После обеда паломников вывели в коридор и на четырех огромных грузовых лифтах подняли на один из балконов тридцать третьего яруса.
Балконы шли по спирали, повторяя движение круговой дороги и были отделены один от другого перегородками. Отличались они тем, что на одних зрители стояли тесной толпой, а на других были в несколько рядов расставлены скамейки. Были также балконы для привилегированной публики. Перегнувшись через перила, можно было видеть на дальнем балконе, расположенном прямо над фиолетовой лентой первого финиша и полукругом нависающим над трассой, нарядных женщин в больших шляпах, привольно стоящих и разгуливающих вдоль его ограды. На балконах по соседству с паломниками теснились горожане-простолюдины.
Ланселоту повезло встать в левом углу между железной оградой балкона и сетчатой стеной-перегородкой. В самый угол встала Инга, и он коляской ограждал ее от давления толпы. Безрукий Жерар устроился справа от него; локтями согнутых рук он зацепился и крепко держался за верхнюю перекладину ограды, чтобы не быть оттиснутым назад.
Долгое время дорога под ними была пустой, по ней только прошли небольшой группкой распорядители, оглядев трассу, по которой должны были пройти участники. Потом вышли служители в серых халатах и клоны. Служители недовольно оглядывали балконы, клоны подбирали в совки и уносили мусор, беспрерывно с этих балконов летевший: пустые пластиковые банки из-под напитков, пакетики из-под сушеных соленых сухопутных креветок, любимого лакомства иерусалимской толпы. Кое-как очистив трассу, служители с клонами скрылись в дверях под балконами.
Вдруг снизу донесся разом взорвавшийся рев толпы, затем перешедший в ровный гул - начались гонки.
Долгие часы на трассе под балконом паломников - будущих игроков ничего не происходило, только слышался шум нижних ярусов, изредка прерываемый взрывами криков. Шум толпы усиливался, вот он уже докатился до балконов тридцать второго яруса, скрывавшихся за изгибом стены Башни.
И вот на дороге появился первый паломник. Он не шел, он бежал к фиолетовой ленте финиша, а на нем была фиолетовая куртка точно такого же цвета с номером 11 на груди. На соседних балконах закричали, засвистели, заулюлюкали болельщики.
- Давай, одиннадцатый, давай! Мо-ло-дец! Мо-ло-дец!
На балконе паломников стояла сосредоточенная тишина, никто не сводил глаз с бегущего игрока, за исключением, конечно, двух слепых, стоявших позади всех и старавшихся по слуху понять, что происходит на дороге.
Одиннадцатый номер легко и уверенно бежал к победе: вот он пробежал под балконом паломников, вот уже ему осталось метров триста до финиша, а следующий за ним паломник еще так и не появился на дороге. И тут в воздухе перед бегущим сверкнула длинная молния, и он, будто врезавшись в невидимую стенку, рухнул на асфальт дороги, перекатился по нему и замер.
Балконы взревели! В упавшего полетели открытые банки с энергеном всех цветов, некоторые попали в него, и через минуту его одежда была покрыта пятнами густой разноцветной жидкости.
- Дерьмо! Подымайся! Беги, сволочь! - вопили с соседнего балкона.
Упавший как будто очнулся, но продолжал лежать. Он повернул голову, оглядел вопящие балконы, потом поднял руку и сделал в их сторону неприличный жест. Балконы ответили восторженным воплем. Одиннадцатый огляделся, поднял банку из-под энерегена, потряс ее и выпил остатки жидкости. Потом он потер себе уши, помотал головой, ощупал ноги… И вдруг легко вскочил на ноги и, оглянувшись, побежал вперед - к финишу. Правда, уже не так легко, теперь он заметно прихрамывал - и все-таки он бежал!
И вот он сорвал грудью финишную ленту, пробежал еще с десяток метров и рухнул на руки подбежавших служителей. Тотчас зазвучали фанфары, и раздался громкий, хорошо поставленный мужской голос, объявивший, что победителем на фиолетовом финише стал игрок Габриэль Финн, выступавший под номером одиннадцать.
