- С неба упавший, в небе дышавший, прими нашу форму… - Теперь уже Коннор ясно понимал, что голос возникает в нем, настойчиво отгоняя все остальные мысли.
Он вырвался из воды, глотнул воздуха и снова нырнул. Набухшая одежда, казалось, превратилась в тяжелый камень, который упорно тащил на дно. Еще немного и силы оставят его.
- Кто рыбе подобен, тот дышит водою… - настойчиво твердил голос.
Внезапно Коннор почувствовал, как руки его становятся гибкими, словно бескостными…
Чередой промелькнули перед его мысленным взором гроза, которую он вызвал во время пожара в горах, недавний медленный полет над пропастью… потом все перед его глазами расплылось радужными узорами…
"Опять!" - мелькнула мысль. - "Все у тебя не так…"
И он увидел свое тело, пронизанное голубоватым светом…
- Дотронься до той, что рядом с тобою, пусть она тоже дышит водою… - управлял его мыслями голос.
Воду пронзила холодная молния. Он силой воли метнул ее в Рену…
И глубоко вдохнул воду! Цепочка пузырьков потянулась из его жабр…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Рена почувствовала, как дыхание ее выровнялось. Пузырьки струились вдоль щек, приятно щекоча кожу. Вода стала не то чтобы прозрачней, но водоросли уже не расплывались радужными дрожащими пятнами, а четко рисовались острыми листьями, мягкими кистями, щетинистыми пучками. Она с изумлением рассматривала свои руки, покрытые гладкой зеленовато-серебряной кожей. Между пальцами растягивались тонкие перепонки.
Ей было легко и радостно. Она рассмеялась, и вместо звука изо рта вырвалась цепочка пузырьков. Рена видела, как пузырьки собрались невесомой виноградной гроздью, потом, отрываясь от этой сверкающей грозди, один за другим понеслись к поверхности воды.
Она повернула голову, поискала глазами Коннора. Странное существо извивалось рядом с нею. Голова немного напоминала человеческую, но вместо носа зияли два круглых отверстия, От макушки к спине тянулся острый плавник. Она поняла, что это Коннор, лишь по вздувшейся от воды одежде. Вид его был так непривычен и забавен, что Рена опять рассмеялась, пуская беззвучные пузырьки.
Бело-голубая гроздь пузырьков на мгновение повисла перед глазами. Когда они исчезли, Рена увидела, что Коннор, медленно кружась в воде, пытается снять тунику, сорвать с себя рубашку. Теперь и она ощутила тяжесть одежды. Рена неуклюжими перепончатыми пальцами расстегнула пояс, стянула через голову коричневое платье ученицы Школы Волшебства. Свернув одежду большим комом, она накрепко перетянула все поясом.
Потом, с удовольствием оглядывая свое тело, гладкое и обтекаемое, крепкие длинные ноги с перепончатыми пальцами ступней, она легко и грациозно перевернулась в воде. Ноги работали как бы сами по себе, толкая тело вперед. Лягушачьи лапы, почему-то без удивления отметила Рена.
Поднеся руки к лицу, она потрогала холодными мягкими пальцами нос и обнаружила на его месте гладкую, плоскую шишку с узкими ноздрями. Она почувствовала, как ноздри растянулись, забирая, втягивая холодную воду, и тут же закрылись, слиплись, а из жабр за ушами вытекла струйка щекочущих пузырьков.
Снова поискав Коннора, она испугалась, что без одежды не узнает его среди стай рыб и подводных существ. Однако быстро отличила его по висящей рядом в воде дорожной сумке. Тут Рена заметила, что и ее сумка колышется на расстоянии вытянутой руки. Она подцепила сумку и притянула к себе, привязав к талии. Коннор кивком позвал Рену за собой, и они устремились вперед. Она видела, как мощно его чуть расплющенные ноги отталкивались от воды, оставляя позади витые буруны.
Как он это сделал? Она же не успела даже сообразить, что произошло, как ослепительная молния ударила в глаза, и на миг лишила сознания.
