанх, что всё, что мы видели и слышали, нам почудилось?
– Именно так я и думаю. Старик провёл нас. Но это не пройдёт ему даром. Распорядись неделю не давать ему еды и питья. Он либо умрёт от жажды, либо заговорит.
– Так он всё ещё в камере?
– Удивляюсь я тебе, – поморщился Сетнанх. – Конечно, в камере. Где же ещё?
– Понял, – поклонился Атумхотеп. – Сделаю всё, как ты сказал.
Жестом Сетнанх отпустил главного тюремщика.
Настала пора подумать о завтрашнем, очень важном для него дне. Сестра права: власть нужно брать в свои руки, и желательно уже завтра. Не мешает ещё раз поговорить с Тотимесом. Узнать, не изменились ли его планы. Не успел ли кто-нибудь пагубно повлиять на него. Будет ли он до конца предсказуем или в последний момент выкинет какой-нибудь фортель.
"Да! Чем скорее, тем лучше", – подумал Сетнанх и, выйдя из кабинета, направился к покоям наследника…
Тотимесу нездоровилось. С утра он лежал в постели и безучастно смотрел в потолок. На потолке были нарисованы золотые пятиконечные звёзды. Тотимес думал о смерти, загробном царстве и своём перевоплощении в такую же золотую звезду.
"Как он похож на своего отца", – войдя и бросив взгляд на царевича, подумал Сетнанх.
– Жизнь, здоровье, сила! – громогласно произнёс он общепринятую формулу приветствия фараона.
Слабая улыбка тронула губы наследника.
– О какой силе ты говоришь? В твоих устах это звучит как насмешка.
– Помилуй, царевич! У меня и в мыслях такого не было! Все мы желаем тебе здоровья. Весь народ молит Амона послать тебе выздоровление и долгую жизнь…
– Зачем ты пришёл? – оборвал его Тотимес.
– Завтра – оглашение наследника. Сможешь ли ты присутствовать на церемонии?
– Смогу, – поспешно ответил Тотимес. Потом, подумав, добавил: – Надеюсь, что смогу… Если ничто мне не помешает.
– Я тоже на это надеюсь. И пришёл поговорить с тобой не как с будущим фараоном, а как с будущим зятем.
– Но ведь всё уже обговорено, – Тотимес пошевелился и вдруг застонал от боли. – Я коронуюсь, а страной будешь управлять ты.
– Я передумал и не хочу быть регентом, – сказал Сетнанх. – Завтра ты отречёшься от трона в мою пользу, провозгласишь меня наследником и только после этого сможешь стать моим зятем. Поверь, это для твоей же пользы.
Тотимес тяжело задышал, собираясь с мыслями. То, чего он больше всего опасался, свершилось: Сетнанх захотел короноваться. И, что самое страшное, помешать ему никто не сможет.
– Почему же ты передумал? – спросил Тотимес, приподнимаясь на ложе. – Может, из-за Хатшепсут? Так знай: она не будет моей женой. Следовательно, не сможет оспорить твоё регентство.
– Регентство здесь уже ни при чём, – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Просто мне очень хочется стать фараоном… Завтра… Надеюсь, ты мне в этом поможешь?
– Будь по-твоему, – сказал Тотимес, в изнеможении опуская голову на подушку. – Завтра ты станешь наследником, если Амону будет угодно.
Сетнанх не уловил тайного смысла последней фразы. Улыбаясь, он отступил к дверям, лёгким кивком простился с Тотимесом и вышел в коридор, где его ожидала свита.
* * *
Тотимес лежал неподвижно, ожидая пока в коридоре стихнут голоса и шаги. Потом он повернулся на бок и сделал знак своему пажу.
– Что будет угодно повелителю? – верный слуга подбежал к ложу.
– Ты нашёл её? – спросил Тотимес.
– Да. Она здесь.
– Приведи её сюда и позаботься, чтобы нас никто не подслушал.
Паж склонился в поклоне и бросился выполнять приказание. Через минуту он вернулся, ведя за руку робеющую Мерит.
Одним жестом Тотимес отпустил пажа, другим приказал служанке приблизиться.
– Тебя зовут Мерит?
– Да, повелитель.
– Ты служанка моей сестры Хатшепсут?
– Да, повелитель.
– Ты любишь свою госпожу?
– О да, конечно! Очень люблю! – пылко воскликнула Мерит.
– Ты готова отдать за неё жизнь, если потребуется?
Мерит опустила глаза, собираясь с мыслями.
– Наверное, – честно сказала она.
– Знаешь ли ты, где сейчас твоя госпожа?
– Нет, не знаю, – поспешно ответила Мерит.
– А если бы знала, сказала бы мне?
Мерит закусила губу и вновь опустила глаза.
– Нет, не сказала бы, – виновато ответила она.