- Молодец парень! - со вздохом облегчения сказал Жерар.
Внезапно поднявшиеся крики на соседнем балконе почти заглушили его слова, и вдруг оттуда вылетел какой-то крупный предмет и упал на дорогу. Ланселот вытянул шею, но не смог увидеть, что это там лежит почти под их балконом. Зато это увидел Жерар и тут же пояснил:
- С соседнего балкона, откуда бросили проволоку в ноги одиннадцатому номеру, теперь сбросили человека. Веселые у нас соседи!
- Наверное, его сбросили за то, что он сбил паломника, - предположил Ланселот.
- Сомневаюсь. Скорее его сбросили за то, что он его плохо сбил. На гонках орудует целая мафия, которая берет заказы на устранение соперников. Им и служители помогают - за плату, естественно. А еще люди мафии бросают допинги тем, на кого делают ставку.
- Допинги? А куда же смотрят распорядители?
- Трудно уследить за такой толпой. Люди ухитряются проносить палки, стальные струны, ножи, стрелы, хотя все это под запретом. С допингом еще проще: его бросают в банках с энергеном. А еще под видом допинга или витаминизированного питья, который кидают участникам их болельщики или мафиози, соперники подкидывают ему отраву или быстро действующее снотворное.
- Неужели власти не могут навести порядок на гонках?
- А зачем его наводить? Как раз все это придает остроту гонкам и делает их любимым зрелищем горожан.
- Откуда ты все это знаешь, Жерар?
- Примерно с год я ходил почти на все гонки, пока у меня не кончилось золото. Кроме того, для зрителей и участников издается специальная газетка - "БЕГИ" или "Бегунок", как ее зовут в народе. Полное название - "Бюллетень ежедневный. Гонки исцеления". Там сообщается о ходе гонок, печатаются интервью с победителями, размер полученных выигрышей. Я читал каждый день эту газетку, играл, делал ставки, выигрывал-проигрывал, и в конце концов потерял все свои деньги, но зато собрал массу полезной информации. Тогда я и решил, что мне пора выходить на старт.
- Вот как… Ты неплохо подготовился, Жерар.
- Готовься и ты, Ланс.
Появился второй бегун в фиолетовой куртке с номером 23. В него тоже полетели банки и проклятья, но он предусмотрительно бежал по наружному краю дороги, подальше от балконов, и ни один из зрителей его не достал. Он благополучно миновал финишную черту, и его тоже увели распорядители. Третьим победителем оказалась однорукая девушка. Бежала она, отчаянно размахивая здоровой рукой и оттого ее все время заносило чуть в сторону, и это очень потешало зрителей. Но и она благополучно пересекла финишную черту.
Спустя минут пятнадцать паломники пробежали целой группой, человек пятнадцать-двадцать. Все они были в фиолетовых куртках. И потом очень долго никого не было.
- А где же остальные? - спросил Ланселот.
- Остальным незачем бежать, они берегут силы. Следующий финиш, синий, находится на половине высоты Башни, на пятидесятом ярусе, бегом туда не доберешься, и синие паломники пока идут шагом. А про остальные цвета и говорить нечего, им еще идти и идти, а чем выше - тем труднее, поэтому сейчас они не торопятся.
И правда, прошло не менее часа, прежде чем показались зеленые, оранжевые, голубые, желтые и красные паломники. За теми, кто шел своими ногами, потянулись инвалидные и опорные коляски, а далеко позади всех шли инвалиды на костылях.
- Взгляни-ка, Жерар, вон на тех синих - один сидит в коляске, а другой ее подталкивает.
- У человека в коляске нет ни рук, ни ног, а тот что ее толкает - слепой. Они помогают друг другу. Такой, понимаешь ли, симбиоз.
- И это разрешено правилами?
