- Я жертва подлой лжи, ваше величество, - ответил смиренно Скурд. - Но я всегда был предан вашему величеству.
Одноглазый разбойник повернулся к своим дружкам и крикнул:
- Все без обмана. Перед вами король Реберик Восьмой. Сложите оружие!
Разбойники принялись поспешно бросать оружие на землю и вытирать руки об одежду. Всем своим видом они демонстрировали полнейшее раскаяние и сожаление о происшедшем. Когда на колени, упал последний из разбойничьей ватаги, Скурд снова повернулся к королю.
Ваше величество, моя вина безмерна. Но позвольте мне искупить ее хотя бы частично, нижайше прося вас принять мое приглашение и посетить наш лагерь. Мои люди станут вашей стражей и, если вы пожелаете, сейчас же принесут клятву верности.
Ах, не верю я в честность разбойников, - отмахнулся Реберик Восьмой. - Но твое приглашение я приму. Интересно глянуть, как живут-поживают разбойники.
- Коня его величеству! - крикнул Скурд.
Несколько разбойников тотчас вывели из леса
прекрасного жеребца под седлом. Весь черный, только со светло-рыжими подпалинами в паху, вокруг глаз и губ, этот конь воистину был достоин везти самого короля. Жеребцу было года три. От него исходили мощь и отвага. Приручить такое гордое животное, должно быть, стоило немалого труда.
Караковый, - определил Бурунькис со знанием дела.
Что? - не понял Генрих.
Жеребец, говорю, караковый, - объяснил Бурунькис. - Видишь, у него местами попадаются светлые пятна? Если бы их не было, был бы вороной, а так караковый. А если бы был черный, но с чуть-чуть порыжевшими концами волос, был бы вороной в загаре. Я разбираюсь в мастях, - важно сказал глюм. - А что тут происходит?
Что значит "что происходит"?
Да у меня, понимаешь, что-то с головой случилось. - Бурунькис почесал затылок. - Как вышли из лесу разбойники, помню, а что дальше - забыл. Как будто проспал все это время. Представляешь, какие дела? Так разбойники что, струбили или сами сдались?
Ага, что-то в этом роде, - с любопытством посмотрел на друга Генрих. - Кстати, ты не знаешь, кто такие "берсерки"?
О, это ужасные существа. - Бурунькис поежился. - Их все боятся. Берсерк - это воин, который, впадая в бешеное состояние, ничего не чувствует: ни боли, ни страха - совсем ничего. Против такого сумасшедшего никто не устоит. А жены у них, у берсерков, это ужасные великанши. В песне вот о них что поется:
Тор сказал:
"Я жен берсерков на Хлесей разил;
они извели волшбою народ".
Харбард сказал:
"Вот дело позорное - жен истреблять".
Тор сказал:
"То были волчицы, а вовсе не жены:
разбили мой струг, на подпорках стоявший,
грозили дубинами и Тъялъви прогнали"…
Понял? А почему ты спрашиваешь?
Да так, просто интересно.
Генрих решил не говорить глюму правду, чтоб не расстраивать его.
- Господин Христианиус, а кто такой этот Скурд? - спросил Генрих королевского церемониймейстера, когда их отряд в сопровождении "романтиков с большой дороги" двинулся тайными лесными тропами к разбойничьему лагерю.
Это знаменитый преступник, - ответил Христианиус. - Скурда обвинили в заговоре против короля. А когда-то он был лучшим рыцарем Берилингии! Думаю, что даже сейчас во всем королевстве вряд ли отыщется мастер меча, способный выстоять против Скурда больше одной минуты. Под тяжестью неопровержимых доказательств Скурд был лишен всех своих регалий, имени и звания рыцаря его королевского величества, всех замков и привилегий. Он был изгнан из столицы без права посещения крупных городов Берилингии, а его имя было предано проклятию.*
Так почему ж король его не казнил? - удивился Генрих.
