********************************************
Кишкомот Смертоносный, в развевающемся плаще, вышагивал взад вперёд по берегу. Прохиндей семенил вслед за ним, потирая руки в чёрных перчатках.
Через пятнадцать минут Племя Смертоносных, наконец-то, отомстит. Они ждали этого сто лет…
Четырнадцать минут… - вместе прошептали Судьи, глядя на песочные часы.
Тринадцать минут…
Ровно на тринадцатой минуте Старый Сморчок подумал, что ему послышался какой-то звук со стороны моря. Он прикрыл глаза от лучей заходящего солнца одной заскорузлой, морщинистой рукой, а другую приложил к уху. Было ли это только игрой его воображения? Или это его старое сердце издало звуки, которые он так страстно желал услышать?
Впервые за три месяца, старик поднялся на ноги, его древние ноги дрожали, когда он тяжело опирался на посох. Спотыкаясь, он пошёл вперёд, неистово, отчаянно, страстно желая, чтобы это был именно тот звук, который он ждал… и он там был.
Идущий со стороны моря, слабый, но становящийся громче каждую секунду.
ТИК-ТАК-ТИК-ТАК-ТИК-ТАК
К изумлению наблюдающей толпы, старик разразился резким старческим смехом и начал танцевать на песке на согнутых старых ногах, его одежда хлопала вокруг него, и он был похож на пугало, танцующее джигу.
"Совсем свихнулся", - подумали они, когда Старый Сморчок поспешил назад к Судейскому Столу, его глаза теперь светились радостью и волнением.
И тут раздался крик с вершины скалы.
Стоик что-то кричал и на что-то показывал, но толпа не слышала, о чём он кричал, зато они посмотрели туда, куда он указывал, в сторону длинных катящихся волн, идущих с запада. Однако там ничего не было, кроме дорожки заходящего солнца, освещающего вершины волн.
Но потом раздался крик, возможно, Ноббера Безмозглого:
- Смотрите! Вон там!
И там, отчётливо, далеко в заливе, теперь были видны три маленькие головы, покачивающиеся на волнах.
- Что там такое? - сердито проворчал Прохиндей, прищурившись и пытаясь разглядеть, на что они там смотрят. - Да это же просто ТЮЛЕНИ.
- Тюлени с рогами? - усмехнулся Брехун Крикливый, в груди его ожила надежда.
- Ну, тогда олени, - выкрутился Прохиндей.
Но по мере того, как маленькие головы подплывали всё ближе и ближе, стало ясно, что это не олени. На их головах были ВИКИНГОВСКИЕ шлемы, а над ними парили, как защитники, легко узнаваемые силуэты двух маленьких охотничьих драконов. И когда они приблизились ещё ближе, Старый Сморчок выкрикнул:
- Помните! Они должны выйти на сушу без посторонней помощи!
В его предупреждении не было необходимости, поскольку, похоже, вся толпа превратилась в камень, настолько они были ошеломлены.
Три фигуры подплыли ближе, их ноги коснулись дна, они вступили на песок Архипелага и побрели по пояс в воде, сквозь разбивающиеся о них волны.
Иккинг, Камикадза и Рыбьеног, пошатываясь, вышли из вод Великого Западного Океана, ровно через три месяца, пять дней, пять часов и пятьдесят восемь минут после того, как вошли в него.
Они были совершенно сбиты с толку, увидев всех на берегу, с факелами в руках, очевидно, ждущих их, и при этом абсолютно молчаливых и изумлённых.
Много-много времени тому назад они вошли в Океан, как посмешища. Самые маленькие участники Заплыва, над ними насмехались, на них указывали пальцами, их унижали и смущали. Сейчас та же толпа, громким гоготом проводившая их в плавание, встретила их в благоговейном страхе, все ошеломлённо и непонимающе таращилась на них.
Медленно, огромные взрослые на берегу снимали шлемы, когда юные Викинги проходили мимо них. Так они выражали своё наивысшее уважение. Они в удивлении пялились на неглубокие следы на песке. Они изумлённо бормотали себе под нос, а потом огромные волосатые руки взметнулись в восхищённом салюте.
