Я кивнул. Число магидов всегда должно оставаться неизменным, и мы стараемся возместить потери так быстро, как только можем. Именно так Стэн помог мне и моим братьям, когда по разным причинам на Земле умерли три магида подряд – и все в течение шести месяцев. До того Стэн оставался младшим магидом целых десять лет подряд. Но как я сам же верно заметил, все неприятности обязательно происходят одновременно.
– В общем я должен рассказать тебе поподробнее про это, – продолжил Стэн. – Сначала список кандидатов. Открой левый ящик моего стола. Там мое завещание и рядом лежит этот список. Никому его не показывай.
– Что, прямо сейчас? – испуганно спросил я.
– А что не так? – возмутился Стэн.
Просто небольшое суеверие. Я не хотел вести себя так, словно Стэн уже умер. Но тем не менее я подошел к его столу, вынул список и глянул в него.
– Тут очень мало кандидатов, – заметил я.
– Ты можешь сам добавить еще, но рассмотри сперва этих. Я приложил все усилия, чтобы подобрать на свое место действительно достойных людей. Двое из них даже были магидами в прошлой жизни.
– Разве это хорошо? – спросил я. Стэн, похоже, был очарован идеей перерождений. На мой взгляд, даже слишком. Он был готов верить всему, что когда-либо придумывали на эту тему. Все, кто заявлял, что помнит свои прошлые рождения, почему-то обязательно оказывались королями, королевами или как минимум великими жрецами.
Кривая улыбка исказила и без того уже страшное лицо Стэна. Он отлично знал, что я думаю по этому поводу.
– Знаешь, если они потрудились заново родиться, это значит, что им очень хотелось совершить на Земле нечто очень важное. Ты поймешь, что в этом есть большое преимущество – они легко вспоминают то, что знали раньше. Ну и таланта к волшебству у них побольше. Весь мой список – интересные, способные люди. Лучшие из тех, кто никогда не учился магии. – Он сделал паузу, дышать ему явно становилось все труднее. – Пожалуйста, не пожалей времени и познакомься с каждым. Я знаю, предполагается, что ты поторопишься, но это не так срочно. У тебя есть примерно год, чтобы кого-то выбрать. Я тоже так поступал. Знаешь, когда мне в кандидаты предложили сразу трех братьев, я сначала не хотел воспринимать это всерьез, но затем подумал "А почему и нет? Если в семье есть один талантливый волшебник, то почему не может быть второго и третьего?" Должно быть, наследственность играет определенную роль, однако дело не только в этом. Я ведь никогда не говорил тебя, почему я изменил свое мнение относительно тебя, верно?
– Вы заметили мое очевидное превосходство над другими? – предложил я. Стэн только хихикнул.
– Нет. Просто я узнал, что как минимум в двух предыдущих жизнях ты уже был магидом.
Если бы это был обычный разговор, я бы, наверное, здорово разозлился.
– Никогда не мог вспомнить ничего из прошлых жизней, – сказал я натянуто, – даже не могу представить, что я жил когда-то раньше.
– Но есть и другие способы выяснить это, – терпеливо сказал Стэн.
Я решил, что сейчас не тот момент, чтобы спорить с ним.
– Хорошо, – сказал я. – Я рассмотрю каждого кандидата из вашего списка.
– И не обязательно выбирай того, кто больше всех хочет стать магидом. Устрой испытание. Прежде чем начать учить их приемам магидов, дай им какое-нибудь простое задание. Билла я оценил, когда он разобрался с нефтяным кризисом, а тебя – когда ты перерыл каналы доступа порнографии из про-волшебного мира.
– А Саймон что сделал? – не утерпел я. – Никто никогда мне не рассказывал.
– Это было мое упущение, – признал Стэн. – Кто-то замаскировал торговлю белыми рабами под брачные агентства. Девушек с Земли и еще нескольких сопредельных миров переправляли в империю Корифоидов. Я случайно позволил Саймону увидеть полицейскую команду из империи. Половина из них были кентавры. Я никак не мог выдать их за земных людей. После этого случая я должен был сделать Саймона магидом – он слишком много знал. На мое счастье он оказался хорошим. Но не переживай, что и ты совершишь подобную ошибку.