Я думаю, что король испугался. Многие в войске не верили в измену Скурда, и могло вспыхнуть восстание. Но Реберик - умный король…
А что, Скурд и в самом деле предатель?
Ну… - неопределенно протянул Христианиус. - Доказательства налицо. Но если учесть всякие интриги, то…
Мы пришли, ваше величество, - громко сказал Скурд. Он привел короля и его приближенных к плоской горе, верхушку которой, казалось, гладко срезало ударом огромного топора. Нижнюю часть горы покрывал густой лес, а верхняя часть, приблизительно треть горы, серела голыми, неприветливыми скалами. Вокруг и близко не было видно никакого лагеря.
Разбойник сыграл на охотничьем рожке замысловатую мелодию, и кусок скалы шириной в два и высотой в четыре метра вдруг сдвинулся в сторону, открывая проход внутрь горы.
- Отличное место для лагеря, - улыбнулся Скурд. - В случае надобности два-три воина смогут легко удержать проход против целой армии. Милости прошу, ваше величество!
Генрих, Бурунькис, король и его свита вошли следом за разбойником в каменный туннель. Серые камни были здесь покрыты зеленым мхом. По стене справа струились тоненькие ручейки. Вероятно, на вершине скалы было или озеро, или родник.
Шагов через пятьдесят узкие стены внезапно раздались в стороны - король и его приближенные сумели сохранить достойный вид, а Генрих от удивления приоткрыл рот. Он совсем не ожидал увидеть в сердце горы такую красоту.
Словно жерло кратера, поднимались вверх высокие стены. Над ними голубело небо. Оно казалось плоской крышкой, накрывшей гору-котел. Огромное дно кратера устилал густой лес. На самих вертикальных стенах ничего не росло, и потому ничто не мешало видеть темные входы в пещеры, которые располагались один над другим в несколько этажей. К каждому входу вела узкая каменная лестница.
Из пещер вышли люди. Оказывается, в лагере жило много стариков, женщин и детей. Скурду удалось сделать из лихих разбойников настоящих поселенцев. Повсюду можно было увидеть коз, коров и возделанные под огороды клочки земли.
- Зачем же вы разбойничаете? - удивленно спросил Генрих.
Бывший рыцарь пожал плечами.
- Надо же на что-то покупать мотыги и семена.
Но мы никогда никого не убиваем! - с гордостью заявил он. - Как правило, все сдаются, лишь завидев нас, - вы первые, кто оказал нам мужественное сопротивление.
Поселенцы шептались, рассматривали короля и его свиту, но подходить боялись. Кто-то вынес из своего жилища несколько стульев. Путешественники смогли наконец отдохнуть.
Жены разбойников разожгли костер. Пока они готовили еду, начало смеркаться. Вскоре пришла ночь. В бокалы налили вино, пир начался. Король большую часть времени молчал, зато старик церемониймейстер, хлебнув вина, болтал без умолку. Он рассказал разбойникам о страшном Розовом Облаке и историю спасения короля.
- И вот, когда отчаяние овладело нами и все, кроме его королевского величества Реберика Восьмого, потеряли рассудок от страха, появился Герой! - сказал Христианиус.
- Герой? - переспросил кто-то из разбойников. - Вы сказали "Герой"? Тот самый, что победил Безе-Злезе?
- Да, тот самый Герой.
Разбойники восхищенно заохали.
- И какой он? Огромный? Сильный? Свирепый?
Скорее расскажите, мы никогда еще не видели настоящего Героя.
Церемониймейстер поправил очки, выдержал паузу и указал на Генриха.
- Так вот же он перед вами: Генрих Шпиц фон Грюльдштадт, житель Большого Мидгарда, единственный сын рода Шпицей, Рыцарь-Герой и один из семнадцати достойнейших рыцарей королевства Берилингии.
Толпа разбойников ахнула. Многие испуганно попятились в темноту. У одноглазого Скурда отвисла челюсть.
