- Я говорю правду. Я не уверена, знаю ли ее.
В глазах Лалапеи блеснул страх - не проговорилась ли, не сказала ли она чего-то лишнего. И она твердо проговорила:
- Я не привыкла, чтобы меня допрашивали…
Впрочем, судя по ее улыбке, она на него не рассердилась.
Серафин отвернулся и стал прохаживаться взад-вперед - два шага туда, два обратно, - словно решая, оставаться ли здесь или сбежать. Впрочем, решение-то он принял сразу. Куда ему идти? Мастерская Умберто закрыта, сам мастер давно куда-то скрылся. Со старыми приятелями из воровской гильдии Серафин навсегда порвал. Разве что вернуться назад к Арчимбольдо, Унке и Юнипе? Что-то подсказывало ему, что это, вероятно, самый правильный путь. Но может быть, ему удастся как-нибудь "Хай защитить Юиииу от Лорда Света, если он примкнет к женщине-сфинксу и к ее ватаге?
Наконец он остановился.
- Вы должны мне честно сказать, - что вы замышляете?
- Хорошо. Мы не будем развязывать войну против египтян. Это действительно было бы безумием и самоубийством. Мы пойдем войной на самого Аменофиса.
- На Фараона?
Она кивнула, и вокруг ее головы вспыхнул странный желтоватый свет, а на черных волосах заплясали огоньки.
- Вы хотите его убить? - спросил Серафин, опешив. - Пойдете на убийство?
- Это было бы выходом из положения. Однако этого недостаточно. Аменофис сам себе не принадлежит. Он тоже подвластен, по крайней мере сейчас, тем, кто его оживил.
- Жрецам?
- Да, жрецам Хоруса. Многие столетия они не играли никакой роли, превратившись в секту почитателей тайного культа, о котором на земле давным-давно позабыли. Забыли и о них, пока они не извлекли Фараона из пирамиды Амуц-Ка-Ра и не вернули ему жизнь. Таким образом слабая, истощенная страна обрела новые силы. Нового вождя. Новый образ и статус. Именно это и магия жрецов стали теми живительными импульсами, которые воссоздали Империю. Жрецы - вот кто истинное зло, а не Аменофис.
- Тогда все ваши замыслы - пустое дело.
- Высшие жрецы всегда находятся рядом с Фараоном. Его визирь и главный жрец Сет тоже всегда с ним рядом.
- Значит, вы всерьез хотите, чтобы мы отправились в Гелиополис, в столицу Фараона, и там не только его одного, а также его визиря со всеми жрецами… того… ухлопали? - Он нарочно выбрал слово из уличного жаргона, считая подобную детскую затею бессмысленной и нереальной.
- Нет, не надо в Гелиополис, - спокойно ответила сфинкс. - Аменофис и Сет скоро будут здесь. Здесь, в Венеции. И если я не обманываюсь, они обоснуются во Дворце дожей.
Серафин остолбенел.
- Сам Фараон явится сюда?
- Совершенно верно. Он не захочет упустить случай отпраздновать свой великий триумф. Потому что это будет его победа не только над одним городом, а прежде всего над Королевой Флюирией и всем тем, что за ней стоит, - его победа над прошлым, над своей смертью. И тогда не останется никого на свете, кроме Царева Государства, кто мог бы ему противостоять.
Серафин усиленно тер лоб ладоныо и старался вникнуть в замыслы сфинкса.
- Даже если Фараон придет в Венецию… хотя бы и во Дворец дожей… какая нам в том выгода? Он спрячется за спинами телохранителей. За армиями своих мумий. К тому же использует магию Сета и других жрецов…
Лалапея медленно кивнула и ответила ему с такой ласковой улыбкой, будто обращалась к малышу:
- Вот потому-то я и хочу, чтобы ты нам помог.
- Я, значит, должен пролезть во Дворец дожей? - Глаза Серафина округлились. - Прямо к Фараону?
Сфинкс ничего не ответила. Он и без того теперь понял, каков ее план. Но она добавила два слова, подействовавшие на него сильнее любых уговоров или посулов:
- Ради Мерле!