– Надеюсь нет! – воскликнул я.
– И не получится, – утешил он. – Потому что в случае чего я тебя остановлю.
– Эээ… – промычал я, задаваясь вопросом, что он еще выдумал.
– Я буду рядом, – сказал он. – Я уже договорился, и меня отпустят побыть здесь еще немного. Магид может немного поработать после смерти, и я собираюсь так поступить, пока ты не уладишь все дела.
Немного озадаченный я спросил:
– Вы, что, мне не доверяете?
– Доверяю, разумеется, – сказал Стэн. – Но ты был магидом менее двух лет. Опыта у тебя маловато. Кстати, раньше было в порядке вещей, чтобы у молодого магида наставником был бесплотный дух, я нашел это в старых отчетах. Так что я запросил Верховную Палату, смогу ли я остаться пока на Земле и помогать тебе. Они нашли, что это вполне разумно. Так что я буду рядом, не волнуйся. – Он вздохнул и уставился в потолок – не слишком белый и местами подозрительно пятнистый.
Я тоже вздохнул и подумал: "надо быть честным, Стэн. Просто вы не хотите уходить. Но, кто бы знал, как я этого не хочу!"
– Да, наверное, – сказал Стэн. – Мне не нравится мысль о смерти. Мне всего только восемьдесят девять, для магида я очень молод.
Я решил, что он ошибается. Не похоже, чтобы ему было более чем шестьдесят лет.
– О, да, – ответил он, – я хранил это в секрете. Многие из нас так поступают. Но однажды тебе говорят: "все, дорогой, завтра ты умрешь" – и ты понимаешь, что это правда. У меня есть время до заката.
Я не удержался и глянул в окно. На дворе был ноябрь, и вечерние тени стали очень длинными.
– Вызывай доктора как раз на закате. – Сказал Стэн и надолго замолчал.
Я дал ему еще воды, сам выпил еще кофе и все ждал-ждал… Через некоторое время он снова начал говорить. На сей раз обобщенно – просто подводил итог своей жизни.
– Я помог вымести из этого мира столько политического мусора, его было так много в нашем столетии. Мы получили возможность многое переменить к лучшему в будущем. Но от чего я испытываю особое удовольствие, так это оттого, что мир стал лояльнее думать о волшебниках. Постепенно, незаметно. Когда я был молодым человеком, Руп, вроде тебя, никто даже помыслить об этом не мог. Но теперь вовсю пишут книги о бытовом использовании магии, о прежних воплощениях, о других мирах, и никто не подумает, что ты чокнутый, если ты начнешь о чем-то таком рассказывать. Я думаю, в этом есть и моя заслуга. Я тянул этот мир назад по спирали – как раз на то место, где ему положено было быть. Земля – один из самых древних миров, ты, конечно, хорошо это знаешь. И наше место среди про-волшебных миров.
– Знаю, – сказал я напряженно, наблюдая как тень от моего автомобиля все удлиняется и удлиняется.
– Ты должен сделать немного больше, чем успел я, – сказал Стэн.
– Это одна из моих задач, – ответил я, нервничая все сильнее и сильнее.
Позднее, когда в доме стало совсем темно, Стэн внезапно сказал:
– Ты же знаешь, в этот город меня привела ностальгия.
– Что вы имеете в виду?