Это был звёздный час в жизни Рыбьенога. Он покинул этот самый пляж объектом насмешек, он не умел плавать и на нём были нелепые нарукавники. Теперь все те, кто тогда смеялся, видели, как он плыл, совершенно без посторонней помощи, долго, по глубокой бухте до самого берега. И хотя он так устал, что едва переставлял ноги, но он гордо шёл, выпрямив спину и с высоко поднятой головой.
Он услышал, как один Хулиган прошептал Бой-Бабе:
- Вон тот - Рыбьеног, тот, что справа…
И это был шёпот узнавания и восхищения.
Представьте себе, что это значило для мальчика, над которым раньше только смеялись или которого вообще игнорировали!
Рыбьеног, Иккинг и Камикадза уложились в рекордное время Черноборода Оголтелого, но они не выглядели так, как будто всё это время мариновались и просаливались в море. Их волосы были настолько жёсткими от солёной воды, что торчали дыбом. Их лица покрыл тёмно-коричневый загар. Они стали немного выше, может быть. (Вообще-то, прошло три месяца, а детишки в их возрасте могут здорово вырасти за три месяца).
Без сомнения, эта исхудавшая, невероятная троица, была последними тремя участниками Заплыва, которые сумели вернуться живыми на Архипелаг.
Последние Вернувшиеся Мужчины (и Женщина).
Иккинг, шатаясь, брёл к Столу Судей, слишком уставший, чтобы задавать вопросы, едва не чересчур уставший, чтобы думать, тикалка тащилась за ним по песку,
ТИК-ТАК-ТИК-ТАК-ТИК-ТАК-ТИК-ТАК…
Он остановился перед Столом Судей, размотал верёвку со своего запястья и бережно положил тикалку перед потрясённым Комитетом.
Два маленьких охотничьих дракона, не сводя глаз с тикалки, тихо сложили крылья и сели на стол.
ТИК-ТАК-ТИК-ТАК…
…и будильник в тикалке, наконец-то, затрезвонил крошечными часовыми колокольчиками, отзванивая Хулиганский Национальный Гимн.
Типичная манера Черноборода Оголтелого.
Нужно признать, что у парня всё-таки был СТИЛЬ.
Старый Сморчок протянул руку и отключил будильник.
- Я не опоздал, - тихо проговорил Иккинг.
- Нет, - сказал Старый Сморчок. - Ты появился как раз вовремя.
Бой-Бабы и Хулиганы были настолько поражены, что просто стояли, уставившись на них широко распахнутыми глазами, размером с блюдца.
Кишкомот был похож на грозовую тучу.
- Я не верю в это! - заверещал Прохиндей. - Кишкомот не верит… Они всего лишь ДЕТИ… и при этом довольно странно выглядящие дети. Невозможно, чтобы они сумели стать ПОСЛЕДНИМИ ВЕРНУВШИМИСЯ ЛЮДЬМИ.
Никто не мог в это поверить. Сопляк потерял дар речи. Как же Иккинг это СДЕЛАЛ? Уже в который раз, когда всё указывало на то, что он погиб, Иккинг снова был тут как тут, очень даже живой да ещё, по своему обыкновению, и в ореоле славы. Похоже, что даже этот сорняк Рыбьеног каким-то чудом научился плавать.
- Да, точно, они не Последние Вернувшиеся Люди, ведь так, если они не смогут дать Клятву, что они не просили помощи на Плоту или Судне, - с гадкой улыбочкой заметил Сопляк, настолько съедаемый завистью, что совершенно не думая, что он говорит.
Собственный отец Сопляка, Толстопуз Пивной Живот, рявкнул:
- Заткнись, Сопляк!
а отовсюду раздались крики: "Позор!" и "На чьей ты стороне, Большой Нос?" И даже Племя Смертоносных зашикало на него, ибо никто не любит предателей своего Племени. Сопляк стал пунцовым, как перезрелый помидор, и угрюмо пробормотал:
- Я только говорю…
- Да, как любезно напоминает нам Сопляк, - сказал Старый Сморчок, пронзив Сопляка злобный взглядом, - для того, чтобы любого из вас объявить Последним Вернувшимся Человеком, вы должны дать Клятву. Можете ли вы дать Клятву?