5
В Аду не было ни дней, ни ночей.
После долгого плавного спуска Фермитракс сел на скалу, похожую по форме на большой цилиндр. На ее отвесные склоны никто не смог бы взобраться без специального снаряжения. Конечно, все они - обсидиановый лев, Мерле и Королева Флюирия - знали, что, в общем-то, не имеет значения, на какой скале сидеть, если на них нападут лилимы, подобные тем, что встретились им в покинутом лагере.
- Может, они тут, пониже, не водятся, - нерешительно сказала Мерле.
Голос Королевы был тверд и бодр, хотя Мерле показалось, что она просто хочет их утешить, не очень-то веря в то, что говорит.
- Вероятно, там, выше, остались самые опасные, которые сторожат вход в Ад.
Во всяком случае, они сошлись во мнении относительно того, что лилимы могут быть разных видов, поскольку, например, посланец Ада, побывавший в Венеции, выглядел совсем иначе, чем увиденные мерзкие твари.
- Это совсем не значит, что те, которых мы еще не встретили, менее опасны и подвижны, - сказал обсидиановый лев, вылизывая каменным языком перья на крыльях. - Кто знает, может, нам встретились самые безобидные.
- Спасибо тебе, Фермитракс, - обиженно заметила Мерле, хотя чувствовала, что Королева с ним согласна. - Ты умеешь приободрить в трудную минуту.
Лев даже не взглянул на нее.
- Я говорю то, что думаю.
Мерле, сидевшая с ним рядом на корточках, со вздохом улеглась на скале, положила руки под голову и стала смотреть вверх, туда, где в мире людей находится небо.
Над ней распростерлась светло-багровая завеса в красных мерцающих отсветах, напоминавшая пелену облаков в лучах заходящего солнца, - бескрайнее покрывало в несколько километров толщиной. Красная огненная сеть, окутавшая бока бездны, окрашивала внутреннее пространство Ада в грязно-оранжевый цвет.
Да, Ад… То, что Мерле подразумевала под этим словом, никак не соответствовало тому, что они увидели в глубине пропасти. Поверхность подземного царства - по крайней мере там, где они находились, - представляла собой пустынную скалистую местность, пронизанную во многих местах докрасна раскаленными, тонкими как волосок прожилками или толстыми, как хвост Фермитракса, жилами. Каменная почва оказалась теплой, а не обжигающе горячей; веявший над ней ветерок пах дегтем и пряностями. Этот сладковатый запах Мерле ощутила еще наверху, у края бездны.
Чем пристальнее Мерле всматривалась ввысь, тем больше убеждалась в том, что, за исключением того места, где лев нырнул в Ад, пелена, переливающаяся над ней огнями, - тоже каменная и тоже покрыта сетью светящихся жилок.
Мерле не знала, что и подумать о том месте, где они оказались. С одной стороны, здесь вокруг - ужасающая бесконечная пустота, с другой - это, наверное, всего лишь гигантская пещера внутри Земли, и таких пещер, говорила она себе, небось еще много в глубинах Земли. Но все это вовсе не походило на тог ад, который описан в Библии. Однако, думалось ей, все еще может измениться, если придется встретиться нос к носу с другим полчищем лилимов, а это надо предвидеть и быть начеку. Даже теперь, в минуты отдыха Фермитракс не дремал, его мускулы были напряжены, а крылья готовы к взлету.
Мерле пришло в голову, что профессор Барбридж назвал это место Адом, просто не найдя другого слова, так же как он придумал назвать живущих здесь страшилищ лилимами. Он словно бы напялил маски на все увиденное в новом мире, чтобы людям было легче это себе представить.
- Фермитракс?
Обсидиановый лев расправил крылья и вопросительно взглянул на нее.
- Те твари, там наверху… тоже сделаны из камня?
Лев кивнул.
- Да, мне показалось, будто сама каменная стена там ожила и задвигалась.
- Значит, такие каменные существа часто встречаются?