Коннор опять поторопил Рену, и теперь встречные косяки рыб мелькали с неимоверной скоростью. Рена подняла голову и увидела сквозь толщу воды плывущие высоко в небе зеленоватые облака. Там и тут плюхались в воду камни, взрывая поверхность, а потом медленно опускаясь на дно. Но теперь этот град камней не мог причинить им никакого вреда. Постепенно гулких ударов о воду становилось все меньше и меньше.
Они, должно быть, решили, что мы утонули, с удовлетворением подумала Рена. Неужто удалось отделаться от них?..
Но что будет потом? И куда мы направляемся?
Вода все же была плотнее воздуха, и далеко видеть сквозь зеленую толщу не удавалось. Широкие лезвия солнечных лучей пронизывали озерную глубь до самого дна и клубились попадающими в них быстрыми стайками рыб.
Коннор и Рена, рассекая воду, упорно стремились вниз, пока наконец не стали задевать руками и животом верхушки колеблющихся водорослей. Постепенно обрели четкие очертания и обросшие подводными метелками лбы валунов. Дневной свет почти не доходил сюда, и вода не слоилась темными и светлыми полосами, а стояла сплошной зеленоватой глыбой.
Они опускались все ниже и ниже… и вплыли в широкий зев каменного тоннеля. Тьма окружила их… Но вдруг навстречу волнами поплыл свет. Что такое? Труба тоннеля освещалась молочно-белыми шарами, прикрепленными к камням с одинаковыми промежутками. Тоннель разветвлялся, каменные рукава тянулись в разные стороны. Холодные струи воды обжигали тело.
Все здесь кишело рыбами разных размеров и странными подводными существами. Одни сияли золотистой чешуей. Вдоль обтекаемых тел других струились длинные пряди волос. У некоторых были точно такие же перепончатые лапы, как у Рены. И все они, эти необыкновенные существа, переливались нежными голубыми, зелеными, серебряными узорами. В облике каждого проглядывало что-то неуловимо человеческое. Между ними скользили, извивались, неслись, кружились разноцветные рыбы.
Коннор не останавливался, и они продолжали плыть и плыть, пока Рена вдруг не осознала, что под ними раскинулся каменный город. Они нырнули и оказались в подводном зале, освещенном утопленными в стенах молочно-белыми шарами. Коннор присел на плоском, высеченном в камне наподобие лавки выступе.
Рена видела, как он склонился к маленькой то ли лягушке, то ли зеленой карлице с выпученными глазами, уставившимися ему в лицо. Вокруг тут же сгрудились существа покрупнее. Они стояли в воде неподвижно, лишь изредка слегка пошевеливая плавниками или перепончатыми лапками. Из их круглых или растянутых ртов время от времени вырывались пучки мелких пузырьков.
Ясно было, что они каким-то образом переговариваются. Рена вспомнила о способности Коннора чувствовать, понимать без слов, ловить мысли животных и птиц. Значит, и подводный мир был ему понятен!
Для Рены все это было недоступно. Она сунула свою сумку в небольшую нишу в стене и с удовольствием отдалась на волю подводных струй. Это было похоже на свободный полет. Она кувыркалась, ходила колесом, носилась туда-сюда рывками, убыстряла и тут же замедляла свой подводный полет. Это веселое занятие поглотило Рену полностью, и она вздрогнула от неожиданности, когда некая рыба-человек или, вернее, человекоподобное подводное существо вдруг тронуло ее за плечо. И тут же где-то внутри нее возник голос:
- Плыви сюда!
Она увидела, как Коннор кивком головы подозвал ее. Рена двумя толчками пружинящих ног подплыла к нему. Он обхватил ее запястье перепончатой пятерней, и она ощутила вибрирующий внутри нее голос Коннора:
- Они не понимают наш язык. Слушай меня. Дотрагиваясь до тебя, я передаю свои мысли.
Рена открыла рот, желая ответить, но лишь выпустила гирлянду пузырьков. Она молча кивнула.
- Мы здесь в безопасности. Эти обитатели подводного мира помогут нам. Сегодня вечером они поплывут с нами на другой конец озера, что совсем рядом с Киелем.