Иккинг, Рыбьеног и Камикадза наконец осознали значимость происходящего. Они посмотрели вверх на крутые скалы, на молча стоящую там длинную шеренгу маленьких фигурок, над которыми с пронзительными хищными криками кружили Небесные Драконы. Они оглянулись на серьёзные, сосредоточенные лица Соплеменников. Они посмотрели друг на друга.
Так… в Клятве говорится, что нельзя "просить помощи" на Плоту или Судне.
Никто из них не просил, чтобы Норберт Сумасброд их похитил. И только Рыбьеног и Камикадза "просили помощи" у Кочевников, отвезти их назад на Архипелаг. Иккинг был в отключке, без сознания в то время, он был не в состоянии ни у кого просить помощи. А Летательная Машина - это и не Плот, и не Судно.
Так что, с технической точки зрения, Иккинг МОЖЕТ дать клятву.
Рыбьеног и Камикадза подтолкнули Иккинга вперёд.
Иккинг поднял левую руку.
Толпа притихла.
- Я торжественно клянусь своей рукой, держащей меч, - сказал Иккинг, - что я не просил помощи на Плоту или на Судне… что я не планировал победить в этом Заплыве обманом или хитростью… и что любая помощь, которую я получил, была милостью Фортуны и благоволением Великого Бога Тора.
Толпа взорвалась радостными криками.
Главный Судья подал знак Воинам Смертоносных на крутых скалах, те неохотно освободили Берту и Стоика от цепей, и два Вождя гордо спустились по скалистой тропинке на берег с высоко поднятыми головами.
Поздравления и приветствия прокатились по всей бухте, заглушённые воплем "ТИХО!" Старого Сморчка, которого распирало от гордости, ведь не каждый же день внук возвращается к вам из Океанских вод, присуждается победа в Состязании и выполняется пророчество. (И в этот раз он был весьма горд своим искусством прорицания - прорицания Старого Сморчка не всегда заканчивались так хорошо.)
Он развернул своего внука лицом к толпе.
- Он не просил помощи на Плоту или Судне, - торжественно воскликнул Старый Сморчок старческим, дрожащим голосом. - И поэтому я объявляю победителем этого Состязания и Последним Вернувшимся Человеком… ИККИНГА КРОВОЖАДНОГО КАРАСИКА ТРЕТЬЕГО!
Старый Сморчок высоко поднял руку Иккинга в знак победы.
- Это нелепо! - залопотал Прохиндей. - Это невозможно! Он не мог это сделать! Он, должно быть, жульничал!
И тут вдруг Прохиндей оказался схваченными за горло и поднятым высоко над землёй, его маленькие ножки болтались, как у безумного таракана.
- Ты намекаешь, что МОЙ предок, Чернобород Оголтелый, и, что ещё более важно, МОЙ СЫН И НАСЛЕДНИК, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, ЛГУНЫ? - рявкнул Стоик Обширный, зловеще вдавливая своё лицо в лицо Прохиндея.
- Э-э-э… нет… вовсе нет… - пробулькал придушенный Прохиндей, писклявым голосом пятилетнего ребёнка.
Ах, как радовались Хулиганы и Бой-Бабы, подбрасывая в воздух шлемы и хлопая по спинам Иккинга, Камикадзу и Рыбьенога, а Берта и Стоик крепко их обнимали, и все они приготовились отправиться на свои корабли, стоящие на якоре в Мародёрской Бухте, потому что, честно говоря, они уже были сыты затянувшимся гостеприимством Смертоносных Гор.
- Подождите! - крикнул Главный Судья, грустный маленький Раздол-Бан. - Прежде чем вы уйдёте, надо определиться с ещё одним вопросом, - сказал он. - Это касается требования Последнего Вернувшегося Человека. Согласно Клятве, принесённой всеми, Последний Вернувшийся Человек может предъявить требование, которое не может быть отвергнуто Вождём проигравшего Племени.
Оживление и радость исчезли, все помрачнели. Кишкомот-то, как только понял, что его обман обернулся против него самого и теперь сам он - игрушка в руках своих Врагов, был тих и незаметен. Улыбка Стоика превратилась в грозовую нахмуренность, руки Берты упёрлись в бёдра.
- Каково твоё требование, Иккинг? Ты можешь просить всё, что угодно, - сказал Главный Судья.
