- Я не сказал "не любишь", я сказал "любишь недостаточно". Вот ты зовешь их "клониками", а это почти то же самое, что "клоны". Ты их любишь как меньших братьев. Дина никогда не называет своих воспитанников "клонами" - вот она их действительно любит. Я думаю, тебе лучше вместе с твоей матерью и другими паломниками отправиться странствовать дальше.
На глазах девочки выступили слезы обиды и стыда.
- Не плачь, моя хорошая! Ты не представляешь, как ты нужна будешь в дороге Ланселоту. Ты поможешь ему смотреть за детьми, которых вам предстоит спасти. Там ты будешь нужнее. Но пока вы с Хольгером здесь, продолжайте учить пению наших детей. А с твоей матерью я поговорю.
Айно не стал вызывать к себе леди Патрицию, а сам разыскал ее на другой день в саду после завтрака: леди Патриция сидела на зеленой полянке и читала книгу, взятую в библиотеке замка.
- Сестра моя Патриция, можно мне посидеть с тобой?
Женщина подняла на него удивленный взгляд и кивнула. Айно пустился на траву напротив леди Патриции и спросил ее:
- Известно ли тебе, сестра, в честь кого тебе дали имя Патриция?
- Конечно. В честь моей бабушки. Так называли многих женщин в моей семье, это любимое имя в нашем роду.
- А мальчиков часто называли Патриками, не правда ли?
- Да. Это распространенное ирландское имя.
- Я хочу тебе поведать, сестра, если ты этого не знаешь, что имена Патрик и Патриция давались маленьким ирландцам в честь святого равноапостольного Патрикия.
Леди Патриция задумалась, сосредоточенно нахмурив брови, а потом кивнула:
- Я вспомнила. Когда я была маленькой, День святого Патрика отмечали в наших краях большим всенародным праздником. Потом этот праздник запретили, когда власть на земле захватило это чудовище…
- Не будем говорить о нем сейчас. Так вот, сестра, святой Патрик, или Патрикий, а по латыни - Патриций, что значит "благородный", был крестителем Ирландии. Это он основал в твоей стране православную христианскую Церковь и монашество. Он не убоялся язычников-кельтов, не брезговал их непохожестью на христиан - он их любил и приводил к Христу. Один из твоих предков, сестра, служил ему верой и правдой, хотя и был воином. Вот почему в вашем роду так часто встречаются эти имена - Патрик и Патриция. И тебе твое имя дали при крещении в честь святого Патрикия.
- Этого я не знала. Признаться, я забыла даже, что меня крестили в детстве. - Леди Патриция задумалась, помолчала некоторое время, а потом спросила: - Как я понимаю, вы не просто так все это сейчас мне рассказываете?
- Да. Я хочу, чтобы ты была готова бережно и ласково учить вере в Иисуса Христа детей человеческих - детей несчастных, измученных, увечных, голодных и грязных.
- Но я не знаю таких детей, Учитель!
- Ты скоро встретишь их. Неси им любовь, добро и свет Христов, трудись в память святого Патрикия. - И тогда моя жизнь снова обретет смысл?
- Да, дорогая моя сестра. В служении Христу и детям ты снова обретешь смысл жизни.
Каждый день после ужина и вечерней молитвы в храме Айно беседовал с паломниками и оглашенными - так он называл тех, кто готовился к святому крещению. Он читал им вслух Святое писание, объяснял непонятные места и отвечал на вопросы.
Якоб не отходил от Айно и не пропускал ни одной службы в храме. Он и на "Мерлине" трудился, не прекращая молитвы, и поскольку все мысли его были о Христе, то и работа с топором и пилой нравилась ему потому, что Христос в юности был плотником.
- Как-то вечером Айно позвал Ланселота для беседы.
- Брат мой Ланселот, - начал он, - твои спутники очень изменились за время вашего странствия.
- Дорогой Айно, я сам вижу, что происходит с моими людьми. Но ты напрасно беспокоишься, я совсем не противник их веры, моя матушка была христианкой, а я очень любил ее.
- Так это в память о ней ты возишь с собой Библию и распятие?