Рена затрепетала. Цель их путешествия приближалась. Но что-то тревожило ее. Было такое ощущение, что Коннор вовсе и не желает покидать этот струящийся мир, словно, облекшись в тонкую блестящую шкуру подводного существа, постепенно внутренне перерождается, теряя человеческую свою сущность.
- Ты еще помнишь о тех, охотившихся на нас? - осторожно спросила она.
- Здесь, - повторил он, мы в безопасности. Теперь они нам не страшны. Он сделал круг, чуть шевеля плавником на голове. И все же… кажется, придется вернуться в Кантирмур.
- Что это значит? - недоуменно переспросила Рена. - Беда грозит кому-то в Кантирмуре? Или нам?
Тревожная мысль Коннора кольнула мозг.
- Я не знаю. Эти существа говорят не словами, а образами. Не все мне понятно. Надеюсь до завтра узнать побольше.
- Ты расскажешь мне?
- Расскажу.
Коннор отплыл в сторону, и тут же появилась стая человеко-рыб, которые несли большие раковины, наполненные едой. Она была странного вкуса и цвета, совершенно холодная, но Рена почувствовала такой голод, что просто набросилась на угощение.
После трапезы мелкие рыбешки окружили ее и начали забавный танец в воде. Рена повторяла их движения, убегала, гонялась за ними. Вскоре она обнаружила, что играет в нечто наподобие земных салочек. Только юркие рыбки ловко ныряли в каменные арки, скользили между метелками водорослей, исчезали в узких щелях между придонными валунами. Рена носилась, кружилась, натыкалась на скользкие камни, поднимала со дна тучи песка… И вдруг почувствовала, что ужасно устала.
Оглянувшись, она заметила, что подводные существа покрупнее лениво разлеглись на каменных выступах, помахивая веерообразными хвостами или же чуть двигая перепончатыми лапами. Подплыв поближе, Рена обнаружила, что они спят. На нее уже никто не обращал внимания. Рена тоже подыскала подходящий выступ, растянулась на нем и уснула, убаюканная мягкими струями прохладной воды.
- Тайрон!
Тайрон остановился и обернулся к Терессе. Свежий утренний ветерок взъерошивал его густую шерсть, приносил с собою острые, дразнящие нос запахи. Он тихо заскулил, желая поскорее рвануть вслед другим собакам. "Ну, что ей надо?"
Он видел, как нелепо шагает она, подобрав широкие юбки. Прежде, до того как изменился его облик, Тайрон и не представлял, до чего же неуклюжи люди, как негибки человеческие тела, неловки движения.
Тересса догнала его, тяжело дыша.
- Почему ты убежал? Тайрон, ведь ты единственный, кто может, не вызывая подозрений, слушать разговоры Гариана и его дружков. Они там, на террасе.
"Ничего интересного в их болтовне", - подумал Тайрон. - "А ветер зовет…" И все же он пока еще помнил, что обязан слушать все разговоры. Это его работа.
До сих пор ему не удалось услышать ничего особенного. Гариан без конца хвастал. Мэрит и Герд ссорились и спорили по пустякам. А Хок вообще редко говорил. Иностранец, он с трудом объяснялся на их языке.
Эта чепуха быстро наскучила Тайрону, и он начал избегать мальчишек. Ему стали интереснее забавы с собаками, чем человеческие дела и заботы.
Голоса людей еще противнее, чем птичий гомон, мрачно подумал он. Эти тонкие, мелодичные голоса, так непохожие на густой, отрывистый собачий лай, его раздражали.
Вдруг Тайрона охватила неясная тревога. "Я слишком долго остаюсь собакой", - с усилием подумал он. - "Становится все труднее возвращаться к человеческим мыслям".
Но тут его внимание отвлек громкий, протяжный вой. Этот призывный вой доносился со стороны королевского парка. Многоголосый лай дворцовых собак слился в ужасную какофонию.
Тайрон замер. Он знал, что означал этот вой. Вызов! Наглый вызов новой собаки. До сих пор Тайрон был признанным вожаком всех дворцовых собак. Они чувствовали, что он не такой, как все, особенный, и беспрекословно подчинялись ему, послушно устремляясь за ним в веселой, громкоголосой погоне за кошкой или ненароком забежавшим в парк мелким зверьком.