- С того момента, как паломники вышли на дорогу, они могут делать все что угодно. Бывает, что помогают друг другу, но чаще вредят, а бывает, что даже убивают соперников на подходе к финишу, по большей части на верхних ярусах, когда все уже измотаны морально и физически. Тут-то самая забава для зрителей и начинается, и цена за билеты вырастает в сотни раз. И публика, надо сказать, чем выше, тем хуже, а на самый верх и вовсе одна сволочь всплывает, - закончил он вполголоса, оглянулся и добавил уже громко: - Вот потому я рассчитываю только на синий старт.
Когда участники гонок прошли, явились распорядители и увели паломников с балкона.
- Ну что, теперь тебе все ясно? - спросил Жерар Ланселота, когда они вошли в спальный зал.
- Кое-что ясно. - Ты надумал делать ставки?
- Пока нет. Я обдумываю кое-что другое, Жерар. За ужином сядем опять за один столик - поговорить надо. - Идет.
За ужином они сидели за столиком впятером: Ланселот, Жерар, Инга, больная раком крови девушка по имени Ванда и мальчик с кожной болезнью, отказавшийся назвать свое имя.
- Можете звать меня просто Тридцать пятый, - сказал он.
Из-за коляски Ланселота и толщины Инги сидеть впятером за одним столиком было невозможно, и они сдвинули два стола. Служители поглядели на них неодобрительно, но возражать не стали.
Ланселот изложил свой план. Инга и Жерар согласились сразу: Инга потому, что с первой минуты безоглядно доверилась Ланселоту, а вот Жерар, похоже, моментально понял суть плана Ланселота и все его выгоды. Ванда и мальчик сказали, что подумают, но было видно, что предложение Ланселота их не только удивило.
ГЛАВА 11
Прошла неделя и наступил день старта. На винтовую дорогу их вывели еще на одном из подземных ярусов Башни. Выпускали паломников пятерками с интервалом в час. Все было предусмотрено и рассчитано: за такое время участники успевали растянуться по дороге, и пока зрителям было на что смотреть, следующую пятерку не выпускали.
Паломники уже слышали разговоры между служителями и другими участниками из их сотни о том, что немало зрителей поставили свое золото на троих из их пятерки, большей частью на Жерара, но также на Ланселота и даже на мальчика. На Ванду с Ингой не поставил никто.
- Тем лучше, - заметил Жерар. - А вы, девушки, не огорчайтесь, вам популярность ни к чему, вы у нас темные лошадки: чем меньше на вас ставят, тем больше будет ваш выигрыш.
- Будет ли он, выигрыш? - спросила сумрачно Ванда.
- А как же! Ты посмотри, какие парни на тебя ставят! - Ванда в недоумении оглянулась.
- Не туда смотришь, я говорю про себя и Ланселота.
Ванда слабо улыбнулась бескровными губами.
В отличие от Ванды болельщики-служители достоинства Ланселота и Жерара заметили сразу и обсуждали их, не смущаясь присутствием обсуждаемых.
- Поглядите, какие мускулы у этого парня на руках и плечах! На верхних ярусах он сможет отдыхать не на холодном бетоне, а в своей коляске, - говорили ставившие на Ланселота.
- Если наш не догадается перевернуть его коляску, пока он спит, - усмехались поставившие на Жерара. - И далеко он тогда уйдет без коляски?
Кроме самой Инги, на нее так никто и не поставил. Люди рассуждали вполне здраво: до первого финиша некоторые паломники бегом бежали, а ей где уж! Ланселот, отдавший служителям батарейку Тесла из коляски, получил за нее пять планет золотом и отдал их Инге. Ей же вручил свой последний золотой Жерар. Инга заполнила карточки игрока за полчаса до начала гонок, в зале, где перед стартом собрали игроков. Она протянула их распорядителю, тот взглянул, громко заржал и тут же сообщил о причине смеха коллегам. Поднялся общий хохот.
Увидев слезы на глазах Инги, Ланселот приобнял ее и шепнул:
- Инга, успокойся! Это здорово, что все будут в курсе твоей ставки: ты получишь все деньги сполна - слишком много свидетелей, чтобы тебя решились обмануть при расплате: Жерар говорит, что такое случается. Ты только не забудь, что ты должна сделать, когда получишь кучу денег.