- Ты хочешь сказать, что и я, как они, сделан из камня…
Мерле перевернулась на живот и подперла подбородок руками, чтобы посмотреть Фермитраксу в глаза.
- Ну да. Хотя я знаю, что ты на них совсем не похож. Но все же интересно, да?
Лев сел на задние лапы, чтобы видеть Мерле, а заодно окинуть взором местность перед скалой.
- Я тоже об этом подумал. И что скажешь?
- Прежде всего то, что мы слишком мало знаем о лилимах.
- А вы, львы, много о себе знаете? Почему, например, твоя грива - каменная, а на ощупь такая мягкая? Или почему твой язык работает, хотя сделан из обсидиана?
- Обсидианодушевленный камень, - пробурчал лев, словно этим все объясняется, но, увидев, что Мерле не поняла, продолжал: - Это - камень, но одновременно и плоть, и волосы. Он обладает крепостью и твердостью камня, но в нем есть жизнь, и этим все сказано. Только так я могу тебе ответить. У нас, у львов, никогда не было ученых, которые копались бы в таких вещах. Мы - не такие, как вы, люди. Мы принимаем вещи такими, как они есть, не дробя их на части и не отнимая у них тайну.
Мерле думала над его словами и ждала, чтобы Королева вставила свое слово. Но голос молчал.
- А лилимы? - спросила наконец Мерле. - Ты думаешь, они тоже из одушевленного камня?
- Мне не показалось, что у этих тварей имеется душа. Но ведь есть люди, которые считают нас, львов, неодушевленными. Значит, как я могу правильно оценивать лилимов?
- Пожалуй, ты здраво рассуждаешь. Даже мудро.
Фермитракс рассмеялся.
- Совсем нетрудно выдавать неосведомленность за мудрость. Ваши ученые, философы и священники только этим и занимаются. С тех пор, как появилось человечество. - Помолчав, он добавил: - Впрочем, и наши львиные предводители не лучше.
Мерле впервые услышала из уст обсидианового льва порицание его собратьев, львов, и, как ей показалось, ему это нелегко далось. Львиный народ действительно очень отличается от людей, вдруг подумала она. Наверное, львы и лилимы находятся в более тесном родстве, чем львы и люди. И спросила себя, не страшит ли ее эта мысль, но нет, вместо страха она испытывала только любопытство.
Настоящий страх ей внушало все, что находилось вокруг, даже каменный выступ, на котором она лежала, и таинственное тепло, исходившее от камней. Ей чудилось, что они находятся на вулканах, о которых она много слышала, и вот-вот начнется извержение. Но, подобно многим другим людям, она старалась отмахнуться от неприятных мыслей.
- Что будем делать, если найдем Лорда Света? - Она, собственно, ни к кому не обращалась. Говорила просто так, в пространство. Но именно этот вопрос беспокоил ее все то время, пока они летели вниз, в бездну, - вопрос о цели их миссии. Она медленно обводила взглядом мерцающее вокруг них каменное пространство. Едва ли здесь кто-нибудь мог жить по своей воле, и, понятно, тут не захотел бы поселиться ни один знатный вельможа, не говоря уже о таинственном Лорде Свете.
- Про то, наверное, Королева знает, - сказал Фермитракс. Он умел хорошо владеть своим голосом, звучавшим ровно и спокойно даже тогда, когда тревоги одолевали его не меньше, чем Мерле.
- Мы будем просить у него помощи, - сказала Королева Флюирия.
- Это я знаю. - Мерле поднялась на ноги, подошла к краю каменного уступа и подставила лицо влажному и теплому ветерку с запахом дегтя. Фермитракс напомнил ей об осторожности, но ей захотелось всем своим существом прочувствовать грозящую им опасность, понять наконец, что она не спит и не грезит наяву.
Крутой обрыв у ее ног уходил в страшную глубь, и у Мерле на долю секунды закружилась голова. Странное дело, но она сочла это за добрый признак. За доказательство того, что вокруг - настоящая действительность, а она сама живет и чувствует, как все люди.