- Да. Я обещал ей не расставаться с ними и выполняю обещание. Но сам я поклялся в верности Мессии, живому богу планетян, и я не мог бы идти за исцелением в Иерусалим, если бы носил крест на груди, а не возил его за собой в моем рундуке на катамаране всего лишь как память о матери. Мне кажется, что эти две веры взаимно исключают друг друга.
- Вот тут ты абсолютно прав, брат Ланселот. О, если бы христиане поняли эту несовместимость в самом начале, когда глобалисты только начали объединять мир, готовя его к принятию Антихриста!
- Я и сейчас не вижу ничего плохого в том, что глобалисты попытались создать единую мировую цивилизацию. К несчастью, все кончилось Катастрофой.
- В которой, замечу, именно они первыми и погибли.
- Зато мир все-таки был объединен.
- Скажи честно, брат Ланселот, впрочем, ты всегда честен, - а тебе нравится этот новый объединенный мир?
- Нет, пророк, он мне совсем не нравится. Этот мир, по-моему, катится к концу.
- И опять ты прав, мой Ланселот! И все же ты хочешь идти в Иерусалим?
- Да. Ты не знаешь, Айно, что это такое - быть прикованным к инвалидной коляске и всю жизнь передвигаться на колесах. Я очень хочу встать на свои собственные ноги. Дать это может мне только наш Месс, но никак не ваш Иисус.
- А вот на этот раз ты ошибся.
- Не трать на меня время, не читай мне проповеди, пророк. Ты ведь не обо мне хотел говорить? Я знаю, что доктор давно верует, а Дженни готова креститься и только опасается моего недовольства. Напрасно опасается: своей искренней детской верой в Бога она мне напоминает мою матушку. Что же касается Якоба, то он, по-моему, настолько возлюбил Христа, что готов уже не только сам креститься, но и всех вокруг крестить.
- Он это и будет делать, - кивнул Айно.
- Якоб что, в самом деле намерен стать священником?
- Да. И я уже готовлю его к служению.
- Значит, он останется на Жизоре? Ну что ж, за Хольгером мы присмотрим и доставим его в Иерусалим на исцеление. На обратном пути мы сможем завернуть сюда и оставить его у брата…
- Не спеши! Я вовсе не говорил, что Якоб останется здесь, чтобы долгие годы готовиться к священству, как это было в давние времена. Я рукоположу его в день крещения всех наших оглашенных, и он сможет плыть дальше с тобой и братом.
- Так это кто спешит? - усмехнулся Ланселот.
- Ты прав, - улыбнулся Айно, - спешим, конечно, мы с братом Якобом, а торопит нас время.
- А время тут при чем?
- Нынешнее время требует, чтобы слуги Божьи прошли по всей земле и подобрали для Господа все, что еще можно спасти. Мы должны собрать в Его житницу все до последнего колоска.
- Проще говоря, вы хотите крестить всех, кого удастся?
- Да. Так ты возьмешь с собой Якоба, если я рукоположу его в иереи?
- Ладно уж, прихвачу твоего иерея-скороспелку, - улыбнулся Ланселот, - пусть в нашем Ноевом ковчеге будет еще и священник. Тем более что, как я понял, ты собираешься крестить и всех остальных, пророк?
- Нет, только Дженни и Эйлин.
- Что ж так слабо? Почему только их?
- Все другие крещены еще в детстве. Здесь, на острове Жизор, они только укрепились в вере.
- Вот как. Выходит, в каком-то смысле я снова остаюсь в одиночестве…
- Это так, но придет и твое время. Христовой любви сопротивляться бесполезно, мой честный и упрямый брат Ланселот, а Христос возлюбил тебя особо, это мне открыто. Крестишься ты все равно, это мне ведомо, вот только водой или кровью, этого я пока не знаю…
Последние слова Айно проговорил как бы про себя. Ланселот их не понял, лишь пожал широкими плечами и ничего пророку не ответил.
Они расстались: Айно ушел в замок, а Ланселот остался сидеть в саду у фонтана. Журчала вода, негромко пели птицы, а ему было грустно и, как всегда после беседы с пророком, слегка ломило в висках. Но когда через четверть часа он услышал, что на катамаране зазвенела пила и застучали молотки, он утешился и встряхнулся: как бы там ни было, а паломничество в Иерусалим продолжается!
