– Спаси тя Господи, красавица! Только этот кирпичик пойдет у меня уже "за упокой"! – И тут она принялась мельчить так, что Гуля, вздохнув, выдала ей еще два даровых кирпича и разрешила присесть на штабель, чтобы той удобней было писать…
Когда кирпичами торговал Юрик, к нему подошел знакомый бизнесмен, прочитал объявление и тоже взял кирпич. "Пошли, Господи, удачу в делах рабу Твоему бизнесмену Владимиру Жукову, ООО "Взлёт"!" – написал он, передал Юрику тысячу рублей и отошел, унося с собой кирпич.
– Эй, а кирпич? – остановил его Юрик. – Кирпич вы оставьте, дядя Вова!
– Не понял. Я ж его купил! – резонно возразил дядя Вова. – Почему я должен его оставить?
– Да потому, что кирпич с надписью срабатывает только тогда, когда он заложен в стену часовни, а часовня освящена! – пояснил Юрик. – Вот мы его заложим, и он там останется на века.
– На века, говоришь? Заманчивое предложение. А где часовня-то будет?
– Да тут же, на Крестовском острове! В сиреневых кустах напротив Бычьего острова.
– Ясно. Ну ладно, тогда держи еще тыщу! Только вы мой кирпич заделайте в стенку так, чтобы я мог подойти к вашей часовне и свою собственность увидеть. Ну и приписать что-нибудь, если понадобится. Лады?
– Лады, дядя Вова! Я за этим прослежу – будет ваш кирпич на виду.
– Порядок. А ты, если нужны будут деньги или там стройматериалы, так ты ко мне обращайся без стеснения. Часовня на острове – это дело хорошее!
Бизнесмен отдал Юрику кирпич, деньги и отошел, очень довольный сделанным капиталовложением.
Не обошлось и без недоразумений. Подошла какая-то шустрая тетенька, прочла плакат, усмехнулась и тоже купила кирпич. А надпись на нем она сделала по-английски: "I wish my neighbour to break her leg" . Продала ей кирпич Кира, у которой они шли вовсе нарасхват. Еще бы они не шли! Сначала прохожие видели юную стройную красавицу, улыбавшуюся им со штабеля кирпичей, как с рекламного плаката, а уже потом замечали и плакат, и сами кирпичи. Кира надела для такого случая самое нарядное мамино пальто, шляпу с широкими полями, сделала изумительный макияж и выглядела как картинка. А сидящий у ее ног и совершенно обалдевающий от счастья Кутька в новом синем ошейнике и поводке придавал ей дополнительный шарм. В молитвах Кира, однако, разбиралась пока слабо, а потому только улыбалась и говорила, показывая на плакат: "Там все написано!" Сделанные покупателями надписи она, конечно, не читала, только складывала кирпичи в заранее приготовленные пустые коробки из магазинов. Зловещую надпись углядела Юлька и, показав ее ребятам, в негодовании расколошматила кирпич о тротуар, а потом для верности еще и потоптала осколки ногами.
– А смыть надпись никак нельзя было? – спросила смущенная Кира. – Кирпич жалко!
– Без таких кирпичей мы уж как-нибудь обойдемся! – ответила Юлька.
Уже к концу первого дня штабель был разобран по кирпичику и перевезен в коробках на стройку, а на другой день в строительном магазине была закуплена новая партия, вдвое больше пробной. И таким вот образом за две недели кирпичный дефицит на стройке был полностью ликвидирован. Более того, чтобы купить балки для стропил на новую крышу, решили продавать кирпичи и на ограду вокруг часовни. Окупилась и эта затея, и вскоре балки были закуплены. Оставалось только ждать тепла, чтобы начать кладку для наращивания стен и уже после приступить к постройке новой крыши. Но тут как раз подошли весенние каникулы, и стройка полностью застопорилась. Нет-нет, никаких новых строительных проблем не возникло! Просто Мишин решил на каникулы отвезти сестер к бабушке в Псков, и Юлианны уговорили крестовских ребят без них ничего не строить. Посовещавшись, все решили, что сестер надо уважить, все-таки часовня посвящена их святым. Да и многие ребята тоже разъезжались на каникулы кто куда.
Дмитрий Сергеевич сказал, что он отвезет девочек, побудет с тещей три денька и снова вернется в Петербург, а потому с ними в Псков поедет и Александра, которая потом привезет сестер обратно. Если она согласна, конечно. Вообще-то она может остаться и в Петербурге – отдохнуть от них, заняться своими делами. Это так Дмитрий Сергеевич сказал. Но девочки не желали и слышать об этом!
– Вот вы увидите, Александра, какое чудо наша бабушка! – сказала Юлька.
– А вы в Пскове когда-нибудь были? Нет? Ну так вам обязательно надо увидеть наш город! – сказала Аннушка. – Мы ведь обе там родились.