Подумать только, какая честь! - воскликнул он, справившись с замешательством. - Я был удостоен чести скрестить меч с самим победителем Безе-Злезе! Прошу вас, простите за мои грубые слова во время боя… Я не знал, кто вы… Решил, что передо мной дерзкий мальчишка…
Но заметили ли вы, господин разбойник, как Герой благородно вам поддавался? - многозначительно подмигнул церемониймейстер. - Он сразу вас раскусил. А я, старый олух, сразу и не догадался, что вы хорошие разбойники.
Генрих смутился и потупил взгляд.
А еще он знает, как прогнать Розовое Облако! - выкрикнул глюм Бурунькис, и толпа разбойников ахнула в очередной раз.
Расскажите, господин Герой, как вам удалось победить ужасное чудовище, - попросил кто-то. - Много у него было голов? Сильно изранили вас укусы Безе-Злезе?
Мальчик смутился еще больше. Ему на помощь пришел Христианиус.
- Эту историю могу рассказать вам я, - произнес он. - После того, как она была записана со слов оруженосца Героя, Капа-Берилингийского-Отважное-Сердце (единственного подданного его величества, удостоенного чести присутствовать на аудиенциях короля в одежде, какую он сам себе выберет, даже если это будут только туфельки и штанишки), искусные придворные поэты его величества переложили ее на стихи. Песня, конечно, до конца еще не отработана, но даже в теперешнем виде звучит она неплохо. Между прочим, отважный глюм, которого вы видите рядом с Героем, приходится родным братом Капу-Берилингийскому!
Разбойники издали радостный крик. А громче всех кричал тот огромный разбойник, которого Бурунькис сбил палкой на землю и огрел по голове.
- У меня до сих пор шишка есть, - счастливым голосом хвастался он всем.
Глава V НЕСКОЛЬКО ПЕЧАЛЬНЫХ ИСТОРИЙ
Наконец установилась тишина, и Христианиус запел, несколько в нос, но довольно разборчиво:
В ночь глухую, тьмою богатую,
луною скудною, твари злобные,
крови радуясь, с диким хохотом
корчились мерзостно.
Из Удгарда, обители нечисти,
пристанища гнусности, вместилища ярости
и проклятия, нежить явилася,
кровожорная,
в грехе погрязшая.
Пред чудовищем месяц радостный
пугливо спрятался, застонали
в своих могилах от страха
мертвые, герои прошлого -
увы, не настоящего.
Эрнстов сын, Генрих отважный, -
он был сильнейшим среди героев,
отца достойный, статный и гордый
истребитель чудовищ злобных - драконов жадных…
А что, - спросил кто-то, - в Большом Мидгарде тоже водятся драконы?
Были, друзья мои, были, - сказал церемониймейстер. - Но господин Герой сразил их всех до одного. Голова последнего из этих чудовищ украшает, по словам Капа-Берилингийского-Отважное-Сердце, дворцовые покои господина Героя в Большом Мидгарде.
Генрих с удивленными глазами слушал совершенно неправдоподобную историю о себе и своих подвигах, которая с легкой руки плутоватого Капунькиса разошлась по всей Берилингии. Но когда старик принялся описывать, как во все стороны летели отрубленные головы чудовищ, а Герой едва не утопал в крови, мальчик не выдержал. Не в силах слушать подобные бредни, он поднялся и, отойдя от костра, какое-то время бродил в темноте.
Когда Генрих вернулся к костру, рассказ старика Христианиуса подходил к концу, разбойники внимали ему, разинув рты, пораженные мужественным поединком Героя с Безе-Злезе. Генрих стал осторожно пробираться к своему месту, но вдруг заметил, что Бурунькис крутит в руках странно знакомый предмет. Приглядевшись, мальчик узнал золотого дракона, с которого если и не начались его приключения, то уж точно продолжились. Да еще как продолжились!
Бурунькис, а где ты взял этот кулон? - спросил Генрих, подойдя к глюму.
Нашел у тебя под кроватью. Тише, тише - не мешай слушать. Старик так интересно рассказывает…
А главное - правдоподобно! - не удержался и съехидничал Генрих. - Послушай, и давно дракон у тебя?