– Спасибо за правду… Но ведь я её брат, я не могу желать ей зла.
– Это, конечно, так, но…
– Что "но"?
– Повелитель, сжальтесь надо мной, – взмолилась Мерит, падая на колени. – Не губите меня! Я ничего не знаю.
– Жаль, что не знаешь, – Тотимес опустил голову на подушку и закрыл глаза.
Мерит удивлённо взглянула на него. Она подумала, что царевич засыпает, и поднялась с колен, собираясь потихоньку уйти.
– Я не сплю, – сказал Тотимес, услышав шорох её платья. – Выслушай меня, Мерит. Завтра – важнейший день и для меня, и для Хатшепсут, и для всего Египта. Он может войти в историю как день воцарения Сетнанха.
Но я уверен, что в наших силах изменить всё к лучшему. Если ты найдёшь Хатшепсут и передашь ей мои слова, если Хатшепсут найдёт способ помешать церемонии и если все мы переживём завтрашний день, то в стране Та-Кемет на долгие времена воцарятся мир и покой… Подойди ко мне ближе. Я скажу тебе на ухо то, что ты должна будешь передать госпоже…
Мерит повиновалась. В эту минуту она не знала, как, где и когда разыщет свою госпожу, но желание сделать это во что бы то ни стало уже завладело её разумом и душою.
30. Крылья надежд
Ранним утром, окрыленная внезапной надеждой, Мерит выпорхнула из дворца и поспешила к рыночной площади. Бедняжка, она не заметила, что за ней по пятам бежали два соглядатая – юный шпион Хнум и старшая служанка Нутха.
Мудрый Сетнанх, как обычно, всё предугадал и обо всём позаботился. Служанка Мерит, рассудил он, единственная во дворце предана Хатшепсут душою и телом. Она не оставит царевну в беде. Рано или поздно она найдёт способ сообщить своей госпоже дворцовые новости. Мерит верна, смела, но неопытна и неосторожна. Слежка за ней будет недолгой, но плодотворной. Двух агентов довольно. Нутха присмотрит за девчонкой издалека. А Хнум, с кем Мерит незнакома, сможет подойти к ней на расстояние вытянутой руки и подслушать все разговоры девчонки с кем бы то ни было…
Мерит выбежала на рыночную площадь и пошла по рыбному ряду. Она искала знакомого рыбака, которому могла довериться и который знал камышовые заросли как свои пять пальцев. Мерит убедила сама себя в том, что именно этот рыбак поможет ей найти госпожу. Но, как назло, его нигде не было видно. Мерит оглядывалась по сторонам, от волнения кусая губы, и вдруг под ноги ей упал какой-то нищий старик. Может, его кто-то толкнул, может, он оступился, но, увидев красивую служанку, старик начал противным голосом просить милостыню.
– О моя добрая госпожа! – возопил он пронзительным, совсем не старческим голосом. – Сама Хатхор явилась мне в твоём обличье! Подай убогому кусок пирога с твоего стола, и, клянусь, твой дом посетит счастье.
Старик был одет в рубище. Он был до того грязен, что до него страшно было дотронуться. Но Мерит выросла в бедной семье и никогда не отказывала в помощи нищим. Она подняла старика с колен и хотела уже извиниться, что не может сейчас ничего ему дать. Но в это время из-под лохмотьев блеснули весёлые глаза Сенмута. Мерит ахнула, шарахнулась в сторону. А Сенмут успел шепнуть ей:
– За тобой следят!
И исчез в толчее.
Мерит запоздало обрадовалась встрече с Сенмутом. Она поняла, что он не случайно попался ей на пути. Сенмут искал её. Видимо, Лучезарная послала его на разведку, и он, одевшись в рубище, чтобы не быть узнанным, отправился в город. Если это так, Сенмут найдёт более удобный случай переговорить с ней.
"Ах, защити нас Амон! – мысленно ужаснулась Мерит. – Сенмут сказал, что за мною следят".
Мерит оглянулась и в двух шагах от себя заметила Хнума. Играя роль беспечного покупателя, Хнум тут же начал прицениваться к рыбе. Мерит вспомнила, что мельком видела этого парня ещё у дворцовых ворот. Она сорвалась с места и побежала, пугая торговцев, перепрыгивая через корзины с рыбой, ещё не зная, куда бежит и сможет ли убежать. Хнум устремился следом, расталкивая зевак. И Нутха, заметив неладное, уже пробиралась по хлебному ряду навстречу Мерит.
Конечно, в планы шпионов поимка Мерит не входила. Бросившись вдогонку за служанкой, Хнум невольно выдал себя, но остановиться уже не мог. Его подгонял страх. "Если упустишь Мерит, – сказал ему Сетнанх на прощанье, – обратно лучше не возвращайся. Сгною".