- Я знаю, что мы тут муки терпим, чтобы добиться его помощи, - повторила она. - Ради Венеции и ради всех остальных. Но как нам это удастся сделать? Хочу сказать, о чем он подумает, когда увидит перед своим троном девчонку на летучем льве…
- Кто сказал, что он сидит на троне?
- Но ведь он - король?
- Он властвует над Адом, - промолвила снисходительно Королева. - Но здесь, внизу, все устроено по-другому, чем наверху, в мире людей.
Мерле не могла отвести взор от бескрайней каменной равнины. Суровый пейзаж не очень отличался от пустыни, знакомой по картинам и рисункам. Жители пустынь, например египтяне, наверное, чувствовали бы себя здесь как дома.
Ее вдруг осенила мысль, от которой бросило в жар.
- Ты его знаешь!
- Нет, - без выражения ответила Королева Флюирия.
- Тогда откуда тебе известно, что у него нет трона? И что он не такой, как другие властители?
- Это всего лишь мое предположение. - Королева редко бывала так немногословна.
- Предположение, говоришь? - Мерле произнесла слова так укоризненно и гневно, что даже Фермитракс оглянулся на нее с удивлением. - А откуда же ты знала, где находится вход в Ад? - продолжала она запальчиво. - И то, что в Аду все совсем не такое, как наверху… Хотя тут-то ты промахнулась. Я не вижу здесь ничего особенного. По-моему, - самая обыкновенная пещера…
Она никогда не видела ни одной пещеры, но это сейчас не играло никакой роли. Других аргументов у нее не было.
- Эта пещера, Мерле, занимает пол-Земли, а может быть, и больше. Да и лилимы разве похожи на какое-нибудь земное создание?
- Все же раньше ты обо всем говорила с большей уверенностью, - стояла на своем Мерле. Ей надоело проигрывать в каждом их споре. К тому же как можно вести диспут, не видя собеседника и слыша только свой собственный голос. - Я все-таки не понимаю, почему ты не хочешь сказать мне… сказать нам всей правды?
Фермитракс приглаживал лапой волоски на морде, был очень занят своим делом и не вникал в суть разговора, начала которого он вообще не слышал.
Мерле в который раз с сожалением подумала о том, что только ей одной дано слышать Королеву и спорит с Королевой только лишь она одна - это и нелегко, и неправильно.
- Я просто слышала россказни о Лорде Свете; то, что в Лагуне болтали русалки. И больше ничего.
- Какие россказни?
- Он, мол, властитель не такой, как все остальные. Для него власть - не главное.
- А что же главное?
Королева, немного помолчав, сказала:
- Каждому правителю государства, конечно, прежде всего нужна власть. Но его мощь и власть должны быть безграничны, чтобы держать всех своих подданных в подчинении. А лилимы на той каменной стене вели себя вовсе не так, будто они с покорностью подчиняются чьему-то приказу.
- Что же ему нужно? - допытывалась Мерле.
- Ему нужно знать все обо всем и обо всех. Так я думаю. Тогда он сможет властвовать над всеми мирами. Но сначала, мне кажется, он желает исследовать Землю.
- Исследовать? Как это…
Ее прервал рев Фермитракса:
- Мерле, взгляни наверх, туда!
Она так резко повернулась, что едва не потеряла равновесие. Левая нога уже повисла над пропастью, но Мерле мгновенно отшатнулась от края, перевела дух и посмотрела туда, куда указывал Фермитракс.
Сначала она вообще ничего не увидела, кроме оранжевой дымки на пустынном горизонте. Сообразив, что зрение хищников гораздо острее ее собственного, она замерла в ожидании. Так бывало и раньше: то, что лев уже разглядел, попадало в поле ее зрения чуть позже.
Но через минуту-другую и она увидела нечто странное. И это "нечто" явно приближалось.
- Что за черт? - вскричала Мерле и похолодела от ужаса. В ее воображении уже возникали сотни, тысячи крылатых лилимов, несущихся прямо на нее.