Нет, а что?
А он тебя не кусал? - спросил Генрих настороженно.
Да ты что? Где ты видел, чтоб кулоны кусались? - пожал плечами Бурунькис и бросил дракона Генриху. - Ты извини, я думал, раз он валяется под кроватью, значит, тебе не нужен. Можешь взять обратно, только не мешай слушать…
Таков конец знаменитой битвы с богиней Уд-гарда, - провозгласил Христианиус, перевел дух и закончил: - А проведенная мечом господина Героя черта перед отвратительным чудовищем, с тех самых пор вошла в поговорку. Ее так и называют: "Последний рубеж рыцаря Генриха Шпица фон Грюльд-штадта".
Рассказчик умолк, и вокруг костра воцарилась глубокая тишина. Каждый из присутствующих в эти минуты, наверное, представлял себя стоящим перед Безе-Злезе и раздумывал о том, хватило бы у него мужества повести себя столь же достойно, как и Герой. Лишь только гном Эргрик, счастливый тем, что раздобыл наконец-то пару листов бумаги, щурился и старательно записывал в них при свете костра количество прихваченных из казны денег, драгоценностей, вносил в реестр фляги и амуницию.
А теперь, разбойник Скурд, возможно, вы захотите рассказать королю вашу историю? - решился нарушить тишину церемониймейстер.
Моя история не так интересна, - пожал плечами Скурд.
Отчего же, отчего же, - оживился король. - Мне очень хочется узнать, как мог рыцарь опуститься до того, чтоб разбойничать на дорогах.
Ваше величество, тут не обошлось и без вашего участия, - недовольным голосом сказал Скурд.
Все доказательства были против тебя, я только вынес справедливое решение, - ответил король.
Это была напраслина. Несколько баронов решили избавиться от меня, чтобы забрать себе принадлежавшие мне земли. Ваш приговор изменил всю мою жизнь. Гонимый позором и презрением людей, я бежал на север, в земли чудовищ. Семь лет я скитался по болотам и лесным чащобам. Семь лет я питался ягодами и тем, что приносила мне охота. Все это время я искал гибели, бросаясь в самые безнадежные битвы, сражаясь с ужасными тварями болот. В одной из битв я потерял глаз. Я хотел умереть, но судьба жалела меня. Мое ратное искусство росло день ото дня. Дикие племена слагали обо мне песни, а многие считали меня богом войны. Я породнился с северными эльфами, женился на прекрасной эльфийке. Я будто обрел новую жизнь. Мое счастье продолжалось ровно два года. В один злополучный день, когда я и несколько эльфов отправились в горы проверить капканы и ловчие ямы, на поселение напали зеленые карлики. Они убили всех эльфов. И детей, и женщин. Они убили мою жену. И снова я стал искать смерти. С оставшимися в живых эльфами мы организовали отряд - смерть и ужас пришли в край зеленых карликов. Никто не умеет так мстить, как эльфы! Даже мне порой становилось не по себе, глядя на их кровавые пиршества. Карлики прозвали наш отряд "Тени смерти", а мне они дали имя "Одноглазая гибель". Месть длилась полтора года. Я устал от убийств и смертей. А когда на моих руках умер последний из эльфов нашего отряда - он не вынес тоски и тяжести жизни, - во мне что-то надломилось. Я сообщил зеленым карликам, что война закончена и убийств больше не будет. Когда я уходил, король карликов выстроил свою армию. Солдаты салютовали мне обнаженными мечами. Так велико было восхищение зеленых карликов моей отвагой. Полгода назад я тайно вернулся в Берилингию. Я отыскал это прекрасное место и поселился здесь, как отшельник. Однажды на меня напали разбойники. Я не стал их убивать, а просто обезоружил. Меч в моих руках творит удивительные вещи!
- И ты намеревался прожить в лесу остаток своих дней? - удивился король.