- Зря вы на меня рассчитываете, - вздохнула Инга, - у меня все равно ничего не получится, я только подведу вас. Мне вообще не везет и никогда не везло, и я знаю, что мне живой с этой башни не спуститься.
- Еще какой живой будешь, когда спустишься с нее здоровой и с карманами, набитыми золотом! - сказал Жерар. - А рассчитываем мы, детка, не на тебя одну, а на всю нашу пятерку.
- Ты, главное, деньги береги, как получишь выигрыш, по сторонам не зевай, а хватай сразу велотакси и кати подальше от Башни, - сказал девушке Тридцать пятый. - Но смотри, если ты нас бросишь и удерешь со всеми деньгами…
- Не смей так говорить, парень! - одернул его Ланселот. - Если мы не будем доверять друг другу, нам не выиграть эту игру.
- Странные вы люди, - вздохнула Ванда. - Ни за что бы с вами не связалась при других обстоятельствах.
- Это ты просто не успела к нам приглядеться, красавица, и не заметила нашего скрытого обаяния, - пошутил Жерар. - Но у тебя еще будет время - когда мы с Ланселотом и Тридцатьпятиком будем проходить последние ярусы. Вот уж там мы будем на высоте!
- Тридцатьпятик! - улыбнулся Ланселот. - Неплохо звучит.
- Вот так и будем тебя звать, раз ты не хочешь говорить свое имя, - сказала мальчику Ванда.
- Много чести тебе будет знать мое имя!
- Уж такое у тебя громкое имя! - усмехнулась Ванда.
В ответ мальчишка показал Ванде шелудивый красный кулак.
- Не надо ссориться, - тихо попросила Инга.
- Седьмая пятерка - на старт! - объявили по местному радио.
Они вышли на середину трассы: Инга в фиолетовой куртке, Ванда в синей, Тридцатьпятик в желтой, Жерар в оранжевой и Ланселот - в красной. Увидев сразу трех участников, претендующих на высокие финиши да еще идущих в одной пятерке, зрители одобрительно взревели. Распорядитель повел пятерку к стартовой черте.
Встав у белой черты, они ждали сигнала. Как только раздался короткий и резкий хлопок стартового пистолета, зрители на балконе над стартом замерли в полном недоумении, стараясь понять, что там такое происходит внизу?
А происходило вот что. Сначала инвалид достал из-под себя какие-то ремни и тряпки и передал их участнику в оранжевой куртке. Тот расправил их, и оказалось, что это длинный ремень, составленный из трех брючных ремней; один конец его был прикреплен к низу коляски, а другой расходился на три петли, сплетенные из пестрых тряпок. Игрок в оранжевом стал перед коляской, просунул в одну петлю руку без кисти и согнул ее в локте, а две другие петли взяли в руки мальчишка и худая девушка, вставшие у него по бокам. По балконам прошел ропот: зрители наконец поняли, что трое из пятерки впряглись в коляску четвертого. Но когда к коляске подошла толстуха и нагло уселась на колени инвалиду, по балконам прокатился рев возмущения и восторга: такого здесь еще не видали!
Коляска тронулась. Ланселот изо всех сил крутил колеса руками, обмотанными тряпками, чтобы избежать слишком сильного трения: на упряжь и на тряпки для его рук пошла запасная пара нижнего белья Инги, у других запасной одежды не было совсем. Она и платками своими поделилась, всем дала по одному.
Коляску тащили в основном Жерар, Ванда и Тридцатьпятик. Тройке поначалу было нелегко, но потом, когда они взяли разгон, бежать стало легче: нижние ярусы Башни были не слишком крутыми, и они мчались почти со скоростью велорикши.
И вот впереди показалась спина человека, ковылявшего на костылях, последнего из предыдущей пятерки. Услышав шум бегущих, он оглянулся, с удивлением поглядел на странную повозку, проводил ее глазами и поковылял дальше.
- Один, - сказала Инга. Пока что ее частью общего дела было считать тех, кого они обогнали.