– Я попал на эту работу примерно так же, как и Саймон. Но я выбрал кетавров. Я всегда их любил, всегда хотел работать с ними. Когда я узнал, что во многих про-волшебных мирах есть кентавры, то не задумываясь ушел с Земли. Думал, никогда не вернусь сюда. Кентавры нуждаются в волшебстве, чтобы поддержать свое существование. Поэтому они все погибли в том рейде, против работорговцев. В течение трех лет я работал с кентаврами и был очень счастлив – я изучал их, выяснял их особенности и привычки. Думаю, нет ничего, что я не знал бы о кентаврах. Тогда я затосковал по дому, почти как сейчас. Я не могу этого объяснить словами, просто тот мир не был Землей, вот и все. Ветер там дул не так. Запахи не те. Трава неправильного цвета, хотя и зеленая. Много мелочей, вроде воды – ты ведь заметил, что ее вкус везде разный? Тогда я вернулся сюда и решил стать жокеем. Это было не так хорошо, как быть кентавром, но все-таки здорово.
После длинной паузы он добавил:
– В новом рождении я хотел бы стать кентавром. Может быть, так оно и будет. Попытаюсь устроить.
После еще более долгой паузы он сказал:
– Думаю, уже время звонить доктору.
Телефон у него был на кухне.
Я тщательно набрал номер и вспомнил, как я вспылил, когда брат позвонил мне, а я все еще злился из-за убийства молодого Тимоти. Похоже, я был чуть не единственным человеком, кто по-настоящему жалел о том, что он умер. Но сейчас мое горе было сильнее воспоминаний. В тот момент, когда мне ответили, я забыл про Тимоти. К моему удивлению, доктор обещал приехать минут через десять. Я быстренько положил трубку и кинулся в спальню.
– Стэн? – сказал я в темноту.
Ответа не было.
Он свесился с кровати и не шевелился. Стэн умер, как и хотел, в одиночестве. Я осторожно уложил его назад.
– Стэн? – снова позвал я, но ничего не почувствовал. Не было вокруг никакой магии.
– Вы так много говорили, что будете рядом, – произнес я громко.
Но ответа так и не дождался.
Глава 2
Незадолго до Рождества, когда основная часть хлопот, связанных со смертью Стэна, была уже позади, я наконец внимательно вчитался в список, который он мне оставил. Там значилось всего пять имен. Две женщины и трое мужчин. Если верить адресам, одна из женщин была американкой, а вторая – англичанкой. Мужчины были из Англии, Голландии, и – тут мне пришлось срочно полезть за атласом – из Хорватии. Я вздохнул и попытался представить себе, как их найти. А ведь еще надо было придумать для каждого предлог поисков, никак не связанный с магией! Я решил, что это довольно удачно, что по крайней мере трое из них говорят по-английски. Стэн так же снабдил список датами рождения – всех, кроме хорвата. Английская девушка и голландский парень оба были довольно молоды. Ему исполнилось двадцать четыре, а ей двадцать. Это было очко в их пользу, так как другие двое уже разменяли четвертый десяток. Мысль о том, что мой ученик будет намного старше меня, не слишком мне нравилась. А мне было двадцать шесть. Однако я принялся разыскивать всех пятерых.
Мне не хочется подробно рассказывать об этих неудачных поисках. А тут еще подоспели праздники, и моя мать естественно пожелала, чтобы хоть один из сыновей провел Рождество у нее в гостях… Шесть недель без остановки я путешествовал. Я прилетел в Амстердам, чтобы найти голландца, Корнелиуса Панта. И тут выяснилось, что он получил грант и смог отправиться путешествовать. Я погнался за ним в Авиньон, только затем, чтобы узнать, что он уже в Риме, оттуда пришлось ехать в Афины, а потом – в Иерусалим. Четыре дня я не мог добиться толку от итальянцев и греков по телефону, а когда добился, мой Корнелиус уже двинул в Австралию. Тут я сдался и решил просто подождать, когда он вернется. Мои американские друзья помогли мне разыскать Тэнси-Энн Фиск, старшую из двух женщин, но когда я уже совсем собрался вылететь в штат Огайо, как вдруг мне срочно сообщили, чтобы я не торопился. Фиск была помещена в некую закрытую клинику, куда вовсе не допускали мужчин. Эта клиника значилась в отчетах магидов как место с "сомнительной эзотерикой". Однако, возможно, она просто отправилась туда, чтобы побыть в тишине и покое. В любом случае я ничего не мог поделать и попытался проследить путь англичанина Мервина Турлесса. Этот для разнообразия катался по Японии с циклом лекций. Что касается хорвата Габрелисовица, то у него в стране как раз была война. Мои НАТОвские источники опасались, что он в числе пропавших без вести.