Нутха подавала Хнуму какие-то знаки. Она поняла, что случилось, и теперь советовала Хнуму отстать, чтобы Мерит успокоилась и остановилась. Тогда бы Нутха одна продолжила слежку. Но Хнум либо не понимал, либо не хотел понимать её знаков.
Внезапно на пути Хнума возник сгорбленный нищий в грязных лохмотьях. Хнум хотел оттолкнуть бедолагу, но "старик" вдруг распрямился, сверкнул белозубой улыбкой и с криком "Лови!" бросил в руки Хнуму холщовый мешок.
Хнум инстинктивно поймал и тут же узнал этот мешок. Именно его прошлым утром он подложил под подушку царевне. Подтверждая его догадку, из мешка ему на руки выползла кобра. Та самая! Хнум отшвырнул мешок, попятился, упал на кого-то и с криком "Кобра!" опрометью ринулся в противоположную сторону.
Он испугался. Ведь это было так неожиданно.
А что началось в рыбных рядах!
Кто-то крикнул: "Змея!" Кто-то истошно завопил, решив, что его уже укусили. И люди, давя друг друга, кинулись врассыпную. Торговцы бросали товар. Покупатели, не замечая, роняли монеты. В одно мгновение рыбные ряды опустели.
А Сенмут, воспользовавшись суматохой, догнал Мерит, накинул на неё своё рубище, взял за руку и повёл к улице Гончаров.
Сколько Нутха ни оглядывалась по сторонам, найти в толпе Мерит было уже невозможно…
– Кажется, от "хвоста" мы избавились, – сказал Сенмут, оглядываясь по сторонам. – Какая удача, что я заметил тебя в рыбных рядах!
– Вы искали меня, господин? – еле переводя дух, затараторила Мерит. – А куда мы идём? К моей госпоже? А где она, и что с ней? Вчера – вы помните? – она послала меня в сад за финиками. Я замешкалась, пришла, а ни вас, ни её нигде нет. Я так испугалась! Я думала, с вами случилось что-то ужасное.
– Как видишь, ничего со мной не случилось. И с твоей госпожой тоже, – весело ответил Сенмут. – Лучезарная в безопасности. Она соскучилась по тебе. Она приказала найти тебя и расспросить обо всём, что творится сейчас во дворце.
– Сегодня церемония оглашения наследника, – напомнила Мерит.
– Вот об этом и речь. Лучезарная и подумала: вдруг ты что-нибудь слышала, видела, знаешь.
– О-о-о! Я кое-что знаю! – воскликнула Мерит. – Надеюсь, моя информация будет полезной царевне. Но я не раскрою уст до тех пор, пока не увижу Лучезарную. Ведите меня к ней, господин.
– Веду, – усмехнулся Сеймут.
По улице Гончаров они спустились к берегу Нила. Там Сенмут ещё раз огляделся, сбросил с Мерит лохмотья, отвязал от причала утлую барку, прыгнул в неё и протянул руку служанке.
Мерит шагнула в лодку, но споткнулась и ахнула, потеряв равновесие. Сенмут подхватил её, усадил на скамью на корме, а сам сел на вёсла и ловко пустил барку по течению.
Долго плыли вдоль берега. Город и рыбачий посёлок остались далеко позади. Потом углубились в тростниковые заросли и пробирались по едва заметным протокам. Потом, бросив барку, прыгали с кочки на кочку. Потом шли по пояс в воде. Потом продирались сквозь зелёную стену папируса. И вдруг вышли на крохотный островок.
Сенмут трижды прокричал куликом, и Катя вышла ему навстречу из шалаша, которого прежде не было заметно. Завидев свою госпожу, Мерит просияла и кинулась ей в ноги.
– Ах, Лучезарная, хвала Амону, ты жива и здорова! Но что я вижу?! Твои волосы в беспорядке! Твоя одежда измята! Ты необута! Где же твои сандалии?
– Неважно, – ответила Катя, устало улыбнувшись. Она провела на островке бессонную ночь, дрожала от страха, слушая крики неведомых птиц и животных, и поэтому потеря сандалий не казалась ей таким уж ужасным событием.
– Позволь хотя бы причесать тебя, Лучезарная, – продолжала Мерит. – На счастье, гребешок у меня с собой.
– Постой, милая Мерит, – ответила Катя. – Конечно, причесать меня нужно. Но сначала скажи мне, что делается во дворце, в городе. Что думает моя матушка о моём исчезновении? Какие новые козни готовит Сетнанх? И что обо всём этом думает мой брат Тотимес?
– Лучезарная, я расскажу тебе всё, – зашептала Мерит, так чтобы Сенмут её не услышал. – Но сначала прикажи своему пажу удалиться. Мои новости не для его ушей.
Катя кивнула и жестом приказала Сенмуту отойти.
Сенмут пожал плечами и – по пояс в воде – побрёл на соседний островок.