Ланселот уже стал прозревать истину, хотя она была ему неприятна: неужели люди собираются на исцеление, как на зрелище? Он вспомнил, что когда в новостях показывали исцеления больных Мессией, они всегда проходили при большом скоплении народа, чаще всего на стадионах. А может, он излишне подозрителен, и все эти люди полны не только любопытства, тоже, впрочем, извинительного, но и сочувствия? Может, они просто хотят разделить со страждущими ожидание и восторг чуда - отсюда и толпа, и ее энтузиазм.
Распорядитель провел всех прибывших на исцеление сквозь дальние ворота, за которыми оказался обширный холл уже внутри Башни. Этот холл шел вокруг всего первого яруса и был перегорожен на отсеки стеклянными стенами, так что можно было заглянуть далеко в обе стороны: и все же кривизна стен Башни была совершенно незаметна, и длинный стеклянный коридор казался прямым.
Паломников завели в огромный грузовой лифт и спустили вниз на несколько этажей. Там они вышли в серый коридор, освещенный голубоватыми светильниками, а оттуда распорядитель провел их в большой зал с низким потолком и металлическими скамьями вдоль стен. На скамьях по периметру зала и в середине его на своих колясках сидела добрая сотня паломников - инвалиды, увечные, слепые, больные. Между ними ходили люди в зеленой форме с эмблемой гонок на рукаве, что-то у них спрашивали и заносили ответы на большие разграфленные листы. За ними семенили клоны.
К Ланселоту тоже подошел распорядитель, бодрый и дружелюбный на вид. Он спросил его имя, записал и объявил, что Ланселот выступает под номером 33033.
- Смотри-ка, друг, у тебя счастливый номер, - сказал он Ланселоту. - А может, это тебе подсказка - остановись на тридцать третьем ярусе.
- Для чего эти номера? - спросил его Ланселот.
- Чтобы не путаться в именах: вас ведь ровно сто человек. Мы будем называть вас не по именам, а по номерам, так что привыкай сразу. На старт вы тоже выйдете пятерками, составленным из порядковых номеров. Только на финише победителей называют по именам. Буду рад услышать, что Ларс Кристенсен победил! Я на тебя что-нибудь поставлю, не возражаешь?
Ланселот пожал плечами. Он хотел спросить у симпатичного распорядителя при чем тут все эти "старты-финиши", но тот уже отошел от него, а к Ланселоту подошел клон и степлером прикрепил ему на грудь и на спину квадратные куски ткани с последними цифрами его номера - 33.
- Спасибо, - сказал Ланселот, но клон ничего не ответил, даже не взглянул на него и из перешел к соседу. Ланселот как-то упустил виду, что это не клончик с острова Жизор, готовящийся стать человеком, а просто обычный клон не мыслящий.
Сосед Ланселота сидел, засунув руки глубоко в рукава куртки, и не шевельнулся, пока клон прикреплял номера на его одежду.
- Ну вот, мы в одной пятерке идем, - сказал ему сосед, когда клон отошел, и Ланселот увидел, что клон прикрепил тому номер 34. - А самое главное, что идем в седьмой пятерке: чем раньше старт - тем ближе финиш. Желаю победы и тебе и себе, парень!
- Я вообще-то прибыл сюда не спортом заниматься, а получить исцеление от Мессии, и я не понимаю…
- А я тебе о чем толкую? - перебил его человек с номером 34. - Ты и получишь исцеление, если поднимешься с хорошим результатом.
- Это что - соревнования?
- А ты что, не в курсе?
- Нет. Разве Мессия исцеляет не даром?
- Совсем не даром. Да он и никогда даром не исцелял.
- Ну да. Но я уже давно переслал через банк сто планет на счет ММ, на строительство Храма, еще в прошлом году.
- Сто планет через банк! Ты что, с луны свалился? Теперь в ходу только золотые планеты, а Храм уже построен. Теперь Мессия требует, чтобы каждый инвалид или больной делом доказал, что он действительно хочет исцелиться!
- Как это - делом? Послушай, друг, расскажи ты мне толком, как проходит исцеление?