В общем, с некоторой тайной радостью, я вернулся к поискам английской девушки. Я подумал было, что ее поиски увенчаются успехом – во всяком случае, мы находились в одной стране. Кроме того, по данным Стэна она обладала самым большим талантом к волшебству. Я тайно надеялся, что в ученицы выберу именно ее. Я даже немного размечтался про то, какая эта будет симпатичная и интеллигентная девушка, и как приятно мне будет ее обучать. Я представил, как она удивится, когда я объясню ей, кто такие магиды, и в чем состоят наши обязанности. Короче, я очень хотел с ней встретиться.
Но и ее мне не удалось найти. У нее были немного запутанные семейные отношения. По бристольскому адресу, который дал мне Стэн, проживала ее тетя, сестра отца. Предполагалось, что Мари Мэлори живет у нее и учится в университете. Я стоял на пороге дома ее тети, мокрые дети выбегали под проливной дождь и снова забегали в дом, наконец, они с воплями притащили тетю, которая, перекрикивая их, сообщила мне, что бедняжка Мари вернулась к своей матери в Лондон, разве я не знал? Родители Мари развелись. Очень печально. Повысив голос, насколько возможно (ибо дети шумели ужасно), я потребовал лондонский адрес Мари. Тетя в ответ прокричала мне, что толком не помнит, но если я соглашусь немного подождать, то она спросит невестку. Еще минут пять я стоял под проливным дождем и наблюдал, как тетя борется с кучей детей и одновременно разговаривает по телефону с невесткой. В конце концов, она продиктовала мне адрес (правда, за точность не ручалась), а я записывал на мокрой бумаге и чернила расплывались большими жирными пятнами. На следующий день я отправился в Лондон. Дождь все не кончался. Часть адреса я понял верно, это было на юге Лондона. Но, как выяснилось, вместо "Грайн китхен" я написал "Райн киттен"* и поэтому искал очень долго. Оказалось, это был магазин здорового питания. Позади целой выставки продуктов из сои, стояла высокая стройная женщина в белом комбинезоне. Сперва я подумал, что это, вероятно и есть Мари Мэлори. Женщина выглядела очень молодой и приятной, цвет волос у нее явно был натуральный. Но когда я подошел ближе, то увидел, что она гораздо старше. Это могла быть мать Мари. Мои кляксы в мокром блокноте информировали меня, что тогда это, возможно, госпожа Баттл. Однако на двери заведения было написано "Миссис Наттл"**. Я решил не рисковать и просто спросил, могу ли я видеть Мари Мэлори. Она покачала головой и посмотрела на меня с сильным подозрением.
– Ничем не могу вам помочь, – сказала она.
– А почему?
– Похоже, вы слишком мните о себе, молодой человек. – Сказала она. – Шикарный акцент, чисто выбриты, плащ дорогой, ботинки так и сияют… о, да, я отлично понимаю, чем вы ее купили. Вы решили, что такая, как она, недостойна вашей любви? Или она просто недостаточно тщательно гладила ваши рубашки?
На три секунды я онемел. Потом понял, что неудержимо краснею. Ясно, что мне нравится быть красиво одетым, но так и зудело заявить ей, что рубашки себе я глажу только сам. Однако, я понял, что тогда точно рассмеюсь, поэтому только глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
– Госпожа Баттл… ээээ, Наттл, – начал я. – Клянусь вам, я никогда ничего плохого вашей дочери не делал!
– Тогда почему она так несчастна? И зачем вы ко мне явились? Хотите, чтобы я помогла вам помириться с дочерью? А вот вам! Она уже ускользнула через ваши аккуратно вычищенные коготки!