Новая собака появилась только сегодня. Это был ребристый, похожий на волка охотничий пес. Тайрон как раз искал его, когда услышал окрик Терессы.
- Ууу-и-ууу! - снова ударил в уши ненавистный вой.
Торжество сильного пса, хозяина и повелителя, слышалось в нем. Шерсть Тайрона поднялась дыбом.
Что-то не то… что-то странное…
Он повернулся и помчался, уткнув нос в землю. Дворовая собачья свора, эти жалкие собачонки с дрожащими хвостами, уже тянулись за новым предводителем. Тайрон чуял их след. Они бежали на восток.
В обход! Тайрон с разбегу ввалился в кусты, не обращая внимания на крики Терессы за спиной.
Продравшись сквозь густые ветви, несясь через ручей и приминая высокую траву, Тайрон прибавлял и прибавлял скорость. И он почти догнал их. Новый предводитель обегал послушную ему теперь стаю и выстраивал круг, ощерившийся клыкастыми пастями.
В следующее мгновение Тайрон успел заметить проблеск серебристого меха. Длинное тело пса с волчьим хвостом перемахнуло через низкую каменную ограду. Прибавив скорости, Тайрон настиг его. Началась гонка на выносливость. Серебристый пес несся, вытягивая лапы, словно пластаясь по воздуху. Тайрон был чуть ниже, а лапы немного короче, чем у гиганта с волчьей статью. Но это был вызов его лидерству. Он обязан был выиграть!
Они оба мчались вперед, оставив остальных собак далеко за спиной. Теперь Тайрон понял, какой породы был серебристый пес. Волкодав! С таким справиться нелегко. А волкодав вдруг резко притормозил. Тайрон зарычал, приготовившись к смертельной схватке… но тут в его смятенном сознании возник человеческий голос. Тайрон почти забыл про чувство, которое буквально вскипятило кровь. Волшебство! А голос исходил от громадного волкодава.
- Значит, вот ты какой, рыжий приятель с лисьей мордой! - прорычал серебристый пес. - Посмотрим, что ты затеял! - Да, от этого голоса исходила страшная опасность!
И прежде, чем Тайрон успел напружиниться, прыгнуть и вцепиться в горло врага, вспышка белого света ослепила его. Оглушенный, он упал на траву.
- Ох, - простонала Рена, - какая я, оказывается, тяжелая!
- Да нормальная ты, - со смехом проговорил Коннор, выходя из-за куста в еще чуть влажной тунике. Он поднял руки, чтобы подвязать узкой черной лентой мокрые, ниспадающие на лицо волосы.
Рена разгладила ладонями платье и наклонилась, чтобы выжать подол. Озерная вода тонкими струйками стекала в жидкую прибрежную грязь.
- Но я чувствую себя необыкновенно тяжелой! И одежда на плечах тоже кажется страшной тяжестью.
- Да, в воде все намного легче, - согласился Коннор.
Они вышли на узкую тропинку. Коннор шел молча, о чем-то озабоченно размышляя.
Некоторое время Рена сдерживалась, потом толкнула Коннора локтем.
- Ну?
Коннор ошеломленно уставился на нее.
- Что "ну"?
Рена топнула ногой.
- Я была терпелива, как утка, высиживающая птенцов. Я была послушна, как собачонка. Я была добра, как внучкина бабушка. И тиха, как мышка. Но если ты мне не расскажешь, что произошло там, в озере, на глубине, то узнаешь, какова я в гневе!
- Не гневайся, - засмеялся Коннор. - Я постараюсь. Только… как это объяснить? Подводные существа говорят не только образами, но и обмениваются воспоминаниями. Это их язык.
- Обмениваются воспоминаниями? Как это?
Коннор шел, глядя под ноги. Он не поднимал глаз, не смотрел на Рену и бубнил, словно объясняя сам себе.