- Да, пожалуйста! Ты видел, что вокруг всей Башни по спирали идет дорога?
- Видел.
- Раньше по ней в два ряда ходили мобили, развозили людей и грузы по ярусам. После войны с русскими мобилей осталось совсем мало, и поначалу винтовую дорогу почти со всем забросили, а после Мессия придумал, как использовать ее для удовольствия людей: по ней жаждущие исцеления поднимаются своим ходом наверх. Все паломники заранее должны заявить, до какого яруса они надеются подняться. Между прочим, каждый ярус состоит из трех этажей. После тридцать третьего яруса начинаются исцеления победителей. Победивший на любом финише получает полное исцеление, пришедший вторым исцеляется наполовину, а третий получает значительное облегчение. И только на сотом ярусе получают полное исцеление все трое победителей. На этот счет есть таблица, и тебе ее скоро вручат. Я вижу, у тебя коляска на батарейках?
- Конечно.
- Интересно, где их люди берут? Тебе, парень, повезло: ты можешь свою батарейку обменять на золото прямо тут.
Мимо проходил маленький седой горбун, участник с номером 77. Он остановился - его заинтересовали слова о батарейке.
- Кто тут продает батарейку? - негромко и живо спросил он.
- Никто. Мне батарейка самому нужна, чтобы ездить в своей коляске.
- Ты проходи, тут ничего не продают и не подают! - грубо бросил ему Тридцать четвертый.
Горбун отошел, но остановился так, чтобы слышать их разговор. Ланселот это заметил, но Тридцать четвертому не сказал.
- Так что там с коляской? - спросил он.
- Тебя все равно заставят пересесть в коляску, которая передвигается с помощью рук.
- Мою тоже можно передвигать с помощью рук - видишь, вот специальные ободья. А почему нельзя ехать на батарейках?
- Мессия хочет дать всем инвалидам равные возможности. Да и зрителям неинтересно, если ты просто прокатишь мимо них до самого верха на электричестве. Поэтому - только простые коляски, костыли и палки. Сядешь в коляску, начнешь крутить колеса руками - и крути так до самого финиша!
- Но это же невозможно! Башня стоярусная - это триста этажей, как можно одолеть ее на костылях или в коляске?
- Так ведь в этом и есть смысл гонок - не могут, а лезут! Чтобы кто-то добрался до верха в коляске или на костылях, такого я не видал и не слыхал, врать не буду. Но на своих двоих до сотого яруса добираются. Прошлый раз, например, их было трое: парень, обгоревший при пожаре, девушка с проказой и здоровенный одноглазый негр, зрители его Циклопом прозвали. У него и уцелевший глаз почти не видел.
- А много бывает исцеленных на каждых гонках?
- Призовых ярусов семь, вот и считай: на каждом финише трое получают исцеление - всего двадцать один победитель, пятая часть участников. Счастливчики получают исцеление сразу после финиша. Но учти, что некоторые не успевают даже порадоваться своему исцелению - умирают сразу, как только спускаются с Башни. Сердце не выдерживает или легкие.
- А что бывает с теми, кто дошел до своего финиша, но не в первой тройке?
- Уходят домой такими же, как пришли, если не хуже - гонки здорово выматывают. Словом, я к тому, что надо правильно оценить свои силы, тогда можно и здоровье получить, и подразбогатеть немного. Вместе с исцелением Мессия от себя дарит приз золотые планеты по числу ярусов, деленному на десять. Кроме того можно поставить на победителя. Так что советую тебе, парень, батареечку свою все-таки сдать, а полученное за нее золото поставить… ну хоть на самого себя. Ты до какого яруса рассчитываешь подняться?
- До сотого, естественно, - пожал плеча ми Ланселот. - Мне нужно полное исцеление, и я не хочу рисковать. Ну и десять планет золотом мне не помешают, у меня семья большая.
- Да ты рехнулся! Учти, что чем выше, тем круче дорога вокруг Башни! Ты совсем не ходишь?
- Совсем не хожу.
- А коляской своей хорошо управляешься?