– Я догадалась, что вы обе родились в одном городе, – сказала, улыбаясь, Александра, – с близнецами, знаете ли, это часто случается. И с бабушкой вашей я очень хочу познакомиться. А вдруг она мне понравится, и я ее удочерю?
– Не получится! Не получится! Наша бабушка – не сирота, у нее уже давно есть мы! – закричала Юлька. – Это она может вас удочерить, если вы ей понравитесь!
При этих Юлькиных словах Дмитрий Сергеевич как-то странно крякнул.
– Какую-то вы ерунду несете, дочери мои милые, дочери мои любимые, – сказал он. Девочки очень удивились этим словам, а Дмитрий Сергеевич вздохнул и ушел.
"С этими взрослыми никогда сразу не поймешь, что у них на уме", – сказала про себя Юлька.
– Так вы поедете с нами, Александра? – спросила она.
– Конечно поеду! Неужели я вас куда-то отпущу одних?
– Да, хорошая гувернантка – это что-то вроде помощника Ангела Хранителя, – глубокомысленно заявила Юлька.
Девочки с Александрой и отцом уехали, а в доме осталась одна Жанна. Не считая, конечно, Екатерины Ивановны, Тани, Павла Ивановича и Акопа Спартаковича. Но это была своя отдельная компания, и Жанну эти люди не интересовали – хозяйкой-то была она! Зато она пригласила погостить у нее денек-другой свою приятельницу Агафью Тихоновну. Ведьмы открыли в комнате сестер окно, изловчившись, накинули на висевшие иконы простыню, чтобы не смущаться, и произвели в комнате настоящий обыск.
Увидев на столе чертежи какой-то постройки, Жанна насторожилась.
– Не кажется ли тебе, Ага, что вот это подозрительно похоже на церковь?
– Не кажется. Потому что это определенно не церковь, а часовня.
– Фу, гадость какая!
– Мракобесие, каракурточка , типичное мракобесие… А вот тут она во всей своей красе! – скривившись, Агафья Тихоновна взяла со стола фотографию и протянула ее Жанне. – Вот, полюбуйся!
– "Часовня святых Анны и Иулии, построенная в городе Петрозаводске Александром Гезаловым и его соратниками…" – прочла она. – Ну, так это не у нас, это в Петрозаводске! – с облегчением сказала она.
– Ты в чертежах хоть что-нибудь понимаешь, змеенька? – с иронией спросила ее Ага. – Посмотри повнимательней, на чертежах-то часовня, хоть и похожая, но от петрозаводской отличается! Интересно, откуда это у твоих девчонок такие подробные строительные чертежи и зачем они им? Может, это у вас на острове часовню строят, а ты и не в курсе?
– Не думаю. А впрочем, все может быть. Мода такая дурацкая у "новых русских" пошла – часовни строить.
– Деньги девать некуда, – проворчала Ага. – Да, кстати о деньгах! Твой Мишин уже сделал тебе предложение?
– Пока нет, но сделает. Я ему на все раздумья срок дала – до тридцатого апреля, до моего дня рожденья. Вот на дне рожденья он и должен сделать мне предложение и объявить помолвку.
– Правильно делаешь, что торопишь, козявочка моя ядовитая. Но помни, в мае жениться – маяться, – рассудительно заметила Агафья Тихоновна.
– Да ну тебя с твоими сельскими приметами, Ага! Маяться ему все равно со мной придется, в каком бы месяце мы ни поженились. Просто я ему заявила: хочу в свой день рожденья получить от тебя в подарок публичное предложение руки и сердца…
– А настоящий подарок? Шубку там или брюлики?
– Ну, это уж подразумевается, не перебивай меня, Ага! Так вот, сказала я ему, голубчику, если ты в мой день рожденья не объявишь гостям день нашей свадьбы, то я на другой же день соберу вещички и выеду отсюда к чертовой матери!
– Да ну? А он?
– А он так и расцвел: обрадовался, что я так откровенно свою любовь к нему проявила, и сказал, что без подарка в день рожденья он меня ни за что не оставит.
– Ну, считай дело сделано! Поздравляю!
– Погоди, с этим успеется… А вот как бы узнать, что это там за часовня, где она строится и какое отношение к ней имеют Юлианны?
– А ты порасспроси ту девчонку, Киру, которой мы щенка воскрешали.
– Что ты, что ты! Кира на меня и не смотрит после нашего облома с ее пакостным щенком!
– А ты сумей подъехать снова, ядозубочка .
– Гм… Надо попробовать! Слушай, пойдем-ка отсюда, Ага! Душно мне в этой комнате, несмотря на открытое окно.
– Еще бы не душно! Иконы, книги православные… Ладаном пахнет… Пойдем, дорогая!