- Нет, ваше величество. - Скурд вздохнул. - Я намеревался собрать большую армию разбойников, войти в Альзарию и потребовать от вас вернуть Эмне доброе имя и изобличить истинных преступников.
"Хозяин, хозяин!" - вдруг услышал Генрих чей-то тоненький голосок. Мальчик огляделся, не понимая, к кому обращаются.
"Хозяин, это я, дракон. Я у тебя в руках. Ты так заслушался рассказом одноглазого, что я едва до тебя докричался".
Генрих удивленно взглянул на кулон. Дракончик поднял шею и смотрел на него своими красными глазами.
"Кроме тебя, меня никто не слышит, но, чтоб не вызывать подозрений, давай отойдем в сторонку. Я должен кое-что рассказать".
Генрих отошел от костра в тень.
- Ты умеешь разговаривать? - удивленно спросил Генрих.
"Тебе не обязательно произносить слова вслух, хозяин. Я слышу твои мысли. Апчхи! - Дракончик чихнул. - Вот для чего я тебя укусил. Ты не очень зол на меня?"
- Как тебе сказать… Вначале злился, сейчас уже нет. Моя жизнь стала очень интересной. Так, значит, ты волшебный?
"Нуда!"
- Как же Каракубас потерял тебя? Он что, не знал о твоих свойствах?
"У колдуна Каракубаса было много всяких волшебных штучек вроде меня, - ответил дракон. - Не мог же он все на себе носить. Вот он и таскал меня в мешке с другими предметами. Апчхи!" - снова чихнул дракон.
- Будь здоров, - сказал ему Генрих.
"Спасибо, - ответил дракон. - Я не простудился, это из-за дыма, которым я дышу. Он все время летит мне изо рта в нос. Так вот, в том мешке таскал он меня не один год, пока мы не попали в Большой Мидгард. Мешочек совсем износился, и я вывалился в дыру, упал в щель между досками, а потом был пожар, и Каракубас в спешке обо мне забыл. А потом я попал к тебе, и, чтоб помочь общению, мне пришлось пустить тебе в кровь немного волшебного яда. Но сделал я это честно и открыто, не то что твой трусливый меч, который и сейчас делает вид, будто он обыкновенная железяка. Вот о нем-то я и хотел тебя предупредить. Хорошо, что ты заметил меня и отобрал у глюма".
- Как? - не поверил Генрих. - Меч может разговаривать?.. Эй, железяка, немедленно ответь: умеешь ты говорить или нет!
"Ну, если ты настаиваешь, то могу", - услышал Генрих робкий голос, доносившийся от рукоятки меча.
- И ты все это время молчал? Да ты самый настоящий гад в таком случае! Я из-за тебя чуть не погиб, - возмутился Генрих.
Меч вздохнул.
"Понимаешь, я совсем даже не виноват, - сказал он. - Это все кузнец".
- А кузнец-то здесь при чем? - удивился Генрих.
"У него за день до того, как он меня закончил волшебством наполнять, сын родился. Вот они и пили на радостях всей деревней. Всю ночь пили и гуляли. Наутро кузнец еле языком ворочал. А как дошло дело до заключительного заклинания, так он, мерзавец, возьми и икни на последнем слове. Чтоб ему всю жизнь так икалось! - в сердцах воскликнул меч. - Он икнул, а мне теперь до конца своих дней за это расплачиваться. - Меч вздохнул. - Потому что это его икание перевернуло магию шиворот навыворот, и вместо героя я сделался трусом".
Меч замолчал. Генрих задумался, не зная, как быть. От костра доносился голос очередного рассказчика, видимо, разбойники спешили поведать королю о своей тяжелой судьбе, заставившей их пойти по кривой дорожке.
"Я знаю, что нужно сделать, - проговорил вдруг меч. - Тебе следует избавиться от меня как можно скорее. Ты человек хороший, и я никогда себе не прощу, если ты погибнешь по моей вине".
- Впервые слышу, чтобы меч был трусом! - сказал Генрих. - Чего же ты боишься?