К концу второй недели пребывания на острове катамаран был готов к выходу в море, а оглашенные - к крещению. Брат Якоб должен был после общего крещения рукополагаться в диаконы, а на другой день - в иереи.
Крестил всех сам Айно, а купелью служил большой фонтан в саду. Сток в бассейне перекрыли, и когда в нем набралось достаточно воды, отключили и сам фонтан. Готовые к святому крещению воспитанники и Дженни с Эйлин были одеты в длинные белые рубашки: их собственноручно сшили Дина и вторая воспитательница по имени Мэри, будущие крестные матери всех крещаемых. Быть крестным отцом воспитанников вызвался старый Поль, а паломниц - доктор Вергеланн.
Воспитанники вошли в бассейн, и он едва вместил их всех, вставших плечом к плечу. По знаку Айно дети потеснились, и в каменную купель, держась за руки, вошли Дженни и Эйлин. Трижды возглашал Айно "Во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святаго Духа, аминь…" и трижды все окунались с головой в освященную воду. Воспитанникам Айно дал настоящие христианские имена, женские и мужские, и при этом ни разу не повторился. Дженни получила православное имя Евгения, а Эйлин - Елена. Потом новые христиане хором, все еще стоя в воде, спели "Символ Веры" и стали по одному выходить из купели. Айно каждому надевал золотой крестик на шелковом шнурке и еще раз называл его новое имя, а бывшие клоны громко повторяли данные им имена святых. Крестные матери дарили воспитанникам маленькие книжечки Евангелия, а сестры Елена и Евгения получили в подарок большие старинные Библии.
Потом новые христиане, обсыхая на солнце, слушали проповедь Айно.
- Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, - начал он. - Дорогие братья и сестры и дорогие мои дети! Простите, что в этот великий для вас и для нас день я начну свою проповедь горьким словом. От своего рождения вы не знали ни отца, ни матери. Больше того, вы и самих себя не знали: вам было неведомо, кто вы такие и зачем живете на земле? Злые люди, давшие вам жизнь, приказывали вам творить злые дела, заставляли грешить. Любовью и строгостью мы научили вас различать добро и зло, открыли вам истину о Боге. И вот вы приняли святое Крещение. Вы родились не полтора десятка лет назад в лабораториях хитроумных ученых, вы родились сегодня вот из этой купели. С сегодняшнего дня вы не только наши дети, вы - дети Божьи! Но вы останетесь нашими учениками, потому что миллионы бедных клонов остались непросвещенными, неразумными и продолжают мучиться и творить зло: нужно много учителей, чтобы успеть спасти хотя бы некоторых из них. Это и будет ваше служение Господу, отныне и вашему Создателю. Аминь.
А теперь слово к вам, новые христианки Евгения и Елена, мои духовные дочери. Вы думаете, наверное, что до крещения очень отличались от клонов. Нет, дорогие мои, в глазах Господа вы были одинаково неразумны. Но была одна великая разница: бедные клоны не имели надежды на спасение, но не имели и греха. Их создали слугами Антихриста, а вы стали ими добровольно, приняв его печать. Перед крещением вы все покаялись в этом, и сегодня - взгляните на ваши руки! - печати с вас полностью смыты. Этот грех снят с вас покаянием и крещением. Но вы еще должны принести достойные плоды покаяния, чтобы предстать перед нашим Господом в день Его второго пришествия полностью оправданными. День этот недалек. Торопитесь трудиться для Бога, возлюбленные мои дочери, спешите делать добро. Господь при дверях. Аминь.
После проповеди Айно совершил обряд рукоположения в диаконы Якоба, и тот стал отныне зваться отцом Иаковом. Назавтра ему предстояло принять таинство священства.
К Эйлин-Елене подошла Людмила, бывшая Эль.
- Эйлин! А ты уже знаешь, как меня теперь зовут?
- Знаю, Людмила. А ты знаешь, Людмила, что ты блондинка? - Кто я такая?
- Блондинка. Так называют девочек со светлыми, как у нас с тобой, волосами.