Кишкомот Смертоносный жутко побледнел и нервно затеребил свой меч. Его поведению не было оправдания, и он это знал. Только он сам виноват в ситуации, в которой сейчас оказался.
Лица Бой-Баб и Хулиганов были враждебными, решительными и жаждали отмщения. Они вытащили оружие и постукивали им по бёдрам, воздух был наполнен угрозой. Вверху, на крутых скалах, кружили Небесные Драконы. Им безразлично, КОГО есть.
- Каким оно будет, Иккинг? Каково твоё требование? - Спросил Старый Сморчок.
Иккинг думал долго-долго, глядя вдаль, в море.
История имеет скверную привычку повторяться. Если он сделает с Кишкомотом то, что Кишкомот собирался сделать с ними, ну, Кишкомот лишь получит по заслугам. Но тогда вновь запуститься колесо мести. Разве хочет он, чтобы лет эдак через сто Наследник Кишкомота и его собственный Наследник снова столкнулись бы с такой же трагедией? Так что, похоже, сейчас как раз подходящий момент распрощаться со старыми недобрыми временами…
- Я требую, - медленно произнёс Иккинг, - чтобы Вождь Кишкомот Смертоносный спел песню о любви на следующем Сборище, и чтобы при этом он был в костюме прелестной пастушки.
Пауза. Все посмотрели на Стоика, чтобы увидеть его реакцию.
Какое-то мгновение Стоик ещё оставался пунцовым от ярости, сдвинутые брови его были грознее штормового моря, а руки дрожали от праведного гнева.
А потом лицо Стоика смягчилось, он вложил меч в ножны и, откинув голову, оглушительно расхохотался. Он нежно похлопал сына по спине.
- Это, ВЕРОЯТНО, будет смешно, - признал он.
- Очень смешно, - усмехнулась Большегрудая Берта, поигрывая внушительными бицепсами в предвкушении забавы. - Даже лучше, чем идея с ванной и трусами!
И Племена Хулиганов и Бой-Баб убрали своё оружие, любовь к хорошей шутке затмила их гнев. В одно мгновение трагедия превратилась в комедию.
История, как вы видите, похожа на колёсики, поворачивающиеся в тикалке. Случается что-то неожиданное, что-то вроде небольшого сбоя… Колёсики встряхнули… а затем они вновь запустились, отсчитывая время по-новому.
- Вот так-то, Кишкомот! - гаркнул Стоик Обширный. - Мой сын выдвинул своё требование, и тебе придётся-таки его выполнить… Без обид? Останемся друзьями, а?
Кишкомот Смертоносный пожал руку Стоику, не веря своему счастью. Он думал, что уже наверняка покойник.
Нельзя сказать, что он был счастлив от перспективы стоять перед Сборищем в костюме прелестной пастушки.
Гордость Племени Смертоносных содрогнулась при одной только мысли об этом.
Но в целом, это было лучше, чем смерть от Небесных Драконов.
Итак, Племя Хулиганов отправилось на свои корабли и вернулось на остров Олух.
Теперь возвращение на Олух, после того, как они думали, что потеряли его навсегда, на кораблях, нагруженных всеми своими пожитками, было сродни открытию его в самый первый раз.
Красивый маленький остров, весь освещённый звёздными небесами.
Может быть, на Олухе немного дождливее, чем хотелось бы. Возможно, это мелочь, что он был слишком ветреный, болотистый, каменистый и поросший вереском. Без сомнения, были земли с более синими небесами и с почвами побогаче, где-то там, за горизонтом. Но Олух был домом Хулиганов, и, возможно, именно это и имеет значение, в конце концов.
ЭПИЛОГ ИККИНГА УЖАСНОГО КАРАСИКА III, ПОСЛЕДНЕГО ИЗ ВИКИНГОВ ГЕРОЕВ
Это и есть история о том, как я путешествовал в Новый Свет.
Я пересёк тысячи и тысячи миль океана, то замерзая, то поджариваясь на солнце на палубе корабля, убивал монстров и сражался, когда моя жизнь висела на тончайшем волоске… Я так много раз обманывал смерть в этом путешествии… и потом, наконец, НАКОНЕЦ-ТО, я увидел собственными глазами сказочную страну, вымышленное место, которое всё-таки оказалось явью… оно ДЕЙСТВИТЕЛЬНО существовало!