И они ушли, даже не закрыв за собой окно, и простыню свою оставили в святом углу. Только на другой день в комнату зашла горничная Таня и навела там порядок.
Но мысль, поданная ведьмой Агафьей Тихоновной, запала в черную душу Жанны. Она подумала-подумала и кое-что придумала.
Домовому Михрютке было велено разыскать бесиху Барби и попросить ее организовать встречу с Кирой, пообещав, конечно, что из этой встречи никакого добра для Киры не произойдет. Барби ловко выманила скучавшую на каникулах Киру из дома и отвела ее в кафе яхт-клуба. Бесы здорово умеют водить своих подопечных не только за нос, но и за руку. Оставив Киру в кафе за порцией мороженого, Барби помчалась к дому Мишиных.
Чему это вы смеетесь? Вы вспомнили об уродливых лилипутских ножонках Барби и представили себе, как она ковыляет на них по Крестовскому острову? Да нет, эти ножки ей служили исключительно в декоративных целях, как в старину богатым китаянкам: демонстрировать их можно, а ходить ими никак нельзя! А передвигалась Барби очень просто, как все бесы, то есть летала на перепончатых, как у летучей мыши, крыльях.
Жанна, узнав от Барби, где ей искать Киру, тут же села в машину и поехала в кафе.
– Привет, Кирочка, зайка! Какая приятная неожиданность! Можно мне подсесть к тебе?
– Садитесь, – сказала Кира и стала быстро-быстро доедать свое мороженое.
– Не торопись – горло простудишь, – сказала Жанна, и голос ее был холоднее мороженого. – Мне давно надо тебе кое-что сказать. Ты помнишь Гогу Магилиани, который воскрешает собачек?
– Помню. Только это жулик и никого он не воскрешает. И я ужасно рада, что мне удалось вырвать у него ваш аванс.
– Да, и это было очень мило с твоей стороны не забыть мне его вернуть. Только вот знаешь, милая, этот жулик сам обвинил нас в жульничестве и пригрозил подать в суд – за неуплату гонорара.
– Ой, так значит Лика Казимировна переменила свое завещание! Как здорово! Он ведь хотел, чтобы она оставила ему свою квартиру в уплату за воскрешение ее Титаников. Раз он так разозлился – значит, все в порядке!
– Не понимаю… Хорошо, он не получит квартирку, на которую зарился, ну а при чем же тут мы с тобой? Ведь это он на нас грозится в суд подать, а не на старуху.
– А при том, что ведь это я все рассказала подруге Лики Казимировны, бабушке Варваре, а уже бабушка Варвара поставила на место мозги Лике Казимировне. Вот за это Магилиани и мстит!
– Так чему же ты радуешься?
– А тому, что Лике Казимировне теперь, значит, уже ничего не грозит. Когда я узнала, что он добивается завещания на ее квартиру, я очень за бедную старушку испугалась: такой ведь и убить может, чтобы долго не ждать!
– А-а!.. Вот ты о чем думаешь, о благополучии какой-то полусумасшедшей старухи! А о суде ты не беспокоишься?
– Я об этом как-то сразу и не подумала, – упавшим голосом сказала Кира.
– А ты подумай! Твоей маме придется нанять хорошего адвоката. За хорошие деньги, между прочим.
– Но это же совсем, совсем невозможно! У нас еще долг за квартиру не выплачен. Ой, что скажет моя мамочка? Она меня убьет, просто на месте убьет… И правильно сделает! – Кира заплакала горько и безнадежно, потому что не видела никакого выхода и не знала, что тут еще можно сделать, как не заплакать.
Жанна накрыла Кирину руку своей холеной и холодной рукой.
– Успокойся, детка, и не плачь. Скажи мне спасибо – я уже все уладила.
– Ой, правда? – Кира как-то внезапно успокоилась, даже слезы мгновенно высохли. – А каким образом вы все уладили, Жанна? – спросила она уже с ноткой искреннего любопытства в голосе. Кира была готова услышать историю о необыкновенно коварной победе ведьмы Жанны над ведьмаком Магилиани и предвкушала удовольствие от рассказа в утешение за только что испытанное чувство ужаса.
– Да самым примитивным. Я просто заплатила ему сполна обещанный гонорар.
Кира помолчала, потупившись, и радости ее как не бывало. Потом спросила упавшим голосом:
– Выходит, я снова у вас в долгу?
– Именно так и выходит. Но ты не волнуйся, денег я с тебя не возьму! Мне вообще от тебя ничего не надо, даже благодарности. Хочешь кофе с пирожным? – Не дожидаясь ответа, Жанна остановила проходившую мимо официантку и заказала два кофе и два эклера.
– А теперь давай мы с тобой просто поболтаем!