- Насколько и мог понять, они держат и своей памяти все, что происходило с незапамятных времен… Да, да, именно с незапамятных! У них нет понятия времени. Все как бы происходит одновременно. Давние события и сегодняшние перемешиваются. Ну, это похоже на то, как мы видим одновременно и это дерево, и тот куст, и те горы, и небо, и облако на нем. Они видят время. Вернее, многие времена одновременно…
Он осекся и с сомнением поглядел на Рену, желая удостовериться, поняла ли она его сбивчивые объяснения.
- А ты выяснил что-нибудь о той неизвестной опасности, которая таится в Кантирмуре? - живо спросила она.
- Нет, - пробурчал Коннор, отводя взгляд. - Они считали, что сказали достаточно. Видишь ли, эти странные существа мыслят по-особому. Им неведомы способы общения людей. Я же говорил - они мыслят воспоминаниями. А я мог уловить лишь отрывки их мыслей-воспоминаний.
- Они знали, что ты принц? - задала неожиданный вопрос Рена.
Коннор быстро кивнул.
- Но это для них ничего не значит. Они знали… и другое: то, что у меня есть предки из народа Ийон Дайин.
Рена присвистнула.
- Да, ты когда-то ненароком обмолвился об этом, объясняя свою странную способность понимать зверей и птиц. - Она искоса взглянула на Коннора. - Но, как нам тогда показалось, не особенно желал распространяться на этот счет, а мы не решились спрашивать. Но теперь…
- Но я и сам толком ничего не знал. Отец рассказывал что-то, но тогда мне было всего пять лет, и я немногое понял. А потом он умер. Коннор нахмурился. - Хотя, кажется, какие-то силы, заложенные во мне предками, возрождаются, - добавил он тихим голосом, таким тихим, что Рена едва могла расслышать.
Вопросы просто жгли ей язык, но она видела, что Коннору нелегко даются воспоминания, и сдержалась.
Они шагали молча. Рена ждала.
- Теперь я знаю намного больше, но чем больше узнаю, тем таинственнее кажется мне все, что со мной происходит, - продолжил Коннор через несколько минут. - Ийон Дайин были народом, явившимся из иного мира. Дайин - это название того мира, из которого они пришли. А Ийон - слово, обозначающее "народ". Все очень просто. Но произнесенное вместе - Ийон Дайин - имеет совсем другой смысл: "Люди, убегающие от". От кого или чего? Кто знает?
- Иной мир, - пробормотала Рена, чувствуя, как ее охватывает неодолимое желание побывать не только в этом, ее мире, но и в других, далеких, недоступных, тайных и притягательных.
- Они владели волшебством так же, как любой человек обладает слухом, зрением или голосом. Однако со временем, соединяясь с людьми, они теряли эту свою врожденную способность, распыляя ее в потомстве, - медленно рассуждал Коннор. - Но оставалась странность. Высоко над землей, в окружении заснеженных горных пиков их ослабевшее волшебство усиливалось… - Он умолк, вперяя взгляд вдаль, словно прозревая то, чего не видела Рена. - Наверное, потому я каждый раз, путешествуя в горах, чувствую необыкновенный прилив таинственных сил…
Рена слушала затаив дыхание. Вопросы так и рвались из нее. Что? Как? Почему?
Коннор меж тем грустно покачал головой.
- А сейчас я теряю это. Сила волшебства уходит. Чувствую, как, спускаясь с высоты, с каждым шагом утрачиваю тайную, необъяснимую свою способность.
- Да, наверное, в долине ты уже не сможешь погасить огонь, как сделал это в горах, - вздохнула Рена.
- И все же до конца я не знаю, на что способен, - быстро проговорил Коннор. - Но вот странность, эти озерные жители назвали меня небесным хозяином… Они призывали: с неба упавший, в небе дышавший… А ведь так они в своих воспоминаниях обращаются к Ийон Дайин. Это потому, что Ийон Дайин легко превращаются в птиц. У некоторых из них была даже способность управлять ветрами и погодой. - Лицо его осветилось обычной смущенной улыбкой. - Кажется, я унаследовал и этот талант. Но это опасно. Буря, которую я поднял, чтобы потушить пожар, может натворить больше вреда, чем добра. Вот почему я поостерегусь впредь вытворять подобные штуки.
- Они и о себе рассказывали?