Нет, их было совсем немного, всего трое. И хотя они летели высоко над равниной, крыльев у них не было.
- Ой, это же…
- Головы, - сказал Фермитракс. - Гигантские головы. - И через секунду добавил: - Каменные.
Она со свистом втянула воздух - не потому, что ему не поверила, а потому, что не знала, что сказать. Каменные головы. Высоко в воздухе. Ну и ну!
Через некоторое время Мерле сама смогла убедиться, что к ним летят головы, причем очень быстро, быстрее, чем способен летать Фермитракс, - это она сразу определила.
- Садись на меня! - взревел лев.
Она не стала ничего спрашивать, вскочила ему на спину, вцепилась руками в гриву и крепко прижалась к обсидиановому меху.
- Что он там заметил? - спросила Королева.
- Что ты заметил?
- Посмотри-ка на них. Они - неживые.
Фермитракс оттолкнулся лапами от скалы, и они взмыли вверх.
- "Они - неживые", - повторила про себя Мерле и вслух добавила: - Ну и что? Что это значит?
- А то, что они не лилимы. По крайней мере, не представляют опасности.
- Да ну? Правда?
- Не спеши, - сказала Королева Флюирия, уловив сомнение в голосе Мерле, - Возможно, он прав.
- А если нет?
Ответа Мерле не получила, а может, и не расслышала, поскольку три головы были теперь от них так близко, что ей удалось их рассмотреть.
В самом деле, головы выглядели как человеческие, но были высечены из камня. Они летели очень высоко, и их нельзя было с чем-нибудь сравнить, чтобы определить их величину, хотя Мерле предположила, что каждая имела не менее пятидесяти метров в поперечнике. Лица были серого цвета, вместо глаз - темные впадины. Каменные волосы обтягивали каждую голову наподобие шлема, приподнятого над ушами. Огромные губы не двигались, но были приоткрыты, и Мерле почему-то показалось, что мертвые головы или переговариваются, или даже кричат.
Да, она уже улавливала отдельные звуки.
Слова странного, непонятного языка разлетались над пустынной местностью, как стайки щебечущих и вспархивающих птиц.
Мертвые головы были уже на расстоянии километра и летели к ним клином: одна голова впереди, две другие по бокам и чуть поодаль.
- Это… это их голоса?
- Не знаю, голоса ли это, но звуки идут из их нутра, - сказал Фермитракс.
Мерле заметила, что лев навострил уши. У него было не только зрение лучше, чем у нее, но и слух острее; он мог слышать не только далекие шумы, но и определять источник звучания.
- Как так, не их голоса?
- Кто-то другой говорит из них, изнутри. Они - мертвые. Их каменная материя…
- Хочешь сказать - неодушевленная?
- Да, точно.
Фермитракс не ответил и сосредоточился на своем полете. Мерле полагала, что они постараются уйти от мертвых голов, но лев вдруг замедлил движение как раз у них на пути. К ее ужасу, он развернулся и понесся… Не в сторону, а прямо к головам. Он в самом деле летел им навстречу.
- Фермитракс! Ты спятил?!
Обсидиановый лев молчал. Лишь его крылья заработали еще быстрее, поднимаясь и опускаясь со свистом. Вот он взял несколько левее и полетел медленнее.
- Ты с ума сошел?!
- Он что-то задумал.
- Ой! - Мерле, наверное, стала бы багровой от ярости, если бы уже не была бледной как мел от страха, - Они же летят прямо на нас.
Таинственные голоса свиристели и рокотали все ближе и громче, их отрывистая речь - если это была речь - повторялась многократным эхом среди каменных стен. Мерле чудилось, что она попала в водоворот каких-то диких звуков или слов; что вокруг нее то бурлят и журчат водяные струи, то лязгает металл. Даже если бы она знала этот непонятный язык, ей все равно не удалось бы в нем ничего разобрать, так оглушительно перекликались пронзительные голоса. Мертвые головы были уже почти рядом, и Мерле едва не оглохла от жуткого резкого свиста.