И Кира поняла, что вот тут-то и начинается самое страшное. Жанна в ожидании заказа закурила длинную черную сигарету и для начала стала щебетать о чем попало: о весне и весенних модах, о новостях Крестовского острова, о модных голошерстных собачках и кошках…
Чувствуя себя всецело связанной по рукам и ногам, Кира даже от пирожного не отказалась и съела все до последней крошки. И вот тогда-то и наступила расплата.
– А теперь расскажи-ка мне, милая моя девочка, – начала Жанна, – что это за чертежи часовни лежат на столе в комнате Юлианн?
– Какой часовни?
– Вот этой! – Жанна достала из сумочки смятую фотографию петрозаводской часовни святых Анны и Иулии.
– Эта часовня стоит в городе Петрозаводске! Это очень, очень далеко от Крестовского острова! – со слабой надеждой увести Жанну в сторону воскликнула Кира.
– Мне это безразлично, где находится часовня. Я хочу знать, какое отношение она имеет к Юлианнам?
– А зачем это вам? Вы же не верите в Бога, как Юлианны, – попробовала Кира еще раз оказать слабое сопротивление.
– Я же беспокоюсь о них как-никак, – нехорошим голосом пояснила Жанна. – Через месяц с небольшим я стану им законной мачехой, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что расскажи мне лучше все как есть, дорогая! Ну?
И Кира рассказала ей все. Рассказывая, она с ужасом чувствовала, будто с каждым словом проваливается в какую-то бездонную яму под пристальным взглядом Жанны. Это было очень, очень страшно – предавать своих подруг.
Выслушав ее, Жанна резко встала, кинула на стол крупную бумажку и сказала:
– Расплатись. Я спешу! – и покинула кафе.
А Кира осталась сидеть, совершенно несчастная и беспомощная. И она снова заплакала, только на этот раз уже совершенно безнадежными слезами. "Конечно, когда Юлианны вернутся из Пскова, я тут же им все расскажу!" – подумала она, но почему-то эта мысль облегчения не принесла.
Глава 10
А в Пскове Дмитрия Сергеевича Мишина и его дочерей ждала неожиданность. Забор между участком бабушки и участком соседа, купившего ее дом, был уже снесен, а позади дома они увидели глубокий котлован, вырытый как раз на середине двух участков.
Вечером, когда все собрались за чаем, Дмитрий Сергеевич спросил с упреком:
– Что ж вы не предупредили меня, Анастасия Николаевна? Я бы постарался выкупить у соседа ваш дом обратно.
– А я бы вам этого не позволила, Митя, – спокойно сказала бабушка. – У меня нет претензий к соседу. И не только потому, что он доверился мне и купил у меня дом, когда мне впервые в жизни деньги нужны были до смерти. Дело в том, Митенька, что давным-давно, еще до революции, оба наши участка принадлежали семье соседа, а дом, в котором жили его предки, стоял как раз на том самом месте, где он сейчас закладывает фундамент. Это его законное человеческое право – восстановить родовое гнездо.
– А что случилось со старым домом? – спросила Юлька. – Он что, сгорел?
– Хуже. Его сожгли.
– А какая разница? – не поняла Юлька.
– Большая. Дед нашего соседа Виктора Алексеевича был священником. Его самого расстреляли, матушку с детьми выгнали на улицу, а дом сожгли.
– А кто это сделал, бабушка? – возмутилась Юлька.
– Большевики.
– За что?!
– Он отпел павших героев Талабского полка рыбаков, а какой-то мерзавец донес на него в Чека.
– Что это за полк такой, бабушка? – спросила Юлька. – И почему он "полк рыбаков"? Они что, рыбу ловили, а не воевали?
– Воевали, да еще как! А "полк рыбаков" потому, что в него входили рыбаки с Талабских островов.
– А что это за Талабские острова, бабушка? – спросила Юлька.
– А я знаю, знаю! – воскликнула Аннушка. – На Талабских островах жил старец отец Николай Гурьянов, мы к нему на "Заре" с дядей Витей плавали. Правда, бабушка?
– Вы навещали этого чудесного батюшку? – воскликнула Александра, – Что же ты, Аннушка, никогда об этом не рассказывала?
– Я еще не успела, – виновато сказала Аннушка. – Мы же все время были так заняты! То зайцы, то… еще что-нибудь.
– Ладно, ладно, про отца Николая и его котика ты расскажешь Александре потом! – нетерпеливо прервала ее Юлька. – А сейчас, бабушка, рассказывай дальше про рыбацкий полк! Мы с Аннушкой родились в Пскове, так надо же нам знать, что тут до нас в старину делалось, правда?
– Правда, Юля, историю места своего рождения должен знать каждый культурный человек, – сказала Александра. – Расскажите, Анастасия Николаевна, про этот полк!