И мир совсем не такой плоский, как блин, несмотря на то, что может таковым казаться. На краю его нет водопада. А на земле, на которой мы живём и сражаемся, смеёмся и умираем, нет углов.
Наш мир - это сфера, которая не имеет конца.
Я уверен в этом - я был на западе и видел собственными глазами белые пляжи и пышные зелёные деревья Америки… однако я так никогда и не коснулся берега. Я был так БЛИЗКО от берега, что если бы я проплыл всего лишь на несколько сотен ярдов больше, я мог бы поставить ногу на американский песок.
Но я этого не сделал.
Какая слава была бы, открыть Америку! Создать там Империю! Твоё имя навсегда останется в учебниках истории… маленькие школьники хором повторяют твоё имя, говоря: "Америка была открыта Иккингом Ужасным Карасиком Третьим…"
Но, почти завершив этот Дальний и Долгий Поход, я повернул назад.
Я отправился домой. Я выбрал тихую, спокойную дорогу, вновь в тени, чтобы быть забытым будущими поколениями.
Возможно, Вам, дорогой читатель, может показаться, что мой Поход не увенчался успехом.
Уплыть так далеко… проделать такой очень долгий-долгий-долгий путь… и в последнюю минуту, в двух шагах от великого приза… всё-таки не открыть Америку.
Какая неудача!
Но мне так не кажется. Вновь и вновь я отправлялся в Походы, цели которых мне были ясны, но оказывалось, что настоящая цель походов, была совсем не такой, как я думал.
Ведь именно в этом Походе я впервые по-настоящему открыл СЕБЯ, и свою судьбу.
Мы не были готовы строить Новый Мир.
Как вы можете начать новую жизнь в Новом Мире, когда везёте с собой на корабле всё те же проблемы, те же разочарования и неравенство Старого Мира?
Давайте посмотрим правде в глаза: любая страна управляемая Норбертом и называемая "Земля Сумасбродов" оказалась бы перед теми же проблемами, что и у Варварского Архипелага быстрее, чем вы бы смогли произнести "полубезумный псих несёт двуглавый топор".
Именно это путешествие открыло мне глаза на то, как много неправильного в нашем Старом Мире. И я проделал тот долгий-долгий путь назад на Внутренние Острова с новым стремлением. Мальчик, который вошёл в Великий Западный Океан в тот далёкий день совершенно отличался от мальчика, который вышел из него через три месяца, пять дней и шесть часов. Меня поглотили воды Великого Западного Океана, а потом выпустили другим человеком.
Я всегда знал, что в один прекрасный день я должен буду взять на себя обязанности своего отца. При этом меньше всего на свете мне хотелось заниматься этим делом, я даже злился на такую неотвратимость. Теперь же, впервые в своей жизни, я действительно хотел быть Вождём. И не только Вождём, но и КОРОЛЁМ.
В первые я узнал, что именно Я Истинный Наследник Черноборода Оголтелого… и я буду таким Наследником, о котором он никогда и не мечтал.
Я хотел быть Королём, который создаст Новый Мир, но не в далёкой заморской стране, а прямо здесь и сейчас, у себя дома. Я бы сделал Варварский Архипелаг местом, в котором Сила больше не вершила Закон. Где более слабые Племена могли бы высказывать своё мнение и голосовать на Сборище. Где маленькие дети не будут жить в ежедневном страхе смерти от волков, блуждающих диких драконов, от голода или войны. Там, где власть Закона будет распространяться и на таких драчунов, как Сопляк и Сумасброд. А самое первое, что я сделаю, став Королём, будет отмена рабства на Землях Викингов, навсегда…
Рабское Клеймо стало тяжёлой ношей и сделало мою задачу гораздо сложнее. Но Тор был прав в том, чтобы дать мне Рабское Клеймо. Я не мог стереть его, никогда не забывал своего обещания, потому что оно было всегда со мной, несмываемое багровое напоминание на моей голове. Может быть, все Короли должны носить Рабское Клеймо, чтобы помнили, что это они - рабы своего народа, а не наоборот. И чтобы никогда не забывали, каково это быть ребёнком… быть маленьким, слабым и беспомощным.