Как ни странно, минуя ярусы, тройка не теряла скорости, хотя дорога становилась круче: напротив, они вошли в ритм и бежали теперь ровно, только Жерар делал шаги длиннее и реже, чем Ванда и Тридцатьпятик. Они обогнали еще несколько паломников.
- Четыре… Шесть… Семь и восемь, - считала Инга. - Ланселот, их еще так много впереди! Мы не сумеем обойти всех! - Считай, милая, считай! Все идет хорошо! Ланселот старался не глядеть в лица тех, кого они оставляли позади на вымощенной бетонными плитами дороге. Не он устроил эти гонки. Он и его пятерка такие же жертвы чужой игры, как и те, кого они обгоняли.
Они обгоняли одного за другим тех, кто бежал, шел и тем более брел по трассе впереди них. Правда, большинство из них были в куртках разных цветов и пока не особенно торопились, берегли силы. И вот уже впереди осталось шестеро игроков, и, судя по всему, это были те, кто шел быстрым шагом или бежал, торопясь к первому фиолетовому финишу - настоящие соперники Инги. И тут вдруг начала уставать Ванда. Она спотыкалась и покачивалась на ходу.
- Жерар, Ванда устает! - крикнул Ланселот.
- Я ничего… Я еще могу… - задыхаясь крикнула Ванда, но Ланселот скомандовал остановиться. Жерар взял у нее из стиснутых рук петлю и поправил упряжку так, что бы нагрузка распределялась поровну между ним и Тридцатьпятиком.
- Ванда, иди спокойно и постарайся отдохнуть на ходу, - сказал Жерар девушке, - мы вернемся за тобой.
Ванда осталась стоять на дороге, прижимая обе руки к судорожно вздымавшейся плоской груди.
- Желаю вам удачи, - с трудом проговорила она. - Бегите дальше! И не вздумайте за мной возвращаться…
- Это ты не вздумай останавливаться, - сердито сказал Жерар. - Чем дальше ты сумеешь пройти вперед, тем меньше мы потеряем времени, когда вернемся за тобой. А мы - вернемся. Ты поняла меня? Смотри, не подведи нас!
- Да, я поняла, - ответила Ванда. - Я буду идти сколько хватит сил.
На двенадцатом ярусе они обогнали всего одного паломника, шедшего мерным спортивным шагом. Впереди оставались еще пятеро.
Вдруг Инга завозилась на его коленях, завздыхала, а потом обернулась к нему и жалобно сказала:
- Ланселот! Я больше не могу! Надо остановиться… - Что случилось, Инга? Что с тобой!
- Скажи Жерару и Тридцатьпятику, что бы остановились. Я терпела, терпела сколько могла…
- Ты можешь сказать толком, что случилось?
- Я очень хочу писать! - наконец выговорила она и громко заплакала.
- Господи, девочка! Так за чем дело встало? Эй, Жерар! Придется остановиться - нашей Инге приспичило в туалет! Только не останавливайтесь сразу, чтобы не сорвать дыхание!
Жерар и Тридцатьпятик замедлили шаг, затем остановились. На балконах притихли, с интересом глядя на них.
- Встань, Инга, зайди за коляску и спокойно делай свое дело. Чем больше воды из тебя выйдет, тем легче нам будет тебя везти, так что давай, действуй основательно и не спеша, - инструктировал Ингу Жерар. - А мы, Тридцатьпятик, давай заслоним ее от этих идиотов.
Сначала зрители не понимали, что происходит на дороге. Они только улюлюкали в адрес Инги, когда она встала с колен Ланселота и показалась во всей своей красе. Но когда она присела за коляской, и вниз по дороге потек ручеек, восторгу зрителей не было предела!
Наконец Инга облегчилась. Дрожащая и смущенная, она снова подошла к коляске под истерический хохот трибун.
- Ланселот, может быть, я теперь не много пройду своими ногами? - предложила она.
- Нет, солнышко, мы не можем так задерживаться. Как, ребята, вы готовы двигаться дальше?
- Мы-то можем, а вот как твои руки, Ланс?