- Я на ней почти каждый день в море вы ходил.
- Она у тебя плавучая, что ли?
- Да нет, конечно! Я въезжал в коляске на свой катамаран, вставал к штурвалу, закидывал сети и крабовые ловушки, собирал улов.
- И все это - один?
- Один.
- Силен! Ну так объяви, к примеру, пятидесятый ярус: победишь - получишь пять золотых и здоровые ноги, придешь вторым или третьим - встанешь хотя бы на костыли. А я вот буду рад получить хотя бы одну руку, - тут он выпростал руки из рукавов, и Ланселот увидел, что у него нет кистей.
- Я безрукий, но зато ноги у меня крепкие, так что я рассчитываю добраться до семидесятого яруса. Ну теперь тебе ясно, во что ты ввязался?
- Ясно.
Тут в разговор вмешался горбун.
- Нет, не все тебе ясно, парень! - сказал он сердито, даже злобно. - Ты не понял главного - почему участвуя в гонках на исцеление, мы так здорово рискуем.
- Почему же?
- Ты видел Башню ночью, когда горят огни?
- Да.
- А красные кресты видел?
- Видел.
- И как ты думаешь, что это такое?
- Фонари?
- Угу. Это фонари, дающие яркий голубой свет, а к фонарям подвешены кресты, обвитые гирляндами красных лампочек. А на крестах знаешь что?
- Не знаю.
- А на крестах висят распятые участники гонок - те, которые сошли с дистанции, не дойдя до объявленного финиша.
Ланселот пожал плечами и хотел сказать маленькому горбуну, что ему не по вкусу черный юмор, но в этот момент в зале прозвучал гонг. На возвышение поднялся распорядитель, поднял руку, и в зале стало тихо.
- Паломники! - громко сказал он. - Сейчас вас отведут на отдых, а кто хочет, может принять душ. Настоящий, водяной, между прочим. Потом вас накормят, а после обеда проводят на балкон, с которого вы сможете видеть гонки исцеления. У кого есть золото, может делать ставки на тех, кто выходит на старт сегодня.
Появились служители в белых, не слишком чистых халатах с эмблемой гонок на нагрудных карманах - на этот раз костыли и надписи были черными. Они отвели их в другой большой зал, разделенный невысокой деревянной перегородкой на две половины - мужскую и женскую. На обеих половинах стояли в ряд железные койки с прикрепленными к ним невысокими железными шкафчиками. На койках лежали надувные матрацы и одеяла. Получив в свое распоряжение койку, Ланселот сразу же поехал в душ - очень удобный, широкий, с поручнем на стене. Каждому паломнику служители выдали по куску мыла и губку. Ланселот с удовольствием вымылся, а после лег в постель, накрылся легким стеганым одеялом, набитым синтетическим пухом. Он собирался обдумать все услышанное и увиденное в Башне, но стоило ему закрыть глаза, как он сразу же уснул.
- Эй, Тридцать Третий! Ты что, обедать не собираешься? Нас позвали в ресторан, сбор через пять минут в коридоре.
Ланселот открыл глаза. Мимо него шли, хромали, ковыляли паломники. Он поднялся, перебросил тело в еще не просохшую после душа коляску и двинулся вслед за другими.
Ресторан был на том же этаже и представлял собой столь же непритязательное помещение, как и спальня. Столиков было больше, чем паломников, и поэтому все садились за стол по одному, редко по два. Ланселот решил, что вот удобный случай познакомиться со своей пятеркой. Он почти сразу увидел номер 31 - высокую и необыкновенно худую, кожа да кости, девушку с обритым черепом и запавшими синими глазами.
- Можно мне сесть за ваш столик? - спросил он, подъехав к ней.
- Нет, - резко ответила девушка.
- У меня тридцать третий номер, мы с вами в одной пятерке, - пояснил Ланселот, - надо бы познакомиться.
- Надо бы вам от меня отъехать, а то я позову распорядителя, - тем же раздраженным тоном ответила девушка. Ланселот извинился и отъехал.
Номером тридцать вторым тоже оказалась женщина - невысокая, раздутая как подушка особа неопределенного возраста с толстыми лиловыми губами и маленькими заплывшими глазками. Сидела она на двух стульях, положив на стол перед собой большие распухшие руки с крохотными пальчиками.
- Извините, - обратился к ней Ланселот, - вы не возражаете, если я сяду за ваш столик?
- Садитесь, садитесь, пожалуйста, - торопливо проговорила та сиплым, как бы придушенным голосом. - Я ужасно рада, что добралась до Иерусалима, но мне все равно страшно и одиноко. Вам тоже?
- Нет, мне не страшно. Я просто хочу познакомиться с теми, с кем выйду на старт в одной пятерке. Мы должны заранее обсудить, как мы будем помогать друг другу в пути.
- Помогать? Вы думаете, что мы станем помогать друг другу?
- Конечно! Иначе нам не добраться до своих ярусов. Вы до какого хотите подняться?
- Я уже решила, что объявлю только тридцать третий ярус, больше мне не пройти.
- Думаете, сумеете прийти первой?
- Нет, куда мне… Мне бы второй или третьей.
- А что это вам даст?
- У меня водянка неизвестного происхождения. Если Мессия уберет из моего тела хотя бы половину жидкости, я смогу нормально ходить и спать лежа. Сейчас я только сидеть и стоять могу, хожу совсем плохо. А если ложусь, начинает отказывать сердце. Я решила умереть, но дойти до тридцать третьего яруса.
- Умирать не надо, - сказал Ланселот и осторожно погладил раздутую руку женщины.
- Как вас зовут?
- Номер тридцать два.
- Это я вижу на вашей бирке. Но имя-то у вас есть?
- Конечно. Меня зовут Инга.
- Вы северянка?
- Немка.
- А я норвежец и зовут меня Ларс Кристенсен, или просто Ланс.
- Очень приятно, Ланс. А вот и еду для нас везут. Боже, какой запах!
В обеденный зал вошли служители, катя перед собой тележки со стопками пластиковых мисок и большими открытыми баками, из которых поднимался дразнящий пар.
- Мясо, мясо дают! - заволновались в зале.
- Откармливают перед стартом. Не возражаете? - к их столику подошел безрукий Тридцать четвертый. - Я смотрю, все сидят по одному, а вы - вдвоем, да еще и разговариваете друг с дружкой, вот и решил составить компанию. О, да вы, мадам, тоже из нашей пятерки?
Инга испуганно кивнула. Ланселот протянул руку и выдвинул для него стул.
- Садись, друг.
- Спасибо. Меня зовут Жерар.
Инга с Ланселотом тоже представились. Служитель с тележкой удивленно оглядел их столик:
- Вы что, так и будете втроем сидеть?
- А разве нельзя? - спросил Ланселот.
- Почему нельзя? Правила этого не запрещают, а нам легче обслуживать. Сидите втроем, если вы не брезгливы и вам нравится теснота и давка за столом.
Инга смутилась и ее огромное лицо пошло пятнами.
- Не обращайте внимания, Инга, - шепнул Ланселот. - Это он не про вас, а вообще: люди редко хотят быть вместе, а столики тут не рассчитаны на "правило двух вытянутых рук".
Служитель разложил по тарелкам настоящее мясное рагу и удалился со своей тележкой.
- Парень, ты мне поможешь? - спросил безрукий, высовывая культи из рукавов.
- Охотно. Покормить тебя? - спросил Ланселот.
- Да ты что! Нет, просто достань у меня из кармана браслет и надень мне его на руку - браслет оказался толстым резиновым кольцом.
- Натяни повыше, а то ложка не удержится! Спасибо, теперь хорошо. Дальше я сам справлюсь. Обычно я браслет и не снимаю, но после душа некому было мне его надеть.
Прижав зубцы вилки к столу культей, Тридцать четвертый подсунул ее черенок под кольцо, после чего принялся ловко расправляться со своим рагу.
Инга ела очень неуклюже, то и дело роняя кусочки мяса обратно в тарелку: обе ее руки повиновались ей гораздо хуже, чем одна рука с браслетом соседу. На их троицу поглядывали из-за других столиков одинокие едоки, и было непонятно, осуждают они их или завидуют им.
Когда они уже заканчивали еду и по столикам разнесли пластиковые бокалы с энергеном, в зале появились распорядители в зеленом и разложили по столикам картонные прямоугольники - игровые карточки. Каждая карточка содержала список из ста номеров с указанием, до какого яруса намерен добраться участник гонок. Перед каждым положили по две карточки.
- Вы должны обвести тот номер, на который делаете ставку, - пояснил Ланселоту Жерар. - Потом отдаете золото распорядителю, и он пишет сумму на карточках, ставит печать и одну карточку возвращает тебе. Заметь, что финишные ярусы обозначены цветами радуги - от фиолетового до красного. Игрокам выдадут куртки соответствующих цветов, так что сразу будет видно, кто до какого старта намерен добраться. Играть можно на все финишные ярусы. Низший выигрыш получают те, кто ставил на тридцать третий ярус, но и это не мало: если твой игрок приходит первым из пятерки, ты получаешь один к десяти, а если он показывает рекордное время, то и один к двадцати.
- А что получает тот, кто поставит на сотый ярус?
- О, там уже другие правила! Если твой паломник приходит первым, ты и все, кто на него ставил, срывают банк. Бывает, что выигрыш составляет до тысячи золотых планет.
- А если паломник заявил пятидесятый ярус, а до тридцать третьего дошел первым? Он получает какую-нибудь награду?
- Он не получает ничего, кроме восторга своих болельщиков и ненависти тех, кто ставил на других: он ведь отнимает выигрыш у того, кто мог дойти первым до своего финиша. Но на него самого сразу же повышаются ставки. Кстати, их можно делать до девяносто девятого яруса.
- А что делают зрители, когда паломники мимо них уже пройдут?
- Покупают билеты на следующие ярусы, если у них есть деньги, а если нет - уходят домой.
- И долго эти гонки продолжаются?
- Примерно неделю. Все зависит от состояния паломников. Если есть крепкие парни, то до верха они идут около пяти дней. Мне шепнул один паломник из нашей сотни, что в этом заходе, который уже начался, сильны пятнадцатый, сорок четвертый и семьдесят второй номера: он слышал разговор служителей, которые видели их на старте. Но не стоит спешить делать ставки до того, пока мы их сами не увидим на дороге. Просто приглядись к ним, а ставки сделаешь позже. Даже за четверть часа до финиша можно сделать ставку и выиграть. Тут важно оказаться поблизости от финиша, когда расклад уже ясен - тогда и вправду можно выиграть. А ты вообще-то будешь делать ставки?
- Я - нет, - сказал Ланселот.
- Тогда зачем я тебе все это рассказываю?
- Ну, знаешь ли, меня это все в какой-то мере касается, так что спасибо тебе за информацию.
Разглядывая карточку, неуклюжая Инга задела Ланселотову банку с энергеном, и тот выплеснулся на стол.
- Ох, простите! - воскликнула она, достала из кармана большой платок и принялась было вытирать стол.
- Стой! - остановил ее Жерар. - Ты с ума сошла - пачкать платок из натуральной ткани! Оставь, служители вытрут.
- У меня есть еще платки, - сказала Инга, робко и виновато на него глядя.
- Сколько?
- Шесть… В моей семье было принято пользоваться платками. У меня была когда-то семья…
- Разбаловали тебя, - проворчал Жерар. - Ты, девушка, побереги свои платки: на трассу выйдешь - там тебе душа не будет, платки пригодятся когда вспотеешь как следует.
- Если бы я умела потеть, - вздохнула девушка.
Когда они уже заканчивали еду, мимо них прошел подросток с номером 35. Его лицо и руки были покрыты красными струпьями и белыми лишаями наподобие рыбьей чешуи.
- Эй, парень! - окликнул его Ланселот. - Ты ведь из нашей пятерки? Подойди ко мне, когда будешь свободен.
Парнишка взглянул на него из-под лишенных ресниц красных век, ничего не ответил и отвернулся.