– Госпожа Баттл, – снова попытался я.
– Наттл, – поправила она, – никогда не любила людей, которые считают, что они классно выглядят, если носят шейные платки. Чем вам не нравится нормальный человеческий галстук? Знаете, что, милый мой – вот теперь я видела вас и удостоверилась. Я скажу своей дочери, чтобы она никогда больше не водила знакомство с молодыми людьми, у которых много красивых шейных платков!
Мне так и хотелось ей сказать, что комбинезон со множеством строчек и кнопок тоже о многом может поведать.
– Госпожа Наттл! – закричал я. – Я в жизни не встречался с вашей дочерью!
Она посмотрела на меня с подозрением.
– Ну и что вы тогда тут забыли?
– Я приехал, чтобы найти вашу дочь, так как ей полагается наследство.
Возможно, легенда про наследство была самой слабой и неудачной из всего, что я выдумал, пока ехал в Бристоль, но на тот момент мне больше ничего не пришло в голову. Но похоже, госпожу Наттл это впечатлило. Теперь настала ее очередь краснеть.
– То есть, вы не этот ее Робби, да? – она хлопнула себя ладонью по губам.
– Меня зовут Руперт Ванаблес, мадам, – я надеялся, что все трудности позади.
– О, – сказала она.
Я надеялся, что после этого она смягчится и позовет наконец Мари. Ничего подобного.
– Докажите, – потребовала она.
Я показал ей визитную карточку. Она фыркнула:
– Ну… Визитки-то кто угодно может напечатать.
Пришлось достать водительские права, кредитную карточку и чековую книжку. Она принялась их рассматривать едва ли не под микроскопом.
– Паспорта я не взял, – сказал я с раздражением.
– Ага, имя Руперт не сильно отличается от Робби.
– В мире много похожего, – отрезал я.
Она снова схватила мою визитку и воззрилась на нее.
– Здесь написано, что вы программист.
Я кивнул.
– А Робби учится на ветеринара. В этом вы различаетесь. Но почему вы не адвокат, если приехали по делам наследства?
– Я всего лишь душеприказчик недавно умершего Стэнли Чарнинга. Госпожа Наттл, я был бы вам очень признателен, если бы вы позволили мне просто поговорить с Мари.
– Думаю, я могу вам верить, но Мари здесь нет.
Мое сердце упало.
– А где она?
– Она поехала к своему отцу, у него вроде бы нашли рак. Я позвала бы ее, клянусь, я не виновата в этом.
– Вы не против дать мне ее адрес?
Она была очень даже против. Я был в восторге от ее инстинкта самосохранения, хотя и скрипел вовсю зубами. В конце концов она пробормотала "ну, раз это наследство…" – и дала мне адрес к северу от Илинга.
Я поблагодарил ее и поехал туда. Когда добрался, то увидел, что дом заперт и все жалюзи на окнах опущены. Соседка сказала, что хозяин дома в больнице, где-то далеко, а дочь заперла дом и уехала. Я добирался домой, кипя от бешенства, и чуть не сломал машину, продираясь по бездорожью – трасса М25 была перекрыта. Вылезая из машины у своего дома, я злобно хлопнул автомобильной дверцей, потом пнул дверь черного хода и закрыл ее с такой силой, что весь дом задрожал. Сорвав с себя мокрый плащ, я ринулся к буфету и достал стакан. Глотнув виски, я кое-что вспомнил, сорвал с себя шейный платок и швырнул его в камин.
– Ну, Стэн, если бы я только знал, что вы мне приготовили! – сказал я в пространство. – Если бы знал! Но все. С меня хватит. Я больше не могу!
– Почему не можешь? В чем дело, молодой человек? – спросил из пустоты голос Стэна. Я так и застыл, не донеся стакан с виски до рта.
– Стэн?
– Да, тут я, Руп. – Ответил его голос немного хрипло. Похоже, он исходил от большого окна в моей гостиной.