Людмила робко провела рукой по своей голове. - Ой, что это?
- Это начали расти твои белокурые волосы. Они скоро еще подрастут и станут очень красивыми. Уже и сейчас видно, что они будут виться.
- Кей!.. Ой, Христофор! Христофор, иди сюда! Посмотри, какая я стала блондинка!
К Людмиле подбежал бывший Кей, в крещении Христофор. Мальчик стал теперь почти на голову выше Людмилы. У него на голове тоже показалась темная щетинка. Он полюбовался короткими завитками на голове подруги, а потом они взялись за руки и отправились бродить по саду. Сияющая Дженни подошла к Ланселоту.
- Ланселот, перед тобой новая христианка Евгения! Ты рад за меня?
- Конечно, я рад за тебя, Дженни-Артур-Евгения.
- Смотри, теперь у меня есть собственная Библия. Посмотри на воспитанников, как они изменились после крещения!
Ланселот поглядел на бывших клонов и увидел, что Дженни права: их лица теперь даже отдаленно не напоминали косоглазые маски, черты приобрели красоту и разнообразие. И теперь уже без всяких колпачков стало ясно, кто из них девочка, а кто мальчик.
- Однако и вправду велик твой Господь, Дженни, - удивился Ланселот, разглядывая преобразившихся клонов.
- Он и твой Господь тоже, Ланселот!
- Может быть, может быть… И однако же, признавая Его величие, я все равно никогда не смогу полюбить Его, моя Дженни. Он даже имя тебе дал новое.
- Ты ревнуешь?
- Конечно, я ревную, ведь с таким соперником мне не сравниться!
- Так ты веришь в Него?
- Я только замечаю, что Он постоянно встает у меня на дороге!
- И помогает тебе!
- А вот этого - не замечал. Мне гораздо ближе и понятнее Мессия, которого вы все зовете Антихристом: он действительно исцеляет страждущих людей.
- А Христос - преображает!
- Да на здоровье! Мне-то от того какая польза?
- Ланс, я хочу сказать тебе одну вещь, но боюсь.
- Говори, Дженни!
- Надо ли тебе, Ланс, принимать исцеление от Антихриста? Душой и телом ты самый здоровый и выносливый человек из всех, кого я знаю.
- Скажешь тоже! А ноги?
- Подумаешь, ноги! Не у всех все есть, вон Хольгер - слепой, а это хуже, чем не уметь ходить. Ну-ка, согни руку в локте и напряги мускулы!
Ланселот послушно согнул руку и напряг бицепс. Дженни попробовала нажать сначала пальцем, а потом и кулаком, но мускулы Ланселота даже не спружинили под ее руками.
- Видишь? У тебя стальные мускулы, Ланс, а ты совсем недавно перенес такое страшное воспаление легких. Ты только духовно не здоров, а ведь как раз от этого Антихрист тебя не вылечит.
- Это почему же я духовно не здоров? - улыбнулся Ланселот. - В здоровом теле - здоровый дух, как говорили древние греки.
- Греки ошибались. Это у здорового духа здоровое тело. Если ты тоже крестишься, ты станешь духовно зрелым и будешь принимать свое увечье без ропота. Доверься Господу, Ланселот!
- Твой Господь не исцелит меня, Дженни.
- Ох, Ланселот… - вздохнула Дженни. - Я не знаю, что тебе сказать. Разве что вот это: я люблю моего Господа Иисуса Христа, и я люблю тебя. Я сегодня клялась, что сочеталась с Христом. Но и тебе я клялась в верности, когда ты на островке в Тронхейме-фьорде просил меня стать твоей женой…
- Только в случае моего исцеления, Дженни! А оно полностью в руках Месса.
- Но я-то буду с тобой в любом случае, Ланселот. И я буду хранить верность моему Господу, как моему жениху, а моему жениху - как моему Господу! И поверь, что я буду с тобой независимо от того, есть у тебя ноги или нет. Даже если, не дай Бог, ты вдруг станешь вовсе неподвижным, слепым и безгласным, не будешь даже понимать меня, я все равно останусь с тобой…
- Остановись, Дженни! Я рад, что мы вот-вот уплывем с этого блаженного острова и ты не успеешь стать фанатичкой. Ты уже на полпути к этому, дурочка, - Ланселот, смеясь, поцеловал руку Дженни. Она вздохнула и умолкла, склонив голову на его плечо.
Праздничный обед устроили прямо в саду, для чего из трапезной вынесли на Паттин газон все столы и стулья и поставили их под каштаном. Ослик не возражал, но ходил вокруг столов, поглядывая, не перепадет ли и ему что-нибудь. Перепадало изрядно: на обед, кроме рыбы и вина, было подано много овощей, фруктов и ягод.
После обеда Айно пригласил брата Ланселота пойти с ним в библиотеку для важного разговора. Тот подумал, что Учитель будет пенять ему за отказ от крещения, но разговор пошел совсем о другом.
На большом овальном столе была расстелена большая карта Планеты, а сверху лежал небольшой кожаный мешок.
- Вот это, - Айно указал на мешок, - золото тамплиеров, которое наконец-то послужит доброму делу. Наш брат Поль отыскал клад, замурованный в стенах Жизора. Когда-то он страстно мечтал найти таинственное золото тамплиеров. Потом он нашел клад духовный - веру в Христа, ну и забыл о своем прежнем увлечении. Однако по привычке он приглядывался к старинным стенам и камням, и его профессиональный глаз однажды углядел какую-то неправильность в кладке одного из темных переходов замка. Так, наш Поль обнаружил и обрел золото тамплиеров, за которым люди охотились на протяжении веков. К этому времени он сам настолько изменился, что уже не знал, что ему делать с этим золотом, и отдал клад мне. Часть золота тамплиеров ушла на устройство школы, на посадку нашего сада, на покупку книг, но и осталось немало. Если встретишь в своем странствии доброго человека, кому золото нужно для благого дела, пошли его к нам. А сейчас бери свою часть, брат Ланселот! Ланселот протянул руку и поднял мешок.
- Какой тяжелый, однако!
- Золото, - улыбнулся Айно. - Этот кошель и эту карту ты возьмешь с собой, брат Ланселот. Это самая новая карта на земле. Вот, смотри: недалеко от Жизора начинается Французская коса, отделяющая Европейское море от Атлантики; мы ее обогнем и войдем во внутреннее Европейское море. Пройдем до Гароннского пролива и дальше пойдем этим проливом, держась правого берега. Вот здесь, напротив маленького островка Тулуза, мы с вами простимся. Я вас покину, а вы останетесь и будете ждать. Места там пустынные, кругом бесплодные горы и руины городов, людей вы там не встретите. Но вскоре вы увидите, как по горной дороге на берег спустится старый автобус. Здесь по замыслу преступников и должно окончиться паломничество испанских детей, едущих к Антихристу на исцеление. Они начнут их высаживать на берегу, чтобы там их и бросить. Вы к ним подойдете с вашими мужчинами, вооруженными, конечно, и предложите им выкуп за детей и за автобус. Оружие в ход пускать не придется - они трусы. Но поторгуйтесь как следует, все золото им не отдавайте. С этими бандитами едет сестра Мария. Она медицинская сестра и в преступном сговоре не участвует. Не оставляй ее на произвол негодяев, а возьми с собой: она поможет вам ухаживать за детьми. Но самое главное, она умеет водить этот старый автобус.
- Не беспокойся, Айно, девушку мы, конечно, не бросим.
- Я знаю. Дети едут в скверных условиях: они либо теснятся на сиденьях, либо лежат прямо на полу автобуса, на мокрых, прогнивших за дорогу матрацах. Когда часть детей вы переведете на катамаран, можно будет достать из багажного отделения автобуса их инвалидные коляски, в них детям будет удобнее ехать. Теперь смотри, как будет дальше пролегать ваш маршрут. Вы пойдете сначала на север, потом обогнете бывшую Швейцарию и вскоре достигнете Дунайского моря. Оно мелкое, полное островов и островков. Дальше катамаран пойдет, как и прежде, по воде, автобус же - по аквастрадам.
- Что такое